Читать книгу Смерть на Кикладах. Сборник детективов №6 - Сергей Изуграфов - Страница 6

Явно судьба заботится о том, чтоб мне не было скучно.

М. Ю. Лермонтов, «Герой нашего времени»

Владелец виллы «Афродита» Алекс Смолев в этот день специально постарался выйти на привычную утреннюю пробежку на полчаса пораньше, чтобы и раньше обычного вернуться на виллу.

Алекс хотел, чтобы у него осталось время перед завтраком для беседы с Катериной – той самой своей помощницей, что, по словам Димитроса Аманатидиса, «распространяла новости быстрее, чем международный телеграф».

Всем Катерина была хороша: очаровательная, улыбчивая, статная девушка двадцати с небольшим лет, родившаяся в семье грека и русской женщины, воспитанная одновременно и в греческих, и в русских традициях, доброжелательная и отзывчивая. На вилле «Афродита» Катерина трудилась уже третий год, успешно отработав целых два сезона еще до того, как Смолев приобрел виллу в собственность. Катерина и ее жених Костас были первыми местными жителями, с кем Алекс познакомился на острове, не считая самой хозяйки, и подружился с самого первого дня.

Ирини Аманатиди, бывшая владелица виллы, сдавая Алексу дела перед отъездом на материк, особо хвалила Катерину за ее усердие, трудолюбие и ответственность, рекомендуя Алексу оставить девушку на должности консьержа.

Впрочем, Смолев и так сохранил весь персонал небольшой гостиницы, не уволив ни одного человека, и более того, взял несколько новых сотрудников, а старым прибавил зарплату: он считал, что имеет моральное право требовать высокой самоотдачи от людей только в том случае, когда для их работы созданы достойные условия.

Будучи старшим консьержем, Катерина отвечала перед руководством как за размещение гостей по номерам с момента их заезда, так и за клиентское обслуживание в течение всего периода их пребывания на вилле. С задачей своей справлялась отменно, владела при этом несколькими иностранными языками, включая русский, и лихо рулила «мостиком» – стойкой ресепшн, куда в течение дня стекались все просьбы и обращения от жильцов. Уж если кто и был полностью в курсе того, что происходит с гостями на вилле, то это, безусловно, была она. Не считая, конечно, самого владельца и его рыжеволосой управляющей – Софьи Аристарховны Ковалевской. Но у начальства и других дел было по горло, а оперативная обстановка была полностью в руках старшего консьержа вплоть до самых мельчайших подробностей.

И лишь один недостаток несколько смазывал впечатление: Катерина была страшно словоохотлива.

Беседы начальства с ней регулярно превращались в час, а то и полтора оживленных разговоров, в ходе которых она выливала на хозяина или управляющую такой объем информации, в таких деталях и красках, что между собой они частенько повторяли присказку: «Хочешь остаться без обеда? Позвони Катерине перед завтраком!»

Вот именно поэтому-то Смолев и решил вернуться с утренней пробежки пораньше, твердо намереваясь решить заведомо почти неразрешимую задачу: в деталях обсудить с Катериной обстановку с заполнением номеров на вилле и в то же самое время не потратить на беседу больше получаса.

Сегодня Алекс вышел на пробежку один. Обычно компанию на тренировке ему составляла Рыжая Соня, но у управляющей нашлись срочные дела на соседнем Паросе, и еще на рассвете двухмачтовая шхуна «Афина» приняла на борт единственную пассажирку. Владелец судна капитан Василиос, сурового вида коренастый бородач, сердечно поприветствовал Софью с мостика взмахом зажатой в кулаке трубки, прежде чем его помощник отдал швартовы. Та же шхуна доставит Софью и обратно на Наксос, – так Смолев договорился с капитаном.

На Паросе находилось мебельное производство, с которым семья Аманатидисов сотрудничала уже много лет. Туристический сезон завершался, наступала пора ремонта и обновления, в том числе и мебели.

