Читать книгу Кровавый Меркурий - Сергей Мартин - Страница 5

Брянцев прилетел в Москву утренним рейсом и сразу же отправился из Домодедово в гостиницу, успев сесть в уже отправляющийся автобус. Вслед за ним поспешно поднялись в салон ещё два пассажира, и двери экспресса закрылись. Переведя дыхание от быстрой ходьбы, Анатолий поискал взглядом свободное место и прошёл в конец салона, устало опустившись в кресло у окна.

Молодой парень спортивного вида и вызывающе накрашенная девушка, вошедшие вслед за ним, купили билеты у водителя и тоже прошли назад, заняв два места чуть дальше по правую сторону. Они о чём–то оживлённо спорили вполголоса, не обращая внимания на других пассажиров, и Брянцев облегчённо усмехнулся, отбросив инстинктивно возникшее подозрение. Он отвернулся к окну и погрузился в свои размышления о предстоящих делах.

До гостиницы Брянцев добрался на метро, умышленно сделав несколько неожиданных пересадок. Кажется, никто не увязался за ним. Он с облегчением вышел через стеклянные двери станции "Измайловский парк" на улицу, вдохнув полной грудью свежий майский воздух, и спокойно зашагал в сторону гостиничного комплекса, возвышающегося неподалеку серыми коробками корпусов.

Солнце палило по–летнему и уже перевалило зенит, быстро иссушая небольшие лужицы после утренней грозы и выпаривая пот из прохожих. Брянцев весь взмок и почувствовал неприятно липнущую к телу рубашку, но снимать пиджак не стал, так как обе руки были заняты багажом. Во рту пересохло, и он с вожделением отыскивал взглядом заветный ларёк с прохладным пивом. Вокруг их было в изобилии, практически не отличающихся ассортиментом, и Брянцев подошёл к ближайшему. Он выпил бутылку "Балтики" прямо здесь же, с удовольствием потягивая пиво из горлышка и смакуя каждый глоток янтарного пенного напитка. Солнце и пиво располагали к благодушию и расслабленности, поэтому он не обратил внимания на прошедшую мимо девицу, украдкой внимательно наблюдавшую за ним. Она села на лавку в сотне метров от ларька, достав из сумочки радиотелефон и коротко переговорив с кем–то. Убрав телефон, девица достала какой–то журнал и притворно погрузилась в чтение, не забывая приглядывать за Брянцевым, который уже утолил жажду и не спеша продолжил свой путь.

Войдя в огромный холл "Гаммы", встретивший его шумом и гамом кишащих здесь постояльцев, Анатолий вскоре получил ключи от своего одноместного номера, забронированного Шкловским. Закрыв за собой дверь и сбросив опостылевший пиджак, он сразу же взялся за телефон и принялся накручивать диск, набирая номер Эдуарда, но в ответ услышал лишь длинные гудки. Тихо чертыхнувшись после безуспешных попыток дозвониться до компаньонов, Брянцев распаковал чемодан и достал свежую рубашку, решив принять душ с дороги и немного успокоить нервы. Он с наслаждением стоял под горячими струями, смывая с себя пот и пыль, и старался не думать о делах, но они настойчиво терзали сознание тревогами и сомнениями.

Выйдя из крохотной ванной, совмещенной с санузлом, Брянцев переоделся и закурил, усевшись в кресло у окна и приоткрыв его, чтобы выветривался сигаретный дым. Несколько минут он молча размышлял, а затем вновь потянулся к телефону. Компаньонов по–прежнему не было в номере. Брянцев взглянул на часы и набрал межгород.

Разговор с женой был недолгим. Он лишь сообщил ей о своем благополучном прибытии. Услышав её взволнованные слова о возможной слежке, он, как мог, успокоил Наташу, но сам не был спокоен и вышел из номера, чтобы разузнать о друзьях.

