Читать книгу Собрание сочинений. Том пятый. Рассказы - Сергий Чернец - Страница 8

Вот уже несколько лет, по ночам, Александра Романовича преследует бессонница. Он встает, идет пить воду, ложится, ворочается. Но не может Романыч быть безучастным и сухим, как банный лист: голову человека переполняют мысли, он думает. О чем ему думать остается, когда нет никакой новой информации (?) – ему остаются воспоминания. Вспоминает и обдумывает он прожитую жизнь.

Уже под утро, во второй половине ночи, утомленный организм человека впадает в пограничное состояние между сном и реальностью. Он не спит, а находится в дреме, в полузабытье: когда знает, что не спит, но видит сны, в которых прошлое воспоминание, вырываясь в сознание на первый план, перемешивается причудливым образом.

_________________________

Сон.

Огни-отражения в окнах домов потускнели и остались в стороне позади, когда Романыч вышел из поселка. Впереди же, на поля опускался легкий туман, где темнел и проглядывался вдалеке темный лес. Солнце уже пряталось за лесом и на полях цветущей ржи растянулись вечерние тени. Дорога сквозь поле проходила вглубь леса, он начинался с ельника. С обеих сторон ряды тесно посаженных, очень высоких елей стояли, как две сплошные стены, образуя мрачную красивую аллею. В ельнике было тихо, темно, и только высоко над землей в вершинах, кое-где дрожал яркий золотой свет последних лучей заходящего солнца, и он переливался радугой в паутинных сетях. Потом дорога поворачивала, вдруг, сразу, в светлую березовую рощу. Розовые и белые стволы окрашенные закатом и черные тени, казалось, теперь, жили своей особой жизнью, непонятной, но близкой человеку.

Дорога от поселка шла по песку, и быстрым шагом по ней идти было нельзя, ноги увязали в песке. Природа вокруг молчала, радости не было, как днем при гомоне птиц, возможно, всё готовилось к ночи, но все вокруг было приветливо, молодо, так близко, всё – и деревья, и небо, и даже светлая как будто прозрачная луна в темнеющем небе востока, и хотелось думать, что так будет всегда.

Абсолютной тишины однако не было, вскоре Романыч услышал нечто вроде громкой барабанной дроби. Это токует дятел: самец петь не умеет и привлекает самку, стуча клювом по сухому дереву. Во всякое время года присутствие дятла выдает и его громкий крик: «кек-кек». Среди берез стояли погибшие сухие стволы, и на глаза попался большой пестрый дятел: он действительно очень яркий в своем черно-белом наряде, а у самца на голове, на темени еще и красное пятно, как шапочка. Есть еще и другая порода дятла – желна, или черный дятел.

Но этот пестрый улетел, а за ним над светлым березняком пролетела большая птица – ястреб-тетеревятник. Среди хищных птиц этот ястреб охотится не на открытых пространствах, как орлы, а в гуще леса. Гнездовья тетеревятник устраивает на деревьях в глухих участках леса, как раз в ельнике и было, наверное, его гнездо. Хоть этого ястреба и называют тетеревятником, рацион его весьма разнообразен. Больше всего от него достается мелким пичугам вроде синиц, а из более крупных он ловит диких голубей, и тетеревов. Лесные звери – белки, зайцы – также становятся его добычей. Тетеревятник – настоящий виртуоз засады. Он не тратит времени на поиски добычи, а поджидает её, притаившись на ветках деревьев. Заметив белку, увлекшуюся орехом, бесшумно срывается с места и на лету хватает грызуна лапами. Вот и теперь, наверное, дятлу не повезло: он привлек своим стуком и своим криком внимание ястреба, который и погнался за ним.

_______________________

Романыч уже засыпал, и спал бы крепко и спал бы долго, если бы его не разбудили те же самые воспоминания. Он вдруг вспомнил о телеграмме, которую получил, будучи еще довольно молодым, и прежде всего, посмотрел на адрес: с родины. Что-то тревожное. Сообщалось о смерти матери.

Тогда же вспомнилась родная деревня, и в то же время он думал о своей матери. У нее было трое детей и около шести внуков, детей брата Романыча, Геннадия. Она жила в глухой деревне глухого района далекой провинции, прожила она там очень долго, с детства до шестидесяти лет. Он помнил её самым добрым в мире существом, чуть ли не с трех лет – и как любил! «Милое, дорогое, незабвенное детство!» – подумал он, – «Отчего оно, это навеки ушедшее, невозвратное время, … отчего оно кажется светлее, праздничнее и богаче, чем было на самом деле? Когда в детстве или юности он, бывало, заболевал, то, как нежна и чутка была к нему мать! И теперь, „воздыхая“ о её смерти, всё мешалось с воспоминаниями, которые разгорались всё ярче, как пламя костра, поглощающее вновь подброшенные только что дрова».