В целом, вилла находилась в очень достойном состоянии, но нехватка денежных средств в последние годы у семьи прежних хозяев все же сказывалась. Несколько дней Алекс и Софья обсуждали планы на ремонт.

В итоге было принято решение заменить мебель в первую очередь в клиентских номерах, а затем и на верхней террасе, где организовывались праздничные вечера для клиентов. Потом – Смолев настоял на этом – в комнатах персонала, где мебель не менялась уже очень много лет, и только после этого – на хозяйской половине.

В плановом порядке работы по ремонту и замене мебели должны были занять несколько месяцев – как раз к открытию нового сезона.

К тому же сроку планировалось построить бассейн с пресной водой на соседнем участке, взятым Смолевым в аренду, и небольшую концертную площадку-амфитеатр для музыкальных вечеров.

Работы впереди было много, и начинать ее надо было уже сейчас. Вот Софья и отправилась на Парос: встретиться с производителями, познакомиться поближе и обсудить с ними возможный заказ. С учетом расстояния до столицы Пароса и обратного пути, времени на переговоры с мебельщиками, посещение пары мебельных салонов, управляющая должна была вернуться не раньше полудня, а то и позже. С утра на вилле был новый заезд, и Смолев взял на себя обязанность пообщаться с Катериной.

Он решил переговорить с ней по телефону из своего кабинета, что был устроен в самой верхней точке виллы, – небольшой башенке, чьи широкие окна выходили на порт Хоры.

Приняв душ после утренней пробежки и набросив легкий халат, Смолев любил выйти из башенки на балкон, откуда открывался роскошный вид на бухту, и вдохнуть полной грудью бодрящий морской воздух. Затем с комфортом устроиться в удобном кресле из ротанга, вытянуть ноги, положив их на удобную подставку, и, наблюдая за тем, как просыпается город, медленно, с наслаждением выпить бокал свежевыжатого апельсинового сока.

В этот час в воздухе разливались удивительная чистота и свежесть, с моря доносился мерный плеск воды и крики чаек. Редкий прохожий появлялся на улице: как правило, это был кто-то из местных, выбравшийся с раннего утра по неотложным делам. Сезон был почти окончен, многие туристы разъехались, и город опустел.

Казалось, Алекс мог бесконечно смотреть на обезлюдевший лабиринт улочек, восходящее на востоке солнце, нежно-голубое море и покачивающиеся в марине рыбацкие лодки. Эти мгновения спокойствия и безмятежности он очень ценил: уж слишком мало в его прошлой жизни было и того, и другого. Но сегодня на блаженное утреннее ничегонеделание у владельца «Афродиты» не было времени: впереди маячил разговор с Катериной.

Хозяйская половина состояла из просторной гостиной, кухни и трех больших спален с персональными удобствами. Две из них сейчас занимала семья Маннов: в одной расположились Виктор и Тереза, а вторая досталась их детям, близнецам Микаелю и Катрин.

В хозяйскую спальню Алекс заходить не стал, чтобы не потревожить Стефанию, которая, как всегда, сладко спала под утро. Он тихонько прошел через гостиную в кабинет, где тоже была оборудована душевая. Стараясь не разбудить гостей, он ступал почти беззвучно, взглянув по дороге на часы, висевшие на стене в гостиной. Половина восьмого. Виктор, верный своей привычке просыпаться рано, скорее всего, тоже уже не спит, но бережет сон жены. Раньше, чем через полчаса они вряд ли выйдут к завтраку. Смолев поднялся по ступенькам в башенку и плотно закрыл за собой дверь в кабинет, чтобы его разговор со старшим администратором не мог никого побеспокоить.