Поднявшись на лифте на три этажа выше, Брянцев справился у дежурной по этажу о Шкловском и Ковале, но та ответила, что с утра не видела этих постояльцев. Её ответ прозвучал неуверенно, и Анатолий решил лично убедиться в их отсутствии. Подергав ручку запертой двери, он с растерянным видом вернулся к себе и три часа не выходил из номера, ожидая их звонка и сам периодически названивая им. Наконец не выдержав подступившего голода, Брянцев отправился ужинать в гостиничный ресторан, где быстро и без аппетита проглотил все блюда, ограничившись бокалом сухого вина. Прихватив в буфете три бутылки пива, он снова вернулся в свой номер.

Уже поздно вечером, когда тревога и отчаяние полностью завладели им и он, словно тигр в клетке, метался по маленькой комнате, куря сигареты одну за другой, телефон на столике у кресла ожил и залился истеричным звонком. Брянцев подскочил к нему и, сорвав трубку, воскликнул взвинченным и чуть осипшим от дыма голосом:

–– Да! Слушаю!

–– Толя? – послышался осторожный ответ Шкловского. – Ты уже приехал?

–– Да, чёрт возьми, я–то приехал, а вот вы куда пропали, мать вашу? Что, трудно позвонить?! Я тут с ума схожу…

–– Успокойся и не кипятись, – прервал его излияния Шкловский. – Извини, так получилось, не было телефона поблизости…

–– Не было телефона? – проворчал Брянцев. – И где же вас носит?

–– Неважно… – огрызнулся Шкловский. – Ты привёз деньги?

–– Да. Пришлось снять почти все.

–– Отлично! Ты как раз вовремя. У нас практически всё решено, дело только за бабками. Послезавтра мы должны внести залог и получить образцы. Сразу же рвану к покупателю, виза уже получена…

–– Когда встретимся?

–– Завтра утром за тобой подъедут… В восемь выходи к главному входу, увидишь серую "Тойоту". Парня зовут Валерой, он привезёт тебя куда надо…

–– А вы что же, в гостинице уже не живете? – забеспокоился Брянцев.

–– Нет, но мы не выписались… Да не боись, всё в порядке. Так надо. Пошевели немного мозгами и сам всё поймешь.

–– Не нравится мне всё это.

–– Нравится – не нравится, а условия диктует продавец. Он рискует не меньше нашего, если не больше. Так что давай не паникуй, ничего не случится.

–– Какого чёрта, не паникуй! Я что же, потащусь с деньгами неизвестно куда и неизвестно с кем?! Сто тысяч – не шутка!

–– Толик, не напрягай меня. Мне и так приходится вертеться, как карасю на сковородке, чтобы провернуть это дело, а тут ещё ты со своей истерикой, – хмуро ответил Шкловский. – Я сказал, что ничего не случится, значит, отвечаю за свои слова. Этот парень, что привезёт тебя, шофёр Гар… продавца. Кроме того, за вами будут присматривать его люди. Так что с охраной всё в порядке. Да и деньги–то у тебя в чеках… В общем, отдыхай пока и успокой свои нервы. Скоро начнутся горячие денёчки, а ты уже сейчас ни к черту не годишься.

–– С вами успокоишься только в могиле, – угрюмо ответил Брянцев. – Ладно, а дальше–то что?

–– В каком смысле? – не понял Шкловский.

–– Ну, поеду я с тем парнем, и что?

–– А ничего. Положим деньги на депозит в их банке под туфтовый договор, получим образцы, и всё. Я поеду к покупателю, а вы с Костей будете ждать моего возвращения. Если первый этап пройдёт успешно, тогда и товар тронется в путь.

–– Так мы завтра увидимся?

–– Конечно.

–– Послушай, Эд, а если что–то не сработает или "пробники" окажутся пустышками, тогда что? Плакали наши денежки? – забеспокоился Брянцев.

