Читать книгу Русь. Битва князей - Сергей Короп - Страница 2

6496 год от сотворения мира.

988 год от рождества Христова.

Лесная обитель жреца Волка.

Едва забрезжил рассвет, стал Волк собираться в дальний путь. Поглядел он на спящих Вирию и Дарью, и протяжно вздохнул. Решил пока не будить, пусть поспят еще. Неслышной поступью направился старик к капищу: надо к утренней зорьке спрятать Перуново изваяние. Не оставлять же его на поругание иноверцам Владимировым.

Вчера был дурной знак. Раскололось изваяние Перуна, что означало смерть Мечислава. Эх, не уберег потомка Харальда, не сдержал данное обещание Матушке. Видать, не достаточно обучил наукам и таинствам Природы… Подойдя к капищу Волк остолбенел.

Что это?

Он глядел на Перуна и не верил собственным глазам. Это невозможно… Волк непроизвольно улыбнулся и развел руки.

– Невозможное не существует, – пробормотал вслух. – Даже мне приходится удивляться. Мне – живущему на этой Земле уже целое тысячелетие…

Перед его взором стоял идол Перуна. Обновленный и… целый. Ни трещинки.

– Благодарю, Всевышний! Благодарствую за очередной урок. Ученик превзошел учителя! Мечислав постиг знание многоликости двойника… Я ведаю, что делать дальше.

Волк приложил правую руку к сердцу, и благодарная улыбка озарила его лицо. Он увидел продолжение своего пути.

– Матушка, благодарю за возрождение рода и Воинов Смерти!

Когда жрец вернулся в свою обитель, Дарья и Вирия уже седлали коней.

– Мы готовы, Волк! – звонко проговорила Дарья. – Можем отправляться!

– Здóрово, – радостные огоньки светились в глазах волхва. – Только произошли некоторые перемены.

– Перемены? Какие перемены? – девочка вопросительно уставилась на старика.

Вирия пристально смотрела в глаза Волка, и ее лицо вдруг стало приобретать выражение благодарности. Она знала, что сейчас скажет жрец. И знала истинную причину, склонившую его изменить первоначальное решение похода. Она все время чувствовала живое присутствие Мечислава и Божаны и, к счастью, не ошиблась.

Волк подошел к Дарье и по-отечески обнял ее. Поцеловав девочку в чело, он мягко произнес:

– Ты останешься здесь, дочка.

– Одна? В лесу? – отрочица застыла в недоумении. Уж не шутит ли старик.

– Да. Ненадолго. Вечером узнаешь.

– Но… почему? Ты не хочешь меня взять с собою?.. – девочка непонимающе смотрела то на Вирию, то на жреца.

– Дело в том, – продолжал волхв, – что родители твои живы.

– Живы? – округлила глаза от удивления Дарья. – Но я сама видела гибель мамки… и… отец остался один против сотни дружинников… Это невозможно…

– Ты тоже произнесла это слово – «невозможно». Но, тебе простительно не знать, что невозможное – возможно.

– Вирия, что сие значит? Может, ты скажешь?

Вирия ласково смотрела на отрочицу. В ее взгляде было столько нежности и тепла, что Дарья немного успокоилась и поняла, что произошло нечто чудесное и хорошее.

– Твои родители: Мечислав и Божана – не погибли, – повторил Волк. – Я сам об этом только узнал. Видимо, скоро мой черед приходит… Оказалось Мечислав владеет силой ведовской, превосходящей мою в несколько раз. Ежели Сама Матушка явилась к нему.

– Волк, о чем ты молвишь? Какая Матушка?

– Узнаешь вскоре, пигалица. Суть в том, что родители твои с самого появления на свет стали Воинами Смерти. Они сменили Маринью, и видимо… меня, – Волк продолжал размышлять вслух, словно не замечая присутствующих. – На последний бой Мечислав отправил своего двойника… Эх! Хитрец! Радуюсь за него! Ха!

– А моя мамка? – Дарья дернула старика за рукав.

– Вот прицепилась, егоза, словно репей, – ворчал, улыбаясь в белую бороду жрец. – Вместо Божаны тоже был двойник! Говорю же вам – ученик превзошел в мастерстве своего учителя! Уразумели?

От радости на глаза девочки навернулись слезы. Она бросилась обнимать Волка. Слезы смешались со смехом и всхлипываниями. Старик ласково гладил счастливую девочку по голове, приговаривая:

– Радость-то какая. Надо же… Не ожидал… И ведь ни сном, ни духом. Не обмолвился ни разу… Вот лисенок, а… Ну, добрый молодец… Нечего сказать…

Сборы затянулись. Солнце уже стояло высоко, когда небольшой обоз двинулся в путь. Впереди и по обе стороны находились лютичи[1] Светогора. Волк с Вирией сидели рядом на подводе и вели тихий разговор:

– Жаль мне расставаться с Дарьюшкой, – тихим голосом проговорила провидица. – Столько пережили вместе за это не долгое, но тяжелое время. Она для меня словно родная стала.

