Читать книгу Желание по принуждению - Саша Слова - Страница 8

Я накрываю уши ладонями, чтобы приглушить крик сигнализации, и стараюсь не потерять мужчину из виду. Потому что он очнулся и задвигался, уверенно и быстро, и в каждом его жесте я читаю простой смысл – ему не надо объяснять ситуацию. Он всё знает.

– Оставайся здесь, – командует мужчина и направляется к входной двери.

Он собрался на улицу… Да, шаг, еще шаг, и злая решимость, что исказила его молодое лицо.

– Нет, нет, – я качаю головой, как заведенная, и быстро обгоняю его, чтобы преградить  путь, – не уходите! Дайте мне телефон, я прошу вас, я сама позвоню…

– Я поговорю с ним, и всё закончится, – произносит он с нажимом и в следующее мгновение оказывается рядом, и теперь я могу ощутить его напор всем телом, он сжимает мои плечи и грубым касанием заставляет замолкнуть. – Послушай, я его друг и знаю, как с ним нужно разговаривать.

Я вывожу усталым шепотом «нет» и не могу поверить в его слова. Замкнутый круг, я даже сейчас не различаю их, просьбы/приказы повторяются и мужские голоса звучат для меня хором, они буквально вторят друг другу, окутывая. И никто здесь не собирается слушать меня.

– Только не глупи, – добавляет он мягче, – не кричи или еще что-то… Сделаешь хуже.

– Вы на машине?

Я ловлю его ладонь, когда он почти проходит мимо, и вцепляюсь со всей силой. Да, силу я не жалею и вижу, как он болезненно морщится и первым делом опускает взгляд на мою хватку, словно не может поверить, что женские пальцы могут так зверски сжимать.

– Да, – он отвечает, чтобы отмахнуться.

И выдергивает руку, с его рывком я ничего поделать не могу, успевая сдавить лишь воздух.

– Тогда уедем, просто уедем. Не нужно с ним разговаривать.

Сирена замолкает, и в случившейся тишине я начинаю слышать шаги. Их еще нет, но я отчетливо их слышу, фантомные шорохи крадутся к дому и вот-вот должна скрипнуть входная массивная дверь. Кирилл выключил сигнализацию и сейчас возвращается в дом, к нашему монотонному разговору, где он то пугает, то обнадеживает. Ведь других направлений просто-напросто нет.

– Помогите мне, – добавляю я, пытаясь удержать взгляд мужчины.

Незнакомец отводит глаза, смотря поверх моего плеча, а потом неожиданно меняет вектор. Он тянет меня к себе и быстро шагает к задней двери, к той самой, из-за которой появился.

– Хорошо, – выдыхает он, – но очень-очень быстро.

Он почти несет меня, он крупнее и выше Кирилла, и противиться ему бесполезно на уровне намерения. Но он идет, куда я прошу, он все же слышит меня. И я устало прикрываю глаза, когда мягкая ткань пиджака касается щеки. Мое лицо утыкается в его грудь, и я позволяю вести себя, как слепую, лишь бы прочь и «очень-очень быстро».

Компактный спортивный седан стоит за изгородью из плюща, там узкая дорожка по плавной дуге уходит к задней части участка, которая никак не освещена. Я не знаю, что там, окна спальни выходили на другую сторону, но меня успокаивают уверенные движения мужчины. И краем глаза я зацепляю грязевые следы от протектора шин, что уводят как раз в темную гущу. Он приехал оттуда, где-то зацепив влажную почву, а значит сможет проделать путь в обратном направлении.

А я так хочу назад.

– Саша!

Истошный крик Кирилла заставляет вздрогнуть всем телом, я даже промахиваюсь мимо ручки дверцы и на секунду теряю всё вокруг. К счастью, его голос накатывает из дома.

– Он услышит звук мотора, – бросаю я, рывком забираясь в салон вслед за мужчиной.

– Услышит, – мужчина кивает и тяжело выдыхает.

Его вдруг касается сомнение, я вижу, как отчаянно ему не нравится план, который родился пару минут назад и для которого осталось лишь завести машину. Он замирает, а потом оглядывается, кидая взгляд на дом… Нехороший долгий взгляд. Он явно готов передумать, крик Кирилла зародил в нем другие эмоции, далеко не страх, который бьется внутри меня истеричной пульсацией. Это как будто я уже участвую в адреналиновой гонке, а он всё думает остаться простым зрителем.

– К черту, – подсказывает себе мужчина и протягивает руку к кнопке старт, – я много раз пробовал по-другому.

Мы, наконец, трогаемся, и мощь мотора уводит нас стремительно вперед. Участок вдруг сжимается и становится таким крошечным, недостаточным для разбега, а резкий поворот направо, что через пару секунд выхватывают фары из темноты, и вовсе не дружит с физикой. Нет, никак…

– Не бойся, – бросает мужчина, отвечая на мой всхлип.

Он, наверное, родился в этой машине, он проходит на последних миллиметрах, ввинчиваясь на жуткой скорости в поворот и успевая нажать кнопку на брелке. Пластиковые ворота из горизонтальных полос, которые неумолимо надвигаются с каждой секундой, начинают ползти вверх, освобождая выезд с участка. Они медлят, и мужчине все же приходится тронуть педаль тормоза, чтобы не чиркнуть по ним крышей седана. Но мы выезжаем, да, черт возьми, мы минуем последнюю полоску и оказываемся на общей дороге, которая окольцовывает поселение.