–– Кто о чём, а вшивый о бане, – с сарказмом выдохнул Шкловский. – Тогда, милый мой, плакали не только наши денежки, но и головы. Но это исключено. Я получу "пробники" сразу после анализа, из рук в руки, так что туфта не пройдёт. К тому же, если всё же с ними будет что–то нечисто, то ведь "пробники" промаркированы… Я привезу их назад, и мы снимем депозит согласно договору. Но я уверен, что они не будут мелочиться ради нашей сотни, когда на кону арбуз. Такие мэны по мелочам не играют. С их стороны подвоха не будет, по крайней мере, на первом этапе. Ну а дальше постараемся не лопухнуться. Всё, Толя. Спи спокойно. До завтра.

Шкловский прервал разговор, и в трубке раздались гудки. Брянцев растерянно повертел её в руках и швырнул на аппарат так, что тот жалобно звякнул, едва не слетев со столика на пол. Тихо выругавшись, Анатолий достал сигарету из почти пустой пачки и, заметив нервную дрожь своих пальцев, раздраженно, со злостью смял её, бросив в кучу окурков, заполнивших пепельницу.

Ситуация нравилась ему всё меньше и меньше, вернее, совсем не нравилась, но правила игры диктовались не ими. Он вдруг подумал, что ещё не поздно отыграть назад, но для этого нужно как–то убедить компаньонов в обоснованности своих подозрений и предчувствий, а веских аргументов не находилось. Да и вряд ли парни внемлют им, почуяв запах бешеных денег. В голове на миг заметалась трусливая мыслишка, что если запахнет жареным, то можно выйти из игры и одному, но он сразу же отбросил её, презрительно усмехнувшись над своим малодушием. Бросить друзей – это подло, даже если они и не прислушаются к голосу здравого смысла. К тому же выхода действительно нет. Отказ от этой операции, если и не будет иметь серьёзных последствий для них, всё равно приведёт к скорому и неминуемому краху их маленького дела, ведь аппетиты "крыши" растут с каждым днем, а подпитывающие источники всё сокращаются. Вырваться же из этих тисков смогли лишь считанные единицы.

Брянцев устало опустился в кресло и отрешённо уставился на висящую над кроватью копию известной картины с грачами и березами. Он сидел не шевелясь, запрокинув голову на спинку кресла, и полностью расслабившись.

–– Спокойно, Толик, спокойно, – шепотом подбадривал он самого себя. – Выбор сделан. Какого чёрта я сомневаюсь? Эд прав: не в их интересах кидать нас сейчас. Покупатель–то – наш, и они его не знают. Главное – не ошибиться, и всё будет в порядке… В Россию можно будет и не возвращаться – с такими–то деньгами, вот только Наташу вытащить отсюда. Ничего, вытащу. Что–нибудь придумаю…

Он ещё бормотал что–то себе под нос, но веки тяжелели и опускались, постепенно уступая в борьбе со сном. Брянцев задремал, уронив голову на грудь, и очнулся совершенно неожиданно от громкого разговора в коридоре. Видимо, кто–то из загулявших постояльцев возвращался в свой номер. Анатолий взглянул на часы и с проклятиями поднялся с кресла. Было далеко за полночь. Быстро разоблачившись, он нырнул в постель и почти сразу провалился в глубокий сон.

Брянцев едва не проспал назначенное время, вскочив с кровати и дико озираясь по сторонам заспанными и слипшимися глазами. Он отыскивал трезвонивший будильник, но вдруг вспомнил, что забыл достать его из чемодана. Потом до него дошло, что звонил телефон, и, судя по настойчивости и громкости звонка, вызывал межгород. Спотыкаясь, Брянцев поспешил к столику и снял трубку.

–– Алло… – сказал он сонно.

–– Толя, это Наташа, – ответил ему взволнованный голос жены. – Как хорошо, что я тебя застала…

–– Что случилось, дорогая? – обеспокоенно спросил он, растирая ладонью лицо и прогоняя остатки сна.

