Читать книгу Анаркона. Том 1 – Пробуждение - Сергей Сокол - Страница 4

Глава 3

Борей – мир, где всегда зима – любимая родина Бурана. Сезон вьюг прошёл, и Клан Снежного Барса ожидает целых девять месяцев тихого благолепия. Воздух прозрачен, свеж. С гигантского холма, на котором сотни теремов опоясывает могучая крепостная стена, можно разглядеть кору отдалённых деревьев. От возрождающегося Клана Снежных Барсов отходит натоптанная тропа, спускается в низину, петляет между пушистых сугробов, добегает до стены леса и, юркнув между толстыми стволами, теряется в чаще.

Буран вспомнил счастливое время, как по похожей тропке ребёнком бегал… Сколько с ней связано… Здесь родился, рос, потерял родных, весь клан погиб. Буран – последний отзвук былого величия.

В мире снегов, на каждом из четырёх, почти равных по размерам, материков – Грома, Льда, Ветра и Зверя – всегда шла своя жизнь, уникальная, не похожая на быт соседей. На материке Зверя (названного так после появления зверолюдей) людские кланы, Снежного Барса, Рыси, Волка, Медведя и Тюленя, долго жили в относительном равноправии. До них материк назывался не так, да и климат был другим. Кланы делили влияние, территорию, воевали, заключали союзы. Остальные расы не лезли в эту свару. Кланы – противник грозный, их боялись, и боятся до сих пор.

Пятёрка звериных кланов Борея, как и многое другое в раненом давней катастрофой мире, родилась этой внезапной бедой. В давние времена земля дрогнула, климат резко изменился, небо заволокло гарью, и на материки обрушился холод. В наступившей вечной зиме перед людьми встал вопрос выживания. Пять бедных племён, прозябавших на задворках цивилизации, занимались земледелием, в города почти не совались, тёплый климат не требовал многого. Хлипкие хижины из прутьев, крыша, промазанная глиной, вместо двери кусок ткани, и живи себе. Плодородный тёплый край кормил круглый год, и, когда грянула беда, племена стали таять. Люди вне городов всюду умирали тысячами. Все, у кого не было надёжного жилья, замерзали, а сумевшие срубить хотя бы малюсенькие избёнки быстро умирали от голода. В тёплом крае пищу привыкли выращивать, потому тут никто никогда не охотился.

Решение племена приняли не сразу. Сначала удалились недалеко от цивилизации в лес. Здесь деревья задерживали дикий ветер – промозглый, убивающий быстрее голода. От каждого племени выбрали лучшего Мага, и пятёрка лучших принялась за работу. Люди отдавали им лучшее: еду, одежду, кров – лишь бы работали. Делясь друг с другом накопленным опытом, секретами ранее тщательно скрывавшимися, чародеи бились над главным вопросом – как в новых условиях выжить. Шло время, люди гибли быстро, слишком быстро. Маги работали не покладая рук, отыскивались секреты узконаправленной волшбы, не затрагиваемой веками. Наконец, кого-то осенило: «Звери в лесу живут в любую стужу и легко находят пищу!»

Со временем чародеи создали Великое, уникальное заклятье, неслыханное до сего дня ни одному Магу. Многие испугались, но большинство было на грани. Голодные дети плакали, в города соваться бесполезно – там тоже паника, вспыхнул массовый разбой. Чужакам в города стража даже зайти не позволяла – гнала острыми копьями. Одновременно вылавливала и выпроваживала за стены местную голытьбу. И племена решились! Жуткий обряд – слияние человеческого со звериным пошли почти все, и это положило на Борее начало новым пяти расам.

Два начала смешались навсегда, Маги не зря ели хлеб. Каждый народ выбрал себе тотемное животное, ставшее второй сутью, полноправной половиной человека. Так появилась пятёрка кланов. Людей к обряду не принуждали, и немногие отказавшиеся, не выдержав суровых условий, погибли. Прошедшие же перерождение получили возможность в любое время перекидываться в животных. Чудо, но новые люди даже в человечьем обличье почти не мёрзли!

