Читать книгу Алмазы Таимбы - Сергей Мильшин - Страница 10

Выбросив за дверь затлевший матрас, рецидивист Малахай, высокий, ощутимо сильный, с лопатообразными ладонями, сжав в неполный кулак скрюченные пальцы, когда-то жилы в драке порезали, крепко выматерился:

– Ну Тюня ты, точно Тюня, так тебя через так.

Тюня – по плечо Малахаю, шустрый, с вечно прищуренными глазами, в которых навсегда застыли недоверие и опаска, плюнул в угол избушки, не вставая с полатей.

– Я чё, виноват? Заснул, а окурок вывалился.

– Окурок у него вывалился, а огузок не вывалился? – уже теряя запал, проворчал он. – Сгореть же могли. Причём естественно.

– Ну, не сгорели же.

– Ладно, вставай, хорош валяться. Счас часа три, до вечера должны успеть. Жрать охота, может, тут ещё по берегу где избушка найдётся.

Тюня рывком скинул ноги на земляной пол:

– Пожрать я не дурак.

Оба остановились за домиком, настороженно поглядывая на раскачивающиеся лиственницы: ветер тянул плотный, стылый, коротко стриженные головы мёрзли. Наконец, застегнув телогрейки на все пуговицы, неуверенно пошагали, выстроившись гуськом: впереди Тюня, Малахай замыкал.

Идея пошарить по охотничьим заимкам подал Малахай, почти местный житель, он когда-то пахал в одной шарашке под Красноярском, а там такой домик стоял на ручье. На этом же ручье, дальше по течению и промышлял с ситом Малахай, конечно, нелегально.

Тюня, загремевший на первый срок по хулиганке, уходил на зону из Саратовской области и в таёжных делах почти ничего не смыслил, полностью доверяя опытному напарнику. Он и в побег пошёл, поддавшись на посулы Малахая, обещавшего чуть ли не золотые горы, а, точнее, золотые ручьи, на деле оказавшиеся мифическими. Зачем он взял с собой в побег неопытного первоходку, на что рассчитывал опытный зэк, не поняли даже граждане начальники в зоне, получившие впоследствии за то, что не уследили, строгие выговоры. Толку с Тюни в тайге – ну примерно как с эвенка в городских трущобах. К тому же золото в местных водоёмах если и было, то в мизерных количествах. Да и извлечь его оказалось нечем, ни инструмента, ни каких присоб для золотодобычи найти не удалось.

Скорей всего, Малахай не был до конца искренен с Тюней, тая от напарника по побегу какие-то свои, только ему ведомые планы на будущее. Тюня начинал что-то такое подозревать, но твёрдого мнения на этот счёт сложить не мог. Фактов мало. Они собирались отсидеться в этих местах, пока там, в лагере, не утихнет шум после их исчезновения, а у краснопогонников не иссякнет желание рыскать в поисках беглецов по необъятным просторам эвенкийской тайги и редким местным посёлкам.

Проблему пропитания пока решали за счёт заимок, разорив уже вторую, но оба понимали – долго так продолжаться не могло: или избушки закончатся, или повстречается какой-нибудь не слишком вежливый охотник, владелец домика. Вряд ли такая встреча принесёт им положительных эмоций. Хотя тут ещё как посмотреть, неизвестно, на чьей стороне фарт ляжет. Во всяком случае, убивец Малахай никакими нравственными нормами себя не отягощал, прихлопнуть человека рука бы не дрогнула. Да, ружьё им бы пригодилось.

Моторная лодка проскочила по реке, когда солнце встало над тайгой в полный рост. К этому времени они удалились от домика километра на три. Пройти больше просто не получилось – заваленная буреломом и валежником тайга не позволяла развить скорость хотя бы пешехода. Плелись не больше километра в час, как предположил Малахай, пытаясь отдышаться после очередного подъема на заваленный булыгами склон невысокого, но давшегося чуть ли не с кровью, холма.