–– Да уж случилось… – голос жены задрожал от волнения. Она замялась в нерешительности, не зная, с чего начать, а затем с нескрываемым испугом сказала: – Вчера вечером приходил Игорь Самсонов. Он сказал, что после обеда в офис нагрянула целая кодла этих… "быков". Вели себя нагло, спрашивали, куда вы уехали… В общем, они передали, что собирают пожертвования в фонд помощи семьям пострадавших "бойцов". Так сказал Игорь. Точно не помню, что он ещё говорил насчёт этого… Неважно… Толик, они требуют от вас, от вашей фирмы, ещё двадцать процентов от той суммы, которую вы выплачивали им за прошлый год. Срок дали неделю… Потом "включат счётчик".

–– Вот чёрт! – вырвалось у Брянцева. – Совсем обнаглели! И доят, и доят…

–– Подожди, это ещё не всё… Они ещё сказали, что Подельник напоминает о долге за охрану какого–то груза, который вы отправляли из Челябинска в декабре прошлого года и вроде бы не рассчитались полностью с ними. С учетом процентов за просрочку у них к вам претензия на тридцать пять тысяч долларов…

–– Что?! Вот гады! Мы же сразу рассчитались с ними подчистую! – с негодованием воскликнул Брянцев. Лицо горело огнём от прихлынувшей крови, а сон как рукой сняло. – Схимичили что–то… теперь поди докажи, что ты не верблюд… Вот падлы! – опомнившись и взяв себя в руки, он виновато сказал: – Извини, Наташа, не сдержался… Это всё?

–– Нет, не всё… Толя, я боюсь… За тебя и за себя… Они пригрозили, что если вы не заплатите эти деньги в указанный срок, то разбираться будут по–другому… Ой, Толя, что же теперь делать? – жена была в отчаянии и едва сдерживала слёзы.

–– Наташенька, успокойся, всё обойдется, – не очень уверенно сказал Брянцев. – Они всегда давят на психику, это их обычные методы. Тебя это не касается, а мы разберёмся. Не волнуйся, дорогая, мы уладим эту проблему.

–– Уладите? Но как? У вас же нет таких денег! Толик, они не шутят, ты сам знаешь это. Я так боюсь… – она всхлипнула и запричитала: – Господи, да когда же всё это кончится, когда мы будем жить по–человечески и не будем дрожать от страха? Не жизнь, а сплошной кошмар!

–– Дорогая, ну пожалуйста, успокойся, – подавленно сказал Брянцев. – Я обещаю тебе, что всё уладится. Деньги будут, расплатимся и уедем из этой проклятой страны…

–– Толя, но откуда вы возьмёте такие деньги? Сумма–то огромная, а платить нужно через неделю… Может, нам сейчас уехать куда–нибудь?

–– Нет, Наташа, сейчас нельзя. Да и куда? В России рано или поздно они нас найдут, а чтобы перебраться за границу, нужны большие деньги… Мы сейчас проворачиваем одно дело… – он вдруг осёкся и осторожно спросил: – Ты откуда мне звонишь?

–– Из дома. А что?

–– Из дома? – переспросил он и нахмурился. – Нет, ничего… В общем, ты не волнуйся и наберись терпения. Скоро всё изменится… к лучшему… А эти гады пусть "включают счетчик", теперь уж всё равно. Отбашляем сколько надо, пусть подавятся. Нам хватит… Если что, милая, уезжай к родителям. Я тебя сам найду. Обо мне не беспокойся, ничего они со мной не сделают, да и с ребятами тоже. Им же всё равно должок нужен, так что подождут, пока мы не расплатимся…

–– Толик, а когда ты вернёшься?

–– Пока не знаю точно, но думаю, что через пару недель, не больше. Постараюсь как можно скорее… Ну, держись и будь умницей. И поосторожнее, пожалуйста… Всё. Целую, Наташенька. Мне нужно бежать, уже опаздываю…

–– Толик! – воскликнула она и тихо сказала на прощание: – Ты тоже береги себя…

Брянцев положил трубку и взглянул на часы. Было без четверти восемь, и он опрометью бросился в ванную, сунув под холодную струю голову. Немного остыв и взбодрившись, он наскоро утерся полотенцем и в армейском темпе стал собираться, продолжая думать о разговоре с женой и злобно цедя сквозь зубы проклятия и ругательства в адрес рэкетиров, обложивших их непомерными поборами. Одевшись, он с минуту постоял посреди комнаты, проверяя свою готовность, а затем, подхватив кейс, быстро вышел из номера.

