Читать книгу Грим Аврора - Сергей Ануфриев - Страница 7

Полноценность, что это значит? Как быть в игривой гармонии с самим собой?

Как часто человек задумывается на темы согласованности своей жизни?

Задумывается ли он? Вся моя теория о смысле существования провалилась глубоко в бездну. Сегодня я иначе смотрю на вещи и события, живущие вокруг меня. Отныне я иной, и вернуть былого Филиппа уже не под силу никому.

Мой жизненный путь сломлен. Он мутирован ехидным уроком судьбы.

Нахожусь в теплой постели и слушаю грохот грома за окном. Я помню звуки, знакомые звуки биений по стеклам капель дождя. Ничто уже не бросает мою душу в огонь равноденствия. Мир оскудел, он больше не греет. Я утерял свою весну. Только холод, холод и холод.

Мечтают ли надломленные люди? Могут они смеяться, любить, рыдать, раскаиваться, ревновать?

Как сильно важны для них те самые прекрасные мелочи жизни? Переживания из-за нелепейших ошибок. Глобализация момента вкушения дорогого вина. Воспоминания о незабываемом сексе с желанным партнером?

В них остается сила показать улыбку, выдать поток чистейшей искры смеха?

Могут? Смогу ли я просто рыдать в подушку ночью, укутавшись несколькими слоями пледа? Изводить свои клетки в помутнении неосуществимой любви? Видимо, существует определенная граница – черта, перешагнув ее, ты ломаешься навсегда. Обращаешься в окаменелую фигуру.

Глыба разрастается как изнутри, так и снаружи тебя, лишая всех возможностей и прелестей мира. Время покрывает отвердевшее тело налетом пустоты и боли.

Дождь за окном теперь как дождь, и гром лишь только гром.

За спиной поздняя осень, последние листья стремятся к отсыревшей земле. Я сижу на лавке за воротами реабилитационного центра. Прошло три месяца терапии. Прогоняю мысли теперь уже в трезвой голове.

Куда теперь дальше? Как мне реализовать свои подлинные желания? Как же настроиться на теплые ласки мироздания? Чего я хочу?

Внутри распирает от зыбкости положения. Погода выстраивает нужную атмосферу. Шагаю по мокрому асфальту, всматриваюсь в черное небо, ботинки погружаются в грязные лужи. Я следую в неведомом направлении и прокручиваю случившееся за последний сезон моей биографии.

– Эй, парень, просыпайся, подъезжаем уже!

– Что? Это вы мне? – Головокружение обдавало примесью невыносимой тяжести. К горлу подступал ком тошнотворной реакции.

– Что происходит? Кто вы? Как я здесь оказался?

Водитель не подавал виду, продолжая следовать в неведомом направлении.

Мои руки зафиксированы ремнями. На мне тряпки, как в тех фильмах ужасов про психиатрическую лечебницу. Белая ткань в серую полоску пижамного типа. Непонятный состав материи касается тела, сводит меня с ума.

Проблески субъективных догадок проявлялись вне сомнения гнилой картиной.

Не нужно быть обладателем гениальных извилин, чтобы догадаться, куда меня везут.

– Очнулся? – с добавлением мерзкого смешка раздался порочный голос извозчика.

– Куда вы везете меня? Как далеко мы от города? – Меня снедает гневом от неизвестности.

– Так я тебе и сказал. – Отвратительные звуки, доносившиеся из его рта, инспирируют сухую тошноту в глотке. Брызги слюней довершают нелестную миниатюру.

Очень скоро мы остановились. Он вышел из машины и закурил сигарету.

– У тебя есть еще? – спрашиваю его, не испытывая иллюзий получить положительный ответ.

Тело в темно-синем костюме сдвинулось по направлению ко мне.

– Только без глупостей.

– Никаких глупостей. Оглядись. Куда мне бежать? – Мои дофаминовые рецепторы предвкушали затяжку.

– Давай выходи.

Выбравшись с трудом из машины, он аккуратно снял с меня стягивающие кожу ремни.

