Читать книгу Молчуны - Саяна Гэбб - Страница 4

Глава 3

Оглавление

Ляля устало смотрела в окно. Ее отражающийся силуэт плавился белыми разводами на фоне стекающих дождевых капель. Где-то далеко чернела ночь, но госпиталь и вся территория были залиты электрическим светом. От этого света убегающая к городу сияющая автострада блекла, но даже так было заметно, что она напоминает ковш.

Большая Медведица, думала Ляля, я видела ее в последний раз еще в детстве. Теперь ночами небо не расчищается, а так бы хотелось снова увидеть звезды.

Она оторвалась от окна и вернулась к столу. Сев в продавленное кресло, она тяжело вздохнула и принялась стучать по клавиатуре. Через час веки ее тяжело закрылись, голова дернулась вниз, и Ляля вскинулась, сердито отодвинув компьютер. Подойдя к раковине, она взглянула на себя в зеркало. Электрический свет безжалостно высветил круги под глазами и потерялся под скулами, оставляя темные провалы щек. Ляля плеснула ледяной воды в лицо, растирая виски и лоб.

– Ляля Витальевна, вас просят! – в дверь кабинета заглянула медсестра Зоя. – Приехали какие-то. Говорят, из полиции. Привезли пациентку.

Ляля одернула белый халат и пригладила влажные на висках волосы. В приемном покое ее ждали двое мужчин в форме. Мужчина постарше: высокий, седой, с проницательными глазами под размашистыми бровями стоял впереди. Такой же высокий, но более крупный напарник за его спиной так низко натянул фуражку, что рассмотреть лицо было невозможно. Ляля взглядом ухватила только глубокую ямку на подбородке с родинкой под нижней губой.

– Добрый вечер! Особый отдел полиции, – седой показал Ляле документ. – Привезли вам пациентку. Вы должны ее осмотреть.

– Добрый, – Ляля рассеянно вглядывалась в кусок пластика с буквами и размышляла. Насколько может быть важным привезенный пациент, раз его доставил Особый отдел полиции, о котором она, кстати, раньше не слышала? Или насколько опасным?

– Где пациентка?

Седой внимательно посмотрел Ляле в глаза. Ей показалось, что взгляд проник сквозь зрачок, просочился по зрительным нервам прямо в центр мозга и кольнул там острым жалом.

– Пациентку уже забрал ваш коллега. Разговаривать с ней не надо. Ваш главный в курсе ситуации, поэтому просто осмотрите ее и примите необходимые меры.

Ляля мгновенно вскипела. Она вообще быстро заводилась и знала за собой этот грешок. Хотя это никогда не касалось пациентов, с ними она всегда была терпелива. Но седой полицейский с колющим взглядом не был пациентом.

– Будьте любезны не указывать мне мои обязанности. Я прекрасно их знаю, – ледяным тоном начала она, но седой ее мгновенно перебил.

– Так идите и займитесь своими обязанностями. Вы теряете время, – в тоне седого не было издевки или раздражения, голос его звучал равнодушно и официально. Но почему-то именно это напугало Лялю до чертиков, заставив поперхнуться словами. Взгляд седого еще раз мазнул по ней, и он отвернулся к напарнику.

Черт бы вас всех побрал, негодовала Ляля, отправляясь в смотровую. Черт бы побрал всех полицейских на свете! Она злилась на себя за этот внезапный необоснованный страх, заставивший почувствовать себя слабой.

В смотровой было странно. На кресле лежало тело с укрытой верхней частью, включая лицо. На «рукаве» кресла белела разогнутая рука с вколотой в локтевую ямку иглой капельницы, ноги крыльями раскинулись по подколенникам и были аккуратно затянуты ремнями. Взгляд Ляли сразу ухватил свежие синяки на коже бедер и лоток между ними, в который струилась кровь из темноты женского чрева. Медсестра Зоя испуганно жалась к стерильному столу с инструментами, рядом с пациенткой стоял невозмутимый анестезиолог. Ляля знала, что он работает в госпитале недавно, и до этого момента они не разу не сталкивались.

– Что за дерьмо тут творится? – Ляля так разозлилась, что не сдержалась и выругалась.

– Лялечка Витальевна, я пришла, а тут уже вот… Лежит… Сказали, вы придете и посмотрите, – виновато отозвалась Зоя.

– Как вас там, коллега? – процедила Ляля сквозь зубы. – Какого черта вы творите без согласования со старшим дежурным врачом? Почему пациентка уже под седацией? Вы что ли тут диагнозы ставить будете? Что вообще происходит сегодня?