Забыв про усталость, рванули к берегу наперегонки, будто по спортивной дорожке с препятствиями, перепрыгивая камни и подгнившие стволы. Успели в самый последний момент. Запыханные, выскочили на простор берега, когда лодка втягивалась в изгиб реки. Но то, что в ней всего двое, мужик и баба, разглядеть успели. Проводив исчезаюшую корму злыми глазами, Малахай бессильно выругался: «Эх, чуть бы раньше!»

Моторка двигалась в сторону разоренной избушки, оставленной ими несколько часов назад, и это предстояло обдумать. Тяжело дыша, беглецы уселись на травянистый край высокого берега, круто спускающегося к воде.

Ноги подрагивали, дыхание долго не могло успокоиться. Первым молчание нарушил Тюня:

– Ну, что будем делать?

Малахай кивнул:

– Будем, естественно. Делать. Сам что думаешь? – Он смотрел искоса, по старой лагерной привычке стараясь не встречаться взглядом, будто вскользь.

Тюня поёрзал:

– Тю… чё думать? За ними надо топать. Может, жратвой какой поделятся.

Малахай поднял голову, всматриваясь в противоположный берег, тоже высокий, но каменистый.

– А не поделятся, вежливо попросим. Пошли, чё расселся? – Он упруго поднялся, отряхивая штаны. – Возвращаемся.

Напарник подскочил следом.

Они миновали уже почти половину пути до разорённой избушки, когда звук мотора снова растревожил таёжную тишину. Оба замерли, напрягая слух. До воды метров пятьдесят, да через заваленный гнилыми стволами и крупными булыгами лес. Опять не успеют. А лодка явно двигалась навстречу.

– Что б вас, – уже понимая, что они снова остались не у дел, выругался рецидивист.

– Может, рванём? – Тюня, готовый сорваться с места, повернулся к старшему товарищу.

– Ага, чтобы ноги переломать, – он снова собрал в конструкцию несколько витиеватых выражений. – Они издеваются, что ли?

Первоходка расслабился:

– Наверное, не захотели в нашем домике останавливаться. Не понравилось.

– Естественно. Кому понравится в бардаке ночевать, – задумчиво протянул Малахай. – Это мы ошиблись. Не мог прибрать хоть малость?

– А чё я? Ты и не говорил ничего.

– А у самого мозгов вообще нет?

Тюня, обидевшись, засопел, но ответить не решился. Хотя на язык лезло.

– Выходит, в этой стороне домишко имеется. В него-то они, похоже, и едут ночевать.

– Может, найдём?

– Найдёшь тут. – Рецидивист задрал голову. – Стемнеет скоро. Айда, куда шли. Хоть крыша над головой будет.

– А пожрать так и не надыбали, – уже начиная движение, заметил Тюня.

– Ладно, придётся не жрамши ночевать. Может, что завтрева получится.

Моторка прошла мимо затаившихся в кустах зэков поутру. Сегодня они встали рано, с животами, подведёнными голодом, долго не разлежишься. Лодка, чуть приподняв нос, двигалась ходко. Баба, кстати, довольно симпатичная, за рулём, мужик на носу. И оба пристально так рассматривают берег. Неудивительно, понимают, что гости, давеча заглянувшие в домик, не из лесных людей. Вот и настороже. Малахай расстроенно цокнул. Знал бы, что так сложится, заставил бы Тюню языком избушку вылизать. И были бы у них и лодка, и оружие, и хавчик. И ещё что-то наверняка не лишнее, мешки и сумки, сваленные на дно лодки, приятно полнились.

Вот стих мотор за поворотом, и оба неспешно выпрямились.

– Ну чё, потопали?

– Ага. – Тюня жизнерадостно кивнул. – Будем догонять?

– Естественно. Жрать-то что-то надо. А у них, видал, полные рюкзаки. Может, ещё чего полезного с них снимем.

Сглотнув слюну, Тюня снова занял место во главе их маленькой колонны. Ещё в самом начале робинзонады так решил Малахай. Мол, у тебя глаз моложе, если что, и опасность заметишь первым. Тюня не спорил. Он вообще избегал спорить с напарником, признавая его авторитет не только в лесных делах, но и помня высокое положение Малахая в лагерном табеле о рангах.

Через минуту спины беглых лагерников, обтянутые чёрными телогрейками, скрылись в густой прибрежной зелени.