Читать книгу Сорок апрельских дней - Сергей Савенков - Страница 5

Тьму отогнал будильник, включив мягкое дежурное освещение.

Кир распахнул глаза.

Звёздное небо – всё в бликах от прозрачного купола Логова. Но, никаких серебристых облаков, никаких испытаний, никакой Дзеты…

По лбу стекал пот. Постельное бельё совершенно промокло.

Кир посмотрел на часы.

«5:26»

Будильник завела Эйприл, сказав: «На половину шестого поставил бы только зануда! А вообще, вставать нужно в разное время – так делает Солнце!»

– Привет! – девочка потянулась под оранжевым одеялом и мило зевнула. Кот выгнул спинку, шерсть на ней действительно уже отросла.

От этой, более чем мирной картины, Кирилла охватил ужас. Перед глазами возникло пустое шоссе и освещённые вспышками молний горные цепи. Потом он увидел пылающий белый город в долине, засыпанный пеплом лес, и ощутил, как по лицу течёт маслянистая чёрная влага.

Он вскочил, даже не сказав: «Отвернись!», трясущимися руками натянул штаны и футболку и вышел на крышу.

Сразу же стало легче.

Погода наладилась, шторм стих. Сияли мохнатые добрые звёзды, Станция отвечала небесам россыпями огней. Пойманный колючими лучами прожекторов колыхался «парус». Ночной бриз доносил терпкий аромат степных трав.

– Кир, что случилось?

Она стояла, наполовину внутри, наполовину снаружи. По телу бегали искры от закрывавшего вход силового поля.

Сразу же накатила тоска.

– Уйди! – только и смог выдавить Кир. Не оборачиваясь, дошёл до парапета. Уселся. Рядом, на длинных штангах, вспыхивали и гасли красные заградительные огни – ни для кого…

«И что это было? Горы, чёрный дождь и разрушенный город?.. А сон?.. Какая ещё Дзета! Я никогда на ней не был! Есть ли вообще такая планета?»

Одноклассники, Облако, и…

Смерть. Руки тряслись до сих пор.

А главное, сон был намного реальней реальности! Сейчас, наяву, всё было, словно покрыто туманом! Попробуй пробейся! А там, во сне, все чувства умножались на два! Счастье было безмерным, боль – нестерпимой. Можно было рассмотреть самую маленькую прожилку на листике и тоненький волосок на руке.

– Кир…

Мальчишка вздрогнул так сильно, что чуть не сорвался вниз. Поднялся и сжав кулаки встал напротив Эйприл.

– Слушай! Чего ты за мной таскаешься, как привязанная!

Она потупилась.

– Извини. Мне показалось, что тебе плохо.

– Мне плохо рядом с тобой! А одному – замечательно!

– Я приготовила завтрак. Остынет…

– Приготовила завтрак? И что это значит? Открыла консервные банки?

– Нет. Пойдём.

На столе дымилась яичница со спаржей и кофе. Две тарелки, две кружки, а рядом – намазанный сливочным маслом хлеб.

Кир взял тоненький ломтик и откусил. Захрустела золотистая корочка, масло растаяло на языке.

Впервые за долгое время он почувствовал вкус.

Ого! Настоящее чувство, будто во сне!

Не задавая вопросов, он набросился на еду.

– Кир… Хочешь, возьми и мою. Я столько не съем.

Она съела… Когда опустели тарелки, повеселевший Кирилл откинулся на спинку стула и посмотрел на девчонку. Вновь накатила тоска…

«Почему рядом с Эйприл так плохо? Чувство, как в том, первом сне про убитую птицу. Может, эта девочка из пустоты, и есть ожившая Тьма?»

– Ну ты и зануда! Даже не накрошил! – возмутилась Эйприл.

– Чего же плохого? Убирать не придётся!

– На всё у тебя найдётся скучное объяснение! Будто сложно накрошить и убрать! Веди себя по-человечески!

