Читать книгу Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья» - Сергей Росстальной - Страница 9

– 1-

Севелес видел в своих снах Мидгард. Сны про Мидгард посещали его редко, но постоянно, никогда не исчезая из его жизни. Он видел во сне небо Мидгарда, и оно было не таким, как на Чуре или Марене. Небо было, обычно, голубое, с небольшими облачками, а реже – серое, закрытое тучами – и тогда ему снился дождь в лесу. Этот сон с дождём всегда начинался струйками солнечного света среди деревьев, и свет был не такой, как на Чуре и Марене от звезды Мерцаны. Свет Ярилы-солнца был удивительно белым. Ему снились даже запахи: запах соснового леса, шишек, дым костра, и запах дождя. Ему снилась белка, которую он кормит с рук… На Чуре и Марене нет такого зверька. Но даже если бы этот сон не посещал его никогда, он и без того помнил во многих подробностях последние дни их пребывания на Мидгард-земле. Ему тогда было пять лет, а сестре четыре. Севелес спрашивал её, что снится ей. Тайна рассказывала, что иногда видит в своих снах тётю Васю и Руслана. А ещё ей снятся поля и горы, которых она никогда не видела в детстве, но на Чуре и Марене таких нет. Это Мидгард. Севелес спрашивал, какое над ними было небо. И Тайна описывала небо. Да, это Мидгард… А вот ему тётя Вася и Руслан ещё никогда не снились, но Василису он помнил хорошо, а Руслана видел недавно. И вот они семнадцатый день на борту «Грозовой Звезды», летящей по лабиринту времени и пространства, и здесь ему снова приснился Мидгард. Последний такой сон был уже давно, более двух лет назад, и он опять видел лес и дождь. А Руслан и Василиса, опять не приснились, хотя он знает, что они там были. После того похода в лес изменилась их судьба. Уже очень скоро они бежали с Мидгарда, с помощью двух жриц-Ягинь – Риты и Лады, которые смогли открыть Врата Междумирья, и попали в систему звезды Мерцаны, на луну Чур, спутник земли Марены. Здесь они выросли, стали взрослыми, и судьба этого мира стала их судьбой.

Пока они были ещё маленькими детьми, они росли в общине раксов-староверов. Их обучали грамоте и наукам, сначала дома, а потом Севелеса определили в детское начальное училище, где он и учился до 12 лет вместе с раксами. Люди-Раксы и люди-Раса внешне ничем не отличаются, и Севелес без труда выдавал себя за ракса. Но не отличаются они только внешне. Есть физиологические различия, такие, как немного разная температура тела (раксы холоднее), и несовместимые группы крови, но и это не всё. Главное различие между Раксами и Раса заставило скрывать от общества сестру Севелеса Людмилу до её полного взросления. У Раксов рождаются только мальчики, а маленьких девочек не бывает. Если бы маленькая Людмилка попалась тогда на глаза кому-нибудь из мирских, последствия могли бы быть непредсказуемые. Так и таилась она в общине, обучаясь всему дома, пока не достигла того возраста, в котором мужчины-раксы начинают перезревать в женщин. За это, с детства, она получила второе имя – Тайна. А потом уже она смогла открыто поступать в учебные заведения. Ну, а Севелесу, с тех же пор, пришлось оставаться «вечно молодым», называя посторонним людям свой возраст не более 21 года, потому как, мужчин-раксов старше 24 лет не бывает.

Восемнадцать здешних лет они уже прожили в этом мире, и теперь наступает новый перелом в жизни, к которому их готовили наставники и учителя. Первые шаги были успешны: удачный переход с Чура на Марену, и последующая миссия на Марене, в результате которой Василиса и Руслан были возвращены в мир Мидгарда – в этом Севелес не смел сомневаться. И был обретён меч Нетрон, что стало настоящим ценным подарком для Севелеса и их великого дела. Боги видят всё, и знают, что дарить.

Севелес положил Нетрон перед собой на стол. Меч был в ножнах, в очень простых незамысловатых ножнах, сделанных на скорую руку. Но в ножнах было уникальное оружие. Севелес осторожно выдвинул клинок. Лезвие Нетрона сверкнуло полированным металлом. Севелес вытащил меч полностью и положил его рядом с ножнами. Нетрон заметно изменился. Это происходило с ним без стороннего вмешательства, меч сам себя доводил до совершенства. Севелес знал от Руслана, что изначально это был простой меч, сделанный из промышленного металла. Севелес помнил меч по детским воспоминаниям, когда Руслан показывал его у себя дома, и выглядел он тогда весьма скромно. Но с тех пор, как Руслан вставил в свой меч Иглу Кощеев, и он стал Нетроном, меч начал меняться. После каждого боевого применения Руслан замечал изменения в своём оружии. Сама собой изменилась и улучшилась заточка клинка, стала улучшаться полировка всех его частей. Изменилась даже, каким-то образом, весовая балансировка меча – переместился центр тяжести, и Нетрон стал легче управляться. Меч словно сам учился воевать. Руслан тогда ещё не знал, а Севелес теперь знает, что это означает: меч отбирает часть энергии у своих жертв, и за счёт этого строит и изменяет себя, согласно своему назначению. Это делает его очень опасным. Меч понимает свою сущность, и работает над своим улучшением в этой сущности – так в нём проявляется Игла Кощеев. Недаром эти Иглы всегда хранили в кристаллических монолитах круглой формы (их называли яйцами), чтобы Игла не могла сделать из такого предмета нечто опасное.

Острую кромку лезвия лучше не трогать – от малейшего пореза можно сразу исчезнуть. А ему ещё не время исчезать. Севелес осторожно провёл пальцем по боковой поверхности клинка. Какое-то зыбкое ощущение возникло на подушечке пальца от этого движения, словно металл не был спокоен, а микроскопически вибрировал. Севелес взял меч за рукоятку. Простая бронзовая рукоятка, украшенная только шестилучевым коловратом на перекрестии. Даже она изменилась: на рукоятке проступила мелкая круговая насечка, чтобы рука лучше держала и не скользила. Руслан таких насечек не делал.

Севелес вложил Нетрон обратно в ножны. Надо будет, подумал он, сделать новые хорошие ножны для Нетрона. Переход на Чур может занять до четырёх месяцев, и себя надо чем-то занять на это время. Занятия, конечно, найдутся и без того – прежде всего, связанные с организацией их похода: размышления, расчёты, планирование. Не лишним будет и чтение книг в кристаллохранилище «Грозовой Звезды». Но, меж тем, можно будет заняться в мастерской и ножнами для Нетрона. Кстати, чем занимается их новый интересный попутчик Изосвет? Сначала он тоже читал их книги. Но, говорят, он их все – все! – перечитал очень быстро, или же они все показались ему малоинтересными и скучными. И что же он теперь делает? Оказывается, спит, как медведь, в своём отсеке. К нему заходили несколько раз, а он только с боку на бок переворачивается. И видно, что подобный долговременный сон вполне нормальное свойство для него. Ничего, Севелес займётся ножнами вместе с Зоряном. Он закинул Нетрон за плечо, и отправился в ремесленный отсек, посмотреть, какие там есть материалы, подходящие для изготовления ножен.

– 2-

Тайна вошла в Храм Живы – особое священное отделение на борту виплана, а за нею следом брат её Севелес, чтобы помогать своей сестре, жрице Живы, в служении. Без помощи животворящей Богини нельзя было поддерживать жизнь в маленьком мире корабля долгое время. Система жизнеобеспечения могла воспроизводить природный круговорот жизненных процессов не более двух месяцев, а потом законы природы в этой системе начинали постепенно меняться. По причинам, непонятным для научного наблюдения, куда-то исчезал кислород; происходили пагубные изменения в жизненных циклах микроорганизмов; сбивались многие важные жизненные процессы. Живое преставало быть живым, хотя существовало ещё как живое. Но что такое живое? Это материя, озарённая самой удивительной во Вселенной энергией – Живой. Всякая материя может быть живой только при взаимодействии с Живой – частицами жизни, которые есть воплощения животворящей разумной силы, которая предстаёт пред разумными существами в образе единой личности – Богини Живы. Регулярные служения в Храме Живы наполняли животворящей силой сложную, но саму по себе неживую материю в системе жизнеобеспечения.