Алекс быстро принял контрастный душ, энергично растерся полотенцем, так, что кожа покраснела и пошла пятнами, переоделся в легкий халат и уселся за свой рабочий стол. Он открыл лежавший перед ним на столе ежедневник, сделал глубокий вдох, выдох, покачал головой, усмехнулся собственной невесть откуда взявшейся нерешительности и нажал кнопку интеркома, выводящего его звонок прямиком на ресепшн. Разговор он начал по-гречески. Катерина обычно отвечала по-русски. Так они помогали друг другу: Алекс уже второй месяц учил греческий и неплохо в этом преуспел, а девушка активно практиковала русский, доставшийся ей от мамы.

– Катерина! – успел он опередить свою помощницу, сам этому удивился, но решил не сбавлять напора. – Доброе утро! У нас с тобой всего полчаса. Расскажи мне быстренько, что у нас с номерами? Только я тебя очень прошу: докладывай по существу и без лишних подробностей!

В разговоре возникла непривычная пауза.

Обычно Катерина энергично вклинивалась в диалог, заполняя его безудержным словесным потоком, полным эмоций.

Что случилось с ней сегодня? Не заболела ли, в самом деле? – тревожно мелькнуло в голове у Смолева.

– Простите, босс! – наконец раздался тихий голос на греческом. – Но это не Катерина. Это Артеми. Она попросила меня подежурить несколько минут, пока она сходит по делам. Должна вот-вот вернуться. Я ей передам, что вы звонили!

Артеми была горничной и официанткой в одном лице. Миловидная, тихая, работящая и, в отличие от Катерины, крайне немногословная. Всегда говорила по существу, в беседы с начальством никогда не вступала. Все поручения выслушивала от управляющей молча, разве что могла лишь тихо сказать: «Я все поняла, конечно, сделаю!» Работу свою исполняла старательно и добросовестно, никогда не халтурила, к похвалам, казалось, была равнодушна. Только застенчиво улыбалась, отводила взгляд и молча кивала. Софья не могла на нее нарадоваться. Из ее личного дела, что завела Софья на каждого сотрудника по просьбе владельца, Смолев знал, что Артеми потеряла родителей во время пожара, когда ей не было и пяти. Девочка попала в больницу, где провела почти полгода. Потом сироту забрали к себе родственники, живущие в деревне, в долине. Отучившись на материке, девушка вернулась на родной остров и уже два года работала на вилле «Афродита», время от времени уезжая в деревню проведать родственников.

– Спасибо, Артеми! Ничего страшного. Я сам с ней потом свяжусь, – мягко сказал Смолев и нажал на аппарате красную кнопку сброса.

Только Смолев успел малодушно порадоваться, что разговора с болтушкой Катериной перед завтраком удалось избежать, – и он вполне может успеть сейчас налить себе апельсинового сока и поблаженствовать на балконе в ожидании, пока проснутся его гости, – как интерком выдал резкую и нетерпеливую трель. Алекс взглянул на аппарат: вызов шел с ресепшн. Покорный судьбе, он вздохнул и нажал кнопку громкой связи.

– Так вот и я им всем и говорю: как такое может быть, чтобы не выдать мне заказ?! Вы что там все с ума посходили? Да вы знаете, кто у нас владелец?! Я ему пожалуюсь, он вам так шею намылит, будете до самого Пелопонесса по воде драпать, как кентавры, вприпрыжку! – звонкий голос Катерины греческой скороговоркой моментально наполнил кабинет.

Видимо, она в этот момент с кем-то уже обсуждала все случившееся с ней за утро. Скорее всего, все с той же Артеми.

– Ой! Босс! – тут же, без запинки, перешла она на русский язык, заметив по загоревшемуся индикатору, что владелец виллы подключился к разговору. – Это так удачно, что вы уже на месте, а я-то думала, что вы еще бегаете себе за инфарктом, закаляетесь в такую холодину! Вы же в это время еще купаетесь? И как только вы это делаете! Я как представлю – по мне самой сразу мурашки скачут! Я сейчас только Артеми отпущу и доложу вам все по расселению! У меня уже все готово! Подождите, пожалуйста, минуточку на линии!..

