Читать книгу Невероятная история мистера Пэрриша - Сергей Сергеевич Ашманов - Страница 5

Первым, кого я увидел после пробуждения, был тот странный парень в шляпе.

– Привет. Я Уилфрид Доусон. Можно просто Уил, – представился чудак. Он сидел на соседней кровати, закинув одну ногу на другую, образовывая угол.

– Привет. Как я очутился здесь?

– Тебя сюда принесли я и мой друг – Пол.

– МакЛарен?

– Да, – тогда я впервые за долгое время почувствовал облегчение от того, что меня не бросили, а помогли.

– Спасибо. Теперь я ваш должник.

– Бросьте, сударь. Мы тебе не Эван с его трусливыми псами. Мы сами по себе. Ты ничего нам не должен. Мы оказали тебе помощь, потому что это правильно. Ты ведь еще слишком мал и наивен, поэтому тебя так легко обвели вокруг пальца. Просто использовали, как инструмент, а потом выбросили.

– Не очень-то приятно.

– Зато правда.

– Что будет теперь? – спросил я, не зная местных правил, и что меня ждало после наказания. Возможно, мистер Фишер подумает лишить меня обеда или еще чего.

– Ничего. Просто держись подальше от Эвана и его друзей. Да и вообще, не стоит здесь кому-то верить.

– Даже тебе и Полу?

– Дело твое. Заставлять тебя никто не собирается, – сказал он, а затем вытащил из кармана свой блокнот и начал быстро записывать что-то, словно ему пришла гениальная мысль.

– Откуда ты родом? Что с твоими родными?

– Я из Англии. Мой отец известный купец в столице. Я его внебрачный сын. Мать моя служанка, которую он когда-то любил. Время шло, он обучил меня грамоте. Точнее, его слуги. Но вскоре он захотел избавиться от меня и матери, чтобы никто в обществе не узнал о его бессовестном поступке, ведь он был женат. Тогда он приказал своему извозчику, чтобы тот ночью убил нас…, – тут он замолчал на некоторое время, уставившись в пустоту. – Спасся только я. Мать защитила меня ценой собственной жизни. В ту жуткую ночь мне удалось сбежать. И тогда я поклялся, что найду того купца и убью его… Извини, я бы не хотел ворошить прошлое.

– Прости, – ответил я. Мне стало жаль Уила, ведь его жизнь казалась не лучше моей. Чтобы отвлечь его от горьких мыслей, я поинтересовался, что он пишет в своей тетради.

– Пишу стихи.

– Ого! Правда? А можешь прочитать какой-нибудь?

– Даже не знаю. Ты второй после Пола, кто попросил меня здесь об этом. Правда тогда я еще не был так хорошо в сочинительстве, но теперь могу твердо сказать, что превзошел самого себя, – шутливо сказал он. Его речь была простой и в то же время интеллигентной, словно он был из богатой семьи. Уил казался мне человеком, которого я давно знал, и вот мы встретились, чтобы перекинуться парочкой словечек.

– Прочти, прошу тебя. Мне правда очень интересно, – уговаривал я.

– Ладно, но тогда пообещай мне, что не будешь смеяться?

– Обещаю.

Он перелистнул несколько страниц своего блокнота и, найдя нужные строки, прочёл:

– Плод созерцанья – мысль,

Под ней таится суть,

Любовь должна быть смыслом,

А мысль – мерою всему.

Наш путь судьбою не начерчен

Мы сами совершаем то,

Что по закону жизни вечной

Нам дано:

Тело, ум, душа и разум,

Труда гигантское ярмо.

Живем мы словно по указу:

«По зову сердца» – как клеймо.

Закончив, Уилфрид посмотрел на меня и завороженно ждал моих слов. А я не мог ничего ответить, потому что его стихотворение мне было не совсем понятно. Более того я был сильно удивлен тому, откуда он знает все эти слова и вообще, понимает ли он их смысл? На вид Уилу было не больше 10 лет, но его ум опережал его возраст минимум вдвое. Тогда я засомневался в том, что эти стихи написал он.

– Это ты написал?

– Я.

– А о чем это стихотворение?

– Прости, я забыл, что тебе всего семь. Надо было выбрать что-то попроще. Дело в том, что это новое мое произведение, и потому я решил поделиться им с тобой. Ты первый, кто услышал его. Оно о том, что мы сами кузнецы своей судьбы, что нет никакого злого рока, предназначения свыше или Провидения, как большинство считает. Есть только мы сами и то, как мы поступаем, как думаем и чувствуем, отличает нас друг от друга. Человек совестный и честный всегда должен поступать по велению сердца.

