Читать книгу Ном - Сергей Раджабов - Страница 10

На крыльце университета Даниель зажмурился от яркого солнца и стащил с себя пиджак с торчащим из кармана галстуком. Ветерок, остывший на влажных клумбах, холодил прилипшую к спине рубашку, расправлял лёгкие, освежая, унося надоевшие за несколько лет мысли, модели и формулы. Все они теперь воплотились в законченный труд, и могут спокойно отправляться в архивы памяти, освобождая место солнцу, ветру и дороге. Даниель замер. Он смаковал странное, желанное чувство, что сейчас с этого крыльца он может пойти в любую сторону с любой скоростью. Однако, не менее странным было ощущение, что сейчас ему никуда не надо. Он перекинул пиджак за спину и сел на нагретый солнцем парапет.

Красный свет за веками потух, Даниель открыл глаза. Подсвеченные волосы Лизы золотились по контуру, он опустил взгляд и уставился на её бледные пальцы, торчащие из босоножек. Мозоли, – память о танцах, – исчезли, её ступни стали ещё красивее, чем тогда, когда он увидел их впервые.

Лиза взяла Даниеля за руку и потащила в город. Как будто теперь всё изменилось, и нужно знакомиться с ним заново.

– Меня разорвёт, если я кому-нибудь всё не выложу. В общем, так, – Лиза остановилась, набрала воздуха, повернулась к Даниелю и носом чуть не попала ему в глаз. – Компания xMiss собирается отправить первых колонистов на Марс. Я прошла отбор. Теперь мне платят что-то типа стипендии за то, что я буду проходить программу подготовки. Скажи, круто? Представляешь, я в числе…

– Когда летишь? Когда вернёшься?

– Ещё неизвестно. В контракте написано, нужно быть готовой выехать на сборы в любой момент. А вернусь… Вообще-то никогда. Как нам рассказали, нужно будет многое сделать, построить, а городить там ещё и стартовую площадку… Да и ради чего? Народу будет только прибывать уже на готовенькое.

– Почему нельзя отправить роботов вместо людей?

– Можно. И нужно. И отправят. Только обслуживать их кто будет? Без инженеров они переломаются, факт.

– Значит, нужны такие, которых не надо обслуживать.

– Таких ещё не придумали.

– Да и ты ещё никуда не летишь. Но это точно работа для роботов.

Даниель повернулся к витрине и оглядел незнакомую фигуру в отражении.

– Получается, ты в любой момент можешь исчезнуть, хоть завтра. А Вито знает?

– Когда-нибудь узнает, конечно. Надо ещё придумать, как ему сказать, чтобы он не считал, что я его обманула. Хотя, он и так будет считать. Но ситуация поменялась, и долгие отношения могут оказаться совсем недолгими. Что поделать? Не может же везти сразу во всём. И вообще, не хочу сейчас об этом думать. Пойдём уже, а то подумают, что ты интересуешься продуктами из каннабиса.

Даниель поднял глаза на вывеску и увидел над витриной нарисованный лист конопли. Лиза уперлась в Даниеля руками и спихнула с места, которое тут же заняли две немолодые дамы в одинаковых роговых очках.

– У меня идея отвести тебя кое-куда, – сказала Лиза и зашагала, чуть подпрыгивая.

Даниель пожал плечами и поплёлся следом. Он шёл молча, чуть в стороне.

– Да что такое с твоим лицом? – не выдержала Лиза.

– Это всё ради денег? Разве нельзя заработать как-то по-другому?

Лиза вздохнула, подошла к Даниелю так близко, что её губы, казалось, забирают его дыхание:

– Скукота! Как я их заработаю? Кто меня куда возьмёт без опыта? Ты знаешь, сколько денег надо на процедуры для Алисы? Мама уже не может работать. Себя-то я ещё как-то прокормлю, но этого мало. А тут и дело всей жизни и деньги, два в одном. Если бы тебе предложили достойное дело твоей жизни, ты разве отказался бы?

Даниель посмотрел себе на ботинки и кивнул. Лиза потрепала его по шевелюре, повернулась и размашисто зашагала дальше.

– Тогда на спор. Моё дело жизни против твоего.

– Да, как скажешь.

