Читать книгу Наблюдатель - Шарлотта Линк - Страница 11

«Если бы только удалось выскользнуть отсюда незамеченной», – думала Джиллиан.

Пустые мечты. Она не могла уйти из спортзала без Бекки – во всяком случае, так, чтобы это не бросилось кому-то в глаза. Дети из разных гандбольных команд резвились на поле внизу. Бекки в черных легинсах и розовой футболке была одной из самых активных. Ни малейшего шанса вытащить ее отсюда.

Родители, по большей части матери, сидели в ресторане, отделенном от собственно спортивного зала стеклянной перегородкой. Здесь обычно проходили клубные встречи и торжества.

Помещение украсили к Рождеству, проигрыватель для компакт-дисков играл рождественские гимны. В баре желающим наливали кофе, чай и шампанское. Родители принесли закуски для шведского стола – тонны рождественского печенья и сливового пудинга, немыслимое разнообразие пирожных и салатов, две сырные тарелки, галеты – съесть все было невозможно.

Джиллиан испекла шоколадный торт, к которому до сих пор так никто и не притронулся, что, к ее собственному удивлению, повергло ее в безутешное детское горе. Произведение Джиллиан выглядело совсем неплохо, но на столе стояли еще два точно таких же шоколадных торта. Возможно, причина была в этом.

Диана не пришла, потому что в последний момент у Дарси снова заболело горло. И так как Джиллиан ни с кем из родителей больше не общалась, первые полчаса просидела в полном одиночестве, сжимая в руке чашку с кофе. Съела, правда, пару кексов, но без особого аппетита. Нужно было что-то делать – не сидеть же вот так, уставившись в стену?

Остальные матери как будто от души радовались обществу друг друга. Звон посуды, смех, разговоры смешались в неразличимый гомон. Все были радостны, возбуждены, счастливы. Кроме Джиллиан.

В конце концов к ней подсела одна из родительниц, которая подошла позже других и, как видно, просто не смогла найти себе другого места. Она поставила перед собой поднос с разными видами салатов, сыра и большим бокалом шампанского.

– Боже, как я голодна… – Женщина взглянула на пустую кофейную чашку Джиллиан и блюдце с двумя надкусанными рождественскими печеньями. – Вы – нет?

– Не особенно, – ответила Джиллиан.

Женщина вгляделась в ее лицо:

– А вы Джиллиан, мама Бекки?

Джиллиан кивнула, в очередной раз удивившись, почему другие родительницы всегда всё знают. Кто чья мама, например, и как кого зовут. Сама она понятия не имела, где чей ребенок.

Женщина с живостью принялась за еду и завела долгий рассказ о своем сыне, который с раннего детства страдал нейродермитом, а потом всевозможными аллергиями и непереносимостью разных пищевых продуктов. Она перепробовала с ним множество врачей и медикаментов. Настоятельно не рекомендовала принимать в таких случаях кортизон. А вот из мазей кое-что могла бы посоветовать, исходя из собственного богатого опыта.

– У Бекки тоже аллергия? – спросила она.

Джиллиан покачала головой:

– Нет.

«У нее аллергия на меня, – добавила она про себя. – Мне хотелось бы, чтобы это была аллергия на что-нибудь другое – цветочную пыльцу, пылевых клещей или лактозу. Тогда я бы, по крайней мере, знала, что делать. Я так…»

Ничего этого Джиллиан, разумеется, не сказала, но почувствовала, как близко подошла к тому, чтобы разоткровенничаться, и это ее напугало. Рядом с ней сидела совершенно незнакомая женщина. Их дети играли в одной гандбольной команде, только и всего. И Джиллиан чуть было не доверила незнакомке свое самое сокровенное горе. «Ну-ка, не раскисать», – приказала она себе. Вечером нужно будет позвонить Таре Кейн. Тара не станет сплетничать о ее проблемах, в ней Джиллиан была уверена.

Женщина рядом, имени которой Джиллиан все еще не знала, сделала хороший глоток шампанского и наконец сменила тему:

– Бёртон выглядит просто фантастически, вы не находите?

Джиллиан поискала глазами, пока не обнаружила тренера Джона Бёртона, который, прислонившись к барной стойке, беседовал с группой окруживших его мам – как видно, отвечал на вопросы об успехах детей. Взбудораженные дамы напирали и перебивали друг друга, но если ситуация и напрягала Бёртона, то он не подавал вида. Ничего другого, впрочем, Джиллиан от него и не ожидала. Она часто видела его в окружении женщин, когда привозила или забирала Бекки с тренировки. Возможно, женщины действительно хотели быть в курсе любого, даже самого незначительного происшествия, как-то связанного с командой. Но в то же время здесь, вне всякого сомнения, имело значение и то влияние, которое Бёртон оказывал на них.