Серую "Тойоту" Брянцев заметил сразу, едва вышел из стеклянных дверей гостиничного холла и оказался на широком крыльце под козырьком. Машина стояла прямо у лестницы, поблескивая на солнце лаком. Тонированное стекло со стороны водителя было приоткрыто, и Брянцев увидел голову брюнета в тёмных очках, наблюдавшего за выходящими из дверей. На мгновение заколебавшись, Анатолий шагнул вперед с решительностью обреченного, на ходу расчёсывая ещё влажные волосы. Водитель заметил его и теперь откровенно разглядывал приближающегося Брянцева, словно ощупывал настороженным взглядом, скрытым очками.

–– Вы – Валерий? – негромко спросил Брянцев, подойдя к нему почти вплотную и пытаясь заглянуть в глубь салона.

Водитель, возраст которого было трудно угадать, коротко кивнул в ответ и в свою очередь спросил:

–– Анатолий Викторович?

–– Да.

–– Садитесь.

Брянцев обошёл машину и сел, положив кейс себе на колени. Быстро оглянувшись и убедившись, что они одни, он чуть расслабился и, виновато улыбнувшись, сказал в оправдание:

–– Извините, что заставил ждать. Проспал немного… Устал с дороги. Водитель никак не прореагировал на это и молча завел двигатель.

Машина плавно тронулась с места и, выехав на улицу, резво помчалась по ней, сразу же заняв крайний левый ряд. Сначала они ехали по Измайловскому проспекту вдоль парка, и Брянцев молчаливо посматривал в окно, но когда "Тойота" свернула направо, он с беспокойством завозился в кресле и спросил:

–– А куда мы едем?

–– За город, на дачу, – коротко ответил Валерий, едва заметно скривив губы в усмешке: – Ваши друзья тоже там. Ждут вас.

Это пояснение немного успокоило Брянцева. Он пошарил по карманам пиджака в поисках сигарет, не обнаружил их и вежливо спросил водителя:

–– Ещё раз прошу прощения, но не найдется ли у вас сигарет? Я не успел купить.

Валерий молча вынул пачку "Мальборо" и положил её на панель. Брянцев достал сигарету и закурил, косясь на неразговорчивого парня, в котором чувствовалась скрытая сила.

–– Спасибо, – поблагодарил он, с удовольствием затягиваясь дымом, и подумал, увидев мозолистые костяшки пальцев Валерия, что тот, возможно, служил в спецназе.

Ехали довольно долго, сначала по шоссе Энтузиастов, а потом по кольцевой дороге, обогнув чуть ли не полгорода. Брянцев неплохо ориентировался в Москве, но пригороды почти не знал, поэтому внимательно следил за дорожными указателями, быстро проносящимися мимо. В зеркале он заметил следующую за ними Тёмно–зелёную "десятку", и только сейчас вспомнил, что видел её же, когда они выезжали на Измайловский проспект. Тогда он не обратил на неё никакого внимания, а сейчас забеспокоился, но ненадолго. В памяти всплыли телефонный разговор со Шкловским, его слова об охране, и Брянцев скривил губы в усмешке над своим очередным страхом.

"Тойота" свернула с кольцевой на Варшавское шоссе, "десятка" тоже, и обе машины ещё около получаса продолжали двигаться на юг, пока не свернули на какую–то второстепенную дорогу, приведшую их в дачный посёлок, окруженный прекрасным сосняком. Они проехали его насквозь и остановились на самом краю возле довольно скромной на вид двухэтажной деревянной дачи, обнесённой сплошным забором из металлических листов, окрашенных свежей голубой краской.