Если бы сейчас кто-нибудь спросил Даниеля, о чём это он, он бы не ответил, потому что сам бы не знал, что сказать. Созрел не план, созрела решимость. Ощущение, что он не только выбрал себе достойную задачу, но и что способен её решить. Может не хватить времени, но эту мысль он решил отбросить, как камушек из ботинка, иначе она займёт всё его внимание и парализует волю. Решение ещё только предстоит нащупать. Он зажмурился, поднял голову и понял, что то, к чему он стремился исключительно по причине неуловимого внутреннего зуда, теперь обрело понятный внешний смысл.

Они прошли по узкому тротуару вдоль древней стены и свернули в арку. Шум улицы остался позади. Дорожка шла вниз, Лиза то и дело поскальзывалась на каблуках. Вскрикивая, она вскидывала руки, и Даниель спасал её от падения, прихватывая за талию. По сторонам от дорожки возвышались сырые заросли. Совсем неподалёку кто-то разразился нечеловеческим истеричным смехом. Лиза впилась ногтями в руку Даниеля и замерла. Тут же раздался точно такой же хохот в зарослях по другую сторону дорожки.

– Как они всё-таки противно вопят, – сказала она почти шёпотом и, нервно передёрнувшись, выдохнула.

– Кто?

– Да, павлины эти сраные. Пошли.

Они прошли мимо палатки со сверкающими на солнце надувными зверятами, парящими над сахарной ватой цвета фламинго. Рядом с помпезным центральным входом в зоопарк сновали малыши. Над колясками пузырились шары, а в маленьких ручонках дёргались чёрные флажки с Весёлым Роджером, у которого вместо человеческого черепа была нарисована слоновья голова. Такие же флажки торчали из металлической банки рядом с одиноким бородачом, присевшим в тени дерева на камень. Перед собой он придерживал картонку с надписями «Зоопарк – концлагерь для зверей!» и «Свободу слонам!»

– Первый лозунг да. Над вторым бы ещё поработать, – пробурчал Даниель, – Почему только слонам?

Лиза глянула на него с хитрой миной и потащила за руку вдоль ограды мимо центрального входа и касс. Они прошли метров сто по аллее вдоль густых зарослей олеандра и остановились напротив места, где решётка ограды не страховалась металлической сеткой. Даниель почувствовал толчок в плечо:

– Лезь.

– Как? Туда? А вдруг там волки?

– Скукота, – засмеялась Лиза, – Здесь живут козлики, я их с детства кормлю через эту решётку. А ты трус, оказывается?

– Ничего и не трус. Но ты лезешь первая.

– Оно и видно!

– Так я смогу тебя подсадить.

– А-а-а, вот оно что!

Даниель присел и подставил ладони. Лиза просунула босоножки за ограду, босиком забралась ему на плечи и по очереди перекинула ноги за решётку. Даниель справился сам. Они поднялись по скату и притаились за навесом, перед которым был разворошен стог сена и топталось несколько винторогих козлов. Запах нагретой на солнце мочи бил в нос и выедал глаза. Убедившись, что поблизости нет посетителей, они перемахнули через низенький деревянный загон. Лиза обулась и выдернула из-под ступни пару прилипших соломинок.

– Пойдём, покажу тебе, зачем жирафу длинная шея.

Они забрались на помост перед вольером. Прямо перед ними оказалась голова животного, которое длиннющим языком обвевало ветки дерева и сгребало с них листья. Там же, на дереве висело подобие птичьей клетки, набитой сеном.

– Да…, точно. Зачем? Так люди объясняют отличие животных друг от друга. Через «зачем». И отвечают: «Чтобы…». Длинная шея нужна, чтобы доставать до верхних листочков. Эдакие отношения между конструктором и изделием. «А для чего изделию вот это? А вот для того-то». Или, как будто где-то есть склад шей, меха, ног, жабр, а звери туда приходят, обосновывают свои потребности и забирают то, что им нужно. На сборнике сказок написали «учебник биологии». Бред.

Лиза засмеялась:

– А как правильно?

– Правильно – почему. Это подразумевает некую стороннюю причину, неподконтрольную человеку. Нет конструктора со своим пониманием, кому что нужно, нет никакого склада… А есть…

– Скукота. Пойдём дальше, а то закипишь.