– Лучше скажи, где ты завтрак взяла? На Земле куры не водятся!

– Приготовила! Я ведь уже говорила… – «посланница Тьмы», смешно сёрбая, прихлёбывала чай.

– Сама?

– Нет, вместе со Станцией… И что? Разве это имеет значение? Главное – вкусно!

– У нас всегда теперь будет такая еда?

– Ну конечно!

– А почему меня Станция кормила консервами?

– Ты ведь скучный мальчишка. Ничего интересней консервов придумать не мог! Только комнату зря захламил!

– Куда мы теперь денем банки?

– Облаку скормим, – она встала и насыпала в блюдце теперь уже ненужных консервов.

Кир посмотрел на котёнка и ему вспомнились вчерашние слова Эйприл.

«Вздумал стать ягуаром!»

Ягуаром!

И в ночном кошмаре был ягуар – эмблема на фюзеляже штурмовика. А котёнок по имени Облако, во сне стал девчонкой!

Надо же! Как всё-таки странно функционирует бессознательное!

Кир придирчиво осмотрел Эйприл… Нет, она ни капельки не похожа на девочку-альбиноса.

Потом, взглянул на котёнка… Разумеется, тоже нет. Было бы странно, если бы подружка из сна напоминала котёнка. Мягкие лапки, пушистые ушки, шаловливый очаровательный хвостик.

С другой стороны, в снах случается всякое! Особенно, если тебе шестнадцать.

Мысль о девочке-кошке мальчишке понравилась. Стало тепло и приятно…

Разомлевший Кирилл встрепенулся, вспомнив, что рядом Эйприл. Да, с её появлением неудобств явно прибавилось!

«Должен же я хоть ненадолго оставаться один! Надеюсь, она не будет таскаться за мной, будто хвостик! М-м-м, хвостик…» – перед глазами вновь появилась пушистая бестия.

– Тьфу ты!

Эйприл вздрогнула. Взгляд был испуганным и вопрошающим.

Кир покраснел, схватил ноутбук и припомнил, что во сне его называли хакером.

«Глупые мечты? Желание быть крутым, хотя бы во сне?»

– Кир, что ты делаешь?

– Можешь заткнуться?

«Так Дзета-шесть… Да, действительно есть такая планета. Да, фермерская. Но про научные базы, нападения и наркотики – ничего… Может, увиденное во сне произойдёт потом, в будущем?.. Нет! Ерунда! Облаку и ребятам из сна, на вид не больше тринадцати. Значит, и ему самому. То есть, не ему, а Кириллу-из-сна».

– Кир… Пропустим наш первый рассвет…

«Она сказала не «мой», а «наш». Почему?»

Эйприл проснулась настолько напуганной, что трусила даже открыть глаза. Просто лежала, прислушиваясь к писку будильника. Потом решилась взглянуть на Кирилла сквозь узкие щёлочки слегка приподнятых век.

Чтобы не пугать и его, она сделала вид, что всё хорошо. Ещё не хватало лишиться единственного друга! Эйприл потянулась – насколько она понимала, когда просыпаешься, нужно делать именно так, и сказала:

– Привет!

Почему-то, Кир рассердился, вскочил, трясущимися от злости руками натянул одежду и вышел на крышу.

Сразу же стало ужасно тоскливо.

Потом она таскалась за ним, будто хвостик, безуспешно стараясь справится с ужасом и тоской, а мальчишка её отгонял.

«Что с ним случилось? Вчера он, вроде, не против был подружиться! Может, ему тоже что-то приснилось?»

Всё утро ей было не по себе. До сегодняшней ночи, до первого своего сновидения, она не подозревала, что спать – настолько ужасно! В памяти, общей с Маяком, сны описывались скорее, как нечто приятное.

