Читать книгу За все грехи сразу. Рассказы, которые пахнут - Сергей С. Кудин - Страница 3

Для того, чтобы подобраться к ней поближе я сначала познакомилась с её мужем Киланом Бентли. В Mysterious Book Shop на Уоррен стрит, на презентации его нового романа «Лорна и тайна семи гномов», шестой книги из цикла о приключениях дочери писательницы-вампирши и скульптора-оборотня. Киланом Бентли восхищались, им зачитывались, его считали лучшим, все, кто угодно, только не Джоан Роулинг, его давний конкурирующий враг, как никак, Лорна Лоу заткнула за пояс Гарри Поттера и всех ему подобных, с лёгкостью о которой можно было только мечтать. И я, та, без которой героиня никогда бы не сошла со страниц и не стала сенсацией в мировой литературе.

Я Майла Пэрридж, известная читательскому миру как самый загадочный писатель Америки Освальд Спирелли, популярный автор девяти детективных бестселлеров о расследованиях коронера Берте Бойл, потомственной аристократке и интеллектуалке из Ист-Сайд, лауреат всевозможных литературных премий, среди которых «Кинжалы», премия Эдгара Аллана По, премия Энтони, премия Агаты и многие другие. О том, что я и есть таинственный мистер Спирелли знают только двое: мой литературный агент Венди и главный редактор Торки Бёрч, кстати эта гениальная идея принадлежит именно ему, учитывая полный провал моих двух первых книг в жанре эротической литературы написанных под псевдонимом Майла Пэрридж. Да, всё верно это тоже не моё настоящее имя, я урождённая Рут Мильман из Таллахасси, Флорида.

Обратить на себя внимание Килана мне не составило никакого труда, как я и подозревала слабостью этого лысеющего, но всё ещё привлекательного мужчины была лесть восхищённых симпатичных дурочек стоящих в очереди за автографом и я с лёгкостью прикинулась одной из них.

– Мистер Бентли, наконец-то я дождалась продолжения! Вы мой любимый писатель и я обожаю Лорну и её приключения, все мои подруги в восторге от ваших книг, – соврала я, стараясь не быть похожей на Энни Уилкс* (прим. автора; отрицательный персонаж романа «Мизери» Стивена Кинга)

– Благодарю вас, миссис! Очень приятно! Ваше имя? – писатель протянул свою пятерню с ухоженными ногтями и часами Rolex за книгой которую я держала.

– Я мисс, – кокетливо поправила я, восхищенно хлопая накладными ресницами, как нравится почти всем успешным мужчинам средних лет, мнящими себя важными и значимыми персонами современности, – Майла Пэрридж, так и подпишите, пожалуйста, Майле Перридж, моей преданной поклоннице, которая в детстве была похожа на Лорну.

– А вы и в правду в детстве были как она?, – полюбопытствовал Килан уставившись в ложбинку между моих грудей, я специально расстегнула две пуговицы на кремовой шифоновой блузке под которую надела лиф пуш-ап.

– Совершенно верно! У нас с ней много общего, вы даже себе не представляете насколько! – я подарила ему свою самую сексуальную улыбку и удочка была заброшена. Килан подписал книгу и вернул её мне.

– Огромное спасибо, мистер Бентли! Вы сделали мой день!, – мне нравился мой новый образ, он отрабатывал на все сто.

– Мисс Перридж, зовите меня просто Килан, – лысеющий ловелас сам облегчал мне задачу.

– О! Правда? Как приятно, Килан! А вы меня зовите тогда просто Майла!, – и я протянула ему свою руку, он сжал её своей тёплой большой ладонью, мягкой и приятной на ощупь, на пальце которой красовалось безвкусное обручальное массивное кольцо из белого золота и моя атака не заставила себя долго ждать – Будем знакомы, Килан! Могу я сегодня похитить любимого автора на ланч?