Дела пошли на лад. Звериное начало отточило в человеке способности, о которых Маги даже не подозревали. По лесам начали рыскать люди-волки, в ледяном море плавать люди-тюлени. Люди-барсы и люди-рыси прыгали на добычу с деревьев, а крупные медведи стали чудить для леса невиданное – охотиться большими умными стаями, загоняя целые стада оленей. Организм начал принимать сырое мясо с той же лёгкостью, что и приготовленную пищу. Вдобавок даже в человечьем обличье обретались новые способности. В Клане Медведя, например, люди получили чудовищную силу; поселившиеся у моря Тюлени могли задерживать дыхание на полчаса, и это в ледяной воде! С хищниками проблем не было тоже, люди-звери оказались намного крупнее большинства обычных лесных. Если мужчина из Клана Рыси весил к примеру, от четырёх до пяти пудов, то перекинувшись, весил столько же. Ко всему прочему, новые расы оказались неоспоримо доминирующими при смешении с обычным человеком, ребёнок всегда рождался с врождёнными способностями клана. И неважно, кто носитель новой расы, мать, отец – всё одно, ребёнок рождался со звериным естеством.

Со временем и человеческая внешность пяти новых рас претерпела изменения. В одном клане люди начали прибавлять в массе, у других изменялся цвет волос и осанка. Поначалу больше всех радовались Медведи. Когда люди Клана Волка, Рыси, Барса и Тюленя перекидывались в зверя, то оказывались намного крупнее лесных родичей, Медведи же наоборот, мельче. Да, что это за медведь такой, в четыре пуда?! Позор! Но с каждым поколением младенцы у Медведей рождались всё крупнее. Спустя долгие века люди Клана Медведя превратились в настоящих гигантов-силачей, размер и средний вес взрослого мужчины сравнялся с тяжестью настоящего косолапого – около тридцати пудов – в пять раз тяжелее обычного человека!

Только там, где начинаются сильные различия во внешности, быстро приходишь к отчуждению, столкновениям, интригам, войнам. Со временем кланы сильно обособились, стали делить территорию, враждовать. Правда враждовать начали всего четыре. Пятый, Клан Тюленя, покинул леса, поселился у моря, охотился под водой, и с остальными не пересекался.

Самым успешным оказался Клан Снежного Барса. Остальные, хоть и враждовали между собой, а к Барсам чёрной завистью исходили сообща. Барсы оказались лучшими охотниками, а время смешало в них звериное с человеческим невообразимо причудливым образом, наградило сказочной внешностью. Если в других кланах маятник изменений качнулся больше в сторону звериного, то у Барсов к какой-то нереальной, божественной красоте. Лишней растительности на теле и лице не появилось, а которая была – приобрела цвет свежевыпавшего снега. Волосы на голове, ресницы, брови, растущая борода – всё стало белоснежным. Радужка глаз, непонятно по каким причинам, приобрела цвет отполированной стали. У людей, гномов, горных великанов, у всех разумных рас перехватывало дух, стоило увидеть человека из Клана Снежного Барса. Казалось, на землю сошли Боги!

В Клан Барсов началось паломничество, из дальних краёв приезжали тысячи любопытных, подносили дары, чтобы полюбоваться диковинной красотой. Даже с других материков ездили. Барсы не отказывали, дары принимали. Жалко, что ли? Пусть смотрят. Барсы усилились, разбогатели, охотиться стали редко. Поток даров превысил потребности, стали торговать. Слава загремела на всех материках. Лучшие бойцы, лучшие охотники, лучшие… лучшие… лучшие! Всё чаще стала проскальзывать фраза: «Дети богов!»

Медведи, Рыси и Волки в ярости скрипели зубами. Почему всё достаётся Барсам?! Ведь они такие же! Неприязнь со временем переросла в дикую ненависть. Забыв на время междоусобицу, тройка кланов объединилась, и Барсов с лица земли решили стереть. Тюлени предложение троицы отвергли не раздумывая – разборки сухопутных их давно перестали интересовать.