– Это прекрасное стихотворение, и смысл его напоминает мне об отце. Я думаю, что ты должен печатать стих в типографии.

– О нет, не в это время. Люди сейчас калеки. Они хромают умом и сердцем. Но я не виню их, потому что они просто больны. Их заразили двуличные, безжалостные, лишенные всякой человечности люди, – он говорил это очень спокойно, словно это обычные его рассуждения. Не было всплесков агрессии или негодования. Он был холоден и расчетлив.

– Ты умный, Уил. Я хочу быть таким же умным, как ты.

– Хах! Просто читай книги, но думай своей головой. И я вовсе не умный, просто привык думать и рассуждать.

– Я понял, спасибо.

Вдруг появился карлик МакЛарен. Он прошёл через всю комнату и присел рядом с Доусоном.

– Здравствуй, Пол.

– Здравствуй. Как твое состояние? Мистер Кавендиш не щадил тебя.

– Спасибо, я в порядке. Я очень рад, что вы помогли мне.

– Не стоит, это мы от чистого сердца, так сказать, – пробормотал карлик. – А эти негодяи получат свое. Жизнь их обязательно накажет, вот увидишь. То, как они обошлись с тобой, раскрывает их сущность.

– Завтра начинается рабочая неделя и тебе предстоит многое узнать и многому научиться, – вдруг сказал Уил.

– Да. Я попросил своего знакомого, чтобы тот передал другому и так далее, в общем теперь ты работаешь с нами: со мной и Уилом. Под нашей опекой тебе будет безопаснее, и ты точно не пропадешь.

Они были очень добродушны и у меня не возникало сомнений относительно их добрых намерений. Видимо, мне просто хотелось, чтобы у меня были настоящие друзья. И когда Пол сказал, что теперь я под их опекой, мои эмоции были на пределе, а глаза начали наполняться слезами. Но я переборол эти чувства и успокоился. Мое настроение стало лучше.

– Чем мы будем заниматься? – уточнил я.

– Мы будем работать в саду. Я и Пол будем стричь деревья и кусты, а состриженные ветки и листву ты будешь собирать в мешки и относить их к выходу. Также мы будем собирать плоды и поливать цветы в оранжерее. Уже осень и время сбора урожая. Скоро станет очень холодно и за это время нам нужно успеть перекопать участок в двенадцать ар. После мы уберем оставшиеся сорняки, – сказал Пол.

– А что будет, когда выпадет снег и работы с землей прекратятся?

– Мы будем чистить двор от снега. Но поскольку это бывает не так часто, большее время мы будем проводить в «столярной мастерской», где нашей непосредственной задачей будет обработка досок и другая работа с деревом. Иногда придется работать в прачечной, но это только в праздничные дни, – сказал Уил. Тогда я подумал: «Как же меня так угораздило попасть именно в это место?». Но со временем я стал понимать, каково было мое предназначение здесь.

– Угу.

– Не бойся, завтра все станет понятно. Утром будет построение и распределение на работы. Когда услышишь свою фамилию, выйди из строя и иди за мной и Полом.

Утром, как и сказал Уил, было построение. Вышел мистер Кавендиш со списком в руках. Он встал перед нами и начал зачитывать виды работ и фамилии:

– Битон, Андерсон, Манро, Стоун, Брэдфорд, Перкинс, Мёрдок… вы отправляетесь в швейных цех. Кларксон, Эван, Кэйрнс, Мур, Лэнг… ваше место сегодня на разгрузке. Бридж, Тёрнер, Бисли, Мэй, Моррисон… на кухню к повару! Доусон, МакЛарен, Пэрриш – на улицу, – мы вышли из строя, спустились на первый этаж, вышли через запасной выход, где нас встретил сторож. Он выдал нам садовый инструмент и отправил в сад. Мне никогда прежде не приходилось работать в саду и вообще видеть плодовые деревья вживую. Но зато я очень хорошо запомнил их названия, когда ходил с отцом в библиотеку Митчелла. На картинках были изображены не только плодовые культуры, но и цветы, а также другие растения, имеющие лекарственное назначение.