__________________

Это был, как сон во сне, воспоминания о воспоминаниях. Тогда человек встал и, попив воды и вернувшись к кровати, вновь начав мыслить, – ужаснулся вначале, но испугался ненадолго. Пугало Человека не само воспоминание о смерти матери, а его равнодушие, с каким он встретил это трагическое воспоминание. Говорят, что «философы и мудрецы равнодушны». Неправда, равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть.

Опять Романыч лег в постель и начинал придумывать, какими бы занять себя мыслями. О чем думать, в свою бессонницу? Кажется, всё уж передумано и ничего такого, что было бы способно возбудить мысль, не было. Но через минуту, буквально, случалось новое погружение в пограничное состояние, «бред наяву» под воздействием сонного организма. А мозг и сознание подают новые и новые размышления:

«Познай самого себя» – прекрасный и полезный совет; жаль только, что древние не догадались указать способ, как пользоваться этим советом.

_________________________

Когда Романычу, прежде, приходила охота понять кого-нибудь или себя, то он принимал во внимание не поступки, в которых всё условно, а желания. «Скажи мне, чего ты хочешь, и я скажу, кто ты». По роду занятий приходилось Александру Романовичу принимать исповеди. Когда-то в юности он пытался начать карьеру священника. Но это скорее по настоянию родственников, чем по своему желанию. У него в роду был дед из священнического рода, поэтому и бабушка настояла, чтобы Александр поступил в семинарию. И он таки отучился и даже служил при большом Храме в городе. Но оставил всё и ушел с большим разочарованием и неверием в это дело священства. Не то, чтобы разуверился в Бога совсем, но сомнений заимел порядочно много по вопросам «вероисповедания», его многочисленных ответвлениях и разделениях.

За всё время, пока он был связан с религией, он не видел ни одного человека, который бы говорил со священниками искренне, попросту, по-человечески. Он и сам, поначалу, еще во время учебы в семинарии, испытывал подспудный страх, к которому долго никак не мог привыкнуть. Кресты ассоциировались у него со смертью, (как, наверное, у многих), кресты он видел во множестве на кладбищах. Да и радости не вызывали проповеди настоятелей-священников. В проповедях только и слышалось осуждение в грехах – «все грешные до одного», – как сказано в Писании. О чем же было радоваться, когда всех, на том свете, ждало наказание.

Священники же, выглядели людьми «умными и великими», причастными к «тайным знаниям»: они Библию читают и, главное, понимают, может даже с Богом и Ангелами разговаривают! И в их присутствии Романыч был испуганным маленьким и виноватым. Он робел, (и другие люди, наверное, робели), вплоть до того, что хотелось «бухнуться им в ноги», так, что и просить не знаешь о чем: о помощи.

Времена тогда были «смутные»: появилось много сект, одних только христианских конфессий насчитывалось до сорока, прочитал он где-то в печати статистику. Это и баптисты разных толков, от пятидесятников до Евангелистов, и Адвентисты седьмого дня, и Свидетели Иеговы и прочие и прочие.

Хорошо ещё, что пошел он по стопам предков своих и был в монастырях православных. Вспоминалось: как вечером монахи пели на службе стройно, вдохновенно. Служили молодые монахи-священники с черными бородами; и Романыч, слушая про жениха «грядущего в полунощи», и про чертог украшенный – чувствовал не раскаяние в грехах, не скорбь, а душевный покой, тишину. Вспоминая, он снова уносился мыслями в далекое прошлое, в детство и юность, когда с бабушкой ходил в деревенскую церковь, тогда еще полупустую, когда также пели про жениха и про чертог. И теперь это прошлое представлялось живым, прекрасным, радостным, каким, вероятно, никогда не было.

И, быть может, думалось, – на том свете, в той жизни мы все будем вспоминать о далеком нашем прошлом, о нашей здешней жизни с таким же чувством, с чувством радостным. Кто знает!

___________________

Романыч уснул под самое утро, в комнате, светлеющей от света из окна. И во сне у него текли слезы из глаз по щекам. Уснул он с мыслями о том, что вот он прожил свою жизнь, достиг всего, что мог и что было ему доступно. Он веровал, но все же не все было ясно, чего-то еще недоставало, рано было покидать эту жизнь; всё ещё казалось, что нет у него чего-то самого важного, о чем смутно мечталось когда-то. И в настоящем волнует всё та же надежда на будущее, какая была в детстве, и в семинарии, и во время немногого служения священником. Именно поэтому он покинул это поприще в юности, и пошел искать в миру и в мире. Как бы хорошо ни пели монахи на службах, мир его сманил своей мечтой о чем-то; о чем – он не знал до сих пор.

Без сюжета. Романыч

Когда долго, не открываешь глаза, или когда долго смотришь на глубокое темное небо ночью, расцвеченное гирляндами звезд, – то почему-то мысли и душа сливаются в сознание одиночества. Начинаешь чувствовать себя непоправимо одиноким, и всё то, что считал ранее близким и родным, становится бесконечно далеким, прошедшим и уже не имеющим прежней ценности.