2

Восемнадцать лет назад в Ориндж-Кост Колледж моя соседка по комнате Мора Маргулис украла черновик с моей дипломной работой под названием «Лора Глоу и Яблоко Желаний», произошло это когда я пыталась свести счёты с жизнью из-за неразделённой любви к ней и приняла весь пузырёк со снотворным. Я две недели провела к коме, а когда вернулась моя работа исчезла. Мора переселилась в другую комнату и всем рассказала о моих лесбийских наклонностях, а так же сексуальных домогательствах с моей стороны. Я никогда не домогалась Мору! У нас всё было по согласию, до тех пор пока она не увлеклась первокурсником по имени Зак, сказав, что я её самая большая ошибка и между нами ничего быть не может. Мне пришлось бросить учёбу, я была унижена и опозорена. Последней каплей стала записка прикреплённая в общежитии к моей двери на которой красным маркером написали «Попробуй еще разок, лузер!» Как профессор английской литературы Бернард Эверсон не просил меня остаться, я решила уйти из Ориндж-Кост. Мне нравился мистер Эверсон, он называл меня своей самой любимой и самой талантливой студенткой за все годы своего преподавания, но отговорить не смог. Я пребывала в глубокой депрессии, была разбита и полностью уничтожена, в то время я даже не думала перевестись в другое учебное заведение, мне хотелось просто умереть, я год посещала психотерапевта, а мои родители всячески меня поддерживали. К счастью, мне удалось взять себя в руки, профессор Эверсон часто звонил мне, рассказывал смешные истории и именно благодаря ему мне удалось попасть в Государственный колледж Лейн штата Орегон, который я окончила с отличием. Казалось, что моя жизнь снова приобретает смысл. Я перебралась в Нью-Йорк, устроилась в женский журнал и под именем Хеди Дель Мар вела рубрику о косметических новинках для модниц целых четыре года. Я встречалась с интересными людьми, влюблялась, в меня влюблялись, меняла женщин на мужчин, а мужчин на женщин и даже начала думать, что счастью я небезразлична. Свой первый эротический роман под именем Майла Перридж я выпустила четырнадцать лет тому, назывался он «Ванильная незнакомка» и рассказывал о лесбийской любви байкерши Булл и стриптизёрши Карлы. Особого успеха он не снискал даже среди представителей ЛГБТ, как и последующий «Бабочки на холсте» о женщинах в американской армии. Мне даже стыдно за эти нелепые сочинения сейчас, хотя, стоит признать, что на фоне пафосно-смехотворного порнографического словоблудия типа Рика Р. Рида они настоящие шедевры с максимальной смысловой нагрузкой. А двенадцать лет назад за углом ночного клуба на меня напали и сильно избили двое темнокожих парней. Сорвали золотую цепочку, серьги, забрали сумочку с деньгами и документами, оставили перелом носа, левой скулы и ссадины по всему телу. Если бы не три джина с тоником я бы наверное скончалась от боли. Мне никогда не нравился мой нос, а с переломом он смотрелся просто уродски, поэтому в процедуры реабилитации, благо, я уже могла это себе позволить, я решила заодно добавить ринопластику, удаление комков Биша, коррекцию формы верхней губы, филлеры в скулы и лазерную дермабразию всей кожи лица, я давно хотела избавиться от шрамов оставшихся после юношеской угревой сыпи. И грудь, силиконовая грудь как приятный бонус для самой себя. Отлеживаясь после всего, в своей съемной квартире в Вест-Виллидж я и придумала свой первый детективный триллер про коронера Берту Бойл «Дом, где жила Джоан Кроуфорд», прочитав который мой редактор Торки Бёрч дал ему высокую оценку, предрёк успех и придумал загадочного, никому не дающему интервью Освальда Спирелли. Никто бы не стал всерьез воспринимать детектив от Майлы Пэрридж, автора лесбийской эротической прозы. И дебютный роман Освальда Спирелли возглавил список бестселлеров по версии Нью-Йорк Таймс. Открыв газету я испытала удовлетворение и радость от маленькой, но все равно победы. После названия «Дом, где жила Джоан Кроуфорд» шло следующее «Лорна Лоу и Исполнительная Груша» авторства Килана Бентли. Я в тот же день зашла в книжный магазин и купила эту книгу. С суперобложки на меня смотрел красивый мужчина с волевым подбородком и сексуальными «гусиными лапками» под глазами. У меня дрожали руки, на страницы капали слёзы, но я всё продолжала и продолжала читать мой слегка изменённый, исчезнувший восемь лет назад из общежития Ориндж-Кост Колледжа черновик дипломной работы.