Так как я научился читать уже в четыре года, то запомнил из книг много интересного. Мне нравилось изучать растения, иногда попадалась литература о грибах, которую я с неменьшим интересом прочитывал. Разумеется, многое из того, что я читал, мне не было понятно. Я не знал биологических терминов, но в целом понимал суть, что одни растения считаются ядовитыми, другие приносят пользу, как плодовые, так и лекарственные. Понимал, как размножаются растения и как цветут. Я точно знал, из каких частей состоит растение и что дает ему жизнь, в чем оно нуждается и как правильно за ним ухаживать.

Из-за своей хорошей памяти я умудрился запомнить очень много названий цветов, деревьев, кустарников и прочей растительности. Когда отец заметил, что мне интересна ботаника, он научил меня латыни. К сожалению, мне было дано мало уроков но по крайней мере читать я мог с легкостью. С каждым нашим походом в библиотеку мне открывались все новые и новые истины, о которых я может быть даже никогда и не узнал, не будь у меня такого отца.

Как оказалось, в нашем приюте тоже есть библиотека. Не Митчелла, конечно, но есть что почитать.

Сад казался огромным, несмотря на небольшую территорию приюта. Живая изгородь из кизильника, тянувшаяся вдоль стены примерно на триста футов2, окружала фруктовый сад. А уже за ним виднелся огород. Сад был скуден на деревья, в основном здесь росли яблони и груши, также встречалась вишня и слива. Зато было много кустарников, и мне удалось распознать смородину нескольких видов (черную, красную и белую), а также барбарис, терновник и один куст жимолости. Когда я начал рассказывать Полу и Уилу об этих растениях, ребята были удивлены моими познаниями в ботанике и похвалили меня. Они мне и рассказали о библиотеке приюта и о том, что в ней есть книги по ботанике, чему я был весьма рад. Однако попасть туда можно было только в выходные дни.

Ребята умело принялись стричь деревья и кизильник. А я все это время сгребал опавшие листья в кучу и собирал их в мешки. Также я отнес несколько куч сухих веток и собрал корзины фруктов и ягод. Все это время за нами наблюдал сторож, чтобы мы не съели весь урожай, который предназначался даже не детям приюта, а его начальству. Тогда я подумал о том, как это низко и лицемерно со стороны руководства по отношению к бедным сиротам. Чувство несправедливости переполняло меня, но затем работа увлекла, и пришлось на время оставить печальные мысли. Во время работы мне очень хотелось есть, поэтому иногда, когда сторож отворачивался, я закидывал в рот несколько ягод смородины или кизильника. Вкус был великолепным и очень насыщенным. Эти ягоды немного утолили мой голод. Пока я не привык к тяжелой работе и одному приему пищи в день.

После уборки сада мы перешли на следующий участок, где росли цветы. Здесь мне понравилось больше всего. Участок был разделен на маленькие секции, в каждой из которых росли разные виды цветов: астры, хризантемы, георгины, бархатцы, петунии и фуксии. Были и те, названия которых я не помнил, но видел их на страницах книг.

– Это не все цветы. Есть еще в оранжерее, – сказал Уил, увидев, что мне понравился участок.

За выходные земля подсохла, и мы занялись поливом. После этого мы вышли в огород, где росли тыквы нескольких сортов, морковь, свекла, капуста и лук. Проредив грядки, собрав овощи и зелень, вместе со своими друзьями я последовал в оранжерею. Это была полностью стеклянная постройка небольших размеров, где росли в основном теплолюбивые цветы. Там мы работали около двух часов, собирая погибшие растения и уничтожая сорняки. Потом мы все полили. Я не был сильно впечатлен увиденным, но Пол успокоил меня, сказав, что сейчас осень и цветов очень мало, но весной и летом в оранжерее воздух благоухает необыкновенными ароматами.

Послышался звук колокола. Мы сложили инструменты и побежали на обед. Голод был невыносим, но почему-то силы у меня были.

В столовой большая часть детей уже расселась. Они поглощали пищу с неистовством, словно жили последний день. Их ничто не заботило, кроме как насытить свои животы. Впрочем, такие же чувства наполняли и меня.

Пол и Уил позвали меня за стол, где обычно они обедали. В том месте за противоположным столом сидела группа девчонок, среди которых я узнал черноволосую незнакомку. Я обрадовался, но вспомнил, как вчера меня уличили в преступлении, и потому мне стало стыдно перед ней. «Вдруг она видела меня? Что она обо мне подумает?» – беспокоился я.

– Что с тобой? – спросил меня Пол, заметив мое беспокойство.

– Да так… Ничего особенного, – пытался я скрыть свои чувства. Но Уил всё понял и объяснил маленькому человеку в чем дело.