Звезды, глядящие с неба уже тысячи лет, само непонятное небо и мгла беспросветная, – равнодушны к короткой жизни человека. Когда остается Романыч с ними наедине, с глазу на глаз и старается постигнуть их смысл, душу гнетет их молчание; приходит на мысль то одиночество, которое ждет нас в могиле, и сущность жизни Романычу представляется отчаянной и ужасной….

Между тем, сознание возвращает позитивные воспоминания жизни.

__________________________

Осы.

На чердаке деревенского дома, иногда, Романыч видел подвешенный к потолку серый шар с отверстием внизу, из которого то и дело вылетали небольшие раскрашенные желтыми полосками насекомые. Конечно, это были гнезда осиные.

Материалом для постройки таких гнезд осами служит настоящая бумага. Насекомые делают её сами из волокон древесины, измельчая её челюстями и смачивая слюной. Поэтому этих насекомых так и называют бумажными осами. В таком гнезде есть ячейки, и в каждую оса откладывает по яичку. Из них вырастают личинки, которых осы кормят изо рта пережеванными насекомыми. Эти осы – общественные насекомые, но у них нет такого разделения труда, как у пчел или муравьев.

Есть также осы, которые делают гнезда в земле. Это настоящие хищники, которые питаются различными беспозвоночными. Оса «помпил», например, нападает на пауков, жаля их в спину и поражая нервный центр. А оса «пчелиный волк» поселяется вблизи пасек и охотится на пчел.

Есть ещё «земляные осы». В отличие от бумажных ос, эти живут одиночно. Самка вырывает в земле норку, откладывает в неё яичко, помещает туда же убитое насекомое и закрывает входное отверстие. Вылупившаяся личинка питается самостоятельно, а после превращения в осу выбирается на поверхность.

Природа наглядно показывает, как отдельные особи объединялись в коллектив, в малые группы со своими законами, разделениями, в некие «целые государства». Эти же осы, существующие одиночно, в конце концов, в результате эволюции (в смысле развития), превратились в пчелиные ульи, в «государства пчел».

Человек не одинок. Общество и личность взаимосвязаны.

Государства, нации, партии, социальные классы объединяют людей в «большие группы». В них входят тысячи человек, большинство из которых не знакомы друг с другом.

Коллектив – это сплоченная группа, в которой хороший психологический климат для человека. Деятельность коллектива эффективна, её результаты полезны не только для самих членов этой группы людей, но и для многих других. В хорошем коллективе люди дополняют друг друга. Коллектив легче справится с поставленными задачами, чем люди, не объединенные в группу.

Ничего нового люди не изобрели, думая, что они создали государственный строй и прочее.

_____________________________

Муравьи.

В лесах средней полосы у нас частенько можно видеть конусообразные кучи (пирамиды), сложенные из сухих веточек, травинок и хвойных иголок, по которым снует множество мелких насекомых. Эти кучи – муравейники, жилище лесных рыжих муравьев.

Длиной несколько миллиметров, с темно-коричневым брюшком на тонком «стебельке», они – муравьи, самые многочисленные и заметные из лесных обитателей.

От каждого муравейника в разные стороны расходятся тропинки, (аналог наших дорог между городами и селами), по которым бегают взад и вперед тысячи муравьев. Одни носят строительный материал для муравейника, другие добычу – убитых ими гусениц, жуков. Если ноша слишком велика, то за нее берутся сразу несколько муравьев и совместными усилиями тащат добычу домой.

Муравьи относятся к общественным насекомым: всё население муравейника – это одна огромная семья с четкими разделениями обязанностей. Основную часть её составляют рабочие особи. Самка-царица в несколько раз крупнее всех, она постоянно сидит в центре муравейника и откладывает тысячи яиц. Рабочие муравьи оттаскивают их в особые камеры, где из яиц выводятся беловатые почти неподвижные личинки. Со временем они превращаются в куколки желтоватого цвета, а из куколок выводятся новые рабочие муравьи. В период размножения из куколок выходят крылатые половозрелые самки и самцы. Они сотнями покидают муравейник и роятся – это их брачные игры. Образовав пары, крылатые муравьи улетают искать место для нового жилья, обламывают свои крылья на новом месте и основывают новый муравейник.

(Аналогично и человек завоевывал новые пространства земли. У людей исследователей, словно вырастали крылья за спиной, они пускались в дальние неведомые пространства, открывали «Америки» и строили новые государства. Сейчас, когда Земля уже перенаселена, с «крыльями за спиной», человек исследует космос и стремится на новые планеты: на Марс).

Муравьи вездесущи, от них нет спасения никакой мелкой живности ни в траве, ни даже в кронах деревьев. Охотясь на многочисленных вредителей, рыжие лесные муравьи полезны и приносят огромную пользу лесу: даже средний по размерам муравейник защищает лес на площади четверть гектара.

