Читать книгу По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 2 - Сергей Борисович Ковалев - Страница 9

Кавалерийский генерал Карл Эвальд фон Рённе был умным и отважным военачальником. Он пользовался большим доверием Петра I, лично одержал над шведами несколько побед, провёл единственную успешную операцию русской армии во время Прутского похода а однажды, между прочим, чуть не взял в плен самого́ шведского короля Карла XII.

Род Карла Рённе происходил из Бременского епископства. В Средние века епископом называли в Западной Европе главного священника города или области, а епископством – территорию, на которую распространялась его власть. Часто епископства были самыми настоящими государствами, только их главой был не король, не князь, а епископ. Именно таким государством было Бременское епископство, просуществовавшее с 787 по 1648 год и располагавшееся к северу от города Бремена, на Балтийском побережье современной Германии (сам Бремен, кстати говоря, в это епископство не входил)[275].

Предок будущего русского генерала Иоанн Рённе переехал в Лифляндию, а затем семья перебирается в Эстляндию, где, в городе Ревеле, в декабре 1663 года и рождается барон[276] Карл Эвальд[277]. Через некоторое время его семья вновь переезжает, на этот раз в Митаву, столицу Герцогства Курляндского. Из Митавы он уезжает в 12 лет[278] и становится пажом[279] при дворе шведского короля[280] Карла XI. В 1683 году он вступает в ряды голландской армии и получает свой первый офицерский чин – корнета кавалерии. В 1692 году Карл становится капитаном, а затем переходит на службу к саксонскому курфюрсту Августу II Сильному[281], который вам уже прекрасно знаком. В Саксонии Рённе служит десять лет, вступает в Северную войну в звании подполковника[282], и вот в 1702 году представители Петра I предлагают ему перейти на службу к русскому царю. Карл Эвальд соглашается, тем более что в России ему обещается звание полковника от кавалерии и очень приличное жалованье: 60 рублей в месяц[283]. Ему 39 лет, и карьера его развивается пока, прямо скажем, ни шатко ни валко. А вот у нас военные таланты Рённе быстро раскрываются. Может, просто время пришло?

Приехав в том же году в Москву, Карл Эвальд тут же получает приказ Петра направляться в Архангельск. Прибыв туда, Рённе вскоре заболевает. Болеет он долго, оказывается не в состоянии принять участие в операции по взятию Нотебурга в октябре 1702 года и лишь в декабре обращается с официальным прошением зачислить его в русскую армию. Прошение удовлетворяется, но платить ему решено по 50 рублей, как и всем остальным кавалерийским полковникам-иностранцам[284]. Почти сразу же Пётр приказывает ему прибыть к себе в Воронеж, где Рённе впервые на своём опыте узнаёт, что такое царские пиры: в феврале 1703 года он пишет: «от всего сердца я сегодня опорожнил много стаканов»[285].

В июне 1703 года Карл Эвальд вступает в командование драгунским полком (драгуны, как вы помните, – это кавалеристы, которые умеют сражаться в пешем строю). Первый крупный бой, в котором он участвует, происходит уже через месяц и в нашей истории называется сражением на реке Сестре. В апреле того года наши войска берут шведскую крепость Ниеншанц, а в мае в устье реки Невы, при впадении её в Балтийское море, Пётр закладывает будущую новую столицу России (тогда всего-навсего крепость) Санкт-Петербург[286]. Она основывается на шведской территории, и те, естественно, тут же предпринимают попытку её уничтожить. 4 июля 6-тысячный[287] корпус под командованием генерал-майора Абрахама Кронъюрта[288], состоящий в основном из финских солдат, начинает наступление. 7 июля им навстречу выдвигается сам Пётр. Он ведёт с собой до 8.000 человек[289]: гвардию – Преображенский и Семёновский полки, во главе которых стоит уже известный вам генерал-майор Джон Чамберс, а также четыре драгунских полка, одним из которых командует Рённе. Противники встречаются 8 июля. Полковник Рённе атакует первым и, несмотря на огонь тринадцати шведских пушек, захватывает и мост, и переправу через реку. За ним следуют три остальных наших драгунских полка, и Кронъюрт командует отступление. (Занятно, что гвардия к битве не успевает, хоть и «зело́ [то есть очень] трудилась»[290]). У нас погибает 32 человека[291], около 115 человек ранено[292], у шведов убито и ранено около 390 человек[293]. Кронъюрта вскоре от командования отстраняют, и его сменяет тоже известный вам генерал Майдель, а вот Рённе назначается первым комендантом Санкт-Петербурга[294].