– Уж не захотелось ли вернуться тебе обратно, а? – хитро прищурился Волк.

– Ну… не знаю… Как-то грусть накатила вдруг…

– Не печалься зря.

– Все думаю о твоих словах, Волк.

– О двойниках Мечислава?

– Не совсем… но… – замялась Вирия, и покраснела.

– Говори уж, коль начала.

– О тайной любви Мечислава… Даже виду не подал. Хотя бы намек какой-нибудь…

– Он – Воин Смерти! Моя смена. К тому же у вас с ним разные пути. Велимира специально отравила ко мне Божану, дабы я соединил семью избранных Ею. У Всевышнего, как явилось мне, свои взгляды на мироздание и устройство земных свершений… Человек планирует, иногда предсказывает, а Сила делает так как предначертано.

– Хорошо, что Дарья обрела вновь своих родителей.

– Она их и не теряла.

– Я вижу их счастливыми и радостными.

– Это да. Скоро Мечислав привезет Божану и они вернутся в Новгородские леса, где станут готовиться и набираться сил. Они им понадобятся в будущем. Очень скоро.

– Расскажи мне, отец, о Древней Индии, – Вирия постаралась сменить тему, навевавшую на нее грусть. – Ты ведь весь мир увидел, правда?

– Правда, дочка.

– Мы ведь туда направляемся?

– Почему спрашиваешь?

– Потому, что не вижу будущего. Может, утомилась?

– Может и так. А может, жизнь внесла свои коррективы. Кто знает?

– В моей душе сейчас происходят такие чувства, что невозможно описать словами. Слишком много произошло за последнее время.

– Будь спокойна, Вирия. Чем больше в твоей жизни происходит явлений, которые нельзя описать словами, тем чище ты видишь Мир.

– Волнение и радость: вот те чувства, которые поглотили мою душу в данный момент.

– Это хорошо, дочка. Потому что все чему ты радуешься – твое, чему не радуешься – не твое. Ежели радуешься Миру – он твой. Не радуешься своему дому – он не твой, а ты в нем лишь слуга, для чужой Радости.

– Тогда, этот Мир – мой! – улыбнулась Вирия.

– Это да.

* * *

Мечислав находился в медитации. Он сидел, скрестив ноги и прислонившись спиной к широкому стволу столетнего дуба. Веки его были наполовину прикрыты, а дыхание ровное. Он спокойно созерцал душой великолепное сражение своего духовного двойника. Он видел, как погибают один за другим дружинники Владимира, как беснуется сам каган Киевский, отправляя на погибель своих лучших воинов…

Мечислав слился со Вселенной. Сила Всевышнего соединилась с Духом воина, превратившись в стихию, разрушающую все на своем пути.

Двойник Мечислава смеялся, стряхивая кровь врага с острого лезвия катаны[2]. Вот против него стал сотник. Владимир обещал ему воеводство, ежели одолеет Мечислава… Разве можно победить Силу Творца? Глупец, кто так думает…

Голова сотника покатилась по скользкому от крови мосту и остановилась, уставившись мертвыми глазами на кагана Владимира, будто укоряя последнего. Не быть ему воеводой. Стрелы пронизывают видимую плоть двойника. Мечислав улыбался. Он готов продолжать неравный бой…

Но кто эта Дама невиданной красоты, что появилась рядом с духом-воином? Где мог видеть Ее прежде Мечислав?.. О Боже! Это же Она!

Прекрасная Дева в белом шелковом одеянии обняла двойника.

– Пора домой, воин, – нежным голосом произнесла Она.

Дух-воин свою работу выполнил. Пора уходить. Мечислав наблюдал, как дружинники поначалу боялись подойти к застывшему двойнику, а затем всем скопом принялись рубить его, пока… тот не растворился в пространстве. Обалдело глядели друг на друга воины Владимира, не понимая, куда подевался этот берсерк-оборотень?

Каган поднял меч Мечислава. Глядя в недоумении спросил:

– Меч есть, а тело исчезло… Куда подевался колдун этот?!

Ответа не последовало.

– Видимо в пропасть свалился. И черт с ним! Чего уставились, олухи?! Вперед! Надо догнать девок!