Нередко муравьи «пасут» тлей. Эти тли, мелкие насекомые живут большими группами, сосут сок из листьев и выделяют сладкую жидкость. Муравьи её собирают, сладость, и защищают тлей от охотящихся на них жуков – божьих коровок.

Муравьи-листорезы. Они названы так за то, что отгрызают кусочки листьев и переносят их, держа над собой словно зонтик, в свои подземные жилища. Но питаются листорезы не листьями: на измельченной листовой массе разрастается грибница, и грибы служат им пищей!

Есть муравьиные сообщества воинствующего характера. Муравьи воины-разрушители, завоеватели. Настоящий ужас на всё живое в тропической Америке наводят полчища муравьев-эцитонов. Они не имеют постоянных гнезд, а путешествуют многочисленными колоннами. В центре колонны ползут несущие личинок и куколок рабочие и сама «царица» -самка, а по краям – охраняющие их «солдаты» с огромными жевалами. Передвигаясь днем, на ночь эцитоны сбиваются в кучу, в центре которой самка откладывает очередную порцию яиц. Эцитоны миллионами укусов умерщвляют всех зверей, попавшихся на пути. Впрочем, пищей им служат, в основном, другие общественные насекомые – муравьи, термиты.

_______________________________

Неоднократно высказывалась мысль, что возможности Гениев – это не аномалия, а норма. Будто бы гением может стать каждый. Однако так мало гениев было за всю историю человечества. Людей миллиарды и еще миллиарды погибло. А гениев было всего около 500 человек (по случайно прочтенной, кем-то составленной статистике). Единицы на сотни миллионов. Причина может быть в том, что возможности нашего мозга используются далеко не полностью. Виной тому лень. Все время человек искал облегчения своей жизни. Облегчение добывания пищи, облегчение строительства жилья, облегчение передвижения с места на место, метро уж построили скоростное и прочее. Лишь бы не работать, а серьезная работа потребует серьезных знаний. Когда работы меньше и большие знания не нужны становятся. Прогресс неизбежно приводит к деградации.

______________________

Сон занимает значительную часть жизни человека. Но так уж устроен наш организм, что без сна мы не можем жить. Чтобы восстановить силы, младенцы должны спать до 18 часов в сутки, дети – до 10 – 12 часов, подростки – не менее 10 часов, взрослые – 7 – 9 часов. Во время сна наш организм трудится – избавляется от шлаков, накапливает энергию. Мозг анализирует произошедшее за минувший день, освобождается от ненужных впечатлений. Во сне люди часто находят выход из ситуаций, которые днем казались безвыходными.

И видит человек сны. А это особенное явление, между прочим. Как сейчас стремятся создать виртуальную реальность в гаджетах, природа дала человеку сон, вторую жизнь в которой он живет виртуально и нередко сон связан с реальностью непосредственно и сообщает человеку иногда его будущее: в так называемых «вещих снах».

Отчасти вещие сны тоже объясняются действием подсознания. Мысль, обогащенная тем, что хранится в подсознании, порой дарит нам во сне решение сложных задач. Так, например, – днем вы искали какой-то предмет, но так и не нашли. Во сне мозг продолжает его искать и обращается за помощью к подсознанию. А в нем сохранилась не схваченная сознанием информация о том, куда вы положили искомое. И другой известный пример – Менделеев, который увидел во сне периодическую таблицу элементов. Можно сказать, что сон упорядочивает наше сознание. Во сне человек «разбирает» свой «чердак», выбрасывая ненужное. После такой «уборки» могут «найтись» завалявшиеся вещи.

Будет человек думать над вопросом о скором будущем, – и сознание совместно с подсознанием даст ему ответ, появится «вещий сон», пророчество, предсказание. В этом случае мышление, анализируя события, о которых вы думали, по-иному их структурирует и выдает наиболее вероятный исход. Этот результат, возможно, давно был спрогнозирован, но сознание его не воспринимало, он (прогноз) был вытеснен в подсознание и извлечен оттуда во сне.

Возможно, нам каждый день снятся необычные сны, но мы их не все запоминаем, да и те, что запомнились и не сбылись, тоже выбрасываем из головы вон. Лучше запоминается сон, когда он сбылся, а это может быть и результатом совпадения. По-настоящему вещий сон, если таковой вообще бывает, обычный человек может увидеть всего раз-два в жизни.

Появление «вещих снов» иногда можно объяснить и телепатией. Когда снятся события, происходящие с близкими. И часто здесь имеет место факт, уже известный подсознанию, но отвергнутый сознанием и всплывший только во сне. Мы знали, что родные и близкие больны заранее, а потом увидели во сне их гибель или попадание в больницу. К тому же сны показывают нам всё в форме символов, и многое зависит от расшифровки: «Опять зарплату урезали! То-то мне сегодня сухарики снились», говорим мы. Сотни «сонников» уже существуют и ими пользуются так называемые гадальщики, частенько обманывающие людей.