Карл Эвальд Рённе (1663–1716)

На следующий год Карл Эвальд участвует во взятии Нарвы, и оказывает в этой операции Петру очень ценную услугу. Тогда русские войска осаждают одновременно и Нарву, и Дерпт. Пытаясь отвлечь наши силы, шведский генерал-майор Во́льмар Анто́н фон Шлиппенбах, под командованием которого около 4.400 человек пехоты и кавалерии[295] (по шведским данным – 1.500 человек[296]), занимает позиции близ городка Везенберг (современный город Раквере на территории Эстонии[297]). Это старая рыцарская крепость. Под её стенами в 1268 году состоялась знаменитая Раковорская битва, о которой я писал в рассказе про Александра Невского, а в 1558 году в ходе Ливонской войны её захватывали войска Ивана Грозного[298]. Расположившись у Везенберга, Шлиппенбах имеет возможность угрожать сразу и тем, кто осаждают Нарву, и тем, кто осаждают Дерпт, и Пётр I приказывает полковнику Рённе эту угрозу устранить. 15 июня в четыре часа утра его корпус в составе примерно 8.000 человек (вся драгунская конница, стоявшая под Нарвой, плюс некоторое количество пехоты, посаженной на коней и телеги) внезапно обрушивается на передовой отряд Шлиппенбаха. Тот начинает отступление к своим основным силам. Драгуны Рённе его догоняют, наносят второй удар, и тут ряды шведов смешиваются, и их охватывает паника. Шведский генерал пытается было организовать оборону, но восстановить боевые порядки не может и с двумя сотнями кавалеристов едва успевает ускакать в сторону Ревеля, а его войско попросту разбегается[299]. В плен попадают около 60 человек, захватывается 300 лошадей, в том числе и конь Шлиппенбаха[300]. Нетрудно, кстати, заметить, что в этом бою, – как и в большинстве сражений со шведами, – на нашей стороне было многократное численное преимущество (в зависимости от исторического источника, от 1,8 до 5,3 раза), но, как говорится, победителей не судят. За эту победу 29 июня 1704 года Пётр в день своих именин производит Карла Эвальда в генерал-майоры от кавалерии[301] и назначает командиром «драгунского генеральства», то есть корпуса в составе шести полков[302].

В октябре 1705 года Рённе получает звание генерал-поручика от кавалерии. Этого повышения он удостаивается за бой, произошедший 13 октября у Варшавского моста, на окраинах столицы Польши. Сам он в нём не участвовал, но его драгуны проявили в этой схватке большой героизм, «побили», как тогда говорили, около 1.000 человек, взяли в плен 375, а также захватили 4 пушки и 6 знамён[303]. Наши потери составили всего 14 человек убитыми и 37 ранеными[304].

1706 год застаёт Карла Эвальда рядом с Гродно – городом примерно в 300 километрах к западу от нынешней столицы Беларуси Минска. Сегодня он тоже находится на территории этого государства, а в те времена располагался в Великом княжестве Литовском, которое вместе с Польшей составляло страну, называвшуюся Речью Посполитой. В 1706 году Гродно был занят русскими войсками. Здесь командиром Рённе является генерал-фельдмаршал-лейтенант Георг Бенедикт Огильви, барон Священной Римской империи на русской службе (я ещё расскажу о нём). Отношения между ними складываются отвратительные, и в одном из писем Карлу Эвальду барон откровенно враждебно пишет, что он будет только радоваться, если его драгуны будут претерпевать всякие лишения[305]. Нет нужды говорить, что страдает от этого борьба со шведами. А между тем русская армия, запертая в Гродно, голодает, и в феврале драгуны Рённе, пользуясь временным затишьем, доставляют ей четыре тысячи четвертей муки[306], а это, между прочим, около 476 тонн (!).