– Ему просто нравится Джорджианна. И он, наверное, полагает, что вчера она видела его проступок. Я прав? – улыбнувшись, спросил меня Уил.

– Как ты узнал? – удивился я.

– Здесь нет ничего сложного. В первый день, когда я увидел тебя в столовой, то заметил, как ты долго смотрел на нее. Но я тебя понимаю. Она и впрямь красавица, но Джорджи слишком сурова для тебя. Да и вообще, она очень странная.

– Почему она сурова для меня? – запротестовал я. Все это время наш спор наблюдал карлик, который не сдерживался и постоянно хихикал, набивая свои щеки супом. Я же вообще позабыл о голоде, как только увидел милую Джорджианну. Тогда я навсегда запомнил её имя.

– Потому что у нее не такой нежный характер как у тебя, – посмеялся он.

– Но у меня не нежный характер! – было очевидно, что Уилфрид просто смеется надо мной и вовсе не считает меня изнеженным маменькиным сынком.

– Если так, то докажи это. Подойди к ней и познакомься, как сделал бы настоящий мужчина, – предложил он.

– Что? Я не… Я не могу, – успокоился я.

– Почему же? Вот же она сидит. Прямо за моей спиной. Ты так и будешь сверлить взглядом ее затылок?

– Нет. В другой раз. Сегодня у меня нет настроения, – отговаривался я.

– У него нет настроения, Пол. Слышал? Нет настроения, – засмеялся остряк, да и карлик от него не отставал.

– Аарон, хочешь, я позову ее и скажу, что ты хотел бы с ней познакомиться? – Пол уже было повернулся к ней и хотел окликнуть её, но я быстро остановил его.

– Нет-нет-нет! Не нужно, Пол, прошу тебя. Не сейчас.

– Ладно. Уговорил. Но имей в виду, что такие красавицы долго не остаются без внимания, – снова пошутил карлик.

Потом мы молча начали есть суп. Все это время я пытался услышать голос Джорджии. Наконец за противоположным столом развязалась беседа. Говорила она.

– Вообще-то, любая женщина достойна того, чтобы ее слушали. Время сейчас такое, что никто не пускает их к власти, хотя они могли бы помочь наладить многие дела за исключением, конечно, военных дел. Это уж точно дело мужчин.

– Ты слишком наивна, Джо, поэтому так страстно пытаешься отстаивать права женщин. К тому же, тебе всего девять лет. В твоем возрасте нелепо думать о таких вещах, – сказала одна из подруг.

– Возможно, но мое мнение иное. Из-за таких как ты, Маргарет, к женщинам относятся как к скоту, их не уважают, им не доверяют. Тебе следует быть сильнее и отстаивать свои интересы, – настойчиво приструнила подругу Джорджия.

Больше я ничего не успел услышать. Однако этого хватило, чтобы понять, что девушка, понравившаяся мне, имеет сильный независимый характер. Пол и Уил уже все доели и звали меня на работу. Оставалось еще убраться в сарае и свинарнике.

Честно сказать, обед провалился как в бездонную яму, и через полчаса снова захотелось есть. К тому времени мы уже успели начать работу в сарае, и голод на время покинул меня. К вечеру я изнемогал от усталости. Мои руки и ноги ныли, а шея болела, словно я весь день таскал на ней слона.

Рабочая неделя прошла быстро. А затем прошла следующая, а потом еще одна. Мой день рождения выпал на субботу, и я решил отметить его со своими друзьями. Сообщив им радостную новость по утру, они стали размышлять о том, где бы им достать сладостей и в каком месте отпраздновать знаменательное событие.

– Решено! – сказал вдруг Пол. – Знаю одно место. Чердак!

– Чердак? – переспросил Уил, словно не расслышал.

– Да. Там никогда никого нет. Можно справить там.

– Но там наверняка грязно и сыро, – начал переубеждать его мальчик в шляпе.

– Там отлично! – уверял карлик. – После обеда мы приведем чердак в порядок.

– Но где здесь чердак? – спросил я. – Над нашей комнатой только крыша.

– Тот чердак находится над кабинетом мистера Фишера. И попасть туда можно, забравшись по главной лестнице. Там есть ход, который я обнаружил, когда попал сюда, чтобы спрятать свои вещи от мелких воришек, – сообщил Пол. – Я уверю вас, что там никого нет и никто нас там не найдет.

– Хорошо, но стоит вернуться до переклички. Иначе нас накажут, – предупредил Уилфрид.