Люди, постоянно видящие сны, либо хорошие аналитики, либо наделены неким даром, ясновидением.

____________________________

В коридоре висят часы с кукушкой, старенькие, они раньше каждый час куковали. Но потом сломались и теперь время было не узнать, надо было идти и смотреть…

Последние месяцы своей жизни, пока Романыч ждал смерти, кажутся ему гораздо длиннее всей его жизни. И никогда раньше Романыч не умел так мириться с медлительностью времени, как теперь. Прежде, бывало, когда ждал он на вокзале поезда или сидел на экзамене, ждал своей очереди, волнуясь, даже пятнадцать минут казались вечностью. А теперь он мог всю ночь сидеть неподвижно на кровати и совершенно равнодушно думать о том, что завтра его ждет такая же длинная, пустая ночь, и послезавтра, и после послезавтра….

Опять ложась в постель, Романыч начинал придумывать, какими бы мыслями себя занять.

____________________

А вот оно оказывается как: воображение бывает различных видов. Когда человек сознательно, усилием воли вызывает у себя определенные образы, он пользуется – «активным воображением». Если образы под влиянием каких-либо факторов возникают сами по себе, тогда работает – «пассивное воображение». И сны, и сновидения – это и есть плоды пассивного воображения.

«Репродуктивное воображение» – это еще один вид, сродни памяти. Воспроизводя виденные в прошлом картины реальности, этот вид воображения достраивает с помощью фантазии изгладившиеся, забытые детали. Тем самым создаются измененные картины реальности.

«Продуктивное воображение» – создание образов новых, в реальности несуществующих. Именно продуктивное воображение является основой творческой мысли.

И только человек обладает возможностью творить. Итогом творчества становится нечто совершенно новое, – будь то предмет (картина, какой-то аппарат или архитектурное решение) или идея.

Воображение всегда говорит о настроении, переживаниях, состоянии души автора. Так же и сны: Когда человеку грустно и сны ему снятся грустные.

Творцы творят по настроению: красочные картины, веселая музыка, забавные стихотворения – создаются обычно в минуты радости; Мрачные краски, тревожная музыка и печальные стихи – чаще всего свидетельствуют о душевном смятении.

И что же выходит, – а то, что творческим людям полезно спать и видеть сны. Но когда бессонница? Как же тут-то быть?

________________________

Эпоха «до революции» ушла, как жили там и тогда? мы не знаем. И про нас через 100 лет никто знать не будет: вот как, например, я варю-готовлю рожки. Всё очень просто и быстро: засыпаю сухие на сковородку с маслом подсолнечным на дне, и эти сухие прокаливаю-прожариваю, пока они не станут коричневыми (не все, но некоторые), а потом заливаю горячей водой из чайника, чтобы рожки в сковородке скрылись под водой на палец. Варятся минут 16 и впитав воду – готовы! Супер быстро и так далее… Кто- то узнает через 100 лет и это ему поможет. Опыты людские забываются и вновь восстанавливаются через книжки! Читайте и перечитывайте классику! 12 стульев, например!

Всё это вспоминалось во время бессонной ночи. Как Романыч нанялся по договору на работу на «стойки народного хозяйства» – так это тогда называлось, «завербовался». Были объявления от строительных организаций, «компаниями и фирмами» их тогда никто не думал называть. Вербовщики ездили по городам центральной России и собирали людей, а потом их отправляли на большие стройки, где поселяли в общежитиях. Так и Романыч попал на строительство новых городов в Западной Сибири. Открыли месторождения, начали добычу полезных ископаемых, а в сторонке строился город.

Кто-то в общаге научил его готовить рожки быстрым способом. А еще, чтобы экономить деньги, было изобретено «ноу-хау». В крупном магазине продавались куриные грудки, куриные ножки, и все полуфабрикаты, но все без шкурок. Сами шкурки куриные, кожа, содранная с мяса, продавалась отдельно за бросовую цену, как «отходы производства». Работяги брали эти куриные шкурки-отходы и жарили их на сковороде вытапливая имеющийся на них жир, а потом повторялся весь процесс приготовления «быстрых» макаронных изделий!

И хотя различной экономии был научен и при достаточно большой зарплате, Романыч так и не скопил денег, а приехал на родину в свою деревню, под старость, совсем бедным, на пенсии самой маленькой, минимальной.

Он нашел дом своих родителей обветшалым, требующим ремонта, огород заброшенным, заросшим сорняками. А денег на покупку материалов для ремонта дома не было: те же доски для разваливающегося крыльца купить было не на что.

При такой бедности достаточно было серьезного недуга, болезни какой-нибудь…, и страх смерти, влияние обстоятельств и отсутствие близких людей – всё повлияло на то, чтобы всё то, что Романыч прежде считал своим мировоззрением и в чем видел смысл и радость своей жизни, перевернулось вверх дном и разлетелось в клочья. Ничего не было удивительного в том, что Романыч омрачал мыслями и чувствами последние месяцы своей жизни, мыслями достойными варвара, что теперь он стал равнодушен и не замечал рассвета в своем полузабытье на пустой кровати в пустой комнате пустого дома.

