Читать книгу Я буду тебе чужой - Сергей Долженко - Страница 2

Поздним сентябрьским вечером в глубине Останкинского парка под желтым зонтом на летней площадки кафе сидели мужчина и женщина. Дрожали и перемигивались среди высоких молодых дубков гирлянды разноцветных лампочек – в их призрачном свете листья казались искусственными, декоративными, облитые лаком. От мангала под деревянным навесом растекался дразнящий запах шашлычного маринада, капающего на раскаленные угли.

Мужчина элегантно поднес женщине золотую зажигалку. Она прикурила, откинулась в кресле, опустив руку с сигаретой на подлокотник.

– Вы не курите?

– Бросил, – с видимым сожалением ответил тот, повертел зажигалку в руках, щелкнул крышкой и со вздохом положил в карман кожаной куртки. Он бы закурил сейчас, ох, как закурил, но тогда не удержаться, пойдет одна за другой. К тому же неловко просить же сигарету у дамы!

– Мы отвлеклись. Вы так и не сказали, чем киношный маньяк отличается от настоящего? – спросила она.

– Киношный, как правило, убивает всех подряд: разумеется, жертв, за которыми охотится с первого до последнего кадра, полицейских, которые ему мешают, случайных свидетелей и прохожих. Громоздит к радостному ужасу зрителей горы трупов… А нормальный, если можно применить такое словечко, обычный маньяк убивает только тех, кого хочет убить. Мечтает убивать девочек в белых гольфиках – значит, убивает девочек в белых гольфиках; молоденьких женщин в черных колготках, значит, охотится на женщин в черных колготках. Во времена римского цезариата существовали в периоды террора так называемые проскрипционные списки – списки неугодных цезарю лиц, которых каждый гражданин мог безбоязненно убить и получить за это награду. Так вот, каждый маньяк имеет свой проскрипционный список, в соответствии с которым он и работает. Поэтому все эти перестрелки с полицейскими, ловкость, с которой он орудует то ножом, то крупнокалиберным пулеметом – плод фантазии киношников. Бедный маньяк не знает, с какой стороны в пистолет обойма вставляется.

Мужчина снисходительно улыбнулся, словно для него вставлять обойму в пистолет является делом привычным и повседневным.

– Еще одно отличие – голливудский извращенец всегда убивает фантастическим, необыкновенным способом: то режет на кусочки бензопилой, то готовит из жертв изысканные блюда, то разбрасывает вокруг места преступления редчайших гигантских насекомых…

– А на самом деле?

– Просто убивает. Попадется ему в руки инструмент, вот он ходит с ним и убивает. Тупо. Сабля в доме хранилась, так рубит саблей. Женские колготки понравились, склонен к фетишизму – колготками душит. Кстати, предпочитают такие, какие одеты на ваши ножки.

– Да? – удивилась женщина. Посмотрела на свои колени, обтянутые стильными черными колготками. – Я как-то об этом не думала. Что мне теперь, ватные штанишки носить?

– Не надо! – поспешно возразил мужчина. – Прятать такую красоту – преступление.

– Спасибо, – она взглянула на него с интересом, и ее прехорошенькие губки тронула легкая улыбка. Женщина была красивой, всегда нравилась мужчинам, и об этом, по-видимому, знала давно, еще со школьной скамьи.

– Вина? – предложил он.

– Да, немного.

– Вряд ли здесь есть хорошее… То, что мы пили, судя по вкусу, сделано явно из порошка.

Она опять улыбнулась.

– Мне кажется, у вас будет время угостить меня хорошим. По вашему вкусу.

Мужчина поднимаясь, посмотрел на нее странным, задумчивым взглядом и направился к стойке бара.