3

Я десять лет думала о мести. Нет, я не жила ей, я писала, творила, удивляла избалованную читательскую аудиторию получая признание и высокие оценки моих работ от литературных критиков. Авторские права на экранизацию романов Освальда Спирелли купил канал Showtime, а Берту Бойл сыграла великолепная Ева Грин. Дела шли отлично и у Килана Бентли с его женой-воровкой Морой Маргулис. Многомиллионные тиражи романов о девочке Лорне Лоу, переводы на сорок языков и четыре экранизации от MGM сделали Килана одним из самых богатых и востребованных современных писателей Америки. И вот он уже четыре месяца был моим любовником. За это время я отлично изучила его привычки, манеры и повадки. А так же сделала одно совсем немаловажное и всё объясняющее открытие – он оказался безграмотным! В простых посланиях открыток, записок и даже смс, Килан совершал примитивные орфографические ошибки, пропускал знаки препинания и выражал свои мысли не совсем корректно, путаясь в падежах и наречиях как школьник. Я прочитала все шесть книг о Лорне и написаны они были мастером слова, настоящим профессионалом. Такой человек как Килан не мог их сочинить, он вообще не тянул даже на писателя среднего уровня! И он никогда им и не был. Все романы цикла о Лорне Лоу написала Мора Маргулис подражая стилю моей дипломной работы. И для того, чтобы не получить нежелательный ярлык «вторая Джоан Роулинг», она сделала из своего мужа первого Килана Бентли. Весьма умно. Не новый, но эффективный ход. За эти месяцы я стала для Килана идеальной женщиной. Покорной, кроткой и безотказной. Я ни разу у него ничего не попросила, но он постоянно осыпал меня подарками. Ни разу ничего не спросила про его жену, а в те моменты когда мы были вместе и она звонила, я просто делала вид, что мне всё равно. Я ему постоянно повторяла, что мне от него ничего не надо и что я сначала полюбила его как писателя, но потом он оказался ещё и самым прекрасным мужчиной во всём мире. Причудой судьбы стало то, что для наших тайных встреч Килан купил лофт в одном из домов, где в конце пятидесятых жила Джоан Кроуфорд со своим последним мужем Альфредом Стилом. Я влюбилась в эти апартаменты и именно здесь начала сочинять свой десятый роман о коронере Берте Бойл, будущий юбилейный бестселлер под названием «За все грехи сразу». А еще, делая вид, что наслаждаюсь любимым итальянским фисташковым мороженым я подслушала разговорил Килана с женой и узнала, что по понедельникам, средам и пятницам она по вечерам посещает фитнес-клуб «Golden Gym Plus» на Мэдисон авеню, а каждое утро, включая выходные в 5.30 выбегает на пробежку в Центральный парк. Вариант с фитнес-клубом не подходил, меньше всего мне хотелось, чтобы нас с ней увидели вместе, идеальные убийства так не происходят, даже если я, теоретически, добавлю алкалоиды или что-то из бензодиазепиновой группы в её питьё и смерть наступит не сразу, вскрытие способно определить в котором часу она приняла яд и непременно свяжет это с «Golden Gym Plus», нужно быть совсем идиоткой, чтобы пойти на такое. А ещё более безмозглой, если завязать с ней знакомство, пригласить в ресторан и отравить за ужином. Утренние пробежки и Центральный парк мне нравились куда больше. Домашний адрес на Парк-авеню Моры Маргулис и её мужа я знала давно, еще четыре месяца назад, когда Килан принимал душ, я сфотографировала его водительские права, поэтому, чтобы не выискивать Мору на пробежке среди утренних бегунов, я решила отследить её от самого дома. Пролистывая криминальные сводки за последние шесть лет, я нашла то, что мне показалось весьма занятным относительно происшествий в Центральном парке. Три, практически идентичных убийства, все три жертвы женщины, убийца не пойман. Последнее убийство произошло прошлой осенью. Я углубилась в детали и раздобыла фото с мест преступлений.