После обеда, как мы и договаривались, приступили к уборке чердака. Паутина, сажа, птичий помет, крысы и темнота – так я могу описать то место, куда нас привел Пол. Правда, стоит заметить, что на чердаке действительно было сухо, никаких посторонних запахов. А когда мы убрались и включили фонарь, закрыв окна старыми покрывалами, создалась атмосфера уюта. Чем-то это напоминало шалаш, как когда-то мы строили с отцом у нас дома.

– Что же! А теперь самое главное, – провозгласил Пол, выкатывая из-за угла небольшой круглый столик. Хотя он шатался и был весь испещрен мелкими сколами, накрыв его одеялом, стал выглядеть гораздо лучше. Более того Уил где-то раздобыл подсвечник и установил его в центр стола, что сделало это мероприятие действительно праздничным.

Затем Пол достал сверток, откуда он вытащил несколько сладких рогаликов, три яблока, три груши, красную и белую смородину. А Уилфрид выложил на стол двух жареных голубей. Откуда он их достал, мы не знали, но выглядели они весьма аппетитно, и запах жареного мяса вызвал у нас бурное слюноотделение. Со стороны это выглядело дико, когда мы уселись за стол и начали пировать. Нам казалось, что мы как короли, собрались, чтобы решить несколько очень серьезных вопросов на повестке дня. Потом Пол достал бутылку из темно-зеленого стекла и сказал:

– Это, господа, яблочно-смородиновый сидр! Я сделал его собственными руками. Он стоит на этом самом чердаке уже больше года и полагаю, что именно сегодня пришло время его откупорить, – после этой, как мне показалось тогда, воодушевляющей речи, он вскрыл бутылку и разлил по стаканам неизвестное ранее мне питье. Я понятия не имел, что такое сидр, но подозревал, что скорее всего это алкогольный напиток. Так и вышло, когда я его попробовал. Уил и Пол хохотали от всей души, пока мы не услышали, как внизу сильно хлопнула дверь.

– Тише-тише! – прошептал Уил, – Кажется, директор вернулся в свой кабинет. Здесь мы как на бочке с порохом, поэтому нам стоит вернуться обратно в свои комнаты, пока нас не услышали.

– Полностью поддерживаю, – согласился я.

– Погодите, он не один! – сказал Пол, и мы действительно услышали два голоса. Один принадлежал мистеру Фишеру, а другой был совершенно нам незнаком.

– О чем они шепчутся? – спросил Уил и прислонил ухо к полу.

Вот что он услышал:

Директор: Мне стало известно, мистер Колинс, что ваше судно не сможет перевести товар в этом месяце?

Неизвестный: К сожалению, это так. Мы ценим ваше участие в нашем деле, но возникли трудности с полицией. В этом месяце не будет отправки.

Директор: Но я уже подготовил их. Я специально отбирал эту партию, чтобы получить за нее кругленькую сумму. Мне срочно нужны деньги.

Неизвестный: Нам тоже, мистер Фишер. Но вы, как человек рассудительный, должны войти в наше положение и подождать до следующего месяца.

Директор: У меня нет времени ждать. Я не могу больше кормить этих детей за свой счет. Мне было обещана сумма за них. Я жду ее к концу этой недели. Если же вы отказываете мне, то я найду других покупателей.

Неизвестный: Мистер Фишер, торговля людьми не такое распространенное дело, чтоб вы знали. По крайней мере здесь, в Глазго. Разумеется, вы могли бы попробовать работать в Лондоне, но тогда вам придется выложить немалую сумму денег для перевозки товара туда.

Директор: Что ж. В таком случае, я требую половину суммы к концу недели, чтобы я смог содержать этих сорванцов, пока вы не сможете перевезти их. Кстати говоря, всегда хотел узнать, куда вы их вывозите?

Неизвестный: Это не ваше дело, мистер Фишер. О вашем предложении об уплате я подумаю. Всего доброго.

Дверь захлопнулась и больше ничего нельзя было услышать. Мы быстро спустились с чердака и поспешили обратно в комнаты. Там Уил рассказал нам, что смог услышать, и это повергло нас в шок. Мы не знали, для чего конкретно увозят детей из приюта, но было очевидно, что директора Фишера это особо не заботит. Его цель – деньги. Мы еще долго беседовали на эту тему и думали над тем, как нам сообщить о преступлении в полицию.

– Вряд ли нам кто-то поверит, – сказал Уил.

– Кто-то пропадал из приюта за последний год? – спросил я.