Когда они закончили, оказалось, что Предводителя уже ждёт кормчая, капитан корабля Тэй Гура.

– Севелес, мы сбились с пути, – доложила Предводителю капитан, вызвав его в отсек управления, – Мы поняли это четыре дня спустя. Похоже, Клубки нас больше не ведут.

– Что случилось, Тэй? – спросил Севелес.

– Возможно, один или несколько путеводных клубков потеряли «щели времени», – пояснила Наста, – Севелес, мы всё делаем впервые…

– Я знаю, Тэй.

– Теория пространственно-временного перехода, разработанная на Чуре, не предусматривает такого случая, – сказала капитан.

– И что сейчас с нами происходит, Тэй?

– Мы кружимся на месте вокруг центра некой несуществующей массы, описывая орбиту, словно вокруг небесного тела. Непонятно, как это может быть. Одно радует, что не расходуется энергия – мы же, вроде как, на орбите.

– Выход из строя инооборудования?

– Похоже, да, Севелес.

И он отправился в иноотсек. Там стояло удивительное устройство, сохранённое в тайных хранилищах спецслужб – Ларец Времени. Это шарообразный сосуд в полтора обхвата руками, внутри которого время отличается от окружающего. Внутри этого Ларца время отставало от текущего на 18 лет Марены, то есть там было время Чура. Таким образом, этот сосуд служил точкой притяжения для того мира, в который они пытались проникнуть – на Чур. Ларец как бы стремился в своё время, и чувствовал нужные направления во временной аномалии Чура-Марены. Его реакции улавливали Путеводные Клубки, которые как бы катались по поверхности Ларца, и с них, по оптической связи, считывались указания для навигационной системы. И Ларец, и Клубки сделаны существами не из этого мира. На Чуре никто, ни учёные, ни волхвы, не знают, как они устроены, и не могут создать такие же устройства. По сему, не ведомо, как их ремонтировать.

Севелес вошёл в иноотсек, устроенный на виплане для размещения и работы иномирных устройств. Ларец Времени имеет интересное свойство: сам Ларец, и всё пространство вокруг него на пару саженей, становится видно только с определённого расстояния, около трёх шагов. С большего расстояния можно видеть, как бы пустую черноту с расплывчатыми краями, сквозь которую просматривается то, что там с другой стороны от наблюдателя. Вероятно, отражённый свет, несущий наблюдателю изображение реального Ларца, исчезает в прошлом, которое окружает Ларец. Приближаясь к Ларцу, наблюдатель попадает в другое время, то есть в прошлое, и там видит Ларец.

Сначала, издали, Севелес увидел эту пустоту в паутине тонких световых лучиков оптических датчиков. Лучики исчезали в той пустоте, словно оборванные. Севелес медленно приблизился к невидимому объекту, стоящему на массивной круглой стойке. Подходя ближе, он видел, как чернота тает, а на её месте проступает шар Ларца, и маленькие, с кулак, зеркальные шарики Клубков, которые с разными скоростями и в разных направлениях катались по поверхности Ларца. Всё выглядело, как и прежде, и нельзя было понять, что изменилось в движениях Путеводных Клубков, от чего они завели «Грозовую Звезду» на какую-то пустую орбиту. Долгое созерцание этого устройства не привело Севелеса ни к чему, и привести не могло. Он, человек, не относился к племени творцов такой техники, и не имел совершенно ни каких знаний о внутреннем её устройстве. Так же, и Раксы-пилоты уже осмотрели собранную на борту корабля иносистему, и ни к чему не пришли.

Сейчас в иноотсек снова вошла капитан Тэй, и увидела, как из тёмной пустоты проявляется человеческая фигура, и ей навстречу выходит Севелес.

– Ну, что? – спросила кормчая, – У меня была только одна мысль: всё разобрать и собрать снова. Это глупость, конечно, но только это мы и можем сделать с этим изделием.

Севелес молча кивнул, и увлёк её за собой прочь из иноотсека.

Вся команда уже собралась в соборном отсеке: четверо раксов, трое людей, и только Изосвета не было – он спал. Его не стали тревожить, Севелес не собирался никого сбивать с привычного ритма, поскольку объявление тревоги наверняка только ухудшит положение. Собрав вместе всех желающих, Предводитель похода ожидал от совместного мышления выработку какого-то решения, поскольку иного способа получить нужную информацию у них не было. Связь с Чуром невозможна, и требуемые знания нельзя было получить, а можно было только сотворить. А сотворить новые знания можно было только из тех знаний, которыми они обладали сами, и Севелес начал рассказывать историю и теорию временной аномалии Чура, которую они сейчас преодолевают, и с которой взаимодействовали сбившиеся иноустройства.

– Луна Чур попала в прошлое в результате применения оружия Часомолот, – начал Севелес, – Известно, что это оружие не человеческое. Правильно применять его могут только его создатели – Леги. Человеку из мира Яви это не под силу, поскольку надо быть шестнадцатимерным существом, как Леги, чтобы применить это оружие. То, что называют Часомолот, вероятно для нас только доступная часть этого оружия. Реально в Яви Часомолот, как шестнадцатимерный объект, существует в разных частях пространства, в которых надо одновременно присутствовать, чтобы применить его правильно. Но случилось так, что Часомолот привёл в действие человек… Что ж, это была война. Леги пришли на помощь атакованной системе звезды Мерцаны. Марене и Чуру угрожала очередная атака с Ночь-земли, которая повторяется каждые 133 лета, когда Ночь-земля снова приближается к землям Мерцаны. В тот раз луне Чур грозило прямое столкновение с Ночью. Чур избежал этого, исчезнув в прошлом, и Ночь-земля пролетела через пустоту. Как же действует Часомолот? Он вбивает ещё одну ось времени в ограниченное пространство нашего четырёхмерного мира. В нашей Яви только одна мера времени и три меры пространства, а в мире Легов четыре меры времени и двенадцать других мер, из них мер пространства более трёх – возможно, все двенадцать. Для нас существует прошлое и будущее, а для Легов – нет, для них это просто разные оси времени, на которые они переходят, как мы с вами поворачиваем налево и направо. Дополнительная ось времени, «вбитая» Часомолотом, вступает во взаимодействие с нашей осью времени: то ли даёт на неё свою проекцию, то ли создаёт с ней общий вектор. В нашем случае, скорее, получился новый вектор времени с величиной минус восемнадцать лет, и он заменил местное время. Но человек, который привёл в действие Часомолот, не смог вернуть всё в исходное состояние. Наш Чур остался в прошлом.

– Почему же Леги не помогли? – спросила звездоходчица Эро.

Ответила Тэй:

– Вероятно по той же причине, по которой Часомолот оказался не в их руках, а в руках людей. Что-то случилось у Легов.

– Может быть, он тоже вышел из строя, как сейчас наше инооборудование, – предположил Зорян.

– А может быть это и не поломка, – сказала Тайна, – просто мы так же не знаем всех тонкостей управления, как раньше люди не знали, как пользоваться Часомолотом.

– Может быть… – сказал Севелес.

– Я уже докладывала, – сказала Эро, – что мы не повторяем предыдущий путь, возвращаясь на Чур. Ну, это естественно, то что мы будем идти к обратной цели по-другому, потому что точка возвратного старта во времени и пространстве находится в другом месте. Этим же путём уже невозможно аварийно вернуться на Марену. Любой наш путь сейчас может быть только новым. Но инопутиводник отказывается взаимодействовать с потоками времени в пространстве пути. И мы сбились.

– Возможно, это встреча с нетипичными потоками времени в аномалии, – сказала второй пилот Лен Вик, – и в таком случае всё дело может быть в программе путиводника. Программа создавалась на Чуре, в лабораториях. Это делалось исключительно опытным путём, то есть подбором программных шагов, и по-другому программу для инопутиводника создать невозможно – это оборудование не нашего мира, а мы не знаем, и не можем понимать физику и счёт того мира. И конечно, на Чуре не могли знать и предусмотреть все структуры временной аномалии, которые могут встретиться. Я думаю, мы столкнулись с такой непредусмотренной в программе структурой. Что бы самим подобрать программу, нам нужна, как минимум, физическая, контактная привязка к какому-нибудь небесному телу. Без этого мы как слепые. И вот этого у нас и нет – мы в открытой Сварге, между Мареной и Чуром, и между их разными временами.