Переправившись через мост, уцелевшая дружина во главе с Владимиром, бросилась догонять Вирию и Дарью.

…Мечислав почувствовал легкое прикосновение к левому плечу и открыл веки. Тут же перед его взором возникла Она: красивая, стройная и в белом, как снег, шелковом одеянии.

– Матушка… – выдохнул еле слышно воин.

– Браво! Я присутствовала на этом сражении от начала и до конца. Если твой многоликий двойник так ловок и умел, тогда о тебе даже говорить не приходится. Я не ошиблась, выбирая тебя своим Воином, когда ты только появился на свет. И оружие для тебя, было выковано по моему велению.

– Благодарю, – поклонился Мечислав. – Для меня большая честь лицезреть тебя, Матушка Великая. От Волка я слышал о могуществе Твоем, и рад принадлежать Тебе и служить душою и телом!

– И это правдивое признание радует Меня. Ты скоро сменишь Волка. Жрецу-воину пора отдохнуть. Он честно и справедливо послужил Силе и Творцу Всевышнему на благо Мира. Теперь, пришла очередь Миру вернуть Волку лучшее. Но об этом после. А сейчас, тебе предстоит забрать супругу Божану с дочерью, и отправиться домой, в Новгородские леса. Там наберетесь сил к следующей миссии.

– Я готов исполнить любую волю Твою, Матушка! Надо только вернуть мой меч.

– Не торопись. Еще не все собрались для предназначенного.

– Кто-то еще прибудет?

– Да. Молодой воин.

– Я узнаю вновь прибывшего воина?

– О да! Поверь мне.

– Можно узнать его имя?

– Арлекс. Не старайся запоминать. Ты сам позовешь его, когда наступит время. А сейчас поторопись в разрушенную весь: скоро проснется ведунья Божана.

– Добро. Только догоню Владимира, дабы забрать у него мой меч…

– Не стоит. В назначенный срок меч вернется, чтобы исполнить предначертанное. Ваш с Божаной род одарен посильнее любого оружия: вечной молодостью и долголетием. Ведь вы мои воины, а значит – избранные.

– Если мы – избранные Тобой, Матушка, мы будем служить Тебе, Верой и Правдой, даже когда Небеса и Земля разрушатся!

Она лишь улыбнулась.

– Уходящие не знают приходящих, а приходящие не знают уходящих, незачем тревожиться и думать о том: разрушится Небо или не разрушится. Вы призваны защищать Землю от Темных Сил, скопившихся под землей. От рептилоидов, соединивших свою голубую кровь с человеческой красной. Всему свой час, Мечислав.

Мечислав вежливо поклонился. Когда он поднял взор, подле него никого не было. Осталось только чувство любви и блаженства. Ему не нужно было объяснять, что делать и как действовать. Выбрав двух подходящих лошадей, он вскочил в седло и помчался по направлению разрушенной веси.

* * *

Божана открыла глаза и глубоко вздохнула. Перед ее взором открылся обугленный потолок полуразрушенного хлева. В воздухе витал запах гари. Девушка огляделась по сторонам. Она лежала на ворохе соломы. Свет заходящего солнца проникал сквозь бревенчатые стены. Ведунья приподнялась, опираясь на руки, затем постепенно стала на ноги. С удивлением она продолжала оглядываться, стараясь вспомнить, что произошло с нею. Память быстро возвращалась к ней.

Она вспомнила, как решила сделать из себя живой факел, желая уничтожить воинов Блуда. Вон там, неподалеку, находилась она с дочерью Дарьей, и провидицей Вирией. Воины приближались…

«Надеюсь, ты стоишь того, чтобы пожертвовать своей жизнью, – молвила она Вирии. – Стреляй! – крикнула Божана провидице, бросаясь к врагу».

Свист стрелы и… темнота. Все вдруг исчезло. Когда очнулась, увидела себя лежащей на копне сена.

Божана увидела останки обгоревшего отряда воеводы Блуда и направилась к ним. Сердце, от волнения, громко стучало у нее в груди.

«Значит я не призрак», – думала ведунья.

Везде стоял зловонный запах гари. Обугленное человеческое мясо отдавало нестерпимым удушьем. Божана прикрыла ладонью нос и стала с замиранием разыскивать среди обгоревших трупов знакомые тела дочери, Мечислава и Вирии. Не найдя их, она облегченно выдохнула. Теперь, надо обойти весь и продолжить поиски. Она смастерила факел и зажгла его. Солнце уже заходило за горизонт, и сгущались сумерки. Она бегом бросилась на поиски, предварительно взяв кинжал одного из убитых воинов.