– Да, постоянно кто-то пропадает. Но мистер Фишер сводит все к побегам. Так же часто детей покупают якобы для работы. Но кто знает, правда ли это? Что-то мне подсказывает, что дело здесь нечисто.

– Что же нам делать? – был в нетерпении Пол.

– Есть только один выход – бежать из «ямы», – шепотом сказал Уилфрид.

– Что ты такое говоришь? Как мы сбежим? Ты видел высоту стен? По вечерам перекличка и на каждом выходе сторож. Нам не убежать. Это невозможно, – протестовал карлик.

– Возможно, – заявил мальчик в шляпе. – Но ведь у нас есть мой мозг и твои золотые руки, Пол. Ты смастеришь лестницу, а на мне будет план побега. Но нужно время, быстро это не осуществить.

– Хм… Допустим мы согласимся. Но что делать потом? Что мы будем делать на улице? У нас нет дома, нет денег, нет еды… Мы пропадем.

– Не пропадем! Мы сможем устроиться на фабрику. Сейчас много вакантных мест из-за протестов. Пусть за гроши, но на кусок хлеба мы сможем заработать, – уверял нас Уил.

– Хорошо. Твои слова внушают доверие. Тогда по рукам.

– Аарон, ты с нами? – вдруг вспомнили обо мне друзья. Я же все это время думал над их словами и решил, что оставаться здесь – верная гибель. А если меня и не продадут в рабство, то тогда уж наверняка Эван со своими дружками будут издеваться надо мной. Тогда я принял решение.

– Я иду с вами.

– Ура-а! – закричал карлик.

На следующий день Уил расписал нам в красках план побега.

– Единственный день, когда мы сможем бежать – Рождество. В этот день по обычаю мистер Фишер устраивает праздник в столовой. Все гуляют и веселятся. Приезжает театральная труппа, и все без исключения находятся в помещении столовой, включая и директора. Ты, Пол, смастеришь лестницу и добудешь веревку. В этот день мы попросимся на работу в свинарник, потому что оттуда уходят в самую последнюю очередь. К тому времени праздник будет уже в самом разгаре, но нас не пустят туда, пока мы не закончим работу. Так что придется перенести лестницу и веревку в свинарник и спрятать там. В этот день будет работать мистер Брэдли, который любит вздремнуть на рабочем месте. Когда он заснет, мы незаметно прошмыгнем мимо него, пройдем в сад, там приставим лестницу к стене, а, взобравшись на стену, перебросим веревку на ту сторону и спустимся вниз. Пройдет много времени, прежде чем кто-то вспомнит о нас. К тому моменту мы будем уже очень далеко от этого места.

– Отличный план, мой друг! – похвалил его Пол.

– Мне нравится, – ответил я.

– Тогда у нас три месяца до побега. С завтрашнего дня будем готовиться, – сказал Уил и попросил нас нигде попусту не трепаться о нашем плане. Когда мы выберемся, мы решили написать несколько писем в разные полицейские участки с просьбой проверить приют святого Августина на наличие преступной деятельности. В частности, продажи детей. Но об этом позже.

Прошло почти три месяца. Наступила зима. Было двенадцатое декабря, когда мне приснился очень яркий сон. Он был похож на те, что мне снились раньше. В нем я впервые увидел мать, хотя лица её не помнил, но точно знал тогда, что это она. Был туманный вечер, и корабль, расправив паруса, отчаливал от берега. Тогда я увидел, как мама вышла на верхнюю палубу и махала мне платком. Затем сразу после этого я увидел отца, сидящего у скалы под проливным дождем. Я почувствовал, как ему холодно, и он снова протянул мне руку, умоляя спасти его. Когда я проснулся, то был весь сырой, а на груди моей светился талисман, что оставил мне отец на прощание. Свет был ярким, зеленоватого цвета. Он завораживал и одновременно пугал меня. Сначала я попытался снять амулет с шеи, но как я не пытался это сделать, у меня не выходило. «Невозможно», – подумал я тогда и стал уговаривать себя, что все это суеверие и нет никакой магии, проклятий или чего-то подобного. И даже нет судьбы, как говорил в своем стихе Уил. Я также не предавал большого значения своим снам и полагал, что скорее это результат моей болезни.

Рабочая неделя прошла незаметно, как и предыдущие. Я научился многому: прививать деревья (прочитав об этом в книге библиотеки приюта), разбирать старую обувь на части, работать с пенькой, выделывать шкуры животных, ухаживать за свиньями и курицами. Пол обучил меня основам работы с деревом. Показал, как правильно использовать инструменты.