После несчастной для русско-саксонской армии битвы при Фрауштадте, которая произошла 17 февраля (я писал о ней в рассказе про Северную войну), наши войска спешно покидают Гродно и направляются к Киеву. Генерал-поручик Рённе прикрывает их отступление. Он ведёт разведку, информирует Александра Меншикова, который командует всей кавалерией нашей армии, о манёврах неприятеля, а его части вступают в стычки со шведами и уничтожают за собой мосты. 18 октября Рённе участвует в победоносной для нас битве при Калише (я тоже писал о ней).

В 1709 году происходит, наверное, самый примечательный случай в военной карьере Рённе: он едва не берёт в плен шведского короля Карла XII. Вы можете прочитать об этом в моём рассказе про Северную войну, поэтому здесь я повторяться не буду. Напомню лишь, что в тот момент Карл был просто обречён: мельница, в которой он укрылся со своими немногочисленными гвардейцами, была взята на прицел нашей артиллерией, но Рённе не согласился с предложением расстрелять её из орудий. «Того не позволяет честь русская», – говорит он. Этот благородный поступок вскоре заслужит похвалу самого́ Петра.

Участвует Карл Эвальд Рённе и в Полтавской битве, но только в самом её начале. Он командует правым крылом нашей кавалерии, но быстро получает ранение и сдаёт командование генерал-лейтенанту Бауру. Тем не менее, 10 июля 1709 года Пётр присваивает ему звание генерала от кавалерии[307]. Рённе, таким образом, становится вторым в истории русской армии полным кавалерийским генералом (после Александра Меншикова).

В 1711 году Карл Эвальд принимает участие в Прутском походе Петра Первого. Он командует дивизией, состоящей из 8 драгунских полков в общем количестве чуть более 5.000 человек[308]. Рённе придерживается наступательных позиций: на военном совете 14 июня именно он первым предлагает движение вглубь Молдавии и Валахии[309]. Его поддерживают, и поход начинается. Рённе идёт в арьергарде армии, то есть замыкает её боевые порядки. Вы знаете, что поход этот был чрезвычайно трудным: помимо плохой подготовки, сыграла свою негативную роль ужасающая жара, а также то, что в то лето чуть ли не всю траву в тех степях съела саранча[310] (а остатки сожгли татары). 29 июня проходит ещё один военный совет, где Рённе предлагает направить корпус в 15.000 человек в опережение основных сил армии в Валахию[311], где могут быть добыты продовольствие и прочие припасы. Его предложение вновь принимается, операция поручается автору, и он, взяв с собой семь драгунских полков и молдаванскую конницу, начинает наступление на крупнейший город Валахии Браилов (сегодня это румынский город Брэила[312], примерно в 170 километрах к северо-востоку от столицы Румынии Бухареста).

11 июля Рённе со своим передовым отрядом овладевает предместьями Браилова, утром следующего дня к городу подтягиваются его основные силы, он спешивает своих драгун, командует атаку, и к десяти часам вечера турки отступают от городских укреплений под защиту цитадели. Наши войска занимают позиции между нею и рекой, и 14 июня турецкий гарнизон, отрезанный от воды, капитулирует. У турок убито около 800 человек, у нас – порядка ста[313]. Взятие Браилова стало одной из самых успешных операций Карла Эвальда Рённе за всю его военную карьеру и, кстати, единственным успехом нашей армии в Прутском походе. Как раз тогда, когда он подошёл к этой крепости, Пётр, накрепко попавший в окружение, получил, не веря своим ушам, новость о том, что турки согласны на мир. Так что Рённе владел Браиловым всего три дня[314], и с военной точки зрения его рейд оказался бесполезным. Бесполезным для русской армии, но не для него: 25 июля 1711 года Карл Эвальд награждается орденом Святого апостола Андрея Первозванного.

По возвращении из Прутского похода Рённе направляется в Киев, где с 1711 по 1715 год командует дивизией. В июне 1716 года он ведёт боевые действия в Польше, но больше ничем не отличается и 29 декабря умирает. Причина его смерти неизвестна.

Вы узнали ещё об одном иностранном помощнике Петра Великого. Он служил нашей стране 13 лет. Служил честно и не щадя себя. В своих многочисленных рапортах вышестоящему начальству Карл Эвальд Рённе предстаёт как человек дела, сосредоточенный исключительно на решении поставленных перед ним боевых задач, чуждый сплетен, интриг и мелких жалоб. Мне не известен ни один документ, в котором его обвиняли бы в воровстве. Побольше бы нам таких командиров – что в те времена, что сегодня…