– Итак, – сказал Севелес, – у нас либо поломка оборудования, либо недостатки программы. И то и другое друг друга стоит.

После этих слов всем продолжили высказываться по поводу состояния инотехники, и Севелес, молча слушая обсуждение, обнаружил, что все просто пересказывают нечто общеизвестное, и при этом никак не приближаются к решению вопроса.

– Вот что, друзья, – сказал он, – мне кажется, мы уже мешаем друг другу думать своими рассуждениями. Возвращаемся все к своим занятиям, и уединяемся каждый со своими мыслями. Свои мысли объединим снова за завтрашней трапезой.

Будучи в учении у волхвов, Севелес, кроме прочего, проходил обучение искусству мышления. Он знал, что мышление бывает коллективное, и личное. Эти мышления отличаются друг от друга, и в них применяются разные тактики. Личное мышление намного лучше подходит для созерцательного познания, когда, сосредоточившись, можно дождаться прихода нужного знания. Это иногда называют озарением или прорицанием. Коллективное мышление к созерцательному познанию не пригодно. А им сейчас нужно именно созерцательное познание, ибо иного способа узнать ответ на вопрос, что делать с инопутиводником, у них просто нет – иномирные вещи измерительным способом не исследуешь. Вот почему Севелес разослал всех по своим местам, что бы каждый мог уединиться со своими мыслями, и не мешал другому.

Уходя к себе, предводитель какое-то время постоял у смотрового окна в обходном проходе, глядя в звёздную россыпь Сварги, а потом вошёл в свой отсек, сел за стол, сложил руки крест-накрест перед собой, и чуть склонился. Он всегда так сидел, когда думал.

Севелес вспомнил слова Лен Вик о невозможности осмыслить программирование инотехники. Она права: другая мерность сотворения не позволяет оперировать не воспринятыми в Яви величинами. Это то же, что пытаться считать, не зная цифр. Вот поэтому и программа составлялась многотысячным подбором алгоритмов. И он вспомнил рассказ Руслана про Иглы Кощеев, как ему говорил о них волхв Ведамир. Севелес немного помнил Ведамира – они, с Тайной, были малышами, когда видели его в селении на Мидгарде. Ведамир рассказал Руслану, что Игла Кощеев – это орган чувств, который воспринимает все мерности того мира, в котором Игла создана. В теле человека она даёт проекцию всех иномирных восприятий на его органы чувств. Оставаясь человеком четырёхмерной Яви, можно воспринимать более многомерные миры. Несомненно, и ту инотехнику, что сейчас стоит на борту их виплана, тоже можно увидеть по-другому. Игла Кощеев у них есть – она в Нетроне… Севелес зацепился за эту мысль, и она увлекла его. Игла-то есть, но она надёжно вделана в кристаллическую структуру металла. Это не извлекаемо. Виден только один способ обрести многомерное сознание и разобраться с путиводником: вбить лезвие Нетрона в свою голову… это не приведёт к гибели, пока лезвие Нетрона в плоти… обретя сверхъявное многомерное восприятие, обследовать инотехнику… исправить или перепрограммировать путиводник… а потом… потом вытащить Нетрон и исчезнуть… Значит, кого-то надо принести в жертву… А без этого, жертвами станут все. Это отчаянная мысль. Металл убьёт плоть раньше.

Все снова собрались в соборном отсеке, на обед. У всех на лицах читалась озабоченность и напряжённость. Несомненно, каждый что-то надумал, но высказываться не спешил никто, выполняя распоряжение Севелеса не создавать сумятицу в организации коллективного мышления.

И явился, наконец-то, Изосвет.

– Здравия всем, – чуть поклонился он собравшимся, и сел в свободное кресло, – Прекрасно спится на вашем уютном гостеприимном корабле. Но я проснулся от гула ваших мыслей. Итак, это всё же случилось: вы потеряли свой путь. Это легко понять. На корабле, идущем по Сварге, только эта причина может вызвать такую бурю мыслей. Что случилось, Предводитель?

И странник Изосвет устремил оба свои взора – каждым разноцветным глазом – на Предводителя.

Севелес коротко, но понятно, всё объяснил. Изосвет молча выслушал, и встал.

– Идём, Севелес, – сказал он, – Помнится, я обещал оказаться полезным. Трапеза не пойдёт впрок от волнений ожидания, поэтому пойдём немедленно к Ларцу Времени, и посмотрим.

Изосвет был прав: о еде теперь никто и не думал. Все поднялись, и пошли следом за Севелесом и Изосветом. С ними не было только звездоходницы – Эро сегодня была на вахте, и она оставалась в отсеке управления.

В иноотсеке Изосвет какое-то время вдумчиво стоял перед Ларцом на расстоянии невидимости, и очень было похоже, что он его прекрасно видит. Потом он жестом велел всем оставаться на месте, а сам шагнул в пустое пятно, и исчез там. Шло немалое время, люди-Раса и люди-Раксы стояли, и терпеливо ждали. Они только видели, как подрагивают порой лучики оптических датчиков – это Изосвет пересекал их, двигаясь вокруг Ларца. Ничего не стоит увидеть, что он там делает, если приблизиться на несколько шагов, но никто не смел это делать, ибо к глупому любопытству никто приучен не был.

Изосвет вышел из невидимости с обратной стороны Ларца, и неторопливо подошёл к экипажу.

– Ну, как вам сказать… – задумчиво произнёс странник, почёсывая бороду, – вашими словами невозможно верно описать причину, поэтому скажу, как получается: это не ваша программа растерялась, это сбой работы Путеводных Клубков. Это неверное объяснение, но для вас это по-другому не может выглядеть. Я занялся ими, и сейчас с ними…

– Докладывает Эро Тих, – раздалось из громкоговорителя общей связи, – всё в порядке: на стол управления начали поступать команды прокладки пути.

– Да, вот это я и хотел сказать, – кивнул Изосвет, – всё в порядке. Ну, Севелес, твоя кормчая может дальше вести корабль.

– Изосвет, ты настроил Клубки? – удивился Севелес.

– Да, Предводитель. К сожалению, я не могу вас научить это делать – вы не можете видеть то, что для этого надо.

– Я это уже понял, Изосвет. Благодарю тебя, от всех нас… людей.

В благодарности Севелеса прозвучал намёк на загадку происхождения загадочного странника Изосвета, которую тот не спешил раскрывать, или, скорее, даже не собирался это делать. Загадка обострилась теперь, после того, как Изосвет сделал дело, невозможное для людей.

– Вели взять путь и следовать по нему, нас ведь заждалась трапеза, – напомнил Изосвет.

– Севелес? – обратилась капитан Тэй Гура, стоявшая рядом.

– Да, Тэй, давай, действуй, – ответил Севелес.

– Есть! – ответила кормчая и удалилась вместе с обоими пилотами.

Спустя несколько минут по общей связи раздался её голос:

– Всем пристегнуться! При смене курса возможно ускорение и рывки. Это ненадолго.

Всё обошлось только небольшими толчками. «Грозовая Звезда» снова шла замысловатым курсом к луне Чур, а Изосвет снова спал в своём отсеке. Наверное, ему крайне неинтересно с людьми, которые не могут видеть и сделать то, что может он.