4

Я не переживала, что она меня узнает, я бы и сама сейчас себя с трудом узнала. Восемнадцать лет назад я была плоскогрудой брюнеткой с короткой мальчишеской стрижкой, большим носом, а из косметики на лице красовался только блеск для губ. Сейчас я стала интересной длинноволосой блондинкой с полным третьим размером груди, высокими скулами, чувственными выразительными губами и маленьким аккуратным носом, многие меня считают красоткой, с пластическим хирургом мне очень повезло. Тем не менее именно моя привлекательная внешность могла и сыграть со мной злую шутку, меня легко запомнить, к тому же кругом камеры наблюдения и в них я должна была попасть кем-то совсем другим. Поэтому зашла в MAC, выбрала пудру тёмного оттенка, приобрела латексные перчатки, такие используют в салонах красоты, прошлась по секонд-хэндам, купила старый немодный спортивный костюм невзрачного синего цвета, черную кепку без надписей, мужские кеды, пару свитеров, длинный тёмно-русый парик с чёлкой из натуральных волос, нелепые очки без диоптрий в широкой оправе и пару женских брюк с высокой посадкой в духе гламурных стерв из мыльных опер 80-х. Я прекрасно понимала, что быть писательницей это не одно и то же, что актрисой, от того, когда я нарядилась в полную женщину пятьдесят плюс, я долго истерично смеялась в зеркало, казалось, что в таком виде уже даже бездомные Нью-Йорка не лазят. Но методом проб и ошибок я начала находить нечто среднее между придуманным образом и гармонией. Длинный парик я обстригла под каре убрав лишний ненатуральный объем, вместо кепки повязала на голове чёрно-жёлтую косынку, глупые очки выбросила, как и одну пару бесполезных «гламурных» брюк. Смешала темный оттенок пудры со светлым и получила в итоге естественный золотисто-бронзовый цвет дуры из солярия. Из четырёх гигиенических тампонов я сделала вставки за щёки, визуально округлив и состарив лицо, забелила консилером брови и ресницы, нанесла кошмарные голубые с розовым тени, покрыла губы матовой тёмно-медной помадой, растушевала румяна, как делала моя бабушка, нашла в коробке свои старые очки для чтения в тонкой металлической оправе, водрузила их на нос. Одежда поддетая под синий спортивный костюм визуально прибавила мне лишних двадцать килограммов. Я выглядела как полоумная старушка-хиппи, любительница эзотерических салонов навсегда застрявшая в середине 70-х. Я смотрела в большое зеркало чувствуя удовлетворение, мне удалось стать одной из миллионов городских сумасшедших Нью-Йорка, до которых никому никогда нет никакого дела.