«Видно, со мной приключилось то, что зовётся: «ночной кошмар». Но почему он такой настоящий? Намного реальней реальности! И почему в нём я была мальчишкой, которого все называли Кирилл? Неужели, это тот самый Кирилл, что сидит сейчас перед ней за столом? Жаль, во сне невозможно увидеть себя самого! Разве что, в зеркале…»

Эйприл тоскливо елозила ложкой – похоже, вилки Маяк не признавал. Вчерашняя смелость исчезла. Мир, в который она пришла, оказался совсем не таким, как казалось… Он не был похож на что-то хорошее! Ну нисколечки!

«Кир, одноклассники… Да и вообще, все эти люди – до чего же они отвратительные! С другой стороны, это лишь глупый сон… Взять хоть девочку Облако…»

Она задумчиво посмотрела на белоснежного котёнка и сказала, обращаясь к нему:

– Всё это какая-то чепуха, разве нет?

Троица шла по одной из четырёх центральных, сходящихся крестом дорожек – чтобы не потеряться в полумраке. Эти дорожки были сделаны из бетона и не менялись – остальные же, пропадали и исчезали, в зависимости от текущей конфигурации Станции.

Котёнок, то важно вышагивал между мальчишкой и девочкой, то забегал вперёд. Похоже, он считал себя главным.

Небо светлело, и дуга южной арки напоминала вырезанную из чёрного картона декорацию. Кириллу опять стало чудиться, что он не живёт.

– Скорей! – Эйприл, схватив его руку, поволокла нового друга к одной из опор, и наваждение исчезло.

Она кричала, махала руками, танцевала и скакала по арке, как полоумная. Котёнок бегал за ней.

Кириллу было неуютно, он ощущал себя невольным участником гротескного представления. Бесконечная череда перепадов настроения Эйприл и переходы от чуждых девчонкам философских проповедей до стихийной детской непосредственности его раздражали. Будто бросился в пропасть, не уточнив, есть ли за спиной парашют.

Наконец, из-за гор показалось солнце и воздух зазвенел от истошного вопля. Кир вздрогнул.

«Может, Маяк её создал бракованной?»

– Вау! Он прекрасен! – Эйприл угомонилась, присела рядом с ним, болтая ногами над пропастью. – Тебе что, не понравилось?

– Понравилось, – буркнул мальчишка.

– Незаметно!

– А что я, по-твоему, должен был делать?

– Радоваться, что же ещё!

– Я радовался. Бегать и орать для этого не обязательно.

– Если эмоции не проявлять – они исчезнут! Навсегда!

– Ты можешь просто посидеть?

Надувшись, девочка уселась в сторонке…

Лучи рассеивали тьму. Розовел белый пластик.

У Кирилла из головы не выходил идиотский сон.

«Что ещё за изнанка мира? Что за Тьма?»

Эйприл смотрела, как одна за другой угасают утренние звёзды-старухи, как брызги рассвета окрашивают облака.

Текли минуты…

Сначала всё было окутано жемчужно-розовой дымкой, которая стремительно преобразилась в пурпур. А потом… Чистая, светящаяся голубизна и растрёпанные янтарные нити облаков. Будто по небесам пролетела волшебная птица, растеряв золотистые перья.

«Как жаль, что солнце встаёт не из океана!»

Свет весело бил в глаза, но тайна, окутанная морозной дымкой, от которой по коже бежал холодок не давала Эйприл покоя.

«Во сне, что это была за Тьма? Что за изнанка мира?»

Мысль ещё не угасла, а в голове уже появился ответ.

– Ну что, насмотрелась?

Эйприл вздрогнула – Кир прервал её мысленный диалог с Маяком, и тихо сказала:

– Да. Пойдём.

Её переполняли слова, образы, ощущения. От полученных знаний кругом шла голова. И всё-таки, пробелов было значительно больше.

– Что будешь делать сегодня?

– Не знаю… А что ты обычно делаешь?

– Да ничего! Жду, когда меня заберут!

Эйприл потупилась.