– От инфаркта, а не за инфарктом, – автоматически поправил ее Алекс, тоже перейдя на русский, и переварив ранее услышанное, воскликнул: – Это… Это кому я там должен «шею намылить», Катя? Что ты такое говоришь?! Как можно?!

Но ответом ему была какая-то возня, шуршание оберточной бумаги и треск пакетов, шепот и смешки, кто-то восторженно поахал, после чего эти странные шумы стихли, и бодрый голос Катерины снова заполнил всю комнату:

– Это снова я, босс! Да вы бы их только видели, как говорит моя русская бабушка: «Чтоб им ни дна, ни покрышки!» Правда, я не очень понимаю, при чем тут покрышка: это же, вроде, колесо автомобильное? Я даже в словаре смотрела… Ну, и машина без дна – тоже не машина! Ничего хорошего! Так говорят, наверное, чтобы пешком только ходили! В России расстояния-то огромные, я понимаю, без машины – никуда! Так вот, я им и говорю: давайте заказ! Все уже оплачено! А они мне, мол, хозяина нет, без него не имеем права. Новенькие какие-то, я их раньше и не видела. Смотрят на меня, глазами хлопают, бестолковые, жуть! А всего-то года на три меня младше! И где он себе таких помощниц нашел? А я им говорю: у нас сегодня вечер, с меня спрос будет, почему не принесла! А после завтрака у меня и минутки свободной не предвидится, потому и пришла с самого утра! Вы же открыты? Открыты! Так и давайте! Подумаешь, что квитанции нет: я с вашим хозяином двадцать лет знакома! Он у меня тогда на крестинах еще так ракомело перебрал, мне моя греческая бабушка рассказывала, что его всем островом три дня по всем деревням потом искали! Еле нашли, у одинокой молодой соседки, через дорогу… А они – давай квитанцию, и все тут! Ну дома я ее оставила, не бежать же домой за этой бумажкой, там такие каракули, все равно ничего не разобрать! Он вечно так пишет, как курица лапой, так никто ему эти квитанции и сроду не носит. Ни сам разобрать ничего не может потом, ни клиенты. Я бы так еще час пробегала туда да обратно! Ладно бы люди чужие, а тут, считай, крестник! Будем мы еще с ним бюрократию разводить! Верно ведь? Вот! Я им толкую, а они – ни в какую! Что за помощниц он себе взял? Тяжелый случай! Вот скажите, босс! Правда ведь?

– Тяжелый случай, – послушно подтвердил Смолев, поддавшись ее напору, но потом пришел в себя и воскликнул: – Катерина! Я не понимаю ни слова! Хоть убей! О чем речь?

– Ой, босс! Ну что вы, в самом деле! Это, наверное, купание в холодной воде так на вас действует! Я вот себе даже и представить не могу, чтобы я в такой холодрыге искупалась, это же все мысли в голове смерзнутся! Я же на половину все-таки гречанка! А мы, греки, народ теплолюбивый! Оттого и сообразительный! Хотя и не все. Взять вот хотя бы этих двух помощниц в ателье: полчаса с ними билась, но своего все же добилась! Заставила их звонить владельцу, чтобы тот распорядился. Выдали заказ! Всем обновки принесла на помолвку: Стефании, Лили, Терезе. И свое платье забрала, само собой…

– Так ты за платьями к празднику ходила? – догадался наконец Смолев, вклиниваясь в бурный поток сознания своей помощницы. – На соседнюю улицу в ателье? Там, где на прошлой неделе с вас мерки снимали? Так бы и сказала сразу!

– Так я так и говорю, босс! Хорошо, что София уехала на Парос, мы же ей сюрприз готовим! – хихикнула девушка. – Ну, конечно, от Петроса-то ей сюрприз покруче будет, хотя, с другой стороны, тут уж и так все понятно: давно пора было ему решиться! А он все тянул и тянул, – так мне за Софию даже обидно стало! Вот и моя русская бабушка в таком случае говорит, что если жених тянет время, надо брать его за шкирку и…

– Так, Катерина! Стоп! Отставить разговоры! – попытался взять ситуацию в свои руки Смолев. – Все! Мне на завтрак еще надо успеть!