– 3-

Через два месяца пути они вышли на прямой курс к Чуру, достигнув времени луны. Это стало очевидно, когда появился радиообмен. На условный сигнал «Грозовой звезды», постоянно отсылаемый радиоавтоматом, ответил условным сигналом радиомаяк Ставки Совета Обороны. Открытый радиообмен был категорически запрещён. Поход «Грозовой Звезды» был секретным, цели и задачи его раскрывать недопустимо. Среди Раксов, населяющих Чур множеством полусуверенных государств, полно тех, кто поддержит вторжение Ракшасов, если оно начнётся. Ведь Раксы – это гибридное племя людей с генами Ракшасов, и есть такие властители, которые делают ставку на родство с ящерами. Открытые радиопереговоры, даже кодированные, могут быть услышаны и расшифрованы сторонниками пришествия Навьих сил, и тогда они узнают о том, что готовится контрудар по гнезду рептилоидов, и учинят террор противодействия. По ответному сигналу радиомаяка было вычислено оставшееся время пути по догоняющей траектории: ещё одиннадцать дней. Весь обратный путь, с Марены на Чур, занял почти вдвое меньше бортового времени, чем путь с Чура на Марену, но всему отряду он показался, напротив, ещё продолжительнее первого. Причиной тому было волнительное напряжение, вызванное неожиданными сложностями в работе техники, и ожидание невероятных грядущих событий, которые неизбежны по результатам их похода. Один только странник Изосвет, похоже, не волновался – он спал по трое суток, а потом выходил что-нибудь перекусить. Для него время шло, очевидно, в нормальном ритме. А может быть, он живёт за двоих? Почему при разговоре с ним всегда возникало стойкое ощущение, что разговариваешь с двумя людьми? Может быть, только из-за разных глаз?

Как же справлялись остальные с тысячами часов, свалившихся на них? Общепринятым занятием было чтение кристаллозаписей. Художественные, исторические, учебные, и технические писания были в большом множестве в распоряжении отряда. Севелес не только читал, но и сам писал подробное повествование об их походе на Марену, и ему помогали в этом Тайна и Зорян. Его кристалл с записью каждый день немного прирастал в длину, когда он садился за клавиатуру. Кроме этого Севелес мастерил ножны для Нетрона. Материал он выбрал добротный – древний маренский кедр, полуокаменевший в горном леднике. Обломки такой древесины нашли Раксы, и два лета использовали как дрова. А когда вернулся Севелес, он нашёл, что это весьма прочный и эстетичный материал, и взял на борт несколько небольших кусков ствола. А Зорян надумал из этого кедра смастерить матрёшек – надо же детям какой-то подарок привезти, после долгой-то разлуки. Лада и Рита когда-то рассказывали им про эту русскую игрушку. Зорян решил сделать набор Богов и Богинь. Большая фигурка – Род, внутри неё Вышень, потом Крышень, Сварог, Лада-Богородица, Леля, Марена, Тарх и Тара. Пусть дети и в игре знакомятся со своими вышними родичами.

Раксы проводили тянущееся время, порой, как-то по-своему, уединяясь вместе в своих отсеках. Севелес подозревал, что они ещё вспоминали действенно, как недавно были мужчинами. Как вернутся на Чур, Севелес их всех отправит в долгосрочный отпуск. Замуж их всех… Они ведь даже женаты не были в мужской жизни. Всё карьеру строили. Все четверо стали отличными лётчиками. Первый пилот Азан даже был военным лётчиком и где-то воевал. А Тэй ещё до перерождения стал кормчим. Все четверо раксов с мужской молодости были приверженцами Ведического вероисповедания Прави и Слави, и связали свою судьбу с проектом низвержения Ночь-земли. Уже став женщинами, они составили один из лётных отрядов, который был выбран Советом для первого в истории прорыва через временную аномалию Чура. Они сделали очень много, и заслужили самую высокую награду. Для них, конечно, большая честь продолжить походы в Сваргу, но Севелес решил, что на Ночь-землю их повезёт другой лётный отряд. И они послушают его, ведь он у них в непререкаемом почёте – настоящий человек-Раса, который как родился мужчиной, так им и помрёт. И Зорян тоже. И диво дивное – супруга его Тайна, сестра Севелеса, которая женщина от рождения.

«Грозовая Звезда» подошла к Чуру с ночной стороны, и команда смогла наблюдать только тонкий голубоватый полумесяц луны. Виплан вошёл в тень Чура, включил антигравитационную установку, и начал снижение по орбите до появления практичного гравитационного взаимодействия. Внизу сияла россыпь огней, выделяя всю сушу. Моря зияли пустыми черными пятнами. «Грозовую Звезду» засекли несколько наземных радаров, и виплан ответил им позывным какого-то стандартного серийного спутника – на борту имелся набор «взломанных» опознавательных кодов.

На высоте тридцати семи миль они вошли в атмосферу, включили самолётный двигатель, и пошли на крыльях, курсом на секретный стан в Горном Океане. В ожидании прибытия, в соборном отсеке собрались все, в том числе и странник Изосвет. Луна Чур не очень велика, а высотный полёт происходил на сверхзвуковой скорости, и уже скоро виплан достиг дневной стороны. Чтобы своими глазами наблюдать путь, надо выйти в кольцо внешних обходных проходов – только там есть смотровые окна. Все туда и вышли, и смогли видеть, как появился сияющий горизонт, а потом восходящий диск Мерцаны. Земля Марена сейчас была у них позади. Другая Марена, и другая Мерцана, те, что были восемнадцать лет назад, как и сам Чур. Они пересекли границу дня и ночи, и пошли по тёмно-синему небу. Спустя два с половиной часа они вышли к стану Вздым 26. Это название горы в гряде Каменар, и число доли, в которой находится секретный стан относительно горы. Отсюда они уходили в этот поход на Марену два с лишним лета назад.

Виплан завис над лётным полем, и пилоты плавно поставили его на бетон. Кормчая Тэй Гура, с нескрываемой торжественностью, щёлкнула главным выключателем, и все приборные панели погасли – полёт завершён!

Их встречало народу больше, чем провожало.

Первыми вышли из корабля Тайна и Зорян, чтобы обнять своих подросших детей.

Потом вышел Севелес, ожидая, что следом выйдет Изосвет, но тот где-то замешкался, и не появился.

Как же здесь хорошо! Роднее этого неба только небо Мидгарда из детской памяти и снов.

Пока Севелес обнимался с Ритой и Ладой, да обменивался приветствиями с волхвами и старейшинами Ставки, из виплана спустился лётный экипаж, и капитан Тэй сообщила, что странника Изосвета нигде нет. Но пока было не до того, всё утонуло в радостных моментах встречи. А потом обыскали весь корабль, но Изосвета, как и не было! В иноотсеке, в зоне Ларца, его не было. В необитаемых отсеках, вроде реакторного, или систем жизнеподдержки его тоже нет. Искали сразу везде! И его не было – везде сразу! Такое могло быть, только если бы его самого никогда и не было. Но он не призрак, и даже в личном отсеке Изосвета на столе остались две тарелки, из которых он ел последний раз. Но сам странник удивительным образом исчез! И никто из множества людей, собравшихся вокруг «Грозовой Звезды» не видел, чтобы странник выходил из виплана. Эта неожиданная загадка удивила всех, и особенно встревожила вернувшихся людей: кого же они привезли на Чур? Это дело немедленно взяла под контроль Служба Безопасности Ставки. Для начала решили составить фоторобот странника.

Исчезновение Изосвета в никуда, конечно, причинило немалую тревогу, но дела из-за этого откладывать недопустимо. Время дорого.

Оказывается, на Чуре прошло три лета и два месяца по местному времени, а не два с небольшим, как по бортовому времени виплана и по времени Марены. Это было ожидаемо и предполагалось, что время в аномалии Чура не только смещено, но и может иметь другую скорость своего течения. Но не только это предстоит изучать учёным и волхвам – из похода привезли ещё много других ценных сведений, над которыми следует хорошо подумать. И думать надо быстро. По всем расчётам Ночь-земля уже подошла к пределам системы звезды Мерцаны, и могла бы быть наблюдаема в сильные телескопы, если бы Чур-луна существовал в реальном времени. Уже очень скоро – в течении лета – Ночь-земля пройдёт неподалёку от Марены-земли.

Севелес сразу, без отдыха, взялся за подготовку боевого похода к гнезду Ракшасов. Он уже отдохнул на борту «Грозовой Звезды». Даже в гостях у Риты и Лады он не мог отставить целую армию мыслей и решений по грядущему новому походу. В Ставке не сразу узнали о главном выводе Севелеса: о том, что поход будет не к Ночь-земле, а на Ночь-землю. Для приведения в действие «часобойной бомбы» потребуется туда высадиться. Севелес ещё раз всё взвесил и обдумал. Ещё раз поинтересовался источниками информации о Ночи. Источники были древние, и это были писания неких Сгинов или Схинов. Предположительно, это род жрецов, ведунов, который существует, или существовал небольшим народом. Следы Сгинов обнаруживаются на Чуре, и это прежде всего, их древние писания. Сам народ Сгинов не удалось обнаружить до сих пор. Есть основания полагать, что они могут жить по сей день, поскольку в их записях утверждается что они, Сгины, главная цель Ракшасов в этой части Сварги, и ящеры не успокоятся пока не изведут последних людей. Ящеры ещё не успокоились… А Сгины, получается, это люди наподобие Расы, с постоянным полом. И если Сгины были или есть, то это единственное племя людей в системе Мерцаны, которое Ракшасы не смогли поразить.