Кто-то в белой рубахе рвался к музыкальному центру и пытался гнусавым голосом прокричать в микрофон караоке: «…ветер северный этапом из Твери…». Полная блондинка с ярко накрашенными губами оттаскивала певца, хлестала его по рукам, но угомонился он лишь когда принял из ее рук стаканчик водки. Затих, съежился в кресле, продолжая бубнить под нос: «Кореша, кореша…»

Когда собеседник вернулся с графином вина и тарелочкой, на которой под большим салатным листом высилась горка жареного мяса, возле столика стоял здоровый раскрасневшийся парень в черной рубашке и потертых джинсах, и, склонив голову, что-то развязно спрашивал. Увидев мужчину, икнул:

– Можно вашу даму пригласить на танец?

– Нет, – спокойно сказал тот, присаживаясь.

Парень озадаченно выставился на него, но тон отказа был вежлив и в то же время крайне категоричен. Так отказывают люди, которые могут подтвердить свое слово решительным делом. Танцор замешкался, но, видимо, его ангел-хранитель рявкнул во всю глотку: «Не связываться!»

– Извините, – с гордым независимым видом бросил он и отправился назад, к своей компании, занимавшей в глубине площадки два сдвинутых вместе стола.

– Принимается, – кивнул равнодушно мужчина, положил на салфетку две вилки. – Угощайтесь.

– Спасибо, я избегаю на ночь мясного.

– Тогда, с вашего позволения, я поем.

– Вы так уверены в себе, как будто у вас черный пояс по карате или большой пистолет за пазухой.

Он бросил взгляд по сторонам, посмотрел на нее, и опять его глаза стали глубокими и задумчивыми.

– Два. Два черных пояса, и четыре пистолета системы «Макаров».

Женщина рассмеялась и пригубила бокал. «Да кто же он такой?» На вид не больше тридцати, хорошо одет… Вроде бы не производит впечатления атлета, но куртка обтягивает развитые плечи. Ведет себя уверенно, если не сказать больше. И дело даже не в спортивной фигуре, а чувствуется в нем сила, которой она никак не могла подобрать определение. Во всяком случае не со знаком минус, женщины это интуитивно ощущают сразу, с первого взгляда, с первого слова.

– И что с нашими маньяками? – Спросила она, закинув ногу на ногу, и забыв поправить юбку, которая нечаянно приоткрыла бедра чуточку выше, чем положено.

– Убивают чем ни попадя. И не обязательно зверствуют при этом. Один столичный доктор-гинеколог усыплял своих жертв смертельными инъекциями. Очень мило с его стороны. Укольчик, и душа спокойно переносится в тот мир. Гуманно. А зверствами занимаются и вполне обычные душегубы. Один слесарь отрезал голову случайному знакомому и заспиртовал в трехлитровой кастрюльке. Хотел послать своему врагу. Другой дяденька покрошил на кусочки друга и потом неделю ходил, разбрасывал эти кусочки по городу.

– Ужас какой!

– И еще одна разница, как говорят в Одессе: рядовой маньяк никогда не афиширует свою деятельность, не лезет в телекамеры, не шлет послания редакциям газет, не рвется в эфир. И уж тем более не ввязывается в поединки с сотрудниками правоохранительных органов. Для него преступление – дело интимное, личное. Это чувство, которым он ни с кем не хочет делиться. Ведь мы же после чудесной ночи с любимой не пишем в газету, как нам было хорошо.

– Нет, – засмеялась женщина, – точно нет.

– Так и он, получил наслаждение и пошел на работу. Скажем, учить детей, развозить хлеб по магазинам и так далее.

– Вы милиционер? Я угадала?

Молодой человек с ироничной улыбкой постучал пальцем по наручным часам «Ролекс».

– Не угадали. Такие дорогие часы не по зарплате рядового опера. А на полковника я по возрасту не тяну.

– И к тому же приезжий. У нас в Москве милиционер не обязательно синоним слова нищий. Мой знакомый полковник ездит на работу на личной «бмв» седьмой модели.

– Наверное, в УБЭПЕ работает, или в главке, – вздохнул он. – Я смотрю по российскому каналу судебную хронику.