Он взглянул на часы: из запланированного на разговор получаса оставалось всего двадцать минут. Шансы успеть на завтрак вместе со всеми еще оставались, хотя и таяли с каждой секундой.

– Насколько я понимаю, у нас должны были освободиться четыре номера. Крыловых я сам посадил на паром до Афин позавчера, Джонатан Ганье и Джульет Бушар покинули остров вчера, обеих сестер Викстрем вывезли в сопровождении полиции в Афины еще два дня назад, а Альберти-Малаволья покинули Наксос раньше всех. Итого, четыре номера. Все верно? Мне Софья сказала, что есть клиенты на ближайшие две недели. Ты можешь мне коротко рассказать, кто заехал, в какой номер и на сколько дней?

– Легко, босс! – бодро отрапортовала старший администратор. – У меня уже все распечатано. Я еще перед выходом все приготовила, чтобы вам все сразу по телефону и прочесть. Сейчас только листочек найду… У нас, кстати сказать, лазерный принтер стал немного сбоить, выдает посреди страницы белую полосу. Звонила я вчера в сервис, там говорят: а вы вытащите картридж и слегка его потрясите, мол, порошок в картридже снова равномерно распределится, и можно будет печатать. Нормально, да? Вытащите картридж! А я знаю, как его вытаскивать?! Битый час они мне пытались объяснить, на какие кнопки нажимать, чтобы этот картридж достать. Ничего объяснить не смогли: бестолковые, сил нет! Суньте, говорят, руку внутрь и вытащите картридж! А лучше обе руки, говорят, суньте! Ага! Сейчас! Чтобы я в здравом уме сама в принтер обе руки засунула… Да и боюсь я: а вдруг меня оттуда током стукнет?

Смолев уже понял, что и этот раунд с Катериной он проиграл. Пора была переходить к плану «Б». Это означало дать старшему администратору выговориться две-три минуты, после чего она обычно сама приходила в себя и успокаивалась. Тогда с ней можно было общаться. Но пока все было напрасно. Алекс решил запастись терпением. Две-три минуты у него в запасе еще есть…

– С электричеством, босс, шутки плохи! Я помню, как еще до вас сорвало у нас ветром провод со столба, – продолжала бойко частить Катерина, – так всю виллу обесточило. Матушка Ирини тогда сильно переживала: Димитрос в отъезде был, на материке. На улице жара, а холодильники забиты едой, что делать? Сутки еще так постоят – и все протухнет! Пришел местный монтер, забрался с третьей попытки на столб и давай что-то там откручивать. Откручивал, откручивал, потом полез зачем-то в какую-то коробку, а оттуда его током ка-ак шарахнет! И что вы думаете? Бедолагу от удара зашвырнуло на соседний балкон, что в двух метрах от столба. Это наши соседи, вилла «Адонис»! Ой, босс, да вы их знаете! Вот он ровнехонько туда и приземлился, на кадки с цветами. Сам дымится, одежда на нем дымится! Ужас! Давай он ее с себя срывать и вниз бросать, в одних трусах остался. Стоит на чужом балконе, сам голый, вид дикий, волосы дыбом! Прячется за фикус. И чего, спрашивается, хорошего? А потом еще выяснилось, что в этом номере итальянская пара жила, туристы из Рима. А вы итальянцев знаете: ревнивые, жуть! Муж вышел за сигаретами, а жена была в душе. Муж вернулся, а тут – и жена голая из душа выходит, и такое чудо на балконе! Я, говорит, электрик! Так на нем ведь не написано! А то, что от него паленым пахнет, так это еще не доказательство. Долго от мужа по балкону бегал, все уворачивался. А потом и вовсе спрыгнул вниз, одежду свою сгоревшую схватил и бежать! Тот итальянец потом на всю улицу со своего балкона два часа кричал, успокоиться не мог… Через слово у него были «канья»10, «корнуто»11 и «баттона»12. Я даже записала, уже тогда решила итальянский учить. Но в словаре почему-то этих слов не нашла. Может, вы подскажете? Ой, босс, напомните, а о чем мы с вами?..