Они прошли по указателю к слоновнику. Даниель на ходу записывал в блокнот какие-то схемы, иногда присаживался на корточки, чтобы было удобнее. Лиза ждала, нависая над ним грозной тенью.

В то время, когда слон в сторонке жевал свою солому, слониха подошла поближе к закрытым решётчатым воротам, возле которых собралась шумная ватага малышни и принялась изливаться так, что поток хлынул под воротами за вольер. Это была не струя, а настоящий водопад, после окончания которого слониха уменьшилась вдвое, а Даниель готов был поспорить с кем угодно, что, пока не стих напор, она улыбалась.

Он посмотрел на Лизу, красную и с распахнутыми глазами, и сказал:

– У меня когда-то в её ситуации хотя бы было ведро. Пойдём отсюда.

В вольере с кошачьими лемурами как раз наступило время кормления. Сотрудники доставали из ведёрок морковку и первым делом одаривали самок с висящими на брюхе малышами. Чтобы пронырливые самцы не мешали мамашам питаться, их отвлекали, отбрасывая морковку подальше. Сотрудница с надетой на ухо гарнитурой, не отвлекаясь от работы, рассказывала умилявшимся зрителям о повадках лемуров и характере наиболее ярких персонажей вольера.

При виде детёныша, который своей человеческой пятернёй хватался за плотный материнский мех и перебирался повыше на загривок, Лиза так растаяла, что, казалось, вот-вот полезет через вольер, чтобы его потискать.

Даниель огляделся, нашёл неподалёку лавочку и бросился к ней чуть ли не бегом, развернул на коленях блокнот и принялся строчить, выбрасывая росчерки, беспокоясь только об одном, как бы мысль, оформленная и цельная не распалась на дырявые лоскуты.

Зоопарк – отличный пример тупого человеческого высокомерия. Сначала животных ограничивают, отнимают у них возможность действовать, охотиться, осваивать территорию, справляться с опасностями, искать и выбирать партнёра, а потом подменяют всё это обслуживанием, без которого животное погибнет. Человек навязывает зависимость от себя, а потом сам себе рассказывает, какой он благодетель.

С животными поступают так, как будто они неживые, как с какой-нибудь техникой. Ремонт и обслуживание техники – это замена регенерации, того, на что способны живые, перенос на неживое свойств живого. Человек тратит собственную жизнь, чтобы оживить то, что ему нужно, но при этом сохранять контроль. С животными на ферме это понятно, человек получает концентрацию подконтрольных ресурсов для собственного выживания. Но в случае с зоопарком – это чистый эгоизм.

Возле других вольеров он что-то бормотал про себя, делал пометки. Лиза старалась обратить его внимание то на одно, то на другое, но, казалось, он видел совсем не то, что она, и отвечал невпопад. Если бы она время от времени его не одёргивала, Даниель не раз бы наступил на хвост павлину из тех, что свободно разгуливали по территории.

В зоне для приматов за толстым голубоватым стеклом сидел орангутанг. Высоты бетонного основания едва хватало, чтобы он мог опереться на него подбородком. Он сидел неподвижно, устало приникнув к стеклу, и двигал одними глазами, то поднимая их, чтобы поймать взгляд человека, то устало опуская и глядя то ли в бесконечность, то ли в себя. Даниель присел рядом, и они долго смотрели друг на друга. Затем Даниель поднялся, огляделся на указатели и зашагал к выходу. Лиза поторопилась за ним. Только за территорией, пройдя центральные ворота, Даниель остановился и вздохнул. Лиза состроила брови домиком и скривила губы.

– Я думала, тебе понравится. Ты ведь раньше тут никогда не был?

– Не был. Спасибо тебе. Теперь я точно знаю, что ненавижу зоопарки. Ненавижу саму идею зоопарка. И лицемеров, которые делают вид, что о ком-то заботятся, а на самом деле забирают живых существ из дома, запирают в вольерах, лишают возможности заботиться о себе самим, и не забывают продавать билеты на входе.

– Эспозито, почему ты не можешь просто расслабиться?

Даниель пожал плечами.

– Дыши глубже, наслаждайся свободой, ты теперь учёный, и даже бумажку тебе выдадут. Кстати, сегодня на чердаке отмечаем.

– Хорошо. Мне только в кампус, переодеться.