Читать книгу Эней. Боги и герои Древней Греции - Сергей Быльцов - Страница 54

Стены Трои оказались неприступными: они были слишком высокими для лестниц и обычных осадных башен, слишком мощными для таранов, и слишком гладкими, огромные камни были очень плотно, без выступов пригнаны друг к другу. Ахейскими вождями и советниками было принято обычное при осаде хорошо укрепленных городов решение: постоянными набегами разорять окрестные селения, захватывать все ценное, а также домашних животных и другие припасы и, конечно, женщин без которых и воинам по ночам плохо спалось. Мужчин, которые были способны носить оружие, обычно убивали. Многие целыми семьями бежали из окрестных городков и поселков, чтобы укрыться за мощными стенами Илиона, и это было на руку осаждавшим – в городе быстрее расходовались продовольственные запасы.

Фукидид рассказывает, что из-за трудностей снабжения ахейцы выступили в поход с меньшими силами, именно с такими, какие они надеялись прокормить войной из местных источников. Когда же по прибытии ахейцы одержали победу в сражении, то даже и тогда они не использовали для войны все свое войско, но трудности в добывании пищи заставили их заняться грабежами.

Больше всех в этом преуспел сын морской богини Фетиды Ахилл. На острове Тенедосе, царем которого был Тенес, сын Кикна и Проклии могучий Пелид убил Тенеса, хоть Фетида строго наказала ему ни в коем случае не убивать Тена, любимого Аполлоном. Она узнала от искусного в прорицаньях Протея, что после того, как Ахилл убьет Тенеса, сына лучезарного Феба, он сам будет обречен умереть от стрелы, пущенной смертным, но направленной ему в уязвимую пятку божественной рукой Стреловержца.

Затем Ахилл расправился с Кикном (лебедь), тело которого отец Посейдон сделал неуязвимым для любого оружия. Долго сын Фетиды сделать ничего не мог в битве с Кикном, который над ним даже издевался, говоря, что он все равно уйдет от Ахилла невредимым потому, что он сын не какой-то там Нереиды, а над всем морем Владыки. И тогда в сердце Ахилла вспыхнул приступ исступленного бешенства, свойственный всем великим героям, ведь в бою, благодаря бешеной ярости воителя, истинный герой становится совершенно бесстрашным, нечувствительным к боли и потому неуязвимым для врага. В неистовой ярости, подстрекаемый Лиссой безумной, шумно тогда Эакид с колесницы высокой вскочил и сверкающим молнии подобно мечом спокойно стоящего Кикна с маху разит много раз, ни малейшей не дает ему передышки. От страха Кикн попятился и упал. Ахилл навалился на него с огромной силою щитом и коленами грудь ему придавил и шлема стянул крепкие ремни, которые, охватив подбородок, горло Кикна сдавили, лишив дыхания, и вскоре от задушенного бренного тела с изумленным криком бессмертная душа отлетела.

Аполлодор говорит, что варвары, увидев Кикна мертвым, в страхе кинулись бежать в город, а эллины преследовали их, и равнина покрылась трупами. Заперев троянцев в городе, обнесенном высокой стеной, греки продолжали его осаждать. Варвары соблюдали осторожность, но Ахиллес подстерег из засады юного сына Приама Троила и убил его в храме Аполлона Тимбрейского.

Затем Ахилл пленил Ликаона, одного из сыновей Дарданида Приама от наложницы Лаофои, о чем рассказал Гомер в «Илиаде»: В отцовском саду захватив, Ахиллес увел Ликаона в плен против воли, ночью внезапно напав, когда тот у смоковницы медью острой ветки срезал молодые для ручек своей колесницы. Здесь-то нежданной бедою ему Ахиллес и явился. Продал его он тогда на прекрасно обстроенный Лемнос, морем пославши туда: был куплен он сыном русокудрого Ясона Эвнеем. Выкупил там Гетион его, гость и друг его давний, имбросец, плату большую отдав за него, и отправил в Арисбу. Скоро сбежав оттуда, в отеческий дом он вернулся, вместе с милыми сердцу друзьями одиннадцать дней веселился он духом, что Лемнос покинул.

Говорят, Ликаон тогда, как обещал, сотней отборных быков откупился и домой вернулся из плена на острове бога Гефеста, где был пленником – гостем у Ахиллеса, а не рабом. Сотня быков, даже и не отборных, это было огромное богатство, особенно для греческих воинов, испытывавших во время похода на Трою большие трудности со снабжением и больше всего с продовольствием – ведь питаться сотне тысяч здоровых мужей надо было каждый день и желательно не один раз.

Когда храбрейший ахейский воин Ахилл, опустошая окрестности Трои, добрался до горы Иды, он попытался захватить там стада Энея, но тот благоразумно бежал. Ахиллес, перебив пастухов вместе с Местором, сыном Приама, угнал много коров.

Дион Хрисостом говорит, что, выскочив из засады, Ахилл Энея застал врасплох и едва не убил его на Иде и многих других подстерег в чистом поле, а из крепостиц разорял те, что плохо охранялись. Ахейцам ведь так и не удалось установить свое господство над округою, за исключением той, где было их стойбище.

Сам Эней так рассказывает о том, как Ахилл согнал копьем его острым с лесистого склона Иды:

– Тогда я еще не воевал против ахейцев. Плохо Агамемнон наладил снабжение продовольствием своего войска, и его воины в первые девять лет войны больше грабили всех вокруг Илиона, чем воевали. И вот однажды на моих коров неожиданно нагрянул сам Ахиллес во главе своих доблестных мирмидонцев, он тогда совсем разорил Лирнесс и Педас. Со мной было всего несколько охранников и пастухов, и мы не могли оказать сыну морской богини Фетиды достойного сопротивления. Но послал мне спасенье сам Зевс, из населяющих высокое небо богов величайший, у меня возбудив и силы, и быстрые ноги. Иначе от страшных рук безумного в бою Ахиллеса я бы точно погиб, ведь ему все время могучая помогала Афина: шла Паллада в полном вооружении со своим огромным копьем пред ним и верную победу ему несла, побуждая его пикой медной избивать и троян, и союзников их верных.

Некоторые говорят, что Эней тогда сумел убежать от быстроногого Ахиллеса не потому, что Зевс Сотер (спаситель) возбудил его быстрые ноги, а потому, что у него были Тросовы кони, которые очень быстро умеют по равнине мчаться равно и в погоне за врагом, и в бегстве, спасаясь. Этих божественных коней Трос получил от Кронида в утешение за похищенного им красавца отрока Ганимеда, тросова сына. Правда не ясно, где были божественные кони самого Ахилла, Балий и Ксанф, которые были не только говорящими, но и самыми быстрыми.