– Катерина, опять ты за свое! – произнес Смолев после паузы, отсмеявшись и качая головой.

Обижаться или сердиться на нее было невозможно.

– И что прикажешь с тобой делать? Если у меня и будет когда-нибудь инфаркт, то исключительно от наших с тобой разговоров… Я все жду, когда же ты мне все-таки прочтешь, кто и в каком номере на этой неделе у нас проживает. Как думаешь, у меня есть шансы дождаться? Или я тебя сразу отправлю к Софье, чтобы вы между собой разобрались, а она мне потом доложит? Ты нашла уже свою распечатку или нет?!

– Босс, ну что вы в самом деле! София же только после обеда вернется, а я уйду помогать на кухню: сегодня же праздник! Без меня точно не справятся! Петрос после завтрака сразу в таверну уйдет, у него там дел будет невпроворот, это же не просто булочки с корицей испечь – праздничный ужин готовить! Все гости соберутся, такой сегодня будет вечер, священник придет, барашка будем жарить, музыканты, песни, танцы! Да вы и сами все знаете, босс, и чего я вам рассказываю, только время ваше зря трачу!.. Сами будете потом на меня сердиться! Так что мне обязательно надо вам все про гостей сказать. Вдруг до того, как вы отправитесь в таверну, кто-нибудь из гостей захочет с вами пообщаться, а вы даже знать не будете, кто это? Сейчас я вам все прочту! Вот и листочек я нашла. Так! Слушайте!

Слава богу! – с облегчением подумал Смолев, тоскливо глядя на часы. Скорей бы! Стрелка неумолимо двигалась вперед: до восьми утра оставалось всего шестнадцать минут.

– Я по порядку начну, с длинной галереи, хорошо? В первом номере у нас два новых гостя, итальянцы Бруно и Гвидо Ваккаро. Братья, старшему шестьдесят четыре, младшему еще и сорока нет. Добродушные такие, веселые. Я еще паспорта когда копировала, спрашиваю: «Вы, наверное, самый старший брат в семье, а вы – к другому – самый младший?» Смеются! Нет, говорят, есть и старше, и младше! У нас, говорят, в Джулиано-ин-Кампанья, это городок где-то под Неаполем, семьи большие, фамилия на всех одна, а кузенов и кузин без счета! Очень приятные люди! На художников похожи, краской от них так приятно пахнет! Я из их разговора так поняла, у них какой-то семейный бизнес: какие-то закупки какого-то оборудования… Я ведь итальянский все-таки учу потихоньку! По кухне и вопросов никаких не возникло. Все, говорят, едим! Спагетти с лобстерами в томатной пасте на ужин их очень заинтересовали…. Они на две недели планируют у нас остановиться. Говорят, что присматривают для себя на Наксосе помещение под склад, спросили куда обратиться. Дала им телефоны местного агентства недвижимости «Прометей», очень благодарили. Внесли залог триста долларов, да еще двадцатками – очень удобно: как раз пойдут потом на сдачу! Я с Софьей согласовала и по текущему курсу приняла.

– Хорошо, молодец! Дальше, дальше, – нетерпеливо морщась, поторопил ее Смолев. – Второй номер?