– Неважно. В общем, вы из этой системы. Иначе откуда столько знаете о маньяках?

– Чисто исследовательский интерес, – ушел от ответа загадочный незнакомец.

– Ни милиционер, ни следователь… Так вы ученый-криминолог?

– О! Почти в точку. Я долго думал, как назвать свою профессию, которой занимаюсь уже более пяти лет. И вот вы подсказали. Да, именно так, ученый. Только не теоретик, а практик, исследователь.

К стойке бара подошел молодой мужчина в джинсовой жилетке поверх серой рубашки. Распаренный, взмокший, точно за ним кто-то гнался по безлюдному этот час осеннему парку. Взял большой пластиковый стакан с пивом, присел неподалеку от них, бросил со стуком на соседнее кресло потертую кожаную папку. И тут же приложился к кружке. Смачно выпил половину, поставил аккуратно на столик и только сейчас перевел дух, бросив внимательный взгляд по сторонам.

– Напугали вы меня изрядно, но не объяснили что делать, чтобы избежать нападения таких субъектов.

– Есть правила элементарной безопасности, – равнодушно сказал собеседник. – Даже детей сейчас учат в школе не разговаривать с посторонними на улице, не соглашаться подвезти на машине, не заходить одному в лифт с неизвестным мужчиной и так далее. Взрослым советуют в позднее время суток держаться освещенной стороны, избегать темных безлюдных мест… Да, кстати, у меня случайно есть полный список этих советов.

Он достал из нагрудного кармана куртки сложенную вчетверо бумажку, развернул.

– Вот что советуют нам эксперты по безопасности. Одевайтесь проще, не ходите ночью, не ходите в одиночку. Выбирайте людные освещенные улицы. Опасайтесь даже невинных просьб. Обходите стороной других прохожих. Если подозрительный тип в разговоре с вами поднял руку, немедленно отклонитесь в сторону – для этого с самого начала держите ноги пошире и чуть согнутыми. В опасных местах переходите на бег заранее. Необходимо иметь при себе защитные приспособления: свисток, заточенную отвертку, свинцовый шарик граммов на пятьдесят, соль в коробочке, баллончик со слезоточивым газом…

– Хватит! – засмеялась она. – Я представила. Подбегает ко мне встрепанный дядя в тапках на босу ногу, спрашивает: «Где ближайшая аптека?», а я широко расставляю ноги, приседаю и выхватываю из сумочки заточенную отвертку.

– Зря смеетесь, – не смог удержаться от улыбки и специалист по маньякам, – эти советы писали ученые мужи в погонах. Ради нашей с вами безопасности. Но пользы от них! Хорошо не тот совет, который хорош, а тот, который выполним. Представьте себе, в вашем районе появился серийный убийца. Вам иногда приходится возвращаться поздно вечером из театра, клуба, казино…

Выжидательная пауза.

– Приходится, – улыбнулась она.

– Вы ставите машину перед домом.

Опять пауза.

– Да.

– Заходите в подъезд. А это самое уязвимое место с точки зрения безопасности личности. Подсознательно расслабляешься, ведь почти дома…

– Но на двери кодовый замок.

– Ерунда! С нашим менталитетом кодовые замки в подъездных дверях спасают разве что от бомжей, да бесприютных наркоманов. И то, если они не проявят настойчивости. Вошли, и на лестничной площадке оказываетесь совершенно одна. Как бы ни был строг распорядок вашей жизни, как бы ни были вы защищены, иногда он вдруг нарушен и вот вы одна, и торопливый стук каблуков по пустой аллее, или тусклый свет лампы на безлюдной площадке перед вашей металлической дверью… ведь нанять вооруженное сопровождение на все случаи жизни не всем по карману.

– Если я не одна?