В кровавой битве Снежные Барсы пали. Но не всё получилось, как виделось заговорщикам. Да, защитники полегли все до одного, но, несмотря на трёхкратное меньшинство, прихватили с собой две трети нападавших. Клан Снежных Барсов перестал существовать; детей, стариков, женщин – всех вырезали под корень, а деревянный город спалили дотла. Лишь один ребёнок ускользнул из той бойни – Буран.

Когда дозорные Снежных Барсов унюхали подступающее войско сразу трёх кланов, Дунай – мудрый вождь Барсов, всё понял, и незамедлительно отослал сына в лес, взяв с него клятву – выжить, во что бы то ни стало, и если клан падёт – отомстить. Так одиннадцатилетний мальчик остался один на один с жестоким миром.

* * *

Тяжёлые капли оленьей крови капают на снег изредка, большая часть сочится через стиснутые клыки прямо в пасть. Снежный барс, крупнее обычного раза в два, прёт добычу через сугробы осмысленно – слишком осмысленно. Оленя убил минуту назад, плоть ещё тёплая, красные струйки текут по языку, но солоноватую влагу глотать приятно. Ноздри трепещут, втягивают запах убитого зверя, крови, чистого снега и мёрзлой коры. Сердце бухает мощно, разгорячённое недавней погоней ещё ярится, нагнетает в мышцы кровь, назойливо подталкивает вновь перейти на бег.

Ему нравится рыскать по лесу, выслеживать, затаиваться, вдыхать дурманящие запахи дикого края – здесь настоящее чувство свободы, дом.

Белая кошка двигается хищной поступью, легко, словно вес взрослого оленя, удерживаемого за загривок поперёк пасти совсем не тяготит. Мощные челюсти, как стальные тиски, сжимают добычу нагло, необычно для простых хищников, держат тушу не на загривке, а полностью на весу, копытами вперёд! Нерастраченная сила проявляется в каждом сокращении мышц, тело словно кричит: «Смотрите, идёт царь леса»!

Барс деловито выбрался на тропку – охотники гномы натоптали – засеменил в сторону запахов человеческого жилья и гномьих костров. От последних запах особенно силён, бьёт сапогом в нос. Наконец в лесной чаще показался просвет, барс остановился: «Здесь».

Олень бухнулся под ноги, взбив облако снежного пуха. Кошка потянулась хищным прогибом, зевнула и озорно прыгнула в ближайший сугроб. Барс начал игриво кататься на спине, радостно урчать, теребя лапами хвост, пытаться ухватить пастью. Когда тучи белых хлопьев улеглись, на месте белой кошки оказался обнажённый мужчина.

Буран вскочил, на лице улыбка, растёрся пригоршней снега, зачерпнул ещё, вытер кровь с губ и шеи. Оглядевшись дико и радостно, сильно закинул голову; в попытке обнять весь лес широко раскинул руки и вдохнул всей грудью. Бодрящий воздух рванулся в лёгкие, норовя разорвать кожу. Ноздри раздулись, от сладкого духа закружилась голова. Толстые рёбра, привыкшие держать могучие удары, затрещали, кожа вспыхнула жаром, словно шкура, брошенная на угли. Буран только сейчас ощутил, как кровь нерастраченной силой рвётся наружу. От прилива бодрости захотелось кричать!

Схватив толстую валежину, поднял над головой, швырнул, что было мочи. Вот она, жизнь, родной край! Чуя его биение каждой клеточкой, можно опьянеть! Последний из Клана Снежных Барсов прыгнул вверх, перевернулся в воздухе через голову, пружинисто приземлился на ноги. В соседнем сугробе откопал одежду и меч – быстро оделся.