– А дальше все просто, босс! Во втором у нас решил задержаться еще на неделю синьор Риккардо Висконти. Ну вы же его помните, это тот долговязый журналист из Рима, с длинным пестрым шарфом, тот еще фрукт! Совсем потерял голову от пани Шиманской! – хихикнула Катерина. – Она со своими студентами остается еще на неделю, вот и он решил тоже продлить проживание! А собирался-то сперва всего на два-три дня. Но пришел ко мне и говорит на своем ужасном английском, мол, «пра-адливаю»! Произношение у него просто кошмар! Второй номер – и еще на неделю. Пани Зося, правда, в седьмом номере так и осталась. Вот я и подумала, босс, что странно они себя ведут, как дети, ей-богу! Нет бы им съехаться уже: зачем два номера занимать? И «пра-адливать» бы ничего не пришлось. С другой стороны, пусть за два платят, нам же лучше! Тоже мне, конспираторы! Это их так София называет, я, правда, не очень понимаю, что это означает, а, босс?

– Так, Катерина! – строго сказал Смолев. – Я уже Рыжей… То есть, Софье один раз сказал, тебе повторяю: личная жизнь наших клиентов нас не касается! Все, что нас касается: это сервис, который мы им обязаны предоставить за их деньги! И самый лучший сервис!

– А я что? Я ничего!.. Как скажете, босс! – как ни в чем не бывало произнесла гречанка и застрекотала дальше: – В третьем номере у нас семья Бэрроу. Платье для Лили уже Артеми унесла ей в номер: перед завтраком и вручит. Вот Лили обрадуется! А для маленькой Кристины они еще накануне с Джеймсом купили очень красивый сарафанчик на праздник. Только представьте: весь такой белоснежный, расшитый цветами, и такие воздушные оборочки, ну знаете, когда по рукаву и вот тут, сбоку… Так, так, я все поняла, босс, не надо так тяжело вздыхать! В четвертом, пятом и шестом у нас студенты университета из Салоников – подопечные Шиманской. Три испанца в четвертом, две итальянки и француженка в пятом, а три немки – в шестом. Веселый народ! Особенно мальчишки! Вечно с ужина вино стащат, а потом своих девчонок на пляже им угощают. Небось, героями себя чувствуют! На ужине-то за ними Шиманская следит, как Цербер. А по ночам они с виллы сбегают через боковую калитку в переулок и на дискотеках веселятся до утра. Костас говорит, что пару раз видел всю их компанию. Правда, я ему самому устроила головомойку: чего это он при невесте по ночным дискотекам разгуливает? Оправдывается: мол, мимо проходил, видел их у входа в ночной клуб. Но больших проблем со студентами пока не было. Мне вам перечислить пофамильно, кто где? В смысле, кто в каком номере живет? Ах, помните их? Ну тогда я, конечно, не буду, зачем рассказывать, только время зря тратить… В седьмом – сама Шиманская… Ах, да, повторяюсь!.. В восьмом у нас пусто: Софья распорядилась пока закрыть номер. По большой галерее – все! Теперь по малой… Потерпите, босс: всего три номера осталось!

В этот момент, когда до восьми часов оставалось уже меньше пяти минут, в дверь кабинета постучали. Дверь приотворилась, и внутрь заглянула Стефания. Смолев на время отключил громкую связь, переведя вызов в режим ожидания.

– Милый, доброе утро! Ты как? Ты идешь с нами? – улыбаясь, спросила испанка. Она была уже полностью одета и готова к завтраку. – Как успехи с Катериной? Справляешься? Манны уже тоже собрались на завтрак, ждем только тебя.

Алекс еще накануне рассказал Стефании о сложном деле, которое ему предстоит с самого утра.

– Прости, дорогая, – виновато покачал головой Смолев, перейдя на испанский. – Идите без меня, я вас нагоню! Мне еще минут десять надо, может быть, пятнадцать, максимум!.. Я надеюсь! Как закончу – сразу присоединюсь к вам!

– Тогда мы сразу на пляж, по дороге позавтракаем в твоей таверне! Догоняй! Все, не мешаю, мы ушли! – она весело помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй.

Смолев уныло кивнул и снова включил интерком.