А там, на просторе, его машина может добавлять и добавлять, я боюсь смотреть на спидометр, но замечаю, как забор по левую руку превращается в дрожащую рябь, и лишь всполохи из черных столбов дают почувствовать скорость. Я тянусь к ремню и пристегиваюсь.

– Вроде тихо, – отмечает мужчина после десятого взгляда, кинутого на зеркала заднего вида. – Хотя рано или поздно он начнет звонить на сотовый, он поймет, что я приезжал.

– У вас были ключи, – я припоминаю, что в дом незнакомец тоже вошел через запертую Кириллом дверь.

– Я близкий друг семьи.

– А ваше имя?

– Итан.

У меня нет сил удивляться, но он улавливает мое короткое движение головой.

– Мои родители давно живут в Европе и думали, что я сделаю тот же выбор.

– Саша.

Я поворачиваюсь и смотрю на мужчину. Недостаток света не дает разглядеть его внешность в деталях, но я припоминаю и дорисовываю. В доме он стоял прямо передо мной, тогда мне было не до цвета его глаз, но сейчас я понимаю, что многое запомнила безотчетно. Правильные красивые черты лица, которые так любят развороты с рекламой мужских духов и часов, карие глаза с теплым отблеском, тонкие губы и взлохмаченные волосы, кажется, темно-русые… или он вовсе шатен.

И он похож на Кирилла. Того же круга. Одет во всяком случае так же, светлая рубашка, от которой идет чарующий аромат свежести с сандаловыми нотками, и песочный костюм, свободный, неофициальный, но с ценником смокинга.

– Нам нужно где-нибудь остановиться.

– Я хочу домой, – признаюсь я и вдруг вспышкой припоминаю другое свое желание. – Мне нужно позвонить родным, маме или… Где ваш телефон?

– Что вы скажите им?

Его голос становится вкрадчивым, пожалуй, даже осторожным.

– Простите? – я хмурюсь и чувствую, как воздух в салоне становится каменным.

– Что вы скажите родным?

– Что случилось, например.

– Давайте это обговорим, – и он отрывает правую руку от руля, прося у меня короткий тайм-аут. – Я сейчас остановлюсь на обочине, и мы поговорим.

Я не хочу останавливаться, я хочу телефон и родной голос на том конце. Или голос диспетчера 112. Но я молча сижу в машине, которая плавно сворачивает с бетонного полотна и замирает. Итан тоже не двигается некоторое время, проснувшаяся осторожность мешает ему начать говорить.

– И? – не выдерживаю я.

– Нам стоит обсудить то, что произошло.

– Я не хочу сейчас ничего обсуждать. Не в машине на темной обочине.

– У Кирилла сейчас сложное время, – мой тяжелый выдох сбивает его, но он быстро собирается и продолжает давить мелодичным голосом с хрипотцой. – Он совершает странные поступки, я понимаю, недопустимые… Он, наверное, напугал вас.

– Напугал? Черт, вы серьезно? Напугал, – я повторяю это идиотское слово и закрываю лицо ладонями, заставляя себя успокоиться.

– Простите, – произносит он сдавленно.

Его слова неожиданно задели меня, в горле стоит ком, а слезы подступают, и я с силой надавливаю ладонями, чтобы они не потекли по щекам.

– Простите за него, за всё. Я хочу всё уладить, чтобы вы вернулись домой и чтобы не было проблем… Поймите меня правильно, вы можете пойти в полицию, но он уладит это в любом случае. Заплатит… я сам заплачу за него, если будет нужно.

– Вы близкий друг, вы говорили.

– Ему сейчас не нужны неприятности, – Итан пропускает мою шпильку и осторожно дотрагивается до плеча, словно хочет, чтобы я посмотрела в его сторону. – Саша, он поступил ужасно, но я даю гарантии, что он больше не появится в вашей жизни. Давайте забудем, что произошло.

Центральный замок непреклонен, и мое касание до ручки отзывается лишь глухим щелчком.

– Откройте дверь, – прошу я шепотом.

– Вам не стоит…

– Вы даже не спрашиваете, что именно он сделал, – я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза. – Сколько продержал у себя? Вам плевать?

– Он не монстр.

– Он болен. Он показывал жуткие фотографии и говорил, что меня хотят убить.

Как мягкая волна, безбрежная, ласковая… Я опускаю лицо, чтобы спрятаться от его взгляда, потому что еще мгновение, и я не справлюсь с собой и потянусь к нему. Он смотрит так участливо, будто и правда готов понять меня. Утешить.

– Столько бреда… Он бредит, Итан.

– Нет, это правда. Не во всем, но такое невозможно выдумать.

Я качаю головой, только прозвучавшие слова не хотят исчезать.

– Кирилл потерял жену, – продолжает он, давая мне мгновение тишины на осмысление, – она стала первой жертвой.

–И когда это случилось?

– Ее нашли десятого октября, я на всю жизнь число запомнил, я тогда возил его в морг на опознание, – мужской голос наливается дрожью и начинает спотыкаться об слоги, – сам не стал заходить,отсиделся в коридоре. Кирилл черным вышел… Нет, он не бредит, он просто не знает, как справиться.