Все свое свободное время я посвящал мыслям о родителях, своей прошлой жизни и новой, а также я частенько думал о Джорджианне. В субботу в обед я снова увидел её в столовой напротив нашего стола. Пол заметил мой взгляд и снова начал подшучивать над моими чувствами, всяким образом расспрашивая меня о них и о том, что я намерен делать с этим. Но я старался не слушать его шуточек. Когда я вышел из-за стола, чтобы отнести свою грязную тарелку в мойку, то случайно столкнулся с Джорджианной. Мы не могли разойтись, я засмущался, а она улыбнулась мне. Так мы познакомились.

Оказалось, знакомиться с девчонками не так уж сложно, но и непросто. Я все время заикался и долго думал, что мне сказать, чтобы не опозориться перед ней. Но все прошло гладко. В общем, если вкратце, то ее история началась в Эдинбурге, где она родилась в семье шотландского портного. Мать ее была доброй женщиной, но отец ее постоянно бил. Из-за этого у маленькой Джорджии выработалось чувство несправедливости по отношению к женскому полу. Так она это объяснила. Быть может дело было в другом, но говорить она не стала. В общем, ее жизнь складывалась туго. Отец и мать умерли от холеры, а ее дядя издевался над ней, пока она не сбежала в Глазго, где и попала в приют святого Августина.

В свою очередь я рассказал ей о себе и о том, что сталось с моими родителями. Она искренне посочувствовала мне и сказала: «Жаль, что наши жизни и жизни многих таких как мы претерпевают столь огромные лишения, которых мы не заслужили, будучи еще детьми».

От Джорджианны у меня кружилась голова. Кажется, что я был влюблен в нее до безумия. Однажды ночью я разбудил Уилфрида и шепотом сказал ему, что нам следует взять ее с собой. Я также сказал, что не собираюсь бежать без нее и что лучше останусь, чем буду жить где-то, зная, что она застряла в этом жестоком месте.

Вопрос о пополнении группы беглецов был вынесен на голосование на следующий день.

– Пойми, Аарон, мы не можем взять ее с собой. Во-первых, она девчонка, а это значит, что ее корпус находится прямиком на противоположной стороне от нашего. У нас просто не будет времени. Во-вторых, она наверняка будет там же, где и все остальные – в столовой. А нам туда вход закрыт, потому что обратно мы уже не сможем выйти, – сказал Уил. Пол все время молчал. Он не мог определиться и не хотел обижать никого из нас.

– Если я придумаю, как ее вызволить, мы возьмем Джорджию с собой?

– Если у тебя хватит мозгов, чтобы провернуть все это, то да, мы возьмем ее. При условии, что ты потом не будешь об этом жалеть.

– Но почему я должен жалеть об этом?

– Потому что она не останется с тобой, – сурово сказал Уил.

– Не говори так. Это неправда.

– Верь не верь, но я знаю, что говорю.

– Откуда ты можешь это знать?

– Оттуда. Я повидал таких. Видно же, что у нее совсем другие планы на жизнь. А ты хочешь изменить их, но она этого не хочет.

– Вот еще! Я больше не намерен говорить об этом. Мы убежим вчетвером.

– Правда твоя, – заключил Уил, а карлик просто покачал головой в знак согласия с обеими сторонами спора.

День побега близился, а я никак не мог придумать свой план. Уил был прав, мне не хватало опыта, мой молодой ум тогда не мог ничего придумать. Но в день побега все решилось само собой.

Двадцать пятого декабря произошло вот что. Мистер Фишер построил нас по средь белого дня и назвал несколько фамилий, в числе которых была моя и Пола. Директор заявил, что нас сегодня переведут на другие работы в другой город. А для меня и Пола это значило только одно – что нас увезут в рабство или еще хуже. Помимо этого демон также объявил, что перевод состоится сегодня вечером после праздника. Поэтому все названные лица обязаны присутствовать там и должны быть освобождены от работ, если они трудятся в свинарнике или прачечной.

– Мы пропали, – сказал я.

– Не унывай, мы что-нибудь придумаем, – не сдавался смелый карлик.

– Есть какие-нибудь мысли? – спросил Уил, который тоже был обеспокоен.

– Есть одна мысль, но мне нужно, чтобы вы сегодня отвлекли сторожа, стоящего у запасного выхода из столовой, – сказал Пол.