Солнце освещало комнату, и начинался-таки новый день. Окончательно отойдя от сна, Романыч шел умываться, холодная вода хоть как-то могла взбодрить его на время…

3. Без сюжета. Романыч.

Наливая горячую воду из чайника в фарфоровый бокал, куда уже были насыпаны две ложки сахара и ложечка кофе, Романыч подумал, что вот, он пристрастился к этому напитку из-за того, что когда-то прочитал-узнал, будто Онорэ Бальзак выпивал по 30 – 50 чашек кофе за день в период своего творчества. И другие писатели выпивали кофе по многу.

Вспомнилось из школьных годов: у него был складной стаканчик пластмассовый из складывающихся круглых пластинок, который убирался в плоскую коробочку, круглую как хоккейная шайба; снимаешь крышку, встряхиваешь, и получается стаканчик.

Они ходили с классом на экскурсии на речку. У самой реки на крутом склоне бил родник, к нему была приделана труба с желобом, из которой можно было пить воду. Романыч тоже подходил к источнику за всеми по очереди ребятами школьниками. Он вынимал из кармана свой пластмассовый стаканчик, встряхивал и зачерпывал им воду из маленького круглого озерка, куда падала вода из родника, дно было из белых камешков, и вода была прозрачная-прозрачная, так что незаметно самой воды было бы, если бы не волны от падающей струи источника.

– Зачем ты пьешь из стаканчика, когда все пьют из самой трубы, – вода же бежит, льется? – спрашивал кто-то из его одноклассников.

– Кто пьет из трубы, а кто пьет из стаканчика, – отвечал Романыч уклончиво. – Каждый по-своему… Ты из трубы пьешь, ну и пей на здоровье…. —

Уже тогда, в детстве Романыч обладал удивительным зрением: он видел далеко-далеко. Никто ничего не видел вдали на опушке леса в километре или больше от реки, через поле. Один только Романыч видел что-то своими мутно-серого цвета глазами. Зрение у него было поразительно острое.

– А вот она красивая рыжая, – говорил Романыч, вдруг, ласковым и нежно-плачущим голосом. – Какая интересная!

– Кому это ты? – спрашивали его окружающие.

– А там лисичка… легла на спину и играется, словно собачка, и прыгает и на спине катается…. —

Все стали смотреть вдаль на опушку леса, но никто ничего не видел. Зато Романыч видел так хорошо, что пустынное поле и далекая опушка леса были для него всегда полны жизни и содержания. Стоило Романычу только вглядеться вдаль, чтобы увидеть лисицу, и зайца, и больших птиц – тетеревов, токующих среди деревьев на опушке. Он видел лосей и белочек и бурундуков даже под орешниками, растущими на далекой опушке далекого леса.

Не всякому доступно видеть диких животных в их домашней жизни, когда они не убегают, не прячутся и не глядят встревоженно по сторонам. А Романыч видел играющих лисиц, зайцев, умывающих лапками мордочки, как кошка; и ястребов-орлов в высоте небесной, выбирающих свою добычу на земле. Зрение Романыча было сродни орлиному. Благодаря такой остроте зрения, кроме нашего мира, который видели все, у Романыча был еще другой мир, свой собственный, никому недоступный и, вероятно, тот мир давал ему повод быть философом с самого раннего возраста. В школьные годы он учился хорошо, хорошо запоминал уроки и по учебникам только чуточку уточнял из того, что услышал от учителя. Назвали бы его «вундеркиндом», но скрытность, – это еще одна была черта присущая Романычу.

Думал Человек и над своим феноменом зрения, читал специальную литературу.

_________________________

Глаза это парные органы, представляющие собой два шара – глазные яблоки, – «интересно, почему это фрукты сравнивают с живым организмом?».

Эти «яблоки» защищены с одной стороны костями черепа – орбитами, а с другой стороны слоем кожи – веком. «Орбиты глаз – это как орбиты спутников вокруг земли? Примерно так», – думал Романыч тогда, привыкая искать сравнения, приучаясь к философствованию.

Глазные яблоки снабжены густой сетью кровеносных сосудов – их можно увидеть на белочной оболочке (склере), называемой в просторечье белками глаз. «Это как белок в вареных куриных яичках» – для сравнения.

И еще множество различных приспособлений придумала природа для того, чтобы дать зрение человеку. Тут и брови, и ресницы – от попадания пыли и грязи. И слезные железы – слезами глаза «умывающие». А также – конъюнктива, зрачок, радужная оболочка, лучевые и кольцевые мышцы, роговица и хрусталик – двояковыпуклый диск, линза. Внутри глаза, на сетчатке расположены светочувствительные рецепторы – палочки и колбочки. «Это как в лаборатории какой-то, только химия тут не причем, потому что вместо препаратов химических в тех колбочках преобразуется свет, идущий через отверстие-зрачок, сквозь стекловидное тело, внутриглазную жидкость, и падающий на сетчатку».