– Допустим. С другом, с которым вы познакомились поздним осенним вечером, случайно забредя в кафе. Он вам показался интересен, а дома – совершенное одиночество, лед простыней, осточертевший телевизор, на телефоне эсэмэски от брошенного любовника, электронная почта забита спамом, и так надоели случайные виртуальные знакомства в чатах. Одни слова, бегущие по монитору, но ни одного нежного прикосновения…

– Мы говорим о маньяках, – напомнила женщина, вздрогнув.

– Простите, увлекся. Беда в другом. Большинство жертв серийных убийц нельзя упрекнуть в безрассудном поведении. И случайных знакомцев они домой не приводили. Жили так, как всегда, следуя привычной колее. И тем не менее. В одном из райцентров Воронежской области пятидесятилетний маньяк ворвался в дом, увидев в окне девочку-подростка. Вывез ее в лес на своем грузовике и… того, убил.

– Значит, виноваты родители, которые не сумели втолковать ребенку, что нельзя открывать посторонним. Да и девочка взросленькая, могла подумать о самой себе.

– Согласен, сама виновата. Надо подростку в жаркий летний день в родной деревне сидеть в избе с наглухо закрытыми окнами и дверьми. А что вы скажете о нашумевшем деле в Москве, когда молодой писатель-детективщик решил пережить то, что переживают убийцы при совершении своего злодеяния? Зашел в обычный пятиэтажный дом, в подъезде схватил маленькую девочку. Угрожая ножом, потребовал вызвать из соседней квартиры другую девочку, и попытался убить обеих. В этом случае что делать? Дверь на замке, в глазке видишь подружку, которая просит открыть… Или. Две девушки, две дачницы возвращаются домой из соседней деревни. Идут по тропинке через широкое открытое поле в пять утра. Рассвело. В этот час, по мнению криминологов, убийцы всех мастей дрыхнут без задних ног. И что? Тела девочек нашли в том же поле спустя несколько дней. Или. Мужчина с пятилетней дочкой приехал в пригород навестить свою маму. В три часа пополудни вышел подправить забор, и на свою беду сделал замечание бомжу, который остановился рядом справить нужду. Бомжом оказался серийный убийца. Прикончил и папу, и дочку, и бабушку. Да еще дом спалил.

– Убивают чем ни попадя, дома, на улице, ночью и средь бела дня… – терпеливо сказала женщина, хотя терпение никогда не входило в число ее достоинств. – Мне что делать? А вдруг я окажусь в чьем-то проскрипционном списке? Одеть ватные штаны и кирзачи, и топать, смачно сплевывая семечную шелуху? Я слышала, таких, с позволения сказать, женщин не насилуют.

– Всяких насилуют, – невежливо оборвал собеседник, как будто имел в насилиях большой опыт. – Может, как раз в его список занесены не красивые леди, а женщины а ля трактористка Паша Ангелина.

– Выходит, полная безнадега? Судьба, рок, фатум?

– В пессимизм впадать не надо. Выпасть из поля зрения маньяков и тому подобных зверей можно. Непросто, но можно. Но для начала надо разобраться, кто такой среднестатистический серийный убийца? Многие специалисты в области судебной психиатрии пришли к выводу, что маньяк выглядит совершенно обыденно и в обычной жизни не вызывает чувство страха. Одни имеют либо прочные взаимоотношения с женщиной, либо женаты. Есть неудачники, и есть те, кто преуспевают в жизни. Есть выходцы из неблагополучных семей, некоторые подвергались сексуальному или физическому насилию; но среди них много и тех, кто воспитывался в нормальных семьях, без патологий. Есть хулиганы и психопаты, есть и очень чувствительные, застенчивые люди с богатым воображением. Имеется мнение, что серийные убийцы могут иметь некоторые нарушения в мозговых клетках в результате повреждения во время беременности, родовой травмы или повреждения головы, которые повлияли на их эмоциональные процессы и сделали их неспособными чувствовать сострадание или жалость к другим людям. Но это только мнение. В общем, если подытожить наблюдения, то придем к заключению, что имеем дело с нормальным в принципе человеком, который страдает, впрочем, как и все мы, некоторыми отклонениями в психике. Но в отличие от нас вытворяет такие вещи, которые человеческим разумением не объяснить. Следовательно…

– Тупик, загадка?