Для похода на Ночь-землю был собран боевой отряд из 140 человек – преимущественно мужчины-раксы. Только во главе каждого круга (16 бойцов) стоит женщина-командир – это традиционный порядок для армий цивилизации Раксов. Полетит отряд на двух кораблях: виплан «Грозовая звезда» и вайтмара «Пард». Почти весь отряд будет на «Парде», который и совершит высадку на Ночь-землю. На «Грозовой Звезде» будет доставлен заряд антиматерии. Задача экипажа виплана: совершить точный выстрел по оси Ночи. И ещё: экипаж «Грозовой Звезды» будет всё тот же, под командованием капитана Тэй Гура. Они, всё-таки, настояли на своём, и идут в этот боевой поход. С ними снова будут Зорян и Тайна – их опыт иноземных походов бесценен, и очень нужен в столь ответственном деле. Их дети остаются на воспитании у волхвов, Лады и Риты, при участии подросших сыновей Лады. Дополняют команду виплана ещё шесть бойцов – раксы мужского возраста. Таким образом, всего на борту виплана уйдут 12 человек.

И, конечно, загадка странника Изосвета не оставляла никого в покое. Ягини предупредили, и выразили свои думы по этому случаю: Изосвет может сейчас оставаться среди нас. Уж они-то, Лада и Рита, знают, как это делается, сами в совершенстве искусны в наваждениях, и Тайну научили. Следопыты СБ провели тщательное расследование и обследование, и пришли к выводу, что загадочный пассажир, действительно, покинул борт виплана незаметно для сотен глаз и скрылся в неизвестном направлении. Его целью, несомненно, было проникновение на Чур, и цель его не добрая, если он скрыл себя. Наиболее вероятно, что это разведчик от Ракшасов, который прислан узнать, как Раксы научились преодолевать временную аномалию Чура. Он починил разлаженный инопутиводник, и узнал, как всё работает. Это знание более всего нужно Навьим силам в лице ящеров-Ракшасов, которые никак не могут добраться до спрятанной во времени луны. Отсюда можно сделать вывод, что разведчику теперь необходимо вернуться назад. Ягини предположили, что следует ожидать такого-же тайного возвращения Изосвета на корабли экспедиции. Севелес это чувствовал даже без их предупреждения. Он доверял выводам СБ, но были у него свои сомнения относительно вражьей сущности Изосвета. Чувствовал он, без всяких разумных объяснений, что у Изосвета были другие причины утаиться от всех. И встреча с ним ещё впереди.

– 4-

И, вот, всё готово. День и час никогда не назначали, чтобы демонопоклонникам нечего было узнавать. Когда всё собрали, решили отправляться послезавтра, чтобы перед тем отслужить в храмах. Оба корабля похода стартовали из разных мест, и команда одного корабля даже не знала, когда взлетает другой.

Вайтмара «Пард» – это космический корабль морского базирования, и он вылетал из вод островного архипелага Кимера в Зеркальном море. Виплан «Грозовая Звезда» отправлялся всё с той же базы Вздым 26.

На бетонной площадке, покрывающей почти полностью один из маленьких островков архипелага, выстроился весь боевой отряд «Парда». Сам «Пард» неподвижно лежал на волнах в четверти версты от берега. Море довольно сильно штормило, но большие волны ни на сколько не могли шелохнуть громадный летающий корабль. Это огромный тор, «бублик» сорока шести саженей в поперечнике. В этом торе кольцевой гравитационный двигатель, энергетические установки, и прочая техника. А в «дырке» этого бублика находится шарообразный обитаемый «дом», соединённый с тором шестью лучами с внутренними коридорами. В нём отсеки управления, жизнеобеспечения, грузовые отсеки, и отсеки для размещения большого количества людей. Корабль может садиться на глубокую воду, и только в крайних случаях на твёрдую поверхность на выдвижные посадочные стойки, но это небезопасно из-за большого размера и веса корабля. Его посадка на Ночь-землю не предполагается. Он доставит к Ночи отряд, а высадку проведёт «Грозовая Звезда», и десантная вимана «Сиг», которую везёт в себе «Пард».

Севелес, не торопясь и тщательно, осматривал бойцов. Все были в боевом сборе, как перед боем, так было им приказано, чтобы убедиться, что к боевым действиям готовы абсолютно все, и без оружия не останется никто. Автоматы, боекомплект, бомбодиски, холодное оружие – длинные боевые ножи. На всех походные горные комбинезоны с кольчужной подстёжкой, броневые шлемы с защитными масками, и шипованные сапоги. Севелес был снаряжён так же, как и все, только ещё за спиной у него надёжно сидел Нетрон в новых ножнах. Проходя перед войском, он, вдруг, остановился перед командиром одного из кругов.

– Унис? – осторожно спросил Севелес, – Это ты?

– Да, Севелес, это я, – скромно ответила командир круга.

– Унис, я даже не знал! – удивился Севелес, – Я даже не знал, что ты намеревалась принять участие в этом походе, – Севелес отвёл её в сторону, – Ты же, вроде, замуж собиралась?

– Собиралась, – подтвердила ракса, – Только покоя нет, Севелес. Вы… туда, а я – замуж… Нет…

– И как ты смогла добиться, чтобы попасть сюда? – спросил предводитель, – Желающих было в десятки раз больше, даже если с обоими резервными отрядами.

На это Унис ответила:

– Я с вами с юности, и всегда знал и знала, что буду с вами до конца. После перерождения семья отпустила меня, чтобы я могла создать вторую семью, а я пошла в военное училище. Теперь я управляю всеми виманами, и имею командирский опыт. Я смогла пройти отбор. У меня уже есть дети, Севелес, и я могу посвятить себя борьбе.

– А он… Он… тоже военный? – спросил Севелес.

– Да, – кивнула ракса, – но… не сложилось.

– Не сложилось… Унис, твоё участие в походе, это не шаг отчаяния?

– Нет, Севелес, ни в коем случае! – убедительно ответила Унис, – Я в порядке, и не подведу!

Интересно, она знает, что Лада летит в поход на другом корабле? Унис – это бывший муж Лады, с которым Лада родила двоих детей. У Раксов все мужья становятся бывшими, потому что в положенную пору перерождаются в женщин.

– На борт! – скомандовал Севелес.

И началась посадка. По понтонам отряд перебрался на борт вайтмары. Все бойцы не в первый раз на «Парде», и свои места уже знают.

В не назначенный час лётная команда из шести человек-раксов подняла «Пард» с поверхности моря. Спустя два часа вайтмара вышла на окололунную орбиту и установила связь с випланом. Оказалось, «Грозовая Звезда» покинула базу ещё четыре часа назад. Ещё один виплан, «Перо Феникса», дублирующий «Грозовую Звезду», тоже имеющий на борту заряд антиматерии, поднялся с другой, никому не известной базы. Когда все три корабля установили между собой связь, начались манёвры сближения, и через три с половиной часа они собрались в орбитальную группу, находясь в прямой видимости друг друга.

«Пард» первым включил атомный маршевый двигатель – вайтмара весила существенно больше виплана, и ей надо больше времени для разгона до второй космической скорости. Позже разгон включила «Грозовая Звезда». Вайтмара и виплан одновременно достигли требуемой скорости, и ушли с окололунной орбиты в Сваргу. Первый шаг совершился успешно – основной отряд покинул чур – и участие второго виплана не потребовалось. «Перо Феникса» вернулся на базу.