– Что ты задумал? – с глубоким интересом спросил мальчик в шляпе.

– Узнаешь, когда все свершится.

Так было решено действовать. Во время обеда мы с Уилом подошли к сторожу, чтобы поинтересоваться у него по поводу работы в свинарнике. Что может быть он предложит нам другую работу. Но тот смотрел на нас очень странным образом. Он не понимал, что мы от него хотим, и начал нас прогонять. В это время позади сторожа появился Пол. Он просто прошел мимо и ничего не сделал. Тогда мы подумали, что у него не получилось.

После обеда Пол куда-то пропал и его долго не было. Мы с Уилфридом начали беспокоиться. Наконец хитрый карлик появился и, тихо подойдя к нам, достал из своего кармана маленький деревянный ключ. Сначала мы не поняли, что это такое, но потом Пол объяснил:

– Это ключ от двери запасного выхода в столовой.

– Как ты его сделал?

– Я вырезал его из куска доски, которую я оторвал от пола. Это точный дубликат.

– Откуда ты знаешь? У тебя же нет настоящего ключа, как ты мог сделать дубликат?

– Я запомнил каждый зубчик. У меня есть один секрет – я могу создать копию почти всего что угодно. Это мой талант с рождения. Так мне сказал Ван Дер Вал – мой истинный отец.

Мы переглянулись с Уилом и заулыбались.

– И как вы уже поняли, – продолжил Пол, – теперь мы убьем одним выстрелом двух зайцев! Мы сможем забрать Джорджианну с праздника и выйти через дверь с помощью ключа. А затем мы будем действовать по старому плану.

– Замечательно! Великолепно. Ты настоящий маг, МакЛарен! – обрадовался Уил. Я также не стал скрывать своей радости, и мы начали прыгать от счастья.

– Осталось только одна единственная проблема. Нужно отвлечь сторожа, чтобы мы смогли незаметно выйти.

– Кажется, знаю, как это сделать, – сказал я.

Пришло время праздника. Детям было разрешено одеться в праздничные наряды. Мы пришли в столовую, где был накрыт стол. Была каша, суп, жареная курица, овощи, фрукты и молоко. Для каждого ребенка в этом приюте случился пир, после которого начались танцы и песни. А уже потом вышли артисты и начали показывать всякие фокусы. К сожалению, у нас не было времени праздновать. Все внимание было сосредоточено на побеге. Мы собрались втроем и искали Джорджианну, которая появилась сзади и напугала нас. Она была в какой-то маскарадной маске и ее невозможно было узнать. Мы вкратце оповестили ее о побеге. Сначала она молчала и стояла в полном недоумении. Уил начал нервничать и повторял, что не стоило нам вообще ей что-то говорить. Но потом Джорджия вернулась из подсознания и сказала, что несомненно пойдет с нами.

Теперь на мне лежала основная задача, без которой о побеге не могло быть и речи. Я должен был действовать четко и хладнокровно. Пройдя через весь зал, я нашел Эвана. Он стоял рядом с факирами. Когда он отвернулся, я обошел его сзади и подложил ему в карман серебряную монету, которую мне отдал отец. Затем я нашел в зале мистера Фишера и с наигранным видом обратился к нему.

– Сэр!

– Чего тебе, Пэрриш? Иди веселись перед отъездом.

– Сэр, я кое-что видел.

– И что же ты видел? – повышенным тоном спросил он меня.

– Я видел, как Эван взял из сумки факира серебряную монету и положил ее себе в карман.

– Не может этого быть! – вскипел он и помчался к нарушителю.

В этот момент музыка прекратилась. Демон подбежал к Эвану, который невозмутимо стоял перед ним, совершенно не подозревая о том, что происходит.

– Покажите ваши карманы, мистер Эндерсон!

– Мои карманы? – удивился тот.

– Да! Ваши карманы! Выверните их!

Эван вывернул карманы, и из одного из них выпала серебряная монета. Все ахнули. Сторож, стоявший у двери, бросился на зов мистера Фишера.

Лицо директора и Эвана нельзя было забыть. Можно было только посмеяться над этой картиной, но к счастью, в этот момент мы уже открыли дверь и бросились бежать в свинарник за лестницей и веревкой. Справившись с этим простым делом, мы приставили лестницу к стене и перелезли на ту сторону.

Благодаря нашим стараниям, уму Уила, находчивости и мастерству Пола, а также моей ловкости, мы смогли сбежать из «ямы».

Что случилось потом, я расскажу в следующей главе.