– Кир… Не жди…

По мальчишечьей коже пробежали мурашки. Он еле выдавил:

– Почему?

Девочка отвернулась.

– Просто, не жди…

Пока Кир плёлся по надоевшей лесенке, Эйприл лёгким пёрышком взлетела наверх.

Как обычно, посуда была уже чистая.

Эйприл увидела не застеленную постель, вспомнила ночные кошмары, и к ней вновь вернулось отвратное настроение.

Когда Кир вошёл, она не сдержалась:

– Не хочу тут сидеть! Вообще не хочу быть на Станции! Возьмём воды и консервов, да свалим в степь – на весь день…

– Хочешь сбежать от родителей? Ведь Маяк тебе вроде отца!

Эйприл шутку не поддержала.

– Не неси чепуху!

На выходе со Станции дорогу им преградил шлагбаум.

– Знаешь, почему он так странно окрашен? – Эйприл погладила жёлто-чёрные полосы.

– Такая раскраска привлекает внимание.

Она усмехнулась:

– Это ясно и так! Но почему? Есть цвета и поярче! В оранжевый можно покрасить!

Кир задумался. Девочка терпеливо ждала.

– Не знаю, – сдался Кирилл.

– Ягуар.

Кир дёрнулся так, что рюкзак упал на бетон.

– Что?

Девчонка прищурилась.

«Чего это он так боится? Неужто ночью я заглянула в его прошлое?»

– Ягуар. Наши предки были для него излюбленным деликатесом. А это – раскраска шкуры.

Эйприл пнула камушек. Тот, пролетев несколько метров, ударился о будку охраны, пустовавшую с момента постройки.

– Но, ягуаров давно уже нет – человек оказался опаснее. Выжили только шлагбаумы.

Весенняя степь была сплошь покрыта ковром из цветов, по большей части невзрачных. Алые островки маков выделялись среди бирюзовых волн льна. Кир и Эйприл уселись в зарослях тимофеевки.

Кир спросил, глядя, как Облако играет с серебряными нитями ковыля.

– Котёнок… Ведь он геноморф?

– Вот ещё! Настоящий! Единственный во Вселенной! – Эйприл нежно почесала котёнка за ухом. – Ненавижу искусственное! Люди только всё портят!

– Не люблю котят, вечно они удирают, теряются! Ищи потом!

– Куда удирают? – удивилась девчонка.

Кир и сам был не рад, что это сказал. Ведь правда, куда? Котёнок ходил за хозяйкой, точно привязанный, или сидел на её горячих ногах, не помышляя никуда убегать…

– Неважно!

– Кир, ведь ты не считаешь меня какой-то искусственной?

– Нет, – соврал Кир.

– Почему ты мне врёшь? – прищурилась Эйприл. – Испугался маленькой девочки? Ты такой трус?

– Я тебя не боюсь!

– Поздно, Кир. Я уже всё поняла…

Эйприл скривилась, но сразу же стала себя убеждать:

«Наверняка, у него есть причины… Какой смысл судить? Ведь на его месте, в его жизни, я стала бы точно такой! Была бы Кириллом. Как и случается – там, в сновидении».

Солнце ещё не прогрело воздух, не высушило росу, и Кир мёрз. Единственную красно-оранжевую куртку пришлось отдать Эйприл. Он не отличался мощным телосложением, но девочка в ней совсем утонула – куртка закрыла колени.

«Даже у кукол бывает десяток комплектов одежды! Маяк мог создать её вместе с ворохом тряпок. Но сверхразуму на такие мелочи наплевать!» – думал Кирилл, тщетно пытаясь унять дрожь.

Заметив его состояние, Эйприл накинула куртку мальчишке не плечи.

– Друзья носят одежду по очереди! Правильно?

– Даже не знаю. Так поступают скорее подружки… У меня есть идея получше, – он распахнул полы куртки. – Нам хватит её на двоих.