А теперь снова предстояло самое опасное и непредсказуемое – преодоление временной аномалии Чура. На «Парде» был смонтирован такой же комплекс инооборудования, как и на «Грозовой Звезде» – Ларец Времени и Путиводные Клубки. Была установлена непрерывная радиосвязь между звездоходниками обоих кораблей, и по команде Севелеса они одновременно включили инонавигацию. Путеводные Клубки начали поиск неравномерностей в аномалии. Это места пространства в ближней Сварге, где время «спотыкается», совершая скачки или ускорения-замедления. По таким «аномалиям в аномалии» происходит передвижение по оси времени вперёд или назад. Для выхода в будущее относительно Чура требуется ориентироваться на отрицательные реакции датчиков, когда они сообщают: не туда! Поскольку в Ларцах Времени живёт время Чура, то путей «не туда» получается огромное множество, в отличие от нескольких дорожек «туда», домой. По этой причине выход в настоящее время Сварги из прошлого Чура займёт больше локального бортового времени, чем путь домой. В этом уже убедились в первом походе на землю Марену.

Первую щель времени корабли нашли через два с лишним часа после удаления с окололунной орбиты. Они одновременно исчезли с радаров наблюдателей на Чуре. Это значит, что их уже нет в том же времени, в котором существует луна Чур и мир вокруг него. Корабли переместились, может быть, на несколько частей или часов, а может быть и дней. Измерить этот скачок никак невозможно ни с той, ни с другой стороны. Что же видели с «Парда» и «Грзовой Звезды»? Видели, как дрогнули диски Чура и Марены, расплылась пятном звезда Мерцана, и задрожали звёзды Сварги, а потом всё, вдруг, оказалось совершенно в других местах. При этом радиолуч между кораблями только раз «мигнул» во время скачка и не прервался – оба корабля остались в одном времени. Они максимально сблизились на безопасное расстояние, и могли зрительно видеть друг друга по мигающим бортовым огням. По радиолучу постоянно проходил автоматический обмен сравнительной информацией по работе датчиков инонавигаторов обоих кораблей. При появлении разницы в их показаниях должен включаться сигнал предупреждения, и тогда звездоходники и кормчие будут разбираться в ситуации… Это больше всего и тревожит, потому что расхождение в работе инооборудования, честно говоря, может выглядеть только одним образом: потеря друг друга… И разбираться не с чем…

Севелес прошёлся по отсекам «Парда», посмотреть, как разместился отряд. Устроились по предписанию: по восемь бойцов в каждом отделении. По бортовому распорядку сохранён суточный режим смены дня и ночи, что управляется сменой освещения. В «ночное» время включать общее освещение запрещено. На борту есть баня и тренировочный отсек. На борту есть даже медицинская коллекция болезнетворных бактерий с Чура. Это для того, чтобы не потерять иммунитет в долгом иномирном походе.

Но вопросы физического комфорта мало волновали Севелеса. Гораздо более важным он считал психическое здоровье, которое может сильно пострадать во время долгого однообразного перехода. Поэтому на «Парде», как и на «Грозовой Звезде», он организовал собрание кристаллозаписей, и достаточное количество обзорников для их чтения.

Постоянно, по нескольку раз в сутки, между кораблями велись короткие радиопереговоры. Прежде всего, контролировалось состояние окружающего пространства. Командиры кораблей – Низири Ихс и Тэй Гура – сверяли, что они видят за бортом. Логично было считать, что, находясь в одном моменте времени, видеть они должны одно и то же. При скромном опыте пространственно-временных путешествий, это был для них единственный способ убедиться, что они всё ещё вместе. Ведь существовала гипотеза о том, что во временной аномалии различные свойства одного объекта могут проявляться и в различном времени. На этом явлении, если оно существует, можно уйти друг от друга во времени. Но пока всё шло без искажений: оба корабля видели одно и то же, а датчики инонавигаторов выдавали одинаковые показания. Необходимые манёвры пилоты совершали одновременно, для чего команды по радиосвязи должна отдавать одна из двоих кормчих, после автоматической сверки датчиков. Тэй Гура, и Низири Ихс – кормчая «Парда», командовали по очереди, согласно графику. Иногда их заменяли путиводницы. Так они и двигались, пробиваясь к настоящему времени Сварги. Когда они выйдут из аномалии, по расчётам учёных они смогут увидеть в телескопы Ночь-землю. Она уже близко…

Тридцать девятые сутки полёта. Почти сороковник прошёл. Состояние отряда на «Парде» удовлетворительное, на «Грозовой Звезде» тоже. Тайна сообщила брату, что ей снился Мидгард… А Севелесу Мидгард ещё не снился. Наверное, потому, что он не держал эту память в себе – уже несколько раз предводитель рассказывал своим воинам про Мидгард, свои детские воспоминания. И раксы с большим интересом слушали.

И тут раздался вой аварийной сирены!

На борту кораблей применяется несколько видов аварийных сирен, с разным звуком. Сейчас заголосила та, которую слышать было ужаснее всего: аварийка канала связи навигации. В лучшем случае, это означает несовпадение показаний датчиков инонавигации на обоих кораблях. Но, скорее, это значит, что датчиков другого корабля уже просто нет. Как нет и самого корабля…

«Грозовая Звезда» исчезла.

«Пард» остался один в пространстве. Виплана нигде не было видно. Не было радиосигналов от него.

– Вот и случилось, – сказал Севелес тяжело молчавшей лётной команде, – До сей поры нам удавалось идти в ногу по искажениям аномалии, а теперь мы попали в разные «щели», что, впрочем, было предполагаемо. Навигаторы, конечно, дали разные показания, и сигнализация оповестила нас об этом, но это не могло нам помочь избежать распутицы – в каждый момент полёта наши корабли всё равно находятся в состоянии совершения очередного манёвра, и мы не успеваем ничего сделать – мы разлетелись в разные времена. Возможно, мы отличаемся друг от друга всего на несколько долей времени, но и этого достаточно, чтобы исчезнуть. Дальше эта разница будет только нарастать, ведь мы теперь будем «спотыкаться» об разные искажения аномалии. Согласно инструкции, нам надлежит продолжать путь, и, выбравшись в настоящую Сваргу, поджидать появления товарищей на траектории подлёта к Ночи. Или же они встретят нас, если они вышли раньше…

Эта инструкция исходит только из логики, а не из опыта. Все это понимали. Грядущий опыт может подкинуть любые неожиданности. Временная аномалия не изучена до конца, и не могла быть изучена за один поход на Марену. Всё прояснится через два-три сороковника по бортовому времени. Если они выйдут в Настоящую Сваргу с большой разницей, то их может разделять просто невообразимое расстояние. А пока их ожидает длительная тревожная неизвестность. Что ж, так всегда бывает перед главным боем. Этот поход должен решить судьбу земель звезды Мерцаны на тысячи лет, если не навсегда, и двести дней тревог, по сравнению с этим – ничто.

После потери «Грозовой Звезды», Севелес ещё четыре дня проводил расчёты, пытаясь определить различные варианты развития событий. Если всё завершится благополучно, то обоим кораблям, скорее всего, придётся собраться возле Марены, а оттуда выступать к Ночи. По сути, они будут встречать Ночь-землю в дальних окрестностях Марены, что уже опасно – они могут просто не успеть предотвратить вторжение или иные враждебные действия. Ночь-землю собирались встречать вдалеке, а как всё сложится теперь – неведомо. Ну, ничего, впереди ещё многие дни познания, успокоил себя Севелес. Думать и думать… И разум сложит какое-то решение из миллионов неосознанных знаков окружающего бытия. Так древние учёные всегда познавали окружающий мир… На «Грозовой Звезде» тоже все в раздумьях. Вдруг они окажутся умнее… И Севелес бродил по обходным проходам вайтманы, останавливаясь у обзорных окон, с неосознанной надеждой увидеть среди звёзд Сварги проблеск бортовых огней…

И, однажды, он увидел у смотрового окна человека, стоящего спокойно, и взирающего в звёздную бесконечность. Не то, что бы Севелес не поверил своим зорким глазам, но сначала подумал, что это зрительнообразное порождение его безпрерывно ищущего разума. У окна стоял странник Изосвет.

Севелес приблизился, и странник спокойно повернулся к нему. Серый и зелёный глаз невозмутимо смотрели на него.

– Здравствуй, Севелес, – сказал Изосвет.