Поиски результатов не принесли. Настроение Божаны заметно улучшилось. Дарьи, Мечислава и Вирии нет среди убитых, значит они живы, и она обязательно их разыщет.

– Если я ничего не могу поделать с длиной своей жизни, то смогу сделать что-нибудь с ее широтой и глубиной! – весело воскликнула ведунья и вздрогнула, услышав за спиной знакомый голос, вдруг прозвучавший в сумерках:

– Надеюсь, используешь свою жизнь сполна. Времени теперь у тебя будет предостаточно!

Божана резко обернулась:

– Мечислав?!

– Он самый.

– Где Дарья? И… Вирия?

– Они направились в обитель Волка. Отец встретит их. А нам надо отправляться в дорогу.

– Значит, все живы? Какая радость! Мечислав!

– Конечно, живы! Воинов Смерти убить трудно, почти невозможно.

– Ты сказал: «Воинов Смерти»?

– Именно.

– Мне бабка Всеслава рассказывала о них…

– Вот твоя лошадь. Садись скорее, и в путь. Я по дороге все тебе расскажу и объясню.

– Хорошо, но скажи сейчас одно, прошу тебя.

– Лады. Спрашивай.

– Что со мной стало? Помню, как решилась поджечь собой войско Блудово, как велела Вирии выстрелить в меня стрелой, помню, как бежала… и темнота вдруг.

– Ты же ведунья! И не догадалась? Все просто, – усмехнулся Мечислав. – Я неподалеку притаился и поджидал тебя. Ведал, на что решилась. Как только поравнялась ты с хлевом, я вынул сознание твое из тела, создав тебе энергетического многоликого двойника. Вот Вирия и поджарила его вместо тебя.

– Чего ж сразу не подобрал меня, а оставил одну здесь валяться среди обгоревших трупов?

– Торопиться надо было. Ты же знаешь, что Владимир с дружиной по следу шел. Другого выбора как оставить тебя одну здесь спящей, у меня не было. Ну, довольно болтать! Поехали за Дарьей к Волку! Вон луна уж взошла на небе.

– Добро, по дороге договоришь, – согласилась Божана, запрыгивая на лошадь. – Меч твой где, что-то не вижу при тебе?

– Владимиру достался, – недовольно проворчал Мечислав.

– Вернется. Придет время, обязательно вернется, – сказала Божана, пришпоривая лошадь.

– Ты вторая, кто сегодня сказал мне об этом.

– А первая кто?

– Великая Марёна.

* * *

Светогор вел обоз стараясь держаться лесного укрытия. Днем в тени густой листвы продвижение всадников и телег было более безопасным, чем на открытой местности, где сновали разрозненные отряды дружинников Владимира, сжигающих веси и хутора, и казнивших непокорных язычников, отказавшихся принимать христианство. Целые селения были усеяны трупами порубленных и повешенных людей.

Солнце уже клонилось к закату, когда небольшой обоз Волка выехал на поляну, со всех сторон окруженную кустарником и ковылем. Стояла полная тишина.

Светогор поднял руку вверх и всадники остановились. Волк спрыгнул с телеги и упругой поступью приблизился к вождю лютичей:

– Чего стал, Светогор? Учуял неладное?

– Похоже на то, – ответил берсерк. – Странно. Даже пения птиц не слыхать.

Жрец внимательно стал вслушиваться.

– А ведь правда, очень напряженная тишь. Вели воинам быть начеку, а я укрою провидицу и остальных волхвов.

Не успел Светогор дать команду лютичам, как со всех сторон вылетели с гиком и копьями всадники, облаченные в кольчуги.

– Угроза! – крикнул Светогор. – К бою! – натянув тетиву лука, он выпустил стрелу.

Завязался бой. Дружинников было намного больше, чем воинов Светогора, и волхвы оказались в плотном кольце. Но лютичи отчаянно защищались, не жалея собственных жизней. Каждый, погибая, забирал с собой двух-трех дружинников. Берсерки спешились. Соединив щиты, они образовали сплошную стену, медленно двигавшуюся, несокрушимую ни для каких ударов. Они прикрывали волхвов и провидицу. Дружинники бросились на щиты с криками, подобными реву медведей. Начался рукопашный бой: грудь с грудью, щит со щитом. Трава разлеталась над землей, брызги крови заслоняли солнце.

Но силы были неравны. Несмотря на отчаянную храбрость и сопротивление, лютичей было гораздо меньше противника, превосходящего по численности и вооружению. Ряды берсерков дрогнули. Словно коршуны накинулись на них ратники кагана и вскоре одолели храбрецов.