5

В понедельник я отправилась на «репетицию». Имитируя ранний завтрак спортивной старухи с круассаном и большим стаканом колы я уселась напротив дома Моры Маргулис ожидая появления той. Она вышла ровно в 5.30, в облегающем светло-сером спортивном костюме, я её узнала с первого взгляда даже при свете искусственного освещения фонарных столбов. Всё такая же привлекательная, стройная, с чёрными, собранными сзади в тугой пучок волосами, Мора сделала пару приседаний и побежала в сторону Центрального парка. Я подождала с минуту и последовала за ней. Нью-йоркцы – самый безумный народ на свете, вместо того, что бы до семи утра нежится в уютных постелях, они уже в пять начинают занятия спортом. С одной стороны это было плохо, лишние глаза и уши мне ни к чему, с другой – здесь легко затеряться и следовать маршрутом Моры, бежать следом за ней не привлекая к себе внимания. Так я и поступила. Я не помню когда последний раз бегала, поэтому старалась контролировать дыхание, держать дистанцию, но при этом не выпускать из вида ту, которую любила и ненавидела больше всех в своей жизни. Я полностью пробежала следом её маршрут и остановилась перевести дыхание только когда она выбежала из парка направляясь к своему дому. Я достала из рюкзака бутылочку минеральной воды и жадно отхлебнула. Затем вернулась назад пешком исследуя беговые тропинки и аллеи по которым бежала Мора, надеясь, что завтра она не изменит своему маршруту. Я наконец нашла место, которое мне подходило – идеальное место для идеального убийства идеального врага.

6

И я её убила следующим утром, в 5.52, размозжив голову булыжником. Это оказалось сложнее, чем я себе представляла, но я поднимала и опускала, поднимала и опускала острый камень до тех пор пока лицо Моры Маргулис не стало похоже на ягодный джем. Когда я прятала труп в кустах ко мне выскочила бездомная рыжая кошка и начала ласково тереться об ногу. Я сняла забрызганный кровью верх синего спортивного костюма, вывернула его наизнанку, посадила туда кошку запеленав и обняв как младенца, и медленным прогулочным шагом покинула Центральный парк, изображая утреннюю прогулку пожилой чудачки с домашним питомцем на руках. В трёх кварталах от парка, я выпустила рыжую кошку, достала заранее приготовленную жидкость для розжига и устроила в мусорном контейнере пожар уничтожая синий спортивный костюм и латексные перчатки. От остальных вещей я избавилась дома, упаковала все в чёрный мусорный пакет, закинула его в багажник и выбросила на другом конце города, когда ехала в гости в Пенсильванию к своему литературному агенту и одинокой подруге Венди. У неё я осталась на три дня и мы отлично провели это время. Ходили на рыбалку, устраивали рыбное барбекю, пили шампанское, мартини, водку с тоником и лимонным соком и я прочитала ей первые три главы своего будущего романа. Она пришла в восторг от моих свежих идей, предрекая книге судьбу шедевра. Зная всё о слабостях Венди я привезла с собой много алкоголя и для того, чтобы внушить ей, что я приехала в понедельник, а не во вторник я все три дня добавляла в её водку с тоником измельчённые таблетки фезипама. Я была уверена, что алиби мне не понадобится, но если вдруг оно станет необходимым, то у меня оно будет, пусть не самым идеальным, то вполне железным.

7

Через четыре месяца после похорон Моры я узнала о своей беременности. Это произошло как раз в тот день когда я дописывала книгу. Смешно, но по стечению обстоятельств у моей героини коронера Берты Бойл как раз в тридцать первой главе случился выкидыш. После смерти жены Килан месяц ходил чернее тучи, осунувшийся, разбитый, с антидепрессантами в кармане и пыхтел по три пачки сигарет в день. Наверное, я так никогда и не узнаю из-за чего он горевал больше, из-за убийства жены или потому что в связи с этим событием больше некому писать для него прибыльные продолжения о Лорне. Я выбросила тест на беременность и направилась в издательство Random House к главному редактору, Торки Бёрчу, мы договорились о встрече.

– Ангел мой, рад тебя видеть! Я, признаюсь, соскучился, – приветствовал Торки, мне всегда нравился его британский акцент.

– Взаимно, мой лорд!, – ответила я, он как и все главные редактора любил лесть.

– Венди сказала, что ты активно работаешь над юбилейным десятым романом о Берте? Молю бога, чтобы это было правдой!

– Уже не работаю, – ответила я покрутив перед носом редактора картой памяти, – Утром закончила.

– О, боги!, – воскликнул Торки, – Я чувствовал, что сегодня должно произойти нечто особенное! Девочка моя, ты знаешь, что ты самая лучшая? Просто самая лучшая!

