Читать книгу За несколько лет до миллениума - Сергей Синякин - Страница 10

Портреты двух столетий, или Миллениум на берегу Волги
Галерея субъективных литературных портретов, или Краткий путеводитель по волгоградской литературе
Часть первая
Сидящие в баре
Архитектор строки

Оглавление

Он велик. В смысле – здоровый, как слон, как КамАЗ с прицепом. Природа дала ему всего и много. И как сильный человек он добродушен и приветлив. И откровенен. Ну не нравится ему что-то, так не делает ничего не значащих комплиментов, говорит все как есть. И на него не обижаешься. Все так. Все так.

Такому бы мост через Волгу вести или на худой конец прозу писать. А он пишет стихи. Поначалу я и подумал – такому ли крестиком вышивать? А потом почитал его стихи. М-да, на вышивку крестиком это не слишком похоже.

Белый яд облаков над прогорклой землей.

Меж деревьев за слоем вскрывается слой,

Разлагаются трупы событий.

Тектонический сон подземелий глухих,

Наркотический бред переулков пустых

И скольженье Земли по орбите.


Позабытая рукопись чьих-то стихов

Превращается в список посмертных грехов,

Обнажается старая кладка.

Нет ни ветра, ни времени, ни голосов,

И покинутый город уныл и суров,

И в душе моей пусто и сладко.


Уверенный голос поэта, знающего, о чем и для чего он пишет. Голос, не похожий на другие. Кто будет спорить с тем, что у Белянского своя интонация, которую не спутать с интонациями иных авторов? Ему нравится вгрызаться в тектонику стиха, выстраивать слово архитектурно. И при этом поэзия не теряется

О, маленький поэт, ты был большим поэтом,

Когда в своем углу, согнувшись у свечи,

Кропал, волнуясь, стих о том или об этом,

А темень, а зима, а скука – хоть кричи!


И скрюченной рукой ты судорожно водишь

По тихому, как ангел, белому листу.

И вместе со строкой ты медленно уходишь

Неведомо куда, в Россию, в темноту.


Белянский азартен в споре. Азартен в жизни. Яростный футбольный болельщик. Азартен в выпивке. Ну да этого азарта многим не занимать. Хотелось, чтобы в хорошем смысле этого слова. Питие на Руси – искусство, не каждому оно дадено, большинство только занимается профанацией этого непростого дела. С ним же все наоборот – дано. От Бога! Азартно гоняет с С. Васильевым в бильярд. Бильярдисты они оба так себе, но азарту, азарту! Азарту им не занимать, своего хватает.

Он очень расстраивается, когда «Ротор» проигрывает, но ездит на игры нашей команды в другие города. Год, когда «Ротор» вылетел из высшей лиги, стал для него черным.

Вкусно живет!

Валерий Белянский добр, по-человечески добр к окружающим. Потому и стихи его добры, порой грустны, порой раздумчивы, иногда в них звучит такая печаль – хоть волком вой.

Вот так, один, в холодной пустоте,

Никем не пожалетый, не объятый,

Как выцветшая тряпка на кусте,

Как выбитые на войне солдаты,


Лежишь и умираешь, и молчишь,

И давишься безмолвием, как ватой.

Вокруг тебя пугающая тишь:

Ни женщины рыдающей, ни брата.


Вот так постыло, так предрешено,

Что если присмотреться непредвзято,

То мир – лишь непроросшее зерно,

Один никчемный одинокий атом.


Такая вот пустынная судьба

Мерещится в преддверии заката.


Но чаще он романтичен – мир его добр и приветлив, среди его героев хочется жить. Разве этого не хватит, чтобы назвать сочинителя настоящим поэтом?

Творчество Валерия Белянского открыто, он пишет для читателя и при этом никогда не поступается искренностью и честным отношением к жизни. Читатель, открывший его книгу, никогда не пожалеет об этом.

Жаль, что он пишет мало, ведь стихи его полновесны.

Мир закончен в убогой и сирой своей полноте,

И знакомый до боли им правит устав и порядок,

Где за этими так непреложно следуют те,

Где за бурным расцветом приходит глубокий упадок.


Так вставай, разминая суставы и щурясь в окно,

Поднимая со стула остывшие за ночь одежды.

Все равны перед Богом, и Богу, увы, все равно.

Потому он и Бог, что давно уж живет без надежды.


Что ему можно пожелать, кроме того, что однажды он сам написал в одном из своих лучших стихотворений?

Забудь о славе и неси свой крест,

Воспой тоску тобой любимых мест

И открывай не истины, но души,

Своей души велению послушен.


Мне кажется, лучшего окончания рассказа о поэте Валерии Белянском, чем это сделал он сам, не придумать. Тем более я ни капельки не сомневаюсь в том, что этот рассказ будет однажды продолжен.

За несколько лет до миллениума

Подняться наверх