Затекшие руки вздохнули в беспрепятственном режиме.

– Держи, – он протянул мне сигарету вместе с зажигалкой.

– Спасибо! – Невыносимая физиономия вызывала во мне менее яркую неприязнь после доброго жеста. – Так куда мы держим путь?

Затушив сигарету и сплюнув на землю, он сообщил, что везет нас в реабилитационный центр для зависимых людей.

– Долго нам еще ехать? – я никак не мог признать местность.

– Минут двадцать, не больше.

Лечебница располагалась в глухом лесу на берегу незнакомого для глаз озера. Умиротворенная обитель. Величественно раскинувшийся особняк, построенный в классическом стиле, престижно пестрил издалека.

Преисполненный достоинством, продуманный до мелочей, он вызывал чувство восхищения. Преобладание белых цветов и отсутствие излишеств декора реализовывали впечатление свободы и великолепие вкуса. Идеальное место, позволяющее сбежать от повседневной суеты и нагрузки.

Мы шли по тропинке вдоль высаженных роз сиреневого цвета. Ослепительная красота цветений. Арочные окна добавляли изысканность вкуса строению.

Холл заполняли лучи дневного солнца, просторная свежесть. В воздухе невесомо слонялись пылинки.

– Забыл твой чемодан, сейчас вернусь, иди пока к стойке регистрации.

Взволнованный водитель побежал в сторону выхода. Двери с грохотом захлопнулись за ним. Я его не послушал и с интересом продолжал изучать местный колорит. Тоскливый холл, оснащенный кожаными диванами, разбавили комнатными цветами.

Ко мне подошла девушка в черном приталенном костюме.

– Вам чай, кофе?

Меня определенно успокаивает доброжелательное отношение в загородном поместье. Я ожидал созерцать совершенно иную эпизодичность дальнейших событий.

Запыхавшийся водитель вернулся с моим чемоданом. Интересно узнать его содержимое.

– Ну, вот и все, желаю тебе скорейшего восстановления. Поспешу. Хочу успеть до темноты вернуться обратно.

Нескончаемая череда примитивных вопросов. Утомительная регистрация.

– Вот ваша комната. Проходите, располагайтесь. Ближе к обеду вас посетит лечащий врач, а пока отдыхайте. Если вам что-то понадобится, то телефон и номер, по которому обращаться, располагаются на тумбочке возле кровати.

Дверь захлопнулась. Я остался наконец-то один. Первым делом избавимся от противной неуравновешенной полоски. Распаковываю чемодан. Рубашки, нижнее белье, пара брюк, гигиенический набор, носки и небольшая коробочка – намеренно притаилась на самом дне. Что же в ней?

Серьезно? Вот так забота о сыне – скудный ряд коллекционных бутылочек с алкоголем в пробных объемах.

Лицо сморщилось от крепости. Запас разочарованного человека. Быстро я поверил в обеспокоенность родителей. Допиваю последние капли первой бутылки и прячу наживу на дно, где обнаружил ее.

Моя любимая пижама. Запрыгиваю в нее. Мне необходимо уснуть. Мне определенно требуется отключить сознание.

Граненый стакан из прозрачного стекла стоял над раковиной в ванной комнате. Наполняю его с верхом холодной водой. В комнате есть морозильная камера – недурно. Заглушаю оцепенение иссушенной слизистой полости рта.

Сколько же я проспал? Шатаясь по апартаментам, я проговариваю себе под нос один и тот же вопрос. За окном светило солнце. Видимо, немного.

А может, настало утро следующего дня? Пространственная потерянность притупляла осознание себя.

В комнате раздался звук удара о дверь.

– Добрый день! – В комнату без приглашения проникла светловолосая девушка, сообщая о запоздалом передвижении лечащего врача. Он задерживается. Прибудет в центр только завтра. Кому вообще интересна эта информация? Я не считаю себя больным.

– Хочу предложить вам начать с сегодняшнего дня психокоррекцию. Специалист готов вас принять после обеденного перерыва. И да, скоро будет готов обед. Через минут тридцать спускайтесь в холл, я провожу вас на веранду. В теплые дни пациенты предпочитают обедать в окружении единства природы и свежего воздуха.