– Точно! Спасибо! – Эйприл прижалась к мальчишке. – Как я не догадалась сама!

У неё давно возникла такая идея. Но предложить её она побоялась, слишком злой был сегодня Кирилл…

Теперь она поняла, что он просто боится. Чем больше страха – тем больше агрессии. Это она уже знала.

«Но почему он боится? Из-за того, что я не такая как он? Не человек… Кир всю жизнь был инопланетником, вечным чужаком и изгоем. Не человеком… И ничему при этом не научился?»

Эйприл таращилась в степь, а Кир втихаря разглядывал гостью. Как девчонка, она была ему совершенно не интересна. Но он был сыном учёного и мечтал пойти по стопам отца. Потому всё непознанное, необычное и запредельное вызывало в нём любопытство.

Улучив момент, Кир приблизил нос к её волосам и вдохнул… Девочка либо не пахла никак, либо запах не отличался от аромата цветущей степи.

«Облезлые уши и эти царапинки от коготков… Почему Станция не восстановит кожу?»

Он сразу нашёл ответ.

«Эйприл такой и пришла! Это её первозданный, истинный облик, и нечего тут восстанавливать!»

Перехватив его пристальный взгляд, девочка покраснела и опустила глаза. Кир начал таращится в открытую.

«Эх… Щуплая, маленькая и не оформившаяся. Если станет красоткой, то это случится нескоро. Хотя, не особенно верится, уж слишком простецкая внешность… И врунья вдобавок, ведь ей не шестнадцать!»

Эйприл стрельнула глазами, поёжилась… Спрятаться от пристальных взглядов Кирилла было попросту негде…

«А ведь Маяк мог послать ему настоящую диву! Ему же без разницы! Но нет, он вздумал поиздеваться… Что ж! Хоть умеет готовить – что бы, в её случае, это не значило».

Он поймал себя на мысли, что пробует сам себя убедить, будто с Эйприл ему хорошо… Но нет! Одному было лучше!

– Это что? Какая-то проволока!

Кир провёл пальцем по загорелой шее подружки. Эйприл вздрогнула и отстранилась.

– Ты меня напугал.

Улыбнулась натужно, через голову сняла что-то с шеи и вложила мальчишке в ладонь.

Оказалось, что это не проволока. Шнур, блестящий как ртуть и такой же подвижный, на который был подвешен прозрачный зелёный кулон.

– Это Изумрудный Олень.

– Олень? Ты чего! Просто ромб!

– Ромб? – девочка вытаращила глаза. – Тебе сколько лет? Это пентагон – правильный пятиугольник! Глупость лишь детям к лицу!

Из её уст эта фраза звучала смешно.

– Будто не знаю! Неважно! Ромб или пентагон, но не олень!

– Ты просто неправильно смотришь!

– А как правильно?

– Сам разберёшься!

– И откуда он у тебя?

– От отца.

Кир захлопал ресницами.

– Маяк подарил, – рассмеялась Эйприл.

Кир упал на траву и начал рассматривать мир сквозь кристалл. Зелёную девочку, зелёные облака и зелёные алмазы росы.

«Интересно, как надо смотреть, чтобы видеть оленя?»

Кир вертел кристалл так и сяк. Пентагон не был плоским, но не был он и трёхмерным. Солнечный свет играл в тысячах граней, которых вроде и не было – во всяком случае, ни одну из них не удалось заметить на ощупь.

По-настоящему странная вещь!

Он любовался игрой света в чистых зелёных глубинах кристалла, и внезапно увидел там Тьму. Привычный Кир сразу исчез, а земная степь растворилась, превратившись в другую…

Арка… Удивительная планета!

Я иду средь таинственной и волшебной природы. Невиданные цветы, невообразимые цвета. С каждым шагом, из трав чуждых, невозможных оттенков, в напоённый экзотическими ароматами воздух, взлетают облака лёгкой пыльцы, спор и парашютиков с семенами.