– …и вчера звонил Большой Спирос! – немедленно, без паузы, донеслось из динамиков. – Ну тот, что со своей бригадой нам строил временную концертную площадку на соседнем участке. Он сказал, что строительная смета на бассейн готова, просил время назначить, когда он сможет вам ее представить. Мол, пора утверждать! Но я ему сразу сказала, босс, чтобы на сегодня или завтра даже и не рассчитывал: сегодня праздник, а завтра после праздника всем надо будет отдохнуть. Ведь правильно, босс? А еще приходил наш садовник Христос. Сказал, что проблемы с системой полива, надо шланги менять. Я все записала на бумажку: сколько метров, какой толщины, где купить, – он мне все-все надиктовал, все данные, вам сейчас прочитать? Нет? Точно не надо? А то они у меня под рукой… Ну тогда все! – в голосе Катерины зазвучали торжествующие нотки. – Вот видите, как мы сегодня с вами быстро закончили! А вы переживали! Ровно восемь, – и вы можете спокойно идти на завтрак!

– Погоди, погоди! – недоуменно воскликнул Смолев. – Что значит «все»? Как это «закончили»? А по малой галерее три номера: девятый, десятый и одиннадцатый?

– Ой, босс! – недоуменно отреагировала консьерж. – Такое ощущение, что вы меня не слышали! Вы что, отходили? Я же вам сразу сказала, что они в настоящий момент свободны, но по ним сегодня пришло по факсу бронирование. Сам факс у Софии, я его еще не видела. София вам все сама расскажет, когда вернется.

– Ясно, Катя, спасибо! – захлопывая записную книжку, сказал Смолев, не зная, плакать ему или смеяться.

Убить полчаса на то, чтобы выяснить, что на виллу заехало всего два новых жильца! Положительно, с Катериной надо что-то делать!

Можно, конечно, общение с ней перевести в сугубо электронный вид, свести к составлению и заполнению таблиц, но это уже когда совсем станет невмоготу.

Смолев покачал головой. Нет, не нужно. Порой природная наблюдательность гречанки помогала Смолеву, когда он заходил в тупик в поисках решения. Иногда острый глаз Катерины подмечал такие детали, которые потом и подсказывали Алексу правильный ответ.

Смолев только собрался попрощаться и отключить связь, как Катерина воскликнула:

– Ой, босс, как удачно, что мы с вами уже закончили!

– А в чем дело? – насторожился он.

– К вам пришел старший инспектор Антонидис! – радостно сообщила старший администратор и шепотом, словно полицейский знал русский язык и мог понять, о чем она говорит, добавила: – Только он весь совсем грустный и потерянный какой-то… Стоит тут у стойки, мнется с ноги на ногу. Какие-то новости вчера получил, хочет обсудить с вами. Как говорит моя русская бабушка: «совсем на нем лица нет». Ну лицо-то есть, конечно, но обычно оно гораздо веселее… Наверняка что-то случилось, – продолжила она таинственным, заговорщическим тоном, – а вдруг опять какое-то преступление? И они снова без вас как без рук? Так я его к вам веду, босс? Вам, может, кофе сварить? И принести бутерброды?

– Куда деваться… Гость в дом – Бог в дом! Веди его! – после минутной паузы подтвердил Смолев, уже поняв, что поход в таверну откладывается на неопределенный срок. – Веди в гостиную. Я туда сейчас спущусь. Кофе – обязательно! Большой кофейник, сливки, сахар. Бутерброды? К черту бутерброды! Не хватало еще портить себе желудок! Передай от меня Петросу записку следующего содержания. Так, готова? Записывай… Рисовую кашу на молоке с корицей и оладьи для старшего инспектора, омлет с копчеными колбасками для меня… Дальше? Дальше – как обычно: свежую выпечку, сырную тарелку с виноградом, сливочное масло, клубничное варенье, йогурт с медом… Записала? Отлично! Распорядись, пожалуйста, пусть официантки накроют на большом столе в гостиной. Приборы на двоих. Встретим старшего инспектора как дорогого гостя, по всем законам гостеприимства!