Читать книгу Эней. Боги и герои Древней Греции - Сергей Быльцов - Страница 47

Быстро примчавшись на Кипр, низошла Киферея в храм свой душистый в Палай Пафосе, и там искупали богиню ее неизменные спутницы Хариты и тело натерли маслом бессмертным. Чудной, облекшись одеждой и все превосходно оправив, понеслась Афродита улыбколюбивая в Трою, в кудрявых облаках, свой стремительный путь совершая.

Прилетев на Иду, зверей многоводную матерь, прямо к жилищам Киприда пошла, не разбирая дорог, через гору. Виляя хвостами, серые волки вослед за богинею шли и горные медведи, огненноокие львы и до серн ненасытные барсы с пятнистыми шкурами. И веселилась всем сердцем при взгляде на них милоулыбчивая Афродита. В грудь заронила она свирепым зверям желание страстное, и тотчас по двое все разошлись по логам тенистым.

Прямо к пастушьим богиня красоты и любви пришла шалашам, что сделаны прочно, и нашла там Анхиса-героя. В отдаленье от прочих он в шалаше один пребывал, от богов чудную красоту получивший. Вслед за стадами бродили по пастбищам травянистым пастухи все остальные. От них вдалеке он по своему шалашу одиноко ходил, грустно на кифаре бряцая.

Богиня не знала в каком виде ей предстать пред Анхисом: она боялась его напугать, если предстанет в божественном виде, но и девой маленького роста и не слишком красивой ей представать перед ним не хотелось.

Встала внезапно пред сыном Каписа Афродита, ростом и видом лишь слегка уподобившись деве невинной. Он же, увидев богиню, дивился виду и росту ее и блестящим ее одеяньям. Пеплос надела она, лучезарный, как жаркое пламя, ярко блистали на теле витые запястья и пряжки, и золотые висели на шее крутой ожерелья, и Пояс Пестроузорный под грудями нежными светился чудесно. Пылкая страсть сразу же овладела Анхисом, и он слово навстречу ей молвил такое:

– Здравствуй, владычица, в мое скромное жилище вошедшая, – кто бы ты ни была из блаженных, – Лето, Артемида, Афина, иль сама Афродита златая! Или же ты мне явилась, одна из Харит, что бессмертных сопровождают богов и бессмертными сами зовутся? Или ты нимфа – из тех, что источники рек населяют, влажногустые леса и прекраснотенистые рощи? Или из тех, что на этой горе обитают прекрасной? Я для тебя на холме, отовсюду открытом для взоров, жертвенник пышный воздвигну и буду на нем постоянно жертвы тебе приносить. Ты же, богиня, будь благосклонна ко мне, возвеличь меж сограждан троянских, даруй, как время настанет, цветущих потомков и сделай так, чтоб, в народах блаженный, и сам хорошо я и долго жил и на солнце глядел, и до старости дожил глубокой.

Афродита немедля ему отвечала:

– Славный Анхис! Из мужей, на земле порожденных, красивейший! Я не богиня, хоть и ростом большая – такой родила меня мать. Напрасно меня приравнял ты к бессмертным. Смерти подвержена я. И жена родила меня, а Отрей – мой отец, царствует он нераздельно над всей Фригией. Но языком хорошо я и нашим, и вашим владею, ибо меня воскормила троянка-кормилица дома, девочкой малой принявши от матери многолюбимой. Ныне же Аргоубнйца с лозой золотою из хора златострельной и шумной похитил меня Артемиды: много нас, нимф, веселилось и дев, для мужей вожделенных. Нес он меня через земли, являвшие труд человека, нес и чрез дикие земли, лишенные меж, на которых лишь плотоядные звери блуждают по логам тенистым; кажется мне, что ногами я даже земли не касалась. Он мне сказал, что на ложе Анхиса законной супругой я призываюсь взойти и детей народить тебе славных. Все указавши и все объяснивши, возвратился обратно Аргоубийца могучий в собрание прочих бессмертных. Я же к тебе вот пришла: принуждает меня неизбежность. Именем Зевса тебя заклинаю! Родителей добрых именем, ибо худые такого, как ты, не родили б! Девой невинной, любви не познавшей, меня отведи ты и покажи как отцу твоему, так и матери мудрой, также и тем, кто от них порожден, твоим братьям родимым. Буду ли я подходящей невесткой для них иль не буду? Быстрого вестника тотчас пошли к резвоконным фригийцам. Пусть сообщит и отцу он, и матери, тяжко скорбящей, золота много тебе они вышлют и тканой одежды. Ты же прими за невестой в приданое эти богатства. Все это сделавши, свадебный пир снаряди богатейший, чтоб оценили его и бессмертные боги и люди.

Так говорила фиалковенчанная Афродита и сладким желаньем наполнила душу Анхиса, и он голосом дрожащим промолвил:

– Если ты смертная впрямь и если ты здесь по решенью бессмертного Аргоубийцы и навсегда суждено тебе быть мне законной женою, – то уж никто из богов и никто из людей земнородных мне помешать не сумеет в любви сочетаться с тобою тотчас, теперь же! Хотя б даже сам Аполлон-Дальновержец луком серебряным стал посылать губительные на меня свои стрелы! Я готов, о дева, богиням подобная видом, ложе с тобой разделив, потом, хоть спуститься в мрачное жилище Аида!

Руку он взял Афродиты улыбколюбивой, она же, светлый потупив взор, повернулась и тихо скользнула к постланной пышно постели. Там сложено было ложе из мягких плащей для владыки и сверху покрыто шкурами тяжко рыкающих львов и косматых медведей, собственноручно в высоких горах умерщвленных Анхисом. Снял он ей прежде всего украшения, блестящие с тела – пряжки, застежки, витые запястья для рук, ожерелья. Пояс Пестроузорный потом распустил и сиявшие светом одежды с дивного тела богини совлек и кинул, не глядя на шкуры и сочетался страстной любовью с богинею смертный, сам того точно не зная.