Четкое изображение предметов получается потому, что лучи света фиксируются точно на сетчатке. Но у некоторых людей глазное яблоко слегка вытянуто, и место фокусировки лучей не достигает сетчатки: изображение получается размытым. Это называется близорукостью. Чем сильнее удлинен глаз, тем хуже человек видит предметы, находящиеся в отдалении.

Когда, наоборот, глазное яблоко укорочено, лучи фокусируются за пределами сетчатки, и близлежащие предметы лишаются четкости изображения. Это дальнозоркость.

Причина и той и другой аномалии-нарушения в ослаблении глазных мышц. Нарушения зрения корректируют очками: вогнутыми – для близоруких и выпуклыми – для дальнозорких.

_________________________

Избавил Бог Романыча от болезней глаз и многих других болезней. Страдал он одной болезнью: суровостью своей. Юмора в нем не было, а значит, и веселья особого в жизни его не предвиделось.

Если ни в детстве, ни в юности он со смехом не дружил, ничего удивительного не было в том, что теперь Романыч был равнодушен ко всему и в последние месяцы своей жизни он омрачал мыслями и чувствами грустными.

Читал он всегда много и знал о юморе, о шутке достаточно, так что мог бы составить небольшое для себя эссе, что он и сделал в это утро и весь последующий день, просидев за письменным столом и штудируя книгу-цитатник, энциклопедию умных мыслей умных людей. Вот что у него получилось:

«Смех, насмешка, шутка.

Когда не над чем смеяться, – тогда рождаются сатирики. Они выискивают и находят трудности и пороки людского сообщества, высмеивая их.

Иногда ирония должна восстановить то, что разрушил пафос. Восторги собой иногда переходят в излишнюю похвалу – стоит немного пошутить – и похвала куда-то уходит.

Люди любят мысли, которые не заставляют задумываться. А шутка часто бывает легкой на слово и на мысль, поэтому воспринимается людьми легко и быстро.

Смеяться можно над чем угодно, но не когда угодно. Мы смеемся и шутим над смертью самой, но только не у смертного ложа.

Так что, несмотря на легкость, это всё не так просто. Только тот, кто ничего не смыслит в машинах, попытается ехать без достаточно полного бака бензина или без масла, пока не заклинит мотор, и так же – только тот, кто ничего не смыслит в разуме, попытается размышлять без твердой, неоспоримой основы.

Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от намерения злого против нас – мы часто слова оскорбительные переводим в шутку, спасая положение».

___________________________

И великая подмога самому себе, когда умеешь смеяться над собой, когда сглупил, поступил неправильно и видишь это.

«Без юмора живут только глупые», – сказал кто-то из Великих мудрецов, и Человеку, вероятно, надо было считать себя глупцом, прожившем свою жизнь без достаточного смеха».

__________________

Собственно, от чего мы умираем? – подумал Романыч. – Мы умираем от одной и основательной причины: неуважение себя. Мы, фактически, самоубиваемся. Не столько «времечко нас гонит», сколько мы сами гоним себя: «Уди уже ты, черт!». Это просто нигилизм какой-то. Такое имя дали нам еще с Тургеневских времен, – имя, которым окрестил себя русский человек, или, вернее, в которое он раскрестился. В изменившееся время, пытаясь вернуть и массово ввергаясь в лоно Церкви, понятие о которой совсем нет.

– Ты кто? Блуждающий в подсолнечном мире? —

– Я нигилист. И остаюсь нигилистом. Я только делаю вид, что молюсь. Я только делаю вид, что живу в «царстве-государстве». На самом деле – я сам по себе свой человек. Вот я, например, рабочий трубного завода и всё, а до остального мне дела нет. Мне бы поменьше работать да побольше денег получать. Мне бы побольше гулять-отдыхать.

Тоже и в деревне творится: работать поменьше хочет человек.

– Земля – она сама должна родить урожай.

И уходит от земли: известное дело, – Земля Божия. Она всем поровну. Да. Но не Божий ты человек. И земля, на которую ты надеешься, – ничего тебе не даст, если ты не приложишь к ней своего труда.

Только оканчивая свою жизнь, – думал Романыч, – ты видишь, что вся твоя жизнь была поучением, учебой, в которой ты был невнимательным учеником.

__________________

«Смех, насмешка, шутка. Продолжение.

Есть люди настолько «сухие», что можно «вымачивать» их в шутках целыми днями, и ни одна из них не попадет им под их «толстую кожу».

Смех – неплохое начало для любого дела, и смехом же хорошо его заканчивать. Приступая к работе, кажется, такое невозможно, а если пошутим и начнем, то страха перед невозможностью избежим. И закончив дело с шуткой оглянемся: а мы боялись, сделали же и возрадуемся.