– Следовательно, и надо подходить к этому, как к нечеловеческому. Попытка создать некий общий тип серийного убийцы провалилась. Ученые сошлись только в одном – что все они имеют некую «движущуюся силу», как определил доктор Майк Бери из Манчестера, который двадцать лет изучал этот контингент. Наши психиатры и психологи объясняют, что чудовищными поступками руководят в убийце некие психические автономные комплексы – АК. Скажем, тихому затюканному работнику является голос, приказывающий убивать; в прекрасном семьянине вдруг возникает неистовое желание к насилию над детьми, которому он не в силах сопротивляться, и тому подобное. Теперь замените слово АК на черта, беса, инопланетянина, вселившегося в разум – что изменится? Ничего. Суть останется одна – появляется некое чужое сознание, использующее в своих целях человеческий разум. И этот автономный комплекс, черт, бес, демон проявляют себя через человека. Вам какой термин больше нравится?

– Ну, пусть будет… автономный комплекс.

– Сокращенно АК, – усмехнулся незнакомец. – Как хотите. Мне нравится. Так вот, любой АК, как и любая упорядоченная структура, обладает некими параметрами, количественными и качественными характеристиками. Остановимся, скажем на одном – мощности. В электротехнике она равна произведению силы тока на напряжение. Чем выше напряжение и сила тока, тем больше мощность. Даже мощность лампочки карманного фонаря ощутима. А тепло человеческого тела вообще ощущается на расстоянии. Я подношу свою ладонь к вашей руке, но не касаюсь ее. Чувствуете?

– Да, – сказала она, чуть помедлив, и пожалела, что он не коснулся ее озябших пальцев.

– Представляете мощность АК, нацеленного на безжалостное уничтожение людей? Его присутствие ощутимо на расстоянии и проявляется видимо, грубо и зримо. Могут начаться проблемы с электричеством, например, погаснет свет в люстре…

Гирлянды вдруг беспорядочно замигали, и выключились. На секунду воцарилась кромешная тьма, в которой отчетливо громко и грубо послышались раздраженные голоса за столиком, за которым сидел танцор со своими дружками… но гирлянды тут же вспыхнули и засияли прежним игривым светом.

– Фон негативной энергии резко повышается, рядом с вами начнут происходить ссоры, конфликты.

У стойки бара стеклянными брызгами разлетелась кружка, которую уронил седоватый мужчина в замшевой куртке. Он тут же повернулся к барьеру, как будто не хотел, чтобы кто-то разглядел его лицо. Полез в карман, достал бумажник… Но скандал все же случился, поскольку бармен – худощавый гордый кавказец – ни в какую не хотел убирать осколки.

– Люди здоровые, с нормально развитой системой безопасности, конечно же, чувствуют эти изменения и подсознательно стремятся избегать находиться с источником подобной энергии. Обычны объяснение такого рода «стало неуютно, как-то похолодало, что-то не по себе… вплоть до «мороз по коже пошел». Поэтому, места, где появляется АК, как правило, в это время становятся намного безлюднее, чем обычно.

– Хм, я сейчас чувствую холод, но ничего в этом нет нечеловеческого. Поздно, сентябрьские ночи прохладные. Да и не сказать, что в кафе народу меньше, чем обычного.

– Меньше, намного меньше! – перебил мужчина, и тут же досадливо поморщился, как будто проговорился. – Извините, я просто рассуждаю.

– Продолжайте, – простила она его.

– Мысль понятна. Когда мы будем точно знать, с каким объектом нам приходится иметь дело, тогда мы сможем принять меры для его обнаружения и задержания. А так, изучать личности маньяков – все равно что копаться в ворохе одежды, сброшенных с себя автономным комплексом. Что было одето на нем, чье лицо АК брал напрокат и чье возьмет в следующий раз… не имеет большого значения, – малопонятно, и больше для себя проговорил мужчина.