– Здравствуй, странник, – ответил Севелес с облегчением.

– Извини, Севелес, за неожиданное отсутствие, – продолжил Изосвет, – но мне не следовало появляться перед слишком большим количеством твоих соотечественников, да ещё и обременённых огромной ответственностью за общее дело. Я решил продолжить наше общение поближе к делу, то есть, перед высадкой на Ночь-землю. Но ты помнишь, что я обещал быть полезным в трудную минуту?

– Да, Изосвет, – ответил Севелес, – и так уже было, когда мы шли с Марены, за что весьма тебе благодарны.

– Вы опять сбились с пути, – сказал Изосвет, – и мне пришлось побеспокоить вас раньше. Время бурлит… На широкой границе встречи времён Чура и Настоящей Сварги время путается в себе. Нет, с пути вы не сбились, вы разошлись в путях. Вы, оба корабля, всё равно выйдете в Настоящую Сваргу. Но вы с ума сойдёте за сотни дней в ожидании успешного исхода. Верно, Предводитель? К тому же, ты помнишь тот сбой, который был во время первого похода. А если он повторится на «Звезде», а меня там нет? Значит так, Клубки надо отмотать назад строго по тем линиям, по которым они катились, а потом… Впрочем, что это я? Вы это не сделаете…

Севелес усмехнулся.

– Я могу пройти в иноотсек? – спросил Изосвет.

– Ну, конечно, – ответил Севелес, – Идём, Изосвет, познакомлю с тобой команду, а то тревогу поднимут.

– Наблюдать в иноотсеке будете? – осведомился Изосвет.

– Ни к чему, Изосвет. Разве что если надо чем помочь?

Изосвет махнул рукой.

– Знакомь с командой, и пойдём выводить вас с кривой дорожки.

– 5-

Одинокая «Грозовая Звезда» бороздила пространство, искажённое непослушным временем. Инонавигатор работал стабильно, и виплан продолжал свой путь в Настоящую Сваргу, но один, без «Парда». Лётная команда продолжала надёжно вести корабль к цели, заглушая тревогу в сердцах добросовестной работой. Остальные люди тоже стремились занять себя чем-то полезным, как если бы ничего не случилось. Стали чаще собираться в соборном отсеке и обсуждать, что на ум придёт. Ответы на вопросы искали в своей памяти, потому что впереди только неизвестное будущее, а сейчас с ними непонятное настоящее.

Отсек управления. Девятнадцатый день пути в одиночестве. На столе связи загорелся маяк канала связи с «Пардом» – Что за чудо! Вахтенная, второй пилот Лен Вик, сразу нажала кнопку вызова командира, и бросилась к смотровому окну, с той стороны, в которую указывал радиоориенировщик. Она не сразу увидела проблеск бортовых огней, но увидела. И это были огни «Парда» – три коротких красных, один длинный синий, и постоянный жёлтый!

Примчалась командир, капитан Тэй Гура. Сразу попыталась связаться с вайтмарой, но работающий радиоканал был пуст.

– «Пард», я «Грозовая Звезда»! Если слышите, ответьте любым способом: смените порядок проблеска! Вы слышите? «Пард», я «Грозовая Звезда»!

И «Пард» ответил: бортовые огни сменились на постоянный короткий синий проблеск. Они услышали! А позже «Грозовая Звезда» услышала взволнованный голос Севелеса:

– Рады вас видеть, ребята! Как вы? Немедленно сообщите: что с отрядом?

– Отряд в порядке, Севелес, – отвечала Тэй, – И какое чудо спасло нас на этот раз?

– Это снова не мы, Тэй.

– Он с вами? – спросила командир.

– Да.

– Мы так и знали.

– Здравия, Тэй! – раздался в эфире голос Изосвета, – И всему отряду тоже! Вы отлично продержались.

– Мы быстро догадались, Изосвет, что ты нас не покидал, – сказала Тэй, – Как тебе на борту «Парда»?

– Отличный корабль, но на «Звезде» было как-то уютнее, – ответил Изосвет, – но, ничего, мне и здесь выделили отделение, где я могу спать, сколько угодно.

– Благодарим за помощь, Изосвет, – сказала Тэй, – Не знаю, смогли бы мы встретиться в Настоящей Сварге без твоей помощи. Возможно, но наверняка с какими-то потерями.

– Передаю связь капитану Изири Ихс, – объявил Севелес, – Ведите корабли!

– Приветствую, Тэй!

– Приветствую, Изири! Сверим обзор и взаимоконтроль навигации…

– 6-

Девяносто восемь дней спустя. Целеуказание датчиков навигации перестало выглядеть хаотичным, и стало односложным, в виде стабильно повторяющегося набора формул векторов. Иначе говоря, приборы инонавигации теперь указывали направление строго назад, что означает выход из временной аномалии Чура. Весь отряд Севелеса поздравил друг друга с прибытием в Настоящую Сваргу.

«Удивительно! – говорили друг другу раксы-воины, – Мы в будущем! На восемнадцать лет!». Да, для них, рождённых на Чуре после Войны, это было будущее.

Инонавигация была отключена, и звездоходчики взялись за прокладку курса к орбите Ночь-земли.

Севелес и странник Изосвет, снова сидели в отсеке Севелеса, и беседовали. Уже не малое количество раз они так общались в отсеке предводителя, и один на один, и в присутствии иных соратников. Но ни разу Севелес не попытался выяснить, кто-же таков Изосвет, и сам странник даже не намекал на это. При этом Изосвет ставил себя скромно, но не подчинённо, хотя вполне мог бы себя чувствовать если не правой рукой Предводителя, то уж точно вторым кормчим. Но Изосвет видел себя, надо полагать, только советником Предводителя и отряда. Положение его не интересовало, ему была нужна некая иная цель, к которой он ещё не пришёл. Цель была на Ночь-земле, и странник был очень заинтересован в том, чтобы благополучно довести отряд до Ночи. Свою цель он не раскрывал, утверждая, что не совсем уверен, что она такая, как он себе представляет. Севелес всегда чувствовал, где не стоит задавать Изосвету лишние вопросы. Эти вопросы не грозили страшными последствиями, но Севелес понимал, что не стоит об этом спрашивать – незнание ответа принесёт больше пользы, чем его знание.

А сейчас Севелес задал Изосвету вопрос, ответ на который был вполне полезен для познания:

– Изосвет, ты понимаешь работу иномирных устройств, иначе мы бы и сейчас болтались в разных ветках временной аномалии. Ты знаешь, как наше инооборудование ищет потоки времени, и потому наши корабли выходят в Настоящую Сваргу. Скажи, а нельзя ли так же и луну Чур просто провести по этим потокам, и вывести из восемнадцатилетнего отставания в прошлом?

– Скорее всего нет, Севелес, – отвечал Изосвет, – чем ближе в пространстве к луне, тем стабильнее временная аномалия. На самом Чуре и в ближней к нему Сварге нет «щелей», как вы это называете. То есть нет сбоев в потоке времени. Для луны нет этих «ступенек», по которым можно проскочить по времени. Вся аномалия существует относительно тела луны, поскольку сам Чур был точкой приложения действия Часомолота. И теперь Чур, он как пробоина в камне от удара копья, а ступеньки времени, это как трещины, расходящиеся от этой дыры. Чем дальше от пробоины, тем больше ветвей трещин. Вот почему выйти в Настоящую Сваргу можно только удаляясь от Чура. Ну, естественно, при этом надо ещё и находить эти «щели». Сам же Чур, находясь в этой образной «дыре», никуда перескакивать не может. Даже если луну двигать в пространстве сверхмощным двигателем, словно корабль, ничего не изменится – аномалия существует относительно Чура, который целиком находится в «дыре», в стабильности. Обратный удар Часомолота должен быть сверхточным, чтобы «выбить» во времени луну ровно настолько, насколько её «забили». Даже не знаю, возможно ли это.

– В этой «дыре» мы в безопасности, – кивнул Севелес, – Ракшасы до нас не доберутся. Но под ударом остаётся Марена. Если ящеры захватят её, то земля Марена обречена. Они взорвут её Фашем-разрушителем. За несколько лет навезут туда прорву радиоактивных отходов из разных земель Сварги, и взорвут. Говорят, так было с Фаттой – это одна из лун моей Родины. И тогда, через восемнадцать лет, Чур останется без земли, и улетит в дальнюю Сваргу. И там замёрзнет… Они не доберутся до нас, но погубят за непокорность. И сделают это руками покорённых Цесеров.