– Ляля Витальевна, это распоряжение главного врача, – голос анестезиолога подрагивал. – Пациентку привезли с кровотечением, она вела себя неадекватно. Вероятно, она может быть опасной. Я сделал все по стандартам. Осмотреть ее без седации было бы невозможно. Еще полиция потребовала скрыть ее лицо. Я их требования выполнил, – уже как-то неуверенно закончил он.

Ляля поперхнулась от возмущения и приготовилась к ответной тираде. Но тут взгляд ее упал на сочащуюся кровью промежность, и она бросилась к пациентке.

Утром она первым делом заглянула к ночной пациентке в палату, но той уже не было. Зоя виноватым тоном сообщила, что через два часа после манипуляции девушку забрала полиция. Ляля мгновенно налилась гневом и бросилась в кабинет главного.

– Марк Эдитович, что за беззаконие творится у нас в госпитале? Вы в курсе, что ночную пациентку увезли чуть ли не с операционного стола? Я уж не знаю, что там вам полиция наговорила, но она явно не преступница, а жертва! Причем жертва изнасилования! Множественные ссадины слизистой, глубокий разрыв влагалища, гематомы промежности! И очень похоже, что она на малых сроках беременности! Это уже ни в какие ворота…

– Ляля Витальевна, сядьте! – крикнул главный врач.

И Ляля села. Главный врач никогда не кричал. Марк Эдитович всегда разговаривал тихо и внушительно: к этому его приучила потомственная медицинская среда и дед-профессор. Но сегодня он был сам не свой.  Только сейчас Ляля заметила серый цвет лица, трясущиеся дряблые щеки, затравленный взгляд и поняла, что он напуган.

– Марк Эдитович, что за чертовщина творится у нас, а? – спросила она жалобно.

Главный врач помотал головой, снял очки и протер их дрожащими руками. Несколько раз он пытался заговорить, но горло перехватывало, и он выдавал невнятный хрип. Ляля налила в стакан воды и пододвинула к нему. Было слышно, как стучат зубы о стекло, когда главный врач жадными глотками осушал стакан.

– Значит так, Ляля. Я тебя знаю. У тебя шило в одном месте, и раньше мне это нравилось. Но теперь шило вытащи и спрячь до лучших времен. Не было ничего. Никакой пациентки ночью не было. Анестезиологу и медсестре вашей уже все объяснили, они молчать будут. Тебе я лично говорю – забудь, слышишь? Иначе худо будет и тебе, и мне, и остальным. Поняла?

Ляля ошеломленно таращилась на главврача. Во-первых, он никогда не позволял себе обращаться к сотрудникам на «ты». Во-вторых, никогда не был безапелляционен, во всяком случае с ней. В-третьих, никогда сам не нарушал закон и не принуждал к этому других. И уж точно не требовал делать вид, что пациент, над которым были совершены насильственные действия, не существовал. Происходило что-то немыслимое, и Лялю распирало от справедливого гнева и желания выяснить причины происходящего.

– Но Марк Эдитович! – начала она.

– Нет! Никаких вопросов и дискуссий! Ляля, хоть раз поверь мне на слово, а? – умоляюще прошептал он. И Ляля снова обомлела: Марк Эдитович никогда не умолял. Она сделала вывод – или главврач болен, или ситуация действительно из ряда вон выходящая. В любом случае, надо сначала во всем разобраться.

– Ладно, – примирительно кивнула она, – пока оставим. Вы сейчас не в состоянии.

Ляля вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Марк Эдитович сразу сдулся, будто проколотый воздушный шарик, осел в кресле и схватился рукой за грудь. И когда зазвонил телефон, он вздрогнул и лицо его перекосило от страха.

– Да? – слабо отозвался он в микрофон. Трубка недовольно забулькала.

– Поговорил. Она будет молчать. Да, будет.

Трубка снова забулькала, на этот раз тревожно и настойчиво. Глаза главного врача бешено закрутились в глазницах, рука потянула узел галстука от горла, щеки побагровели.

– А почему моя семья? Причем тут она? – слабо отозвался он. Трубка ответила коротко и жестко.

– Делайте, как считаете нужным. Но она ведущий врач! Нет, никого нет. Да, одинокая, – голос мужчины звучал все слабее. Внезапно из глаз потекли слезы. Трубка коротко рявкнула и замолчала. Марк Эдитович отшвырнул ее от себя, закрыл лицо руками и разрыдался.

Молчуны

Подняться наверх