Ему можно дать чуть за тридцать. Сквозь тёмное одеяние, подогнанное по фигуре, проступают бугры мышц. Про таких не говорят: «Здоровее буйвола» или «Гигант», но и стройным такое телосложение назвать нельзя. Широкие плечи, узкая талия, крепкие мускулистые руки, Буран выглядит поджарым, мощным. Водопад белоснежных прямых волос человек тут же ловко заплёл в толстую косу внушительной длины, до пояса. Брови, ресницы, лёгкая щетина всё под стать волосам – не отличить от свежевыпавшего снега. Несколько смуглую кожу лица разукрасили множество еле заметных белёсых шрамов одинаковой толщины, лишь через правую бровь один длинный, намного толще остальных, тянется наискось через лоб вправо и белёсым росчерком теряется в волосах. Мужественное, чуть обветренное лицо с яркой печатью упорства и внутренней силы. Нос прямой, брови вразлёт, и глаза – диски отполированной стали, – слишком осмысленные для такого холодного цвета.

«Душу отвёл – пора назад».

Буран подхватил тушу легко, словно белку на плечо закинул, ноги бодро зашагали по знакомой тропке. Хвойные деревья-великаны закончились внезапно, как всё в этом крае. Лес выпустил преданного сына с сожалением, показалось, что даже шепнул в спину: «Иди с миром, да возвращайся скорее…» Буран мысленно послал зелёному владыке благодарный ответ: «Вернусь, дедушка, обязательно вернусь!»

Помимо примечательной внешности человека в глаза бросается клановая татуировка снежного барса, выполнена белой краской, кажется живой. Маленькая хищная зверюга устроилась на шее и нижней челюсти в сильном прогибе, словно висит спиной вниз. Передние лапы симметрично вонзились в скулы, задние обхватили шею, а клыки верхней челюсти впились в край подбородка. Раньше Барсы вообще татуировок не носили, это новшество придумал сам Буран, чтобы бойцы возрождённого Клана бросались в глаза сильнее прежнего – открыто, дерзко, наотмашь, смотрите, мол: «Мы – Снежные Барсы, с дороги!» Тату делали на восемнадцатилетие и девушкам, и юношам. Буран-вождь написал новые законы, теперь клановая татуировка – обычай.

Тропка вывела к подножью огромного холма, вершину опоясывает крепостная стена – круг диаметром в пару миль! Что находится по ту сторону, не знает никто – даже войско гномов, нанятое Бураном для охраны. Древние стволы для крепостной стены выбирались лишь самые огромные – в три обхвата – теперь стоят врытые в мёрзлую землю на треть. При стройке великаны жаловались на излишнюю предосторожность нанимателя, говорили, что чересчур глубоко, – даже себе бы так не строили. Но Буран не жалел денег и настоял, чтоб вкапывали на треть. Чудовищные брёвна, как цари леса – царапают низкие облака. Для материка Зверя укрепление это невиданное – выше каменных стен далёких городов – поразит любое воображение. Человек, изредка забредающий в эти места, видя грозную стену, замирал, цепенел, чувствовал себя козявкой – сооружение внушало страх. Как такое могли?! Даже верёвку с крючьями не забросить – высоко, слишком!

Большая часть гномьего войска встала у единственных ворот лагерем, остальные в редкой цепи по периметру. Сразу видно гномы тут надолго. Вместо походных шатров всюду бревенчатые срубы – настоящие избы! Буран заключил с подгорным племенем контракт на двадцать лет. Каждый год Срединный Хребет присылает тысячу воинов, с пожитками, но закованных в броню. Прибывшие воины заменяли собратьев, которые уже отдежурили свой годичный срок. Разведчики звериных кланов Рыси, Медведя и Волка, как-то сунулись сюда и остолбенели.

Для возрождения Клана Буран выбрал совершенно новое место на границе территории Клана Рыси, но ландшафт сильно похожий на прежний. Поначалу, случайно набредя на гигантскую постройку и вооружённых до зубов гномов, разведчики Клана Рыси попытались приблизиться, но получили ощетинившийся ряд копий. На вопросы гномы отвечали грубо: «Сами, мол, ничего не знаем! Нанял колдун какой-то, в чёрном балахоне, сказал охранять и никого не пусчать! Вот и весь сказ».