– Ты мне всегда так говоришь, поэтому знаю, – рассмеялась я, – Но у меня есть к тебе предложение. Даже не так, скорее условие.

– Слушаю, моя хорошая?

– Я устала жить в тени Освальда Спирелли. Более того, я его просто ненавижу. Мы должны его убить!

– Убить?, – возмутился Торки, – Ты в своём уме, ангел мой?

– Абсолютно! Я хочу умертвить его, как, когда-то поступили с Ричардом Бахманом* (прим. автора; псевдоним Стивена Кинга). Торки, очнись, на дворе двадцать первый год и эти сексистские заморочки давно не работают! Мы организуем пресс-конференцию, я впервые дам интервью, раскрыв свою настоящую личность. Это станет идеальным PR-ходом. Мы только выиграем от этого.

Казалось Торки готов заплакать, своим видом главный редактор напоминал обиженного щенка, мне даже захотелось его обнять и погладить.

– Ты… ты уверена, что хочешь снова стать Майлой Пэрридж?, – с грустью в голосе спросил Торки.

– Нет, не хочу, – ответила я, – Я буду тем, кто я есть на самом деле – Рут Мильман.

8

Месть никогда не делает человека счастливее, только легкомысленнее. Я не планировала ни влюбляться, ни тем более беременеть от Килана Бентли, но тем не менее это случилось. Вчера, когда он узнал, что у нас будет ребёнок он как безумный прыгал от счастья, а потом сделал мне предложение. И я согласилась. Я смотрела на этого безграмотного, по сути дела самозванца, лысеющего, но чертовски привлекательного, вспоминала его нелепые записки, открытки и смс, и понимала, что передо мной стоит родной человек. Я хотела провести именно с ним всю свою оставшуюся жизнь. Прекрасно отдавая себе отчёт, что мне много чего еще предстоит рассказать ему о себе, хотя бы начиная с Майлы Пэрридж и до Освальда Спирелли, но я ни о чём этом сейчас не хотела думать. Я, что-нибудь придумаю потом, а сейчас мне просто хотелось целовать его, обнимать, чувствовать вкус и запах его кожи. Желание Килана совпало с моим и мы занялись любовью. Впервые в жизни я по-настоящему чувствовала себя так, как давно мечтала. Мой мужчина был рядом со мной, плод нашей совместной любви зрел во мне и совсем скоро мы станем настоящей семьёй. И говоря о семье, немного поколебавшись, но понимая, что это неизбежное, я согласилась познакомиться с родителями Килана, они приглашали нас на ужин в пятницу на восемь вечера в уютный ресторан Riverpark, один из моих любимых ресторанов с прекрасным обзорным видом и хорошей кухней. Килан собирался за ужином рассказать о нашей помолвке. Для этого события я купила вечернее платье от Анны Сью, все ещё актуального ультрамаринового цвета, который в мире моды называют цветом Клейна. Свои золотисто-палевые волосы я собрала в низкий пучок на затылке, оставив пару прядок у лица. Макияж сделала в нюдовых оттенках и дополнила образ серебряным браслетом в виде двух переплетённых змей. Мы опоздали в ресторан на пятнадцать минут, Нью-Йорк без пробок на дорогах это не Нью-Йорк. Когда мы вошли мама Килана, маленькая ухоженная женщина с бледно-персиковыми короткими волосами в золотистом платье с открытыми плечами, помахала нам рукой и мы прошли к столику. Килан нас представил, её звали Ив и мне она понравилась. Мы сели за столик и официант тут же подбежал с меню.

– А где папа?, – спросил Килан.

– В уборной, – ответила та, – сейчас вернётся, а мы давайте пока выпьем, умираю, как хочется холодного шампанского.

– А вот и папа, – радостно произнёс Килан с бокалом в руке улыбаясь человеку за моей спиной, я повернула голову.

– Добрый вечер! Позвольте представится – Бернард Эверсон, профессор английской литературы. Очень рад знакомству!

Мексика, Канкун, 2020