Дело было не только в красоте. Бёртона окружала тайна. Говорили, когда-то он служил в полиции и сделал блистательную карьеру. Но в тридцать семь лет по причине, так и оставшейся непроясненной, подал в отставку и основал охранное агентство, в котором сейчас работали больше двадцати человек.

Бёртон жил в Лондоне и дважды в неделю приезжал в Саутенд тренировать две гандбольные юниорские команды. Он намеренно подбирал игроков в том числе из неблагополучных семей, поскольку считал командный спорт действенной профилактической мерой против развития преступных задатков. Джиллиан подслушала однажды, как Бёртон объяснял это группе восторженных родительниц. Можно представить, каким рыцарем он выглядел в их глазах.

«А ведь на самом деле наверняка не таков», – подумала она. Но вслух была вынуждена признать, что Джон Бёртон действительно привлекательный мужчина.

– Правда? – оживилась соседка. – Но я стараюсь не давать волю фантазиям. Бог знает, до чего они могут довести. Самое интересное, что он как будто не женат.

– Зато, наверное, потерял счет любовницам, – отозвалась Джиллиан.

– Похоже на то, – согласилась соседка. – С другой стороны, если он такой донжуан, это должно было бы как-то здесь проявиться… ну, кто-то посмотрел бы на него по-особенному… или уехал бы с ним в одной машине. Нет, это и в самом деле удивительно… я никогда не видела Бёртона с женщиной.

– Он не хочет афишировать свою личную жизнь, так ли это странно? – возразила ей Джиллиан. – Эти дамы вокруг него как стервятники.

– И все-таки это странно… – в задумчивости повторила незнакомка. – Как и многое другое, с ним связанное.

Джиллиан не стала расспрашивать, что она имеет в виду, что, конечно, не помешало соседке объясниться.

– Мне было бы любопытно знать, – продолжила она, – почему он ушел из полиции. Бёртон работал в Скотланд-Ярде, такую карьеру не прерывают добровольно. И зачем ему эти тренировки? Он живет в Лондоне, где любой спортклуб принял бы его с распростертыми объятиями. Зачем ему все это?

Тут Джиллиан поняла, что монолога об аллергии с нее более чем достаточно. Подробностей о странностях личной жизни тренера она не выдержит. Джиллиан посмотрела в лицо незнакомки – самодовольное, с грубыми чертами – и поднялась со стула.

– Прошу прощения, но мне срочно нужно покурить. – Она старалась оборвать разговор так, чтобы женщина не обиделась. – Вредная привычка, знаете ли… это сильнее меня…

Господи, только бы она не оказалась курильщицей…

Незнакомка кисло усмехнулась. Она обиделась, это было видно.

Интересно, что сказал бы на это Том? Ну теперь тебе, надеюсь, понятно, почему ты одна? Ты немедленно отталкиваешь человека при малейшей попытке с тобой сблизиться.

Джиллиан протиснулась сквозь толпу в зале в гардероб, где вздохнула с облегчением. Тишина, если не считать приглушенных голосов из-за двери. Она провела рукой по лбу – жарко. Понадобилось пять минут, чтобы отрыть свое пальто в куче верхней одежды, накинуть его на плечи и выйти в темный вечер – холодный, но не такой ветреный, как в последние дни.

Туман с реки обволакивал голову, как прохладная влажная ткань. Джиллиан закурила. Никотин действовал на нее расслабляюще, несмотря на неотъемлемое от курения чувство вины. Том ненавидел эту ее вредную привычку – и был прав в каждом своем аргументе. Вот уже несколько лет подряд накануне Нового года Джиллиан принимала решение покончить с сигаретами раз и навсегда. Но в том, что сигарета одержит верх и на этот раз, она почти не сомневалась.

Джиллиан помассировала висок указательным пальцем. Все-таки в зале ужасный воздух. Нечего и думать вернуться туда. «Потерплю еще с полчаса, а потом скажу Бекки, что нам пора возвращаться», – решила она. Еще одно очко не в ее пользу. Так стоит ли удивляться тому, что Бекки не бывает с ней откровенна? И кто знает, чем на самом деле отзываются для девочки материнские причуды?

Не успела Джиллиан загасить сигарету в пустом цветочном горшке, как из двери вышел Джон Бёртон, в черной куртке и с шарфом, несколько раз обмотанным вокруг шеи. Увидев Джиллиан, он улыбнулся.