На одежду, на пятна нектара, налипла цветная пыльца.

Что там таится, в розово-фиолетовых зарослях?

Разумеется, всего этого нет. Не существует чужеродных форм жизни, а свои – земные, профуканы.

Есть обычная степь, засеянная хорошо приживающейся жёсткой травой, специально созданной генетиками для климата Арки.

Я хотел летать среди звёзд, открывать и исследовать планеты. Но, открывать оказалось и нечего. Планеты все на одно лицо: безжизненные шары, раскиданные среди пустоты. А после терраформирования: степь, бесконечная степь…

Но так хочется настоящих чудес! И если их нет – нужно просто включить фантазию и шагать сквозь буйство инопланетной природы.

Арка, я прощаюсь с тобой! Пора в путь, на Ириду…

– Кирилл! Кирилл! Да очнись же ты!

Кир приходил в себя. Эйприл, сидя на коленках, обеими руками гладила его волосы, и, непонятно зачем, дула прямо в лицо.

Он сжал кулаки. Кристалла не было – ни у него в руке, ни на шее у Эйприл.

– Фух! Очнулся!

Да уж! Ну и приключения! Он снова стал Кириллом из сна!

Этот Олень был даже более странным, чем показалось вначале. И, вероятно, опасным.

– Где он?

– Кулон? У меня.

Кир поднялся на ноги. Изумлённо уставился на закат. Потом на девочку, сидящую среди трав.

– Эйприл! Что, уже вечер? Где я был весь день? И где была ты?

Она пожала худенькими плечами.

– Я просто тебе не мешала…

– По-твоему, это ответ?

Девочка дёрнула исцарапанным плечиком и ничего не сказала.

Весь обратный путь, Кир размышлял о случившемся. Эйприл он теперь нисколько не доверял.

«Как там она говорит? “Нисколечки!”»

Уже на крыше, он взял Эйприл за руку, развернул к себе и попросил, как потребовал:

– Подари!

Облако зашипел с девичьего плеча.

– Подари мне его! Он тебе ни к чему, а мне очень нужен!

Эйприл прищурилась – так, что огромные глаза стали щёлками:

– Не пожалеешь? В жизни всему есть цена!

– Нет! Отдай! – Кир изо всех сил сжал девичью руку.

– Хорошо! – она засунула другую в карман, достала кулон и протянула мальчишке.

– А почему ты с утра был такой злой? – Эйприл доела ужин, отставила тарелку и положила голову на сложенные ладошки.

– Злой? – пробормотал Кир, не прекращая разглядывать кристалл. – А! Да так! Чепуха приснилась… А тебе? – он, наконец, отвлёкся. Было действительно интересно, что грезится гостьям из пустоты.

Эйприл покраснела.

–Да так… Летала… – пробормотала она и отвернулась.

Она не могла признаться Кириллу, что никогда не видела собственных снов и даже спать не умеет. Смотреть чужие сны – хуже, чем подглядывать в туалете!

«Неужели люди каждую ночь отправляются в этот кошмар, называемый «сновидением»? Или сегодня всё будет иначе?» – думала Эйприл, расстилая постель. Было и любопытно, и страшно, и немножечко мерзко – ведь сон был чужим… Она бросила быстрый взгляд на Кирилла. Тот, лёжа в кровати, разглядывал изумрудный кристалл.

Эйприл улеглась, но о сне не могло быть и речи – сердце бухало и выскакивало из груди. Чтобы унять волнение, девочка «прошлась» по вечерней Станции – от камеры к камере, от датчика к датчику, от антенны к антенне.

Потом, когда это ей надоело, стала тихонько лежать, глядя сквозь купол на разноцветные звёзды, протягивающие ей с небес мохнатые тёплые лучики. Рядом сопел такой же мохнатый и тёплый котёнок.

И незаметно, её поглотила Тьма.