Все было кончено. Светогор пал последним, пронизанный копьями и мечами. Волхвов нещадно стали рубить озверевшие победители, пока не раздался грозный крик воеводы Бориса:

– Стоять! Не сметь рубить без моего ведома! Повешу на сосне, кто ослушается наказа моего!

Приказ мигом подействовал. Ратники остановились.

Волк с Вирией стояли перед лицом неприятеля. Жрец прикрыл собой девушку. К ним неспешно подошел Борис. Грубо оттолкнув волхва, он взял Вирию за подбородок и пристально посмотрел в ее лицо.

– Тебя, называют Вирией? – спросил он испуганную красавицу, бледную от страха.

– Да. Мое имя Вирия, – смело ответила она.

– Ты то и нужна нам. Вяжите ее! А этого жреца рубите!

Не успели дружинники исполнить наказ воеводы, как целая туча стрел вонзилась в тела ратников. Многие попадали замертво. Борис выхватил меч, и хотел было прокричать наказ, как в горле его оказалась стрела. Он тяжело рухнул наземь.

Волк ухватил Вирию за руку, и укрылся с нею за стволом раскидистого дуба. Снова на поляну выскочили всадники. На этот раз на них было чужеземное облачение, и говорили они на малознакомом языке. Сражение длилось недолго. Дружинники пали под внезапным натиском чужеземцев. Ужас пронесся над ратниками Владимира, они дрогнули и побежали.

И победители, с хищными оскалами на лицах, и поднятыми мечами, грозно сверкавшими под заходящими лучами солнца, налетели еще раз, возвещая бегущим ратникам о своей победе. Дружинники умирали, сражаясь до последнего вздоха.

Седой ратник, стоя одним коленом в луже крови, все еще подымал ослабевшей рукой зазубренный меч. В потухших глазах его не было ни отчаяния, ни страха, а только безысходность…

К дереву, за которым укрылись Волк с Вирией, подъехал на вороном скакуне молодой всадник. Он был красив и силен. Темные волнистые волосы развевались на ветру. А синие, словно васильки, глаза его светились добродушием и искренностью. Сердце Вирии учащенно забилось от охватившего волнения. Но это чувство было особенное – радостное и трепетное…

Ловко соскочив на землю, он подал руку девушке, помогая ей подняться с колен.

– Вы свободны! Прошу Вас, не бойтесь, враг разбит. Мое имя – Болеслав! Я есть польский принц.

– Вирия, – еле слышно произнесла провидица, и густо покраснела.

Она не в силах была отвести восхищенного взгляда от молодого красавца-спасителя.

Видимо Болеслав испытывал те же чувства. Он восхищенно сверлил ее взглядом своих синих глаз. Оба стояли, словно зачарованные, никого не замечая вокруг себя. Для них вдруг перестал существовать весь Мир.

Волк хитро улыбался в густую белую бороду.

Как выяснилось, Болеслав был званым гостем у Владимира. Он прибыл по случаю рождения Святополка – сына гречанки Юлии, бывшей жены Ярополка. Возвращаясь обратно в Польшу, Болеслав услышал шум битвы. Не прочь размяться, он бросился на звон мечей. Бой всегда пьянил его горячую молодую кровь. Не зря вскоре ему дадут имя – Храбрый.

Молодой принц любезно пригласил Волка с Вирией, и оставшихся в живых волхвов, погостить в своем королевском замке. После, если пожелают, могут продолжить свое путешествие под надежной защитой Болеслава. Вирия с радостью приняла предложение принца. Волк последовал за нею.

– Я только сейчас поняла, что жизнь – это сейчас. Никаких «потом», – тихо и радостно молвила провидица жрецу. – Так пусть она пылает ярким огнем!

– Да уж, – проворчал Волк, – единственный способ избавиться от соблазна – это поддаться ему.

Весь путь молодые люди проделали бок обок. Они весело смеялись, рассказывая друг другу потешные истории, некогда приключившиеся с ними. Затем Болеслав поведал о себе, а Вирия в свою очередь, рассказала о своей трагической судьбе. До самого замка они были неразлучны, и только однажды, выбрав подходящий момент, провидица задала Волку один вопрос:

– А ведь ты мог и сам поразить дружинников молнией?

– Конечно, – спокойно ответил жрец. – Для меня это не составило бы никакого труда.

– Так почему не сделал?

– А ты не догадываешься?

– Нет.

Волк долгим задумчивым взглядом окинул девушку.

– Мир совсем не такой, каким мы привыкли его видеть. Все в Природе существует и действует по Силе и Воле Всевышнего. В том числе, и человек. Часто Сила вносит свои коррективы в происходящее…

Неизвестно, поняла ли Вирия, что имел в виду старик.