– Неужели вы занимаетесь здесь тем же, что и я? – спросил он. – Портите легкие…

Она кивнула.

– Боюсь, что так. Но это…

Джиллиан оборвала фразу на полуслове, боясь выглядеть бестактной, но Джон Бёртон понял, что она хотела сказать.

– …единственный способ вырваться из всего этого? – Он кивнул в сторону спортзала и собравшихся там людей.

– Вы тоже так считаете? – удивилась Джиллиан.

Джон Бёртон вытащил пачку сигарет, предложил угоститься, и Джиллиан не отказалась. Вставив сигарету в угол рта, он несколько раз щелкнул зажигалкой, но крошечное пламя вздрагивало и гасло, прежде чем удавалось сделать затяжку. Бёртон выругался. Джиллиан достала свою зажигалку и помогла ему. Он поблагодарил.

Некоторое время курили молча.

– Я видел, как вы выходили, – сказал наконец Джон. – Было такое впечатление, что вы ищете предлог улизнуть.

– Я старалась сделать это незаметно, – смутилась Джиллиан.

– Никто ничего и не заметил, кроме меня, – успокоил ее Бёртон. – Они не обращают внимания на такие вещи. Но мне показалось, что вы не очень хорошо себя чувствуете.

Джиллиан сглотнула. Просто удивительно, как легко человек покупается на одну только видимость искреннего сочувствия. Ей показалось даже, что на глаза наворачиваются слезы, что, конечно, было бы совсем ужасно. Джиллиан представила себя рыдающей на улице перед спортзалом, рядом с тренером дочери по гандболу.

– Незнакомая женщина только что изложила мне историю болезни сына, – объяснила Джиллиан. – Во всех подробностях. Так что в конце концов у меня в голове зазвенело. Может, поэтому я и выгляжу несколько измученной…

– Это мама Филиппа, – как будто чему-то обрадовался Джон. – Хороший, смышленый мальчишка. Только, по-моему, нет у него никакой аллергии. Мать – единственная его проблема.

Последняя фраза была произнесена сухим, профессиональным тоном доктора, провозглашающего диагноз. Джиллиан расхохоталась, что испугало ее саму. В словах Джона Бёртона не было ничего особенно смешного. Приятно щекочущая волна нахлынула откуда-то изнутри, возникла где-то в животе и фонтаном вырвалась наружу. Джиллиан как будто от чего-то освободилась. Ей давно не было так весело, но смех, более громкий и заливистый, чем к тому располагала ситуация, со стороны, как видно, воспринимался как не совсем здоровый. Джон Бёртон, во всяком случае, посмотрел на нее озадаченно.

– Что еще, если не она, – закончил он свою мысль насчет мамы Филиппа.

Потом положил руку на предплечье Джиллиан, и в следующий момент она поняла, что не смеется, а плачет, и что совершенно не заметила, как одно перешло в другое. Слезы хлынули, и уже влажное от тумана лицо стало соленым.

– Я… не знаю, – всхлипывала она. – Извините… сама не понимаю, что со мной…

Джиллиан никак не удавалось успокоиться, и это приводило ее в отчаяние.

– Боже мой… – простонала она.

Бёртон взял из ее руки сигарету и затушил о дно цветочного горшка. Затем взял Джиллиан за руку.

– Пойдемте, пока никто не видит. Вы ведь не хотите стать главным предметом сплетен на ближайшие несколько месяцев?

Сил Джиллиан хватило только на то, чтобы покачать головой. Она послушно позволила провести себя через парковку и села в машину, дверцу которой он перед ней распахнул. Потом заметила, что Бёртон сел с другой стороны на место рядом. Джиллиан продолжала рыдать, но, по крайней мере, ей удалось открыть сумочку и поискать носовой платок.

– Простите… – всхлипывала она.

Бёртон качнул головой.

– Перестаньте, наконец, извиняться. Я весь вечер наблюдал за вами – и знаете что подумал?

– Что?

– «В какой-то момент она обязательно заплачет». Я надеялся, что это случится не в зале. Уж лучше здесь, в машине.

Джиллиан достала платок. Слезы все еще текли, но приступ дикого, сумасшедшего отчаяния миновал.

– Уж лучше в машине, – согласилась она. – Большое вам спасибо.

– Как вы? – поинтересовался Бёртон.

– Более-менее. Но я не могу вернуться в зал.

Он задумался:

– Здесь неподалеку есть паб… Хотите водки? Это иногда помогает.