– Признателен за заботу, через тридцать минут я буду готов.

Как только она вышла из комнаты, я вернулся к алкогольной находке. Дело приобретает сектантский окрас. Надо запить дурные предположения крепким подарком.

Мне совсем не хочется отправляться вниз, общаться с людьми. Мне всего-то надо выпить. Может, мои просьбы, излагаемые небесам, слишком увесистые? Моя радость скрыта в маленьких бутылочках. Они мои друзья. Только превосходной жидкости известны терзания и боль, что засела в одиноком сердце.

Упиваясь жалостью к себе, я лакаю из бутылочки водку, провоцируя сознание на скорейшее обмеление. Где же мой телефон? Никак не могу отыскать его.

Осторожно пошатываясь, я набрался смелости и спустился вниз отведать обеденной пищи. Держась за лакированные поручни лестницы, я всеми силами пытался не выдать опьяненное состояние. Девушка, завидев мое появление, любезно проводила к веранде.

В нос хлынул аромат леса. По телу побежала дрожь удовольствия. Недалеко от центра служащие сжигали сухие ветки деревьев. Их колорит усиливался прохладными потоками воздуха, вдыхаемого мной.

Благоустроенная веранда обставлена плетеной мебелью. Белые скатерти развевались от ветра, реагируя на каждое его дуновение. Я расположился у самого края – нахождение в центре внимания вызывало дискомфорт. Люди разных возрастов аппетитно поглощали куски мяса, с салатом запивая яства соком оранжевого цвета.

В животе проступили предательские звуки урчания. Когда же я ел в последний раз? В памяти последние события перемешались до абсолютного исчезновения. Исключительная завеса пустоты – вот что наполняет мое сознание. Ощущение безысходности успокаивает, повсеместно будоражит мой рассудок пугающими всплесками.

После трапезы мне захотелось продолжить находиться в приютной обстановке природы.

Светловолосая девушка оповестила меня, что психотерапия начнется через пятнадцать минут.

Спрашивать про телефон не было смысла. Достаточно вспомнить, в чем меня сюда доставили. Ответ сам выплывал на поверхности вопроса.

Утешающие касания прохлады усыпляют меня. Чтобы не поддаться ласкательной провокации, я поднялся для свершения прогулки перед промыванием мозгов.

Терапия производилась каждую неделю. Копатель личного мусора являлся непостоянным работником, и по той причине между еженедельными посещениями протекало много нестерпимого времени.

Предприимчивое лицо не оставляло равнодушным меня. Вытянутый череп, белоснежные волосы, вертикальные скулы, синие глаза, выступающий подбородок – черты лица собирались в ослепительный образ. Его молчаливое присутствие без намеков выражало некое превосходство. Признаваясь себе и рассуждая начистоту, в голове вырисовывалась установка, которая вызывала определенные комплексы внутри меня. Особенно после весомого похудения. Мое лицо обзавелось серым окрасом и заросло щетиной. Внешность всегда являлась важным аспектом в моей жизни, но близкое знакомство с алкоголем былое ценное отводит на дальние полки и вскоре окончательно теряет обоснованность авторитета.

Ближе к заходу солнца начиналось наше общение. Он разными уловками подбирался к моим потайным уголочкам сущности. Вопросы на первых сеансах поверхностно выкапывали этиологию пьянства. Стресс, горе, потеря близкого – что же стало той самой причиной черного запоя?

Диалоги возвращали меня в детство. Он подозревал, источник беды кроется именно там. Самое неприятное, ведь его предположения были небезосновательны. Тирания отца. Его напрасная диктатура. Внутри семьи свои законы, жизнь до переезда никак нельзя было назвать моей. Я строил жизнь по принципам родителей: только попробуй оступиться, сделать как-то иначе по-своему. Вырвавшись на волю, не мудрено, что меня кинуло во все цвета разгульной жизни с головой.

После выявления причин мы принялись возвращать мне былую уверенность.