Границы Клана Рыси нарушены не были, поэтому начинать войну со всегда исправно отрабатывающими плату гномами из-за банального любопытства рыжешёрстные посчитали делом неблагодарным. Байку про колдуна Буран придумал специально и на самом деле играл перед бородатыми эту роль изо всех сил.

Шли годы, из-за загадочной стены так никто и не вышел. Защитные чары стоят мощнейшие – за годы Маги Кланов так и не сумели пробиться сквозь них, и помаленьку к странному соседу Кланы привыкли, успокоились. Гномы скучали, ни стычек, ни подгорных работ, только наниматель через день шмыгает из крепости в лес и обратно. Какая пропасть Магу по лесу бегать как охотнику, никто не понимал. Любопытные гномы умоляли дать хоть глазком взглянуть – дошло до того, что скинулись и предложили отдать Бурану солидную часть заработка – безуспешно. Буран прятал в складках капюшона улыбающееся лицо и вежливо отказывал.

Вихляя меж пушистых сугробов игривой змейкой, тропа плавно пошла вверх, наконец, выпрямилась и вывела к первому посту. Рядом с избой у костра греются часовые. Тройка гномов гостя заметила издали, узнали. Один из гномов поднялся, юркнул в избу, остальные стали с интересом ждать, когда колдун подойдёт.

Едва Буран приблизился, один из бородатых крепышей с хитрющей рожей выдал:

– Здоров, Буран. Что, как всегда удачная охота?

Дураку было ясно – туша оленя на плече подобные вопросы должна бы исключить, но хитрый гном, судя по всему, свою пайку уже сожрал и, зная доброту нанимателя, надеялся урвать свежего мясца.

Из-под кустистых бровей маленькие карие глазки смотрят хитро. Чёрная борода заплетена в косу, брови щёгольски подкручены вверх. Гном ниже Бурана головы на полторы и настолько же шире. Кольчугу надел поверх суконной тёплой куртки, это сделало вояку ещё шире – почти квадратным.

– Здоров, служба! – рявкнул Буран. – Как с бравыми вояками не поделиться?! Рука при оружии, зоркий глаз мухе пролететь не даст!

Губы при этом сделали попытку раздвинуться в улыбке. Буран с трудом удержался, но тут же, вспомнив, что лицо скрывает сильно надвинутый капюшон, улыбнулся широко.

– Что есть, того не отнять. Глаз острый, да и с оружием гном всегда… – заважничал было чернобородый.

Договорить не дал второй гном, постарше. Стараясь сделать это незаметно, сильно поддал локтем в рёбра, и сквозь зубы процедил:

– Какой зоркий глаз?! Придурок! Ты чего несёшь? Мухи почитай тысячу лет назад перевелись, и копья вон наши в стороне стоят. Расслабились мы, деньги не отрабатываем по совести! Не позорься лучше дубина!

У осадившего чернобородого борода длиннее, тёмно-русая, с частой проседью – сразу видно воин бывалый, повидавший жизнь. Он сразу просёк, что Буран подтрунивает, по-доброму, но всё же. Старший всем видом показывает, что гном должен быть солиден, лица не терять, а потому молодых надо учить да учить. Чернобородый хоть и оказался жадным, но смышлёным – быстро спохватился и, прежде чем отвернуться к огню насупившись, пробурчал:

– Да я просто, разговор поддержать…

Давясь улыбкой, Буран продолжил:

– Да куда мне одному столько? Счаз ногу себе отмахну, остальное вам, только нож нужен… благородным мечом зверя разделывать не стану.

Нахохлившийся чернобородый подбоченился, пряча глаза, протянул Бурану давно заготовленный длинный кинжал, предусмотрительно развернув ручкой вперёд. Старший только глаза закатил. И когда вытащить успел?! Молодёжь… только бы жрать в три горла. Удерживаясь от смеха из последних сил, Буран быстро отрезал оленью ляжку.

– Угощайтесь почтенные! От всего сердца, отказа не приму, – подхватив ногу, Буран резво зашагал вверх по тропе.