– Хорошая идея. Если, конечно, я вам не помешаю…

Он завел мотор и вырулил на дорогу.

– Думаете, я в восторге от их компании?

– Мне трудно в это поверить.

– То-то.

Спустя несколько минут они припарковались возле «Дома на полдороги». Он располагался на Восточной Эспланаде – паб с видом на реку, которая теперь только мелькала из темноты и тумана. За ярко освещенными окнами играла музыка.

– Не лучший в городе, возможно, зато ближайший, – объяснил Бёртон, когда они вышли из машины. – И крайне маловероятно, что вы встретите здесь кого-нибудь из знакомых.

Публика громко переговаривалась и смеялась. Джиллиан увидела битком набитый зал, бар и всего несколько столов со стульями. Ни комнатной растительности в горшках, ни картин на побеленных известью стенах, но спартанская обстановка, похоже, не мешала популярности этого места. Публика разновозрастная, и Джон Бёртон прав: это не то место, куда может заглянуть Том или кто-то из его друзей или коллег.

Бёртон увидел свободный столик с двумя стульями и начал прокладывать путь сквозь толпу.

– Что будете пить?

– Бренди, – пожала плечами Джиллиан, как будто удивившись вопросу. – И лучше двойной.

Он кивнул и направился к бару, между тем как Джиллиан сняла пальто, повесила на спинку стула и села.

Ей вдруг стало хорошо. Вот что значит выплакаться… Джиллиан достала из сумочки зеркальце и внимательно оглядела свое лицо. Красное, но это еще полбеды. Откуда эти пятна на коже, опухшие веки, нос? Вот так с ней всегда. В кои-то веки оказалась в пабе с красивым мужчиной – и выглядит как зареванная школьница…

Хотя школьница в такой ситуации не худший вариант. «Мне можно дать все пятьдесят, – с грустью констатировала она. – И какой жалкий вид… неудивительно, что он со мной так возится». Джиллиан захотелось умыться, и она огляделась в поисках туалета. Ничего подобного не просматривалось – возможно, из-за большого количества людей, стоявших в основном группами.

Взгляд зацепился за мужчину, который показался ей знакомым. Моложе Джиллиан, лет тридцать пять, не больше. Он сидел за пивным бокалом рядом с другим мужчиной и смотрел на нее. Джиллиан почти не сомневалась, что знает его, и спустя несколько секунд вспомнила. Мужчина жил на той же улице, что и она, но в другом конце, с братом и невесткой. Том консультировал его брата по делам наследства, а потом еще как-то заметил, что они странные люди.

Джиллиан робко улыбнулась мужчине. Здорово все-таки… А ведь кто-то только что утверждал, что она не встретит здесь никого из знакомых. Вот как, выходит, можно ошибиться…

Сегодня вечер пятницы, и Джиллиан, заплаканная, оказалась в пабе с незнакомым мужчиной, да еще встретила соседа… Нет, все-таки в этой жизни иногда происходят чудеса.

Молодой человек так же застенчиво улыбнулся в ответ. Он выглядел удивленным не меньше ее. Джон Бёртон вернулся с двумя высокими бокалами.

– Быстрее не получилось, – оправдывался он. – Вы уже акклиматизировались?

– Да, и увидела, как ужасно выгляжу. Простите еще раз.

– Мы договорились, кажется, что вы больше не будете извиняться. – Он поднял бокал. – Ваше здоровье!

Джиллиан глотнула, потом еще и еще. Бренди обжег желудок. Наверное, Джиллиан ошиблась, когда его выбрала. Да еще эта публика… И это был не двойной бренди, как минимум четвертной. Джиллиан вспомнила, как мало съела за сегодняшний день. Сначала нужно было отвезти дочь домой, а потом напиваться… Но эти мысли Джиллиан сразу отбросила и сделала еще глоток. Расслабиться – вот все, чего она сейчас хотела, и алкоголь для этого – лучшее средство. Забыть, дистанцироваться от забот, страхов, печали…

– Можете рассказать, что вас так тяготит? – спросил Джон спустя некоторое время.

Собственно, почему бы и нет…

– В двух словах, – начала Джиллиан. – Моя дочь отстранилась от меня, потому что я задушила ее своей опекой. Мой муж не воспринимает меня всерьез… В общем, все, наверное, как и должно быть.

Она попыталась рассмеяться, но Джон Бёртон смотрел серьезно.

– О вашем муже мне сказать нечего, но дочь я знаю достаточно хорошо. Мне нравится Бекки. Она спортивна, амбициозна и обладает командным духом. Кроме того, это сильная, независимая личность. Возможно, дело в возрасте. Бекки взрослеет, ей приходится отстаивать свою индивидуальность. В конце концов все будет хорошо.