Встряхнулся, энергично хлопнул в ладоши.

– Что это я – все о своем, да о своем. Давайте выпьем! А потом позвольте пригласить вас на медленный танец.

Они выпили, он – залпом, она – едва пригубив бокал, и вышли на свободное место между столиками.

– Я об этом мечтал весь вечер, – прошептал он, робко коснувшись ее волос губами.

– Поэтому весь вечер запугивали меня до смерти, – рассмеялась она и положила руки ему на плечи. – Вам надо сменить амплуа. Редкую женщину можно соблазнить, рассказывая ей печальные истории.

Из колонок стереоаппаратуры лилось «Пускай все сон, пускай любовь – игра… На том и этом свете буду вспоминать я, как упоительны в России вечера!»

– Я как увидел вас, то ни минуты не сомневался том, что вы по-настоящему редкая женщина.

«Началось, – обреченно подумала она, – Они все говорят одно и тоже». Но все же, помедлив, склонила голову на его плечо, – «Ну и пусть…»

Они танцевали, тесно соприкоснувшись друг с другом. Разноцветный туман лентой качался над ними, зарево над северо-востоком города блекло, на парковых дорожках гасли матовые шары фонарей, на листьях кустарников скапливалась темная роса…

Заиграло что-то бравурное, восточное, малопонятное.

– Мне пора, – вздохнула женщина и отстранилась. – Странно, я провела с вами два часа, а даже не знаю, как вас зовут, и вообще, кто вы такой?

Таинственный незнакомец вынул из нагрудного кармана визитку.

– Позвольте представиться…

Жуткий истерический женский крик прозвенел под шатром.

– Убийца! Я узнала его! Узнала!

Полетели на пол опрокинутые кресла вместе с отдыхающими гражданами, хлопнула разбитая бутылка; вокруг столика, за которым сидел пожилой дядька в сером пуловере, внезапно образовалось широкое пустое пространство. Он в страхе привстал, крутя круглой, коротко подстриженной седой головой в очках; перепрыгивая через барахтающиеся на полу тела, к нему разом устремились несколько мужчин с пистолетами, с напряженными и от этого очень серьезными лицами. Один из них резкой подсечкой срубил дядьку, тот вскинул руки и рухнул на выщербленные каменные плиты, остальные навалились на него… и спустя мгновение оказались на ногах, отряхивая брюки, перебрасываясь шуточками, рассовывая оружие по кобурам, и приподнимая седовласого за локти закованных в наручники рук.

Все это время знаток серийных убийц крепко держал свою очаровательную собеседницу, уткнувшуюся ему в грудь лицом. Потом нежно отстранил от себя, поскольку молодой парень в джинсовой безрукавке вежливо двинул его кожаной папкой в бок:

– Гражданин Шмыга, вы здесь по делу али как?

– Привет, Толич! Тебя сколько можно ждать? Я целую лекцию о маньяках успел прочитать, пока ты не появился.

Бывший старший следователь Заводской прокуратуры Нижневолжска, а ныне следователь по особо важным делам северо-восточного округа столицы Александр Анатольевич Зосимов важно ответил:

– Ты, Иван Петрович, я смотрю, даром время не терял.

– Да, познакомься пожалуйста, – повернулся кавалер к даме, которую целый вечер развлекал страшными сказками. Но той и след простыл.

– Блин, – разочарованно протянул гражданин Шмыга. – Из-за тебя потерял!

– Пошли, пошли, ты нам нужен. Понятым будешь. Это он? – кивнул он в сторону задержанного мужчины.

– Не знаю, – раздраженно ответил тот, раздосадованный исчезновением безупречно внимательной слушательницы. – Я лишь вывел тебя на место, где предположительно мог появиться Ботаник. Теперь твоя работа.