Читать книгу Перепутье - Сергей Каменчук - Страница 7

– Ничтожество, – говорю я отражению в зеркале. – Прислуга. И воняешь, как жалкий неудачник. Говно впиталось в твою кожу, пропитало кости своим запахом, теперь ты будешь вонять всю оставшуюся жизнь. И даже на похоронах все будут морщить носы.

Сегодня в “Перепутье” обделался ребенок. Девушка болтала с подругой, пока ее сынок корчился и просил отвести его в туалет. Она было слишком увлечена беседой. Обсуждала что-то важное, смотрела бумаги, щелкала клавишами калькулятора. Но когда ребенок начал кричать: “Я хочу срать! Я взрываюсь! Мама, я так хочу срать!” она не смогла больше игнорировать его. Девушка ненавидяще посмотрела на сына, точно хотела, чтобы он, наконец, взорвался, но умолк, и подняла на руки мальчика, который уже присел с голой задницей возле столика.

– И он начал срать, – говорит двойник в зеркале. – Как гребаный бомбардировщик, начал сбрасывать бомбу за бомбой. А ты потом за ним убрал и вымыл пол, и унитаз, и раковину. Как у него столько вместилось? Но ты вытер все, вылизал все, потому что Алина не будет этого делать. “Мы договорились”, – так она сказала. Договорились, что ты делаешь всю грязную работу, а она не марает рук. А зачем ей напрягаться, когда есть ты?

Я ударил ладонями по раковине, выплеснул накипевшее за день. Раковина оторвалась и с грохотом разбилась о плитчатый пол. Холодная струя ударила в лицо, выдернула из воспоминаний сегодняшнего дня и остудила пыл.

– Где перекрывается стояк? – крикнул я Вадиму, совершенно забыв, что дома его нет.

Вентиль оказался спрятан за унитазом. Первым делом я убрал осколки раковины в мусорный пакет. Потом вытер насухо пол. Нужно было положить пакет в еще один пакет, потому что одного оказалось недостаточно – осколки прорезали полиэтилен и посыпались к моим ногам в десяти метрах от мусорных баков. Там я их и оставил, убедившись сначала, что на улице никого нет.

Вернувшись в квартиру, я застал Вадима с какой-то девушкой.

– Где раковина? – только и спросил он.

– Украли, – сказал я.

– Привет, – поздоровалась девушка. Теперь я посмотрел на нее подольше, на очередную красотку, которая может посоревноваться (и выиграть) со вчерашней брюнеткой.

– Я случайно ее разбил, – говорю.

– Как можно случайно разбить раковину? – не отставал Вадим.

Он был пьян, он был с девушкой, и, видимо, решил показать себя.

– Слушай, я думаю, у тебя есть дела поважнее. А завтра я тебе все расскажу.

– Ладно. Мы с Рыжулей собираемся немного поиграть в моей комнате. – И он зарылся лицом в ее груди, начал покусывать и мотать головой, издавая что-то похожее на “тпруу-ф”.

Ничего глупее я не видел. Но девушка не оттолкнула инфантильного извращенца, а начала хохотать. Вадим подхватил ее и унес в комнату.

Когда я сошел с ума? После разговоров с зеркалом я часто спрашиваю то же самое. Но зеркало – это некая форма самобичевания, катарсис, очищение посредством морального самоуничижения. Но Вадим, который начал водить домой красоток? А Марина, которая бросила меня, но по первому моему желанию примчалась, чтобы потрахаться?

Я лежу в кровати, прикрывая уши ладонями, потому что за стенкой творится черт знает что. Если это галлюцинации, то они слишком реалистичные. Или они и должны такими быть? Если бы я знал. Черт, если у меня съехала крыша, то почему бы просто не наслаждаться звездами? Поэтому я пишу Марине СМС.