Читать книгу Персональная политическая история - Сергей Чефранов - Страница 9

***

Достижением науки об успехе является ясное понимание того, что успех есть результат общения. Миллионы людей, занятых в торговле, управлении, юриспруденции или политике оттачивают свое умение общаться ради успеха. Однако в иных сферах – производстве, науке, религии успех часто противопоказан общению, если под этим понимается «болтовня», а является плодом кропотливого труда одиночек или целых коллективов. Между этими двумя человеческими группами существует разница, которую нельзя назвать иначе, чем пропастью. И чем далее развивается человечество, тем ярче обрисовываются ее обрывистые края. Человек, рождающийся в семье шахтера, призван корпеть под землей, если он ясно не поймет однажды, что для того, чтобы выгодно продать себя наверху, ему надо уметь общаться. Общаться с людьми, которые могут дать ему «путевку в жизнь». Иногда это бывает семья, иногда родной трудовой коллектив, который выдвигает его в лидеры профсоюза. Однако, чем меньше востребован в обществе кропотливый труд, чем хуже он оплачивается, тем меньше шансов у человека преодолеть эту пропасть, и, соответственно, тем больше желание это сделать. Вероятно, в любом непроизводительном обществе социальная атмосфера постепенно накаляется и возникает потребность в клапанах для «спускания пара», то есть в словесном решение вопросов. Чем хуже работают предприятия, тем больше на них управляющих.

Любая программа новостей служит иллюстрацией, как ухоженные и лоснящиеся люди в пиджаках и галстуках говорят о том, как решить проблемы людей в грязных спецовках или в камуфляже. На каждое слово приходится сотня выстрелов, обвал в шахте или украденные деньги учителей. Противоречие между этими двумя системами – общения ради успеха и труда ради успеха подобно противоречию между водой и паром. Вода первична, пар вторичен. Капля камень точит, а пар необходимо сжать и направить, чтобы он совершил работу. И, как пар, общество, занятое общением ради успеха, чем выше оно отрывается от породивших его масс, тем холоднее становится.

Вероятно, суть управления государством заключается в том, чтобы «из воды сделать пар и направить его на турбину».

Беда в том, что во многих государствах, в России в частности, ответственность за выработку необходимого механизма преобразования воды в пар, лежит в «самых холодных слоях» общественной атмосферы. А среди экипажа случайно запущенного воздушного шара тут же начинается драка, цель которой – выкинуть неудачников, чтобы подняться еще выше. Человек обычный стремится оградить себя от огня страстей, если они не приносят удовлетворения. Плох тот политик, который не мечтает стать президентом и занять место в кабинете, доступ в который лежит через ледяную канцелярию.

В этом, вероятно, есть некий биологический закон отмирания совести как чувства социальной ответственности в процессе социального развития индивидуума. Ответственность за коллектив перерастает в ответственность перед выборщиками, ответственность за страну превращается в отчетность перед «серыми кардиналами». Не отмирает, вероятно, только инстинкт сохранения и продолжения рода, ибо многое оправдывается интересами личных фамилий. Может быть в целях большей эффективности управления, выбирать из холостых? Или выхолащивать избранных? Обучать их и селить в специальных огороженных местах? А дальше – довериться компьютеру?

Это утопия! Но вопрос эффективности управления государством, тем не менее, актуален.

У Фрезера в «Ветвях золотого дуба» описаны обычаи какого-то африканского племени, в котором вождя выбирали, но никто не хотел быть вождем, так как по обычаю племени, один день в году отводился на то, чтобы каждый обиженный вождем мог подойти к нему и ударить. Убивать запрещалось, только ударить. Обиженных набиралась целая очередь, так что к очередным выборам, которые часто объявлялись на следующий же день, все молодые, сильные и умные мужчины прятались в джунглях, чтобы случайно не удостоиться чести быть выбранными новым вождем.

Конечно, обидно нам, накануне XXI века, учиться у дикарей века прошлого. Тем более, что у соседей уже выработаны механизмы удержания чиновников и политиков в «рамках приличий». Впрочем, бомбардировки, громкие процессы взяточников, азиатские кризисы и прочее позволяют усомниться в 100% надежности этих механизмов. И, что более важно, применимы ли они в России сейчас – в ее нынешних социальных условиях?

Вопрос в выработке правил контроля электората за выбранными, и выбранных за электоратом. Механизм должен быть цивилизованным, по российским понятиям – без мордобития и крови. Может ли электорат взять на себя ответственность за выработку таких правил. Безусловно, нет. Он снова начнет с выборов.

Могут ли уже сформированные институты власти сделать это? Вероятно, должны. Это в их интересах.

Сделать это можно двумя способами, по крайней мере, начать.

Первый заключается в том, чтобы вместо того, чтобы узаконивать льготы, оклады, гарантии и прочее самим себе, узаконить открытую систему контроля за собой со стороны любого выборщика, а затем придерживаться ее. Технически это сделать возможно, а вот решиться – очень непросто.

Остается второй путь – жесткая власть, которая в интересах дисциплины и развития производства отменит «по праву меча» все прежние ошибки (долги МВФ, например), а заодно и достижения в области культурной и социальной жизни (хотя бы, свободу СМИ). Произойдет ли это перед новыми выборами, или через некоторое время после них – вопрос несущественный. Будет ли новый режим опираться на потребности уже развитых стран в российском сырье и использовать их деньги и товары, или же он рискнет поднять голову под американскими крылатыми ракетами – вот вопрос, который затронет за живое. Так или иначе, предстоит выбирать между страной третьего мира, где возможно выгодно продать себя и найти место в иностранной компании, что получится у единиц, и голодающей страной за железным занавесом, мечтающей о собственном солнце, а пока воюющей с миром не только внешним, но и внутренним.

Чье самосознание нам ближе – маленькой Дании, не оказавшей сопротивления Германии во второй мировой войне, или Ирака и Югославии, не сломленных ракетными ударами цивилизованных полицейских?