Я начал посещать фитнес-зал. Здесь в центре не было границ для достижений своих совершенств. Занялся тем, что когда-то считал бесполезным – пробежка в утреннее время. В один из приемов он приехал не один, а с мастером из барбершопа. Моя растительность на голове и лице вернула себе былое великолепие. Отныне, представ перед зеркалом, мне вновь являлся лик парня, от которого не хотелось отводить взгляд в сторону.

За месяц мы достигли приятных результатов, но вечерами я вновь возвращался к дурманящей закладке. Я выпивал небольшие порции, с целью заполнения пустоты, крепко сидевшей внутри меня.

Где-то на пятый визит он предложил избавиться мне от своих вещей, и мы вместе накупили онлайн обновы.

Каждый день тоска понемногу отступала. Я смотрел на людей, как мне было присуще раннее, не критикуя их, принимая такими, какие они есть.

Я завел по его настоянию дневник, в котором излагал свои мысли, события минувшего дня, искал причинно-следственные связи. Мне непритворно хотелось найти путь к следующему шагу и изменить себя. Совершая конспект жизни и проводя анализ, я ближе подбирался к заветной ступени. Свою энергию я перенаправил на фокусировку решения проблем.

Алан направлял меня к благодарности. Учил заново ценить свою жизнь. Его консультации вызвали вновь появление улыбки на моем лице. Мне приятно видеть в нем друга, в котором я нуждался.

Таким образом, я проводил с ним время около трех месяцев, достигая новых высот в моем восстановлении.

– Филипп, как сегодня спалось? – Алан часто интересовался моим сном, наверное, это связано с постоянными жалобами на бессонницу.

– Вполне неплохо. – «А как же еще после опустошения бутылочки будет спаться», – подумал я про себя.

– Итак, проделав нелегкий путь, мы подобрались к завершающей ступени по твоему возрождению.

– Что же это за этап? – мне не терпелось узнать, поэтому я перебил его речь.

– Рад твоему энтузиазму. Для обновленного тебя нам осталось определить жизненную цель, интересный новый для тебя смысл жизни.

Шестеренки закрутились в моей голове, механизм, покрытый образной паутиной, вновь был запущен в работу. Смысл жизни, ведь поиски ответа на этот вопрос меня вдохновляли с невероятной силой когда-то. Этот вопрос – триггер запуска моей алкогольной болезни.

– Это больной для меня запрос, не знаю, стоит ли развивать тему дальше.

– Конечно, стоит, даже не сомневайся. – Он подбодрил меня и предложил начать с того, чем бы мне хотелось заниматься после выхода из центра.

– Алан, прежде чем начать, хочу сказать, что до того, как попасть в центр, я занимался индивидуальным исследованием смыслов жизни. Выяснял в баре, кто, чем живет и как видят в целом концепцию сути бытия. Мне по старой привычке хотелось бы услышать изначально твои постулаты жизни.

– Мне будет приятно поведать тебе концепцию своих предположений, особенно если для тебя это так важно.

– Спасибо. – Я жаждал забытой исповеди.

– Начну с того, что в моей жизни два поприща существования, неразрывно переплетенных на всем пути следования.

Первый из них отвечает за функцию жизни, так сказать, мой ярлык действительности. Другой – это характер, мое уникальное истолкование взгляда на жизнь.

Что я вижу под смыслом, собственно, уникального ничего нет, это больше придача окраски слову. Вся суть заключается в поиске комфортной роли. А может, просто удобной партии? Ключевой основой является осознание главного – это твое самое необходимое. В моих реалиях нельзя, каким бы ни казалось категоричным слово – никак нельзя на протяжении недолгой жизни пребывать в одной роли, особенно неугодной тебе.

Постоянная смена амплуа – залог истинного счастья. Только так мы сможешь обрести подходящую оболочку. Она будет на протяжении оставшейся жизни вдохновлять тебя на свершение великих дел. Потоки невидимой музы будут обвеивать, как змеи, снабжая тело через призрачные рецепторы необходимой энергией и информацией.