Дом, судя по всему, был построен совсем недавно. Брянцев, выбравшись из машины, даже почувствовал запах олифы, которой была покрыта обшивка стен. Под ногами захрустел мелкий гравий дорожки, ведущей к воротам и калитке. Брянцев растерянно озирался вокруг, в нерешительности ожидая появления хозяев, но никто не выходил встречать его, а Валерий по–прежнему молчаливо сидел в салоне "Тойоты" и бесстрастно курил сигарету. "Десятка" же развернулась неподалеку и умчалась прочь, выполнив свое задание.

Брянцев хотел было спросить водителя, что делать дальше, но тут заметил, как на крыльцо веранды вышли двое мужчин и не спеша пошли к калитке. Оба были одеты по–домашнему, в спортивные костюмы и майки, а на ногах – кроссовки, но Брянцев, оценив их фигуры, сделал вывод, что спортом они занимаются от случая к случаю и не слишком себя обременяют физическими нагрузками. Один из них был невысок и чуточку полноват, зато второй – под сто девяносто ростом, но сух, как жердь. Оба были брюнетами, но тот, что пониже, явно старше своего спутника и по возрасту, и по положению. Он шёл уверенно и степенно, слегка переваливаясь и раскачиваясь на ходу, широко разворачивая ступни наружу, словно моряк, а второй же, напротив, из–за своего роста семенил за ним, сутулясь и глядя себе под ноги, будто опасался наступить на пятки старшему. Они подошли к калитке и, распахнув её, уставились на Брянцева оценивающими взглядами. Этот осмотр продолжался несколько мгновений, но и их было достаточно, чтобы Брянцев почувствовал себя червяком, помещенным под микроскоп.

–– Анатолий Викторович? – наконец–то спросил старший довольно вежливым и приятным голосом.

–– Да, я, – выдавил из себя Брянцев, стараясь не выказать вдруг возникшую неприязнь к этой парочке.

–– Мы вас ждем… Э–э–э… Позвольте представиться, меня зовут Рудольфом Альфредовичем… Можно просто Руди, – добавил он, широко улыбнувшись и сверкнув золотыми коронками. – А это Миша, мой помощник. Прошу, проходите.

Миша закрыл за ними калитку, и Брянцев услышал шум отъезжающей "Тойоты".

–– А где же мои компаньоны? – не утерпев, спросил он Гарденберга.

–– Понимаю, вам не терпится с ними увидеться, – чуть иронично сказал тот. – За ними уже уехали… Да вы проходите, Анатолий Викторович, не стесняйтесь и будьте как дома…

Все трое прошли в гостиную, обставленную дорогой итальянской мебелью, показавшейся Брянцеву неуместной в интерьере, в общем–то, обыкновенной дачи, но он не удивился. Ему приходилось видеть и не такое…

–– Может быть, хотите выпить? – вежливо спросил Гарденберг, подкатывая к дивану, на который сел Брянцев, раскладной столик–бар и приводя его в "боевое положение". – Коньяк, мартини?..

–– Нет–нет, спасибо… – поспешно ответил Анатолий. – Если можно, то лучше кофе. Я не успел позавтракать.

–– Миша, распорядись–ка… – скомандовал Гарденберг, присаживаясь в кресло напротив. Посмотрев на батарею бутылок и чуточку поколебавшись, он всё же плеснул в два бокала красного вина и добродушно сказал: – Немного вина не повредит… Итак, Анатолий Викторович, хочу сразу же внести некоторую ясность в причины, по которым я настоял на нашей встрече именно здесь. Ведь вы же думали об этом и наверняка восприняли это настороженно?

–– Да, конечно.

–– Ну да. Так вот, как вы сами понимаете, наша совместная операция носит весьма щекотливый характер и сопряжена с немалым риском для всех нас. Малейшая утечка информации о ней от кого бы то ни было может привести к самым плачевным последствиям. Надеюсь, вы полностью отдаете себе отчёт в этом?