– Ты никогда не расстаёшься с ним? – утвердительно спросил Изосвет, держа взгляд на рукоятке меча, которую он видел за спиной Севелеса.

– Теперь нет, – ответил Севелес, – я и верю, и чувствую, что Нетрон будет в бою. У нас на обоих кораблях более четырёхсот единиц огнестрельного автоматического оружия, и двадцать единиц тяжёлого ручного вооружения, достаточное количество боеприпасов. «Пард» приспособлен для бомбометания, и имеет на борту шестьдесят электрических бомб. Словом, мы можем дать серьёзный бой, если понадобится. Но кому дать бой? Исследователи, учёные и волхвы, считают, что нам придётся воевать с мертвецами. Во время последнего нашествия Ночи, Ракшасы бросили в бой легионы затвареных людей, которых они насобирали по разным землям Сварги. Тогда удалось выдержать и отразить удар тварей. До сих пор на Марене можно увидеть курганы из их костей. А в предыдущее тому нашествие в плен взяли несколько ящеров, и об этом сохранились записи обследования. Из описания следует, что учёные увидели перед собой особей с сильнейшими признаками вырождения. Генетическая испорченность была настолько высокой, что позволяла только оставаться в живых, но никак не продолжать свой поганый род. Из всех этих фактов современные учёные делают вывод, что популяция Ракшасов на Ночь-земле вымерла. Но Ракшасы не могут просто так исчезнуть, нельзя в это верить. Они тоже осознавали свою участь, и заранее приняли меры. Известна их высокая способность к иринированию. Они… переселились во что-то. Они существуют не в своей плоти. Теперь, чтобы убить ящера-Ракшаса, нужно убивать не физическое тело, чьим бы они не было, а убивать его энергетическое тело. На это не способен автомат или бомбо-диск. На это способен меч Нетрон.

– 7-

Через пятнадцать суток после выхода в Настоящую Сваргу они увидели Ночь-землю в расчётном квадратном секторе окружающего Мира. Через телескоп она выглядела, как бледная точка, что удивляло. Ночь-земля, выходит, светилась в световом диапазоне. Она не могла отражать свет какого-то источника – источника поблизости не было, а звезда Мерцана ещё не могла полноценно осветить грозного гостя. И, тем не менее, Ночь была видна в тёмной пустоте, светясь сама собой. Возникало нехорошее подобие с хищными глубоководными рыбами, которые подманивают свою жертву с помощью фонарика…

И они двинулись навстречу врагу. Встреча должна будет состояться ещё за границей системы Мерцаны, и тогда в их распоряжении будет времени ещё два сороковника до подхода к земле Марены.

И чем ближе подходили они к Ночи, тем больше она их поражала. Это был бледно светящийся шар, цвет которого не очень равномерен, и местами менялся от жёлто-зелёного до зелёно-синего. Ни в каких описаниях Ночь-земли не говорилось о подобном её свойстве. Само название земли заставляло представлять мрачный тёмный мир, погружённый в мертвенный холод, и в это все охотно верили, потому что знали: Ночь-земля не имеет своей звезды или солнца, и носится в пустоте Сварги, ничем не освещаемая. Но там, оказывается, есть свет! Свой свет. Что бы это могло быть? Может быть, по всей земле полыхают пожары, и подсвечивают облака? Ведь не даром же адские, навьи миры изображают в огне, и, возможно, что эта страшная картина не лишена основания. Выходцам из Нави привычнее и лучше жить в угарных газах.

Ночь-земля была в два с половиной раза больше Марены-земли. Для жителей Чура, который был в два раза меньше Марены – это будет трудный для жизни мир – сила притяжения там может оказаться вчетверо больше привычной. Все воины отряда проходили тренировки на центрифуге с восьмикратной перегрузкой, но с тех пор прошло уже немало времени.

Ночь всё ближе. Люди молча, подолгу, смотрят на неё через смотровые окна. Ночь-земля очень красива. Словно светящаяся капля воска, она переливается волнами бледного света.

И, вот, оба корабля вошли в зону ощутимого притяжения земли, и устроились на высокой орбите. Теперь появился и верх, и низ. И внизу, под ними, колыхалось гигантскими волнами необъятное море света. Это был мир, в который ещё не ходили люди со звезды Мерцаны. Этот мир всегда сам приходил незваным к Мерцане.

Приблизившись к светящейся Ночь-земле, они так и не решили возникшую вдруг задачу: как найти полюса вращения Ночи. Под покровом света ничего не было видно, и невозможно было визуально, по ходу вращения, определить места полюсов. На разведку была выслана вимана «Сиг», с экипажем из четырёх человек-раксов. «Сиг» исчез в сиянии атмосферы, и вскоре отозвался в эфире: «Пард», под нами море! Море и береговая линия, не очень далеко. Мы идём к берегу, и осмотрим его. Здесь светится атмосфера на больших высотах».

«Сиг» продолжал передавать информацию. Глубину воды у песчаного берега разведчики оценили саженей в десять на расстоянии четверти версты от суши. Они считают, что здесь вполне можно посадить «Пард». Тогда не будет нужды перевозить войско партиями, как изначально думали. Разведчики вознамерились опуститься вниз, чтобы детально обследовать предполагаемое место высадки десанта с Чура. Температура за бортом: восьмая часть пара (около 12ºС), радиация: 66 ударов, ветер: 13 узлов…

Неожиданно передача с «Сига» оборвалась на полуслове. И в тот же момент радиоэфир заполнился кратковременным хрипящим импульсом. После этого всё стихло. На запросы «Сиг» больше не отвечал.

Данные пеленга показывали, что исчезновение виманы произошла на высоте всего ста двадцати саженей, и скорее всего над сушей. Электромагнитный импульс, услышанный в эфире, не мог происходить от «Сига», у него ничего такого нет, что может так излучать.

Было принято решение немедленно войти в атмосферу, и следовать к месту возможной катастрофы. Благо, гравитационный двигатель «Парда» позволяет не зависеть от орбиты, и сходить с неё в любом нужном месте.

Они погрузились в светящийся мир, в котором ничего не было видно, кроме вертикальных струй света, словно здесь шёл светящийся ливень. Было это, несомненно, красиво, но отряду вайтмары было сейчас не до этого.

«Пард» миновал верхний светящийся слой, и опустился в прозрачную атмосферу. Теперь над ними оказался как бы перевёрнутый светящийся океан. А внизу, сквозь клочья облаков, они увидели зелёное фосфоресцирующее море, и ломанную, угловатую линию жёлто-коричневого берега. Пилоты вели «Пард» к той точке, на которую последний раз указал пеленгатор. Это место было над сушей. По мере снижения становилось видно, что земля, дальше от берега, круто набирает высоту, возвышаясь всё больше, как очень пологие горы. Склоны этих возвышенностей имели гладкую, слегка вогнутую внутрь поверхность. Их следует тщательно осмотреть.

– У нас что-то на поверхностях! – сообщила капитан, – Похоже на мощный электрический потенциал. Да мы светимся, как лампочка!

«Пард» сейчас нёсся над морем на большой высоте.

– Не снижайся дальше! – крикнул Севелес. Он тоже увидел миллионы искр, прыгающих по тороиду вайтмары.

– Есть! – ответила кормчая, – За нами светящийся хвост, как у кометы!

Севелес находился на смотровом посту отсека управления. Чтобы посмотреть назад, надо только оглянуться в другое окно.

И он увидел молнию. Яркую извилистую молнию, которая догоняла «Пард» из очень дальней дали светящегося неба. Что бы понять это, в распоряжении Севелеса был только… сиг. Всего один сиг времени, в течении которого гигантская молния догнала «Пард».

Яркая вспышка ударила в глаза. «Пард» содрогнулся, и медленно завертелся вокруг своего центра, и завалившись боком на три части, рухнул вниз. Люди, находящиеся внутри, уже не могли осознавать происходящего.

Это было то, что сгубило и разведчика «Сиг».