– Вы уверены? – спросила Джиллиан, потрясенная ясностью объяснения.

Он кивнул.

– Готов спорить на что угодно.

– Спасибо.

Джиллиан не могла поверить. Тучи рассеялись. Не то чтобы ей сразу стало хорошо, но, вне всякого сомнения, что-то изменилось. Этот человек воспринял ее всерьез и тем не менее попытался утешить. В отличие от Тома, сводившего все ее проблемы к нездоровым фантазиям. Или Тары, которая сразу принималась строить такие сложные диагнозы, что у Джиллиан кружилась голова. Наконец, в отличие от Дианы, для которой жалобы Джиллиан служили лишним подтверждением незамутненности собственного материнского счастья.

Впервые у Джиллиан возникло чувство, будто ей действительно помогли.

– Вы хорошо понимаете детей, – сказала она.

– Я кое-что понимаю в спорте. Человек хорошо раскрывается в командных играх, не важно, подросток или взрослый. В конечном итоге на поле люди ведут себя так же, как в обычной жизни.

Джиллиан с интересом посмотрела на собеседника.

– Это правда, что вы ушли из Скотланд-Ярда?

Бёртон сразу будто закрылся:

– Да.

Стало ясно, что он не горит желанием беседовать о прежней работе, тем более обсуждать обстоятельства увольнения.

Тогда Джиллиан решила задать полицейской теме иное направление:

– Что скажете об этом ужасном убийстве в Хакни?

– Мне нечего добавить к тому, что пишут в газетах.

– Но вы занимались такими вещами профессионально…

– Да, но не этим конкретным случаем. Полиция замалчивает способ убийства – крайне необычный, судя по всему, и это делается в интересах следствия. Я читал только, что жертва не была ни ограблена, ни изнасилована. То есть дело не в деньгах и не в сексе. Так, по крайней мере, это выглядит.

– Выглядит?

– Садистская манера убийства указывает на то, что сексуальные мотивы все же могли сыграть определенную роль.

– Это может повториться? Я имею в виду, есть указания на то, что будут еще жертвы?

– Возможно. Мотивы неясны, но даже когда злоумышленник таким образом сводит личные счеты, вне сомнения, его нужно рассматривать как бомбу замедленного действия. Потому что, бесспорно, это очень необычный способ улаживания конфликтов.

– Как страшно… – прошептала Джиллиан. – После таких новостей остается удивляться тому, что мы до сих пор живы.

– Все прояснится. Большинство преступлений в конце концов раскрывается.

– Но не все?

– Не все, – признался Бёртон.

– Поэтому вы и ушли из полиции? Ужасно, наверное, каждый день сталкиваться с насилием, не имея возможности восстановить справедливость?

Бёртон снова замкнулся в себе:

– Тому были свои причины.

Потом допил бокал и взглянул на часы:

– Боюсь, нам пора возвращаться в клуб. Не то чтобы меня туда тянуло, но наше отсутствие может навести людей на неправильные мысли.

В этот момент Джиллиан вдруг осознала, что не сводит с него глаз. Что она не просто смотрит на Бёртона, но буквально впилась в него взглядом. Все осталось как было – и шум, и люди вокруг, но словно невидимая стена отгородила ее и Бёртона от остального мира.

«Это все бренди, – подумала Джиллиан. – Я переборщила со спиртным».

– Что за мысли? – спросила она неожиданно резким тоном, которого сама испугалась.

Флиртовать – совершенно не в ее стиле. Джиллиан в жизни не занималась ничем подобным.

– Я думал, вы догадаетесь, – ответил Джон, вставая.

Голос его оставался спокоен, но Джиллиан показалось, что Бёртон раздражен. Взволнован, по крайней мере. Возможно, он нашел ее вопрос глупым. Или же Джиллиан задела бывшего полицейского за живое, затронув тему прежней работы… Так или иначе, стена, ненадолго обеспечившая их тет-а-тет, была разрушена. Оба снова стали частью этого мира – толпы, смеха, звона бокалов, запахов алкоголя, пота и влажной верхней одежды.

На пути к выходу, когда они близко подошли к столику, где сидел мужчина с улицы Джиллиан, она вдруг вспомнила его фамилию и имя. Сигал. Самсон Сигал.

– До свидания.

Он кивнул, не сводя с нее глаз. Как и в тот момент, когда Джиллиан впервые его увидела. Невольно в голову закралась мысль, не смотрел ли он на нее так все это время.