–– Разумеется.

–– Очень хорошо. Тогда вы должны понять, что гостиница – не самое лучшее место для вашего пребывания и уж тем более для деловых встреч и переговоров. Слишком много людей, слишком много ушей и глаз, а ведь среди них могут оказаться и весьма любопытные. Я имею в виду не ваших или наших конкурентов, которых, по существу, нет, а серьёзные государственные организации, общение с которыми крайне нежелательно ни вам, ни нам.

–– Да–да, я всё понимаю.

–– Именно поэтому я и пригласил вас сюда через вашего друга, – продолжал Гарденберг, пригубив из бокала. – Да вы пейте, Анатолий Викторович, отличное вино и полезное для здоровья… Пока не закончим подготовку и проведение операции, поживёте здесь. Как видите, места чудесные, воздух, природа. Но главное – здесь тихо и спокойно, все и всё на виду, и можно обеспечить определенную безопасность нашего предприятия.

–– Что–то вроде добровольного домашнего ареста? – с ироничной усмешкой спросил Брянцев.

–– Ну что вы! – притворно возмутился Гарденберг. – Вас никто не неволит. Вы же сами… проявили инициативу и вышли на нас с предложением. Но меры безопасности, конечно же, накладывают на всех нас определённые ограничения. Возможно, некоторое неудобство вы почувствуете, но с этим можно смириться, помня о том деле, которое предстоит нам осуществить. Тем более что продлится всё это недолго.

–– Сколько? – поинтересовался Брянцев.

–– Ну, это будет зависеть во многом от вас и ваших друзей и от покупателя, конечно. С нашей стороны задержек не будет. Возможно, управимся за пару недель или немногим больше. – Гарденберг проницательно посмотрел на Брянцева, с удовольствием отпил из бокала, наслаждаясь букетом вина, и спросил собеседника: – Анатолий Викторович, я вас хотел спросить вот о чём… Скажите, между вами и вашими компаньонами нет разногласий по существу и деталям предстоящей операции?

Брянцев удивленно вскинул брови, поразившись такой бесцеремонности, и хотел было ответить резко, но вовремя передумал и сдержанно сказал:

–– Моё присутствие здесь отвечает на первую половину вашего вопроса, Рудольф Альфредович. Что касается деталей, то именно это я и хотел бы услышать от вас и моих друзей. У меня не было возможности

досконально изучить все тонкости плана, но в целом я с ним знаком и принципиальных возражений не имею. Надеюсь, вы удовлетворены? – последний вопрос прозвучал с изрядной долей сарказма, что не осталось незамеченным Гарденбергом.

Снисходительно усмехнувшись, он негромко сказал:

–– О, разумеется. Вы, наверное, обиделись на мою бестактность? Напрасно. В таком деле не до этикета и церемоний. Я задал свой вопрос не случайно. Мы и вы должны сработать одной командой, если хотим получить в итоге то, что хотим… Если же начнутся разброд и шатания, какие–то дёргания и несогласованность, то это – гарантированный провал. Не стану вам объяснять, что это будет означать для каждого из нас, вы уже не мальчик. Однако должен вас предупредить, что механизм уже запущен, и дать задний ход невозможно. Так что теперь нам нужно работать вместе до конца.

–– Что вы хотите этим сказать? – обеспокоился Брянцев и заерзал на диване. – В каком смысле нельзя дать задний ход? Кажется, окончательного договора мы ещё не заключали? – неуверенно закончил он.

–– Ошибаетесь, Анатолий Викторович, – усмехнулся Гарденберг. – Договор мы уже заключили, хотя и устный, в тот самый момент, когда ваш друг, Эдуард Самуилович, явился ко мне в поисках "краски" и предложил свои услуги. Насколько я понимаю, его действия были санкционированы всеми компаньонами вашей фирмы? Значит, все вы несёте за это ответственность в равной мере. А выйти из игры вы уже не можете.