Тем, кто это не испытывал, сложно понять, о чем я говорю, но думаю, тебе, Филипп, более чем понятны мои изложения.

Рассматривай роли как примитивные звания – мать, отец, сын, дочь. Человек вправе сосредотачивать себя только на одной из биологических ролей, забывая, по сути, о самой жизни.

Кто-то дополняет биологическую должность профессионально-социальным значением. И это лучше для него, но здесь есть свои проблемы. Одно дело – отлично, ты с подростковых лет понимаешь, что хочешь от жизни, выстраиваешь план и следуешь ему.

Другое дело, когда ты скиталец и находишься в постоянной кабале поисковой системы. Единственный выход – не цепляться за то, что имеешь, и включать актера. Проникайся в постоянном режиме новой ролью. Ни за что не могу поверить, когда говорят, что человек не меняется. Трансформация обязательно сработает.

Многие твердят, что в реалиях такое поведение сложно поддается реализации. Но как бы не так. Проверено на личном опыте. Финансы не причина остановиться на роли актера дешевого сериала. Надо пробиться к большому экрану, к своей главной роли жизни.

Конечно, не всем нужна слава, овации. Я обозначаю образно. Ты понимаешь?

– Да, продолжай. – В углу рта скатывалась струйка слюней. Он пронзил меня своим мышлением, это то самое, чего так долго не хватало мне.

– Опять же, многие тешатся именно этим, что мне вовсе ничего такого не надо. На самом деле в них засел непреодолимый страх, который стал частью их существования.

– Любопытно, но, возможно, все-таки имеются такие объекты, кому бы покушать и поспать и больше ничего не надо. Но тогда как обозначить эту роль? Я бы назвал их людьми без роли. Это существенно страшнее для меня.

– Ярлык действительности – оболочка, обозначенная вселенной. Ролевая миссия неземного происхождения. Здесь будет сложнее с объяснением, боюсь, что, даже попытавшись, ты воспримешь мой рассказ как бред с подтекстом шизофрении. Так что обозначим на сегодня только мой взгляд на жизнь – как бесконечный кастинг на роль в различных проектах, одна из которых рано или поздно засядет в твоей душе и принесет тебе заветную награду.

Я восторгаюсь его недолгим повествованием. Мое сердце бьется. Жизнь перезапустилась. В извилинах возобновились желания, о которых мой организм латентно умалчивал, лениво забываясь алкоголем.

Моя теория о пазлах совершила перекрест с концепцией Алана, превозносимо совершенствуясь от каждой минуты размышлений.

Я встал и крепко обнял его.

– Алан, можешь гордиться собой, твоя миссия исполнена. Ты вернул меня в русло жизни. Слова благодарности сопровождались слезами радости.

Он пожимал мне руку.

– Филипп, что же из сказанного тебя так вдохновило?

– Понимаешь, я искал и никак не мог найти недостающего кусочка своего мировоззрения, ты был послан космосом, не иначе.

Алан достал сигареты, предложив угоститься и мне.

– Нет, пожалуй, на этот раз я пропущу.

Вернувшись в комнату, я свершил то, чего никак не ожидал от себя. Вся коллекция напитков была уничтожена одним взмахом полета в урну.

Этой ночью, находясь в кровати под теплым пледом, я погрузился в сон на трезвую голову.

Отныне я не нуждаюсь в алкоголе, он ушел в пройденный этап моего пути, насытив по уши своим мучительным опытом.

Дождь бьется в окно, намереваясь проникнуть в пределы моего пространства.

Мои веки тяжелеют, унося в мир томных рассуждений. В подлунном мире темных красок черно-белого видения мое тело уютно успокоилось от терзаний интоксикационной зависимости. Наступили минуты молчания.

Внутренний голос твердит, что я могу расслабиться, больше мы не нуждаемся в успокоительном лекарстве. Не нужно оправданий и сокрушений над своей личностью. Мы достаточно расплатились за слепое свершение. Долгожданный конец разъяренным пыткам.

Шумный дождь не в силах помешать моей истоме.