– Спасибо, Буран! Пусть горы к тебе будут благосклонны! – почтительно прогудел в спину седобородый.

– На здоровье, Лдьёсир, и ты угощайся, Снергл! – не оборачиваясь, крикнул в ответ Вождь.

Мгновеньем позже острый слух Бурана уловил звук смачного подзатыльника и грозное шипение:

– Свинья неблагодарная! Буран тебе почитай всего оленя оставил! Да ещё и имя твоё подлое помнит, хотя и не должен вовсе! Нас тут тысяча мордоворотовов! А он деньги такие платит, уважение выказывает! А ты свинота не поблагодарил даже!

– Спасибо, Буран! – запоздало заорал пристыженный Снергл. Чёрная борода тут же встопорщилась лисьим хвостом.

Человек помахал, не поворачиваясь. Двигаясь среди копошащейся гномьей суеты, Буран почувствовал, как на душе становится радостней. Подумать только – не так много времени прошло, а завет отца исполняется, на глазах! Вокруг стены шныряют гномы, горят костры, высятся чуждые для подгорного племени бревенчатые избы, срубы надёжные, стоят ровными рядами, бодаются боками и важно пыхтят весёлыми дымками – настоящая жизнь! Какое разительное отличие от мёртвого пепелища на месте старого Клана Барсов, где одиннадцатилетний мальчик взахлёб ревел двадцать четыре года назад.

Тропка расширилась и вскоре вовсе незаметно исчезла, превратилась в сплошное натоптанное поле. Буран шёл по лагерю гномов, огибал избы, коротко здоровался, с кем-то разговаривал дольше. Многие, узнав о подаренном олене, быстро сворачивали разговоры и под благовидным предлогом торопливо семенили в направлении первого поста. Гномы Бурану нравились. Сварливые скряги хоть и считают каждую булавку, зато трудолюбивы, ответственны, и действуют слаженно, так же живут и сражаются. Для прорубания в скалах бесчисленных проходов необходима большая сила, и высокий рост тут лишь помеха. Уклад жизни со временем сделал из подгорных жителей тех, кем они являются по сей день. Каждый сын камня силой превосходит человека, шире в полтора раза и на полторы – две головы ниже. Такое телосложение придаёт дополнительную устойчивость, но уменьшает подвижность. Гномы хороши в массовых стычках: где толчея и давка, там они наносят поистине впечатляющий урон. Помимо копий и прямоугольных щитов, каждый гном в боевом походе имеет секиру (либо боевой молот), кинжал, фляжку и заплечную сумку с нужной мелочёвкой. Сила, выносливость, и слаженность строя – достоинства бородатых, но главное, умение держать слово. Именно это склонило Бурана к выбору подгорной расы для охраны возрождающегося Клана Снежных Барсов.

Из трёх ответвлений гномьего рода Буран, не мудрствуя, заключил контракт с самым древним и многочисленным – Серединным Хребтом. Правда, позже всё равно пришлось идти к другим бородачам. Горные великаны, необходимые для постройки гигантской стены, жили в союзе с гномами Каменного Кольца. Их союз вызывал недоумение у остальных рас, но, видимо, чем-то они друг другу были обязаны. О третьем ответвлении, гномах Предгорий Зари, вообще знаний мало. Известно, что живут чудаки не глубоко в недрах скал, и даже не в прорубленных выше уровня земли залах, а на самых вершинах, словно орлы какие-то! Восход мутного солнца встречают первыми – странные гномы…

Наконец, лагерь гномов остался позади, гигантская стена могучего частокола надвинулась, заслонила небо – голова отвалится, если пытаться рассмотреть край. Двести шагов от последней гномьей избы до массивной двери – единственного входа: достаточно узкого, чтоб одновременно пропустить сразу трёх человек – Буран преодолел с лёгким сердцем. Кулак бухнул несколько раз в тяжёлый створ.

«Вот он, новый Клан Снежного Барса, могучий как никогда раньше! Мой дом…»