Читать книгу Паломник. Страницы европейской поэзии XIV – XX веков - Сборник стихов, Сборник стихотворений - Страница 42

Строка, ты крылата, лети же к Николе,

                Сожрал с ним когда-то немало я соли,

Лети же с приветом над славной Рагузой,

                Любезной поэтам, взлелеянной музой.

Порой мы в такие уносимся дали,

                Которых иные во сне не видали.

В далёких державах скитаюсь я ныне.

                Дворцов величавых полно на чужбине.

Мне столько изведать пришлось в этих странах —

                Всего не поведать и в книгах пространных.

Сегодня в стране я неведомой, новой,

                Здесь рожи чернее икры осетровой;

Здесь силу и старый подчас сохраняет,

                Посмотришь – кантары^* шутя поднимает;

Здесь молодец ражий за трапезу сядет —

                С подобной поклажей и лошадь не сладит;

Когда не хватает для выпивки денег,

                Свой скарб пропивает мгновенно мошенник,

За выпивкой пищи глотает он горы —

                Обжора почище любого обжоры.

В тех землях святыми считают безумных,

                Толпятся за ними на торжищах шумных.

Они здесь персоны всех выше на свете,

                Здесь бьют им поклоны и старцы и дети.

Диковин немало в земле этой странной:

                Врата из металла, а ключ – деревянный,

Здесь люди порою к учтивости глухи:

                Облают свиньёю и отпрыском шлюхи.

Тебя лиходеи побьют между делом,

                Беги поскорее – останешься целым.

Без чести, без сердца живут образины,

                Любой иноверца предаст за майдины^*.

Тебя супостаты обманут открыто,

                Здесь деньги лишь святы, а совесть забыта.

Налешкович славный, всё это не диво:

                Ведь силою главной здесь стала нажива.

Здесь можно порою нажиться нехудо,

                С набитой мошною уехать отсюда.

Венеция стала сильна и богата —

                Не здесь ли стяжала Венеция злато?

Она посещает давно эти страны

                И вдаль посылает галер караваны,

И грузит их, Нико, она не холстами —

                Торгует гвоздикой, корицей, шелками.

Мы, друг мой, робеем в торговле недаром —

                Совсем не владеем купеческим даром:

Тростник поставляем и лес басурманам,

                Барыш уступаем купцам чужестранным.

Когда бы мы были немного лукавей,

                Мы их бы затмили в богатстве и славе,

И мы б торговали тогда не впустую…

                А впрочем, мой Нале, о чём я толкую!

Тебя бы о жизни хотел расспросить я:

                Какие в отчизне случились событья?

Слыхал я: от мору страна пострадала,

                Погибло в ту пору сограждан немало.

Пускай наградит их наш Бог-Вседержитель

                И примет забытых в Господню обитель!

А коли с чумою ты справился чёрной,

                С болезнью любою ты сладишь бесспорно.

Ты силой отмечен и ладно сколочен,

                Как тисс долговечен, и кряжист, и прочен.

Ведь четверть ягненка съедал ты, бывало,

                В придачу цыплёнка, жаркого немало,

С друзьями гуляя под сенью Парнаса,

                Вином запивая горячее мясо.

Обижен судьбою, я горько заплачу,

                Коль дружбу с тобою навеки утрачу.

Кто рифмой не хуже владеет, чем Матко,

                И пишет к тому же так нежно и сладко?

Тревожусь о Матке: он в Стон перебрался —

                В краю лихорадки живым бы остался!

Но тягостней муки, когда умираем,

                Скорбя от разлуки с отеческим краем,

Плывёшь на чужбину – и солнце не светит;

                А Матко кончину с улыбкою встретит,

Он мир не покинет, останется здесь он,

                Поскольку не сгинет краса его песен;

Поёт для влюблённых он песни поныне,

                Как пел Арион их, плывя на дельфине.

Хоть дома бывают болезни жестоки,

                От них умирают и здесь, на востоке.

Мне страны такие ещё не встречались,

                Где жизни людские два раза кончались;

Два раза кончаться захочет ли каждый —

                Со светом прощаться приятно ли дважды?

Нас гибель – о Боже! – одна ожидает,

                Кто раньше, кто позже сей мир покидает.

О Нико мой милый, ты знаешь прекрасно:

                Избегнуть могилы живое не властно.

Я жив, и при этом здоров я покуда;

                Здесь гибельно летом, а нынче нехудо;

Зимой расцветают поля и долины,

                Плоды созревают, бобы и маслины,

Пройди по базарам: капусты, салату

                Дадут, коль не даром – за малую плату.

Ни глада, ни стужи здесь нет и в помине,

                А в поле к тому же привольно скотине,

Баранина всюду жирна неизменно,

                И льётся в сосуды молочная пена,

В три гроша монетку достань наудачу —

                Получишь наседку и яйца в придачу,

И мелочи тоже на рынке достаток:

                Динар – не дороже – голубок десяток.

Здесь сыра головки, там бочки сметаны,

                На пыльной циновке огромные жбаны,

Здесь столько съестного всегда продаётся,

                Лишь сала свиного купить не придётся,

Огромнейшей рыбы цена – полдинара,

                Вовек не уйти бы с такого базара!

Хлебов здесь пятнадцать за грош покупаем,

                Два наших сравнятся с таким караваем.

Здесь сладостна даже вода из колодца —

                В Рагузе не слаже вино продаётся.

Всего не изложишь. Рассказ покороче

                И то ты не сможешь дослушать до ночи.

Не край здесь, а чудо, с ним рай не сравнится;

                Кто станет отсюда в могилу стремиться?

Я точку на этом поставлю, пожалуй,

                Не медли с ответом, бродягу побалуй.

Матьело я тоже поклон посылаю.

                (Он жив ли, о Боже!) На этом кончаю.

Сей Александров град основан Македонцем,

Здесь, Нале, твой собрат живёт под жарким солнцем,

Здесь в тысячу пятьсот пятьдесят третий год,

С тех пор когда Господь явил Христа приход,

В день тёплый января на солнечном Востоке,

С тобою говоря, писал я эти строки.