Читать книгу За все грехи сразу. Рассказы, которые пахнут - Сергей С. Кудин - Страница 5

В тот год когда я переехала на Манхэттен весь бомонд Нью-Йорка зачитывался рассказами Тамы Яновиц, а она сама часто мелькала по телевизору, такая нарядная, манерная, с лохматой причёской, яркая и блестящая как рождественская елка перед Рокфеллер-центром. Тогда я ещё не знала, что буду её убивать. Впервые наша встреча состоялась на вечеринке советской диссидентской поэтессы Ганны Гуцуляк, организовавшей богемные посиделки приуроченные выходу её третьего сборника кошмарно бездарной поэзии на сексуальную тематику с политическим уклоном. Если бы не мой давний друг прилетевший из Лос-Анджелеса, Максимилиан Шелл, попросивший поехать с ним и назвавший меня настоящим украшением любого вечера, я бы точно предпочла провести это время в своей новой уютной квартире. Макс всегда казался таким грустным, несчастным и одиноким, а после женитьбы на русской неврастеничной алкоголичке по которой плакала смирительная рубашка, это ощущение ещё больше усилилось. Поэтому я и составила ему компанию. Слушать сорок минут монотонную декламацию и смотреть на перекосившийся вправо чёрный парик Ганны было сверх моих сил и я вышла с бокалом шампанского покурить на балконе и полюбоваться видом малахитовой зелени вечернего Центрального Парка. Следом за мной вышла Тама, вернее сказать, проскользнула и попросила сигарету. Вот так мы и познакомились. Она узнала меня и даже поинтересовалась почему я покинула съёмки в популярном сериале, на что я ей ответила правду – наконец закончился контракт и я наотрез отказалась его продлевать, и ни сейчас, ни в дальнейшем не планирую возвращение ни на телевидение, ни тем более в мыльные оперы, мне хочется отдохнуть после стольких лет насыщенных съёмок и немного тишины не помешает. Она оказалась более лёгкой в реальной жизни, совершенно не такой скучной, жеманной, пафосной и предсказуемой как на шоу Леттермана. Я даже немного прониклась к ней симпатией. Это уже сейчас я научилась за пять минут общения с незнакомым человеком понимать кто передо мной стоит, свежее мясо или съеденный вчера бифштекс, а тогда я ещё иногда допускала подобные ошибки. Остаток вечера мы с Тамой мило беседовали, поглощая канапе с чёрной икрой и хамон Серрано с дыней, благо мы обе не отличались ложной скромностью и публичными диетами, я пила шампанское Cristal, она исключительно красное вино в которое периодически обмакивала свои тонкие пальцы. Вечер у Ганны Гуцуляк хоть и был ужасно скучным, но зато вкусным.

Я не знаю, что на меня нашло, то ли шампанского было много, то ли вульгарные сладко-горькие духи Тамы вскружили мою голову, но мы как-то оказались у неё в квартире и в ту ночь переспали.

Я до сих пор не понимаю зачем я это сделала. Мне никогда не нравились женщины, а тем более такие как она, сочетающие дешевую бижутерию с изделиями из золота и предпочитающие театральный макияж в повседневной жизни.

На следующий день Тама прислала мне корзину белых роз с запиской «С любовью от Т», я попросила горничную забрать их себе, не люблю розы, они полны драматизма, я не такая. В тот же вечер Тама позвонила на мой телефон, я точно знаю, что не давала ей номер и приглашала меня на ужин, ссылаясь, что столик уже заказан. Мой ответ был отрицательным, я сказала, что у меня на вечер свои планы, из вежливости поблагодарила за присланные цветы и повесила трубку сообщив, что ко мне якобы пришли.

В час ночи меня выдернул из сна телефонный звонок, я схватила трубку и спросила «Алло?». Никто не ответил. Пару секунда я слышала тяжёлое дыхание, а потом громко включили музыку, запись заставки сериала «Даллас». Я бросила трубку, включила свет, с опаской уставилась на телефон. Недолго думая, я выдернула провод из штекера и злая вернулась в постель.

В 6 утра позвонила Тама и бодрым весёлым голосом приглашала меня на пробежку в Центральный парк, на что я ответила категорическим отказом и сказала, что подобные спортивные штуки мне интересны не более чем кто там первый высаживался на Луне. Я хотела спать и тишины, и приказала ей никогда в такое время меня не беспокоить. Она рассмеялась, извинилась и бросила трубку. Весь день у меня было испорченное настроение, даже находясь на восемнадцатом этаже, звуки Манхэттена казались неприлично громкими и раздражающими, и я не находила себе места до тех пор пока не позвонила моя агент с заманчивым предложением из Голливуда. Я проявила заинтересованность сразу, хоть агент и информировала, что моей партнёршей будет Фэй Данауэй, которая уже подтвердила своё участие. Фэй ещё с восьмидесятого недолюбливала меня, она так и не простила смеха по время премьерного показа «Дорогой мамочки» и видимо злилась на себя, за то что не прислушалась ко мне когда я советовала ей отказаться от роли и на меня, за мою дальновидность. Но я была совершенно не против поработать вместе с ней, в семьдесят седьмом у нас получился отличный результат.

Я положила трубку, чтобы через мгновение ее снова взять, уверенная, что моя агент что-то забыла. Из трубки зазвучала заставка «Даллас» и мои руки покрылись гусиной кожей.

– Тама! Немедленно прекрати!, – разозлилась я, – Я знаю, это ты! Никогда мне больше не звони! Ты меня слышишь? Иначе я обращаюсь в полицию!

На фоне музыки из начальных титров раздался высокий заливистый смех и трубку бросили.

Прошла неделя. Она была относительно тихой и спокойной, как мне нравится, даже не смотря на то, что юный робкий клерк пытался мне вручить присланную кем-то коробку французских эклеров, перевязанную безвкусным бантом цвета фуксии. Поблагодарив своей дежурной ослепительной улыбкой я посоветовала мальчишке самого их съесть. Позже мне сообщили о его, увы не помню имени, скоропостижной смерти. Звонков от Тамы больше не последовало и мне стало спокойнее. На завтра у меня был утренний рейс в Лос-Анджелес, а сегодня довольную после интервью каналу CBS мой шофер завёз меня в бутик Oscar de la Renta, где я купила новое коктейльное платье цвета морской волны. Для Калифорнии самое оно.

Когда я поднялась на лифте домой, то увидела что, Айрис, моя горничная не плотно закрыла входную дверь, я не люблю невнимательных. Я вошла в квартиру и позвала её. Ответа не последовало, зато мне в нос ударил отвратительный запах кошачьей мочи. Видимо горничная впустила кошку в дом или подлое животное пробралось ко мне само и пометило территорию как свою.

– Айрис!, – снова позвала я направляясь на кухню. На полу в луже крови с открытым ртом лежала горничная с торчащей из промежности шваброй. В её широко открытых глазах скорее застыло удивление чем испуг. Запах кошачьей мочи был просто невыносимым, теперь я даже не сомневалась, что кто-то специально забрызгал ей все вокруг. Упаковка с обновкой от Oscar de la Renta выпала на испачканный пол в тот момент когда из туалета раздался звук спускаемой в унитазе воды. Для защиты я схватила два ножа по одному в каждую руку и стала ждать. Цок-цок, цок-цок, услышала я неспешные звуки каблуков позвякивая ножом об нож в такт приближающейся по полу женской обуви. Цок-цок, цок-цок.

– Тама, я здесь! – позвала я и бросилась навстречу.

Нью-Йорк 2019