Важно не то, над чем человек может насмехаться и издеваться или в чем он сможет найти какой-либо недостаток, а то, что он может любить, ценить и принимать. В каждый момент нашей жизни мы должны отыскивать не то, что нас отделяет от других людей, а то, что у нас с ними общего. И шутки могут нам помочь.

Смех – это сила, которой бывает, вынуждены покоряться даже великие люди мира сего.

Смех – это солнце: оно прогоняет мрачную зиму с лиц человеческих.

И нет силы более разрушительной, чем умение представлять людей в смешном виде.

«Шутку, как и соль, должно употреблять с умеренностью», – говорил еще Пифагор.

От смеха недалеко до высмеивания. Шутить надо для того, чтобы совершать серьезные дела. Шутка помогает ослабить напряжение, поскольку она дает отдых.

Кто мешает нам, смеясь, говорить правду? Насмешка часто решает важные задачи лучше и сильнее, чем строго обличительная речь. И насмешки же оставляют в душе смертельные уколы, когда они основаны на правде.

Лучше дать повод к смеху легкому, чем к насмешкам.

Смех наносит сильный удар по порокам и грехам, когда они выставляются на всеобщее посмеяние. Порицание, осуждение даже – переносится легко, но насмешку далеко не так: никто не хочет быть смешным перед людьми.

Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми, чтобы возрадоваться, – иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись».

_________________

«Да уж, – подумал Романыч. – Чему было радоваться коль жизнь всё била и била не ключом родника, а ключом гаечным!».

__________________

«Умение легко перейти от шутки к серьезному и от серьезного к шутке, – требует гораздо большего таланта, чем обыкновенно люди думают. Нередко шутка служит проводником такой истины, которая не достигла бы цели без её помощи.

В нечутком уме – не место шуткам. Если бы острое слово насмешек красило бы нас, оставляло следы, – мы бы все ходили перепачканные от позорных шуток: и про лицо наше, про носы и про уши торчащие, и про одежду и про фигуру, далекую от спортивных стандартов.

А также, кто чрезмерно чтит старину, становится в новое наше время – посмешищем.

Шутка дозволенная приятна, а уж какую кто стерпит – это зависит от способности терпеть. Кто от колкости выходит из себя, только повод дает вновь его кольнуть.

Насмешка, между тем, – это наиболее утонченный способ выставить недостатки другого человека. Но если вы направляете в чей-либо адрес остроту, вы должны быть готовы принять её и в свой адрес.

Шутка и смех. Человек тем и отличается от всех других созданий – способностью смеяться над собой. А этому тоже надо учиться. Мы смеемся, если кто-то другой задет – а нас заденут, то смеха в нас нет. И шутка объясненная – перестает быть шуткой. Насмешка – детище презрения, и хорошее испытание для самолюбия.

Что сделалось смешным, уже становится менее страшным и опасным. Как чашка кофе, налитая нам и преподнесенная с учтивостью – и наше самоуважение возрастает; точно так же, достаточно порою небольшой шутки перед разговором, чтобы сбить с нас большую спесь.

Есть шутки непонятные совсем и не всем понятные: как шутки философов такие умеренные, что их не отличишь от серьезного размышления.

Да. Шутка призвана карать любые пороки людские и общества; она оберегает нас от постыдных поступков, помогает наставить и поставить каждого на его место и не поступаться своими принципами.

Разве смеяться плохо? И разве нельзя смеяться, сохраняя полную серьезность? Смех лучше сохраняет нам разум, нежели досада или огорчения.

Смеяться, право, не грешно

Над всем, что кажется смешно. – Говорил Карамзин стихами.

И ужас со смехом несовместим. Смех часто бывает великим посредником в деле отличения истины от лжи. Смеются всегда над явною ложью.

Дурной это признак, когда перестают понимать люди иронию, аллегорию, шутку. Если не понимает человек шутки – «пиши пропало»! И это уже будет неполноценный ум, будь человек хоть «семи пядей во лбу»!

Давайте шутить и смеяться и жизнь весело проживать!».

_____________________

«Всё! – решил для себя Романыч, – раз так, то нечего продолжать еще думать. Я побежден».

Когда в человеке нет того, что выше и сильнее всех внешних влияний, «жажды жизни» что ли какой-то, – то достаточно было для него простого хорошего насморка, чтобы потерять равновесие и начать видеть в каждой птице – посланницу с того света, в каждом звуке с улицы (гул мотора проезжающей машины) слышать вой собаки. И всё его пессимистическое, и оптимистическое с их величайшими и малыми мыслями, в это время не имеют значение. В это время имеют значение только симптомы, – болезни, плохого самочувствия и прочего.

«Будь что будет. Буду сидеть и ждать…» – так решил про себя Александр Романыч.

Конец.