–– Но…

–– Анатолий Викторович, – Гарденберг решительно прервал слабую попытку Брянцева что–то возразить, укоризненно взглянув на него, – вы, в самом деле, не понимаете этого или только делаете вид? Мне что же, растолковывать вам очевидные вещи? Вы даже понятия не имеете, какая машина пришла в движение ради осуществления этой операции, какие силы и средства задействованы в ней… Если говорить откровенно, то вы в ней лишь небольшая шестерёночка, безусловно, играющая свою роль, но отнюдь не главную. Насчёт этого не обольщайтесь. Вы, конечно, получите свою долю "масла", чтобы лучше крутились и работали без сбоя, но лишь в числе многих других таких же "шестерёнок". Операция готовилась давно, и на вашем месте могли бы оказаться другие, но вам крупно повезло. Стечение обстоятельств, звёзды, что ли, к вам благоволят, но вы оказались в нужное время в нужном месте и с нужными связями. В общем, вы вписались в эту машину и поэтому вы здесь. Ну, а в машине всё должно работать безупречно. Иначе происходит поломка, и детали меняют… Надеюсь, вы меня поняли?

–– Кажется, да… – хмуро ответил Брянцев.

–– Вот и хорошо. – Гарденберг широко улыбнулся, блеснув золотыми зубами, и налил ещё вина. – Я думаю, что мы с вами сработаемся.

Появился Михаил с подносом в руках, на котором стояли чашки с кофе и тарелка с бутербродами. Поставив его на столик перед Брянцевым, он сел в свободное кресло и выжидательно посмотрел на шефа. Гарденберг жестом указал на стол и радушно сказал:

–– Прошу вас, угощайтесь…

Заметив скованность гостя, он добавил:

–– На нас не обращайте внимания, мы уже завтракали. Ну а пока вы будете пить кофе, я вам скажу ещё кое–что… Вы и ваши друзья должны хорошенько усвоить, что "краски" в природе не существует. Вы её никогда не видели и даже не знаете, что это такое. Это же относится и к 187–му. Вы никогда не искали эти товары и никогда не имели с нами контакты. Мы с вами вообще незнакомы и не встречались. После завершения всех наших дел вы должны забыть обо всём, причём так основательно, что даже при сильном подпитии не смогли бы проболтать ни полслова…

–– Я не болтлив, господин Гарденберг, – угрюмо вставил Брянцев. – Спиртным и женщинами не увлекаюсь. Так что ваша тирада излишня. Я прекрасно отдаю себе отчет в абсолютной секретности всего, что связано с предметом нашего предприятия.

–– Очень хорошо, но лишний раз напомнить вам об этом я всё же обязан. К тому же не забывайте, что и ваши родственники могут попасть под удар, если вы, пусть даже случайно или по неосторожности, обмолвитесь с ними об этом. Поймите, это не угроза, а лишь предупреждение… Таковы правила, и они выдуманы не мною. – Гарденберг изучающе взглянул на собеседника и подытожил: – Что ж, вижу, что вы всё поняли. А теперь завтракайте и отдыхайте, пока не прибыли ваши компаньоны. О делах поговорим позднее.

Гарденберг вместе с помощником вышли из гостиной, оставив Брянцева в одиночестве. Аппетит совсем пропал, и Анатолий лишь выпил чашку кофе, не притронувшись к бутербродам с лососиной, ветчиной и салями, лежащими аккуратной горкой на тарелке. Встав с дивана, он подошёл к окну, размышляя над словами Гарденберга. "В хорошенькое дельце мы вляпались, – подумал он, завидев на стриженой лужайке двух здоровенных и свирепых на вид кавказских овчарок. – Комфортабельная тюрьма, да и только. Значит, ребят тоже содержат… на дачах. Причём раздельно. Иначе бы уехала одна машина. Чего боятся эти господа? К чему все это психологическое давление? Хотят расколоть нас, чтоб мы сдали покупателя? Вряд ли. Тогда что все это значит?"