Читать книгу Наблюдатель - Шарлотта Линк - Страница 14

Он купил сосисок, пару собачьих крекеров, и заманить дворнягу действительно получилось. Самсон прекрасно представлял себе их возможные маршруты, поэтому в то утро и не остался разочарован. Пес бежал по лугу, когда хозяйки еще не было видно. В распоряжении Самсона было не больше минуты, прежде чем молодая женщина покажется из-за деревьев. Он спрятался за кустами на краю опушки, достал сосиску и зачмокал губами:

– Ну, давай же. Иди сюда, у меня для тебя кое-что есть.

Как зовут псину, Самсон не знал. Никогда не слышал, чтобы хозяйка ее звала. Оставалось надеяться на собачье любопытство. Остальное сделает мясной запах.

Животное действительно тут же прыгнуло на Самсона и приветствовало его как старого друга. Пес проглотил сосиску не разжевывая и, полный ожиданий, последовал за незнакомцем. Самсон сделал крюк, пытаясь отстраниться. Его не должны были видеть с этой собакой.

Где-то в стороне раздался голос хозяйки:

– Джаз! Джаз, где ты?

Значит, Джаз. У большого, лохматого зверя появилось имя. Самсон взял следующую сосиску:

– Смотри, Джаз!

Жадность победила, и пес побежал за Самсоном, пока тот не решился схватить его за ошейник и увлечь за собой. Они добежали до конца лужайки и перешли дорогу, чтобы по краю обширного поля для гольфа повернуть туда, откуда начали путь. Самсон предположил, что хозяйка Джаза первым делом спустится к реке, то есть в том направлении, куда удалилась собака. Конечно, женщина боится, что Джаз выйдет на проезжую часть у перекрестка, где может стать жертвой аварии. Поэтому Самсон некоторое время бродил возле гольф-клуба и только потом появился на берегу.

Ему предстоял долгий холодный день. Декабрь – не лучшее время для таких прогулок, но не сидеть же дома в ожидании лета… Последний разговор с Бартеком сильно на него подействовал. Терять связь с реальной жизнью, превращаться в сумасшедшего, придаваться пустым мечтам никак не соответствовало планам Самсона. Нужно действовать, проявлять инициативу – в этом Бартек прав.

Идея с Джазом пришла Самсону позавчера ночью, и он нашел ее блестящей. Похитить собаку, придержать до вечера, а потом вернуть отчаявшейся владелице. Объяснить, что подобрал, встретил на улице случайно. Она, конечно, станет горячо благодарить, пригласит к себе, угостит кофе. И кто знает, может, из этого и получится нечто большее…

Джаз съел вторую сосиску и все крекеры и начал проявлять беспокойство. Он хотел вернуться домой. Самсон вытащил из брюк ремень и продел под ошейник наподобие поводка. При этом ласково уговаривал собаку успокоиться:

– Потерпи немного. Скоро будешь дома, обещаю. Если б ты только знал, как мне тяжело расстраивать твою хозяйку… Но представь себе только, Джаз, как она будет счастлива, когда увидит нас с тобой на пороге своего дома. Очень может быть, что я ей понравлюсь. Меня никогда еще не любила женщина, понимаешь?

Джаз внимательно выслушал и вильнул хвостом. «Как все-таки приятно бывает поговорить с собакой, – подумал Самсон. – У Джаза такой сосредоточенный взгляд, словно он действительно все понимает… И можно быть уверенным, что он не поднимет тебя на смех, не станет ерничать и главное – все сохранит в тайне».

– Я всегда хотел собаку, – пробормотал Самсон. – Но сначала родители были против, потом Милли…

При звуках этого имени ненависть комочком пламени обожгла желудок. Милли – вечно недовольная и бесчувственная. Одним своим видом она напоминала Самсону, кто он есть на самом деле – жалкий неудачник. Пятое колесо, ненужный балласт. Тот, кто ничего не добился в жизни.

– У нас все решает Милли, – пожаловался он Джазу. – Дом принадлежит нам с братом, но Гэвин давно у нее под каблуком. Не возьму в толк, как он мог жениться на этой фурии. Хотя раньше она была симпатичней…

Гэвин никогда не имел проблем с женщинами. Не то чтобы они слетались на него как мухи на мед, но и не обходили по широкой дуге. У Гэвина почему-то всегда получалось во всем строго держаться в рамках нормы. Он был незаметным, среднестатистическим во всех отношениях. Посредственность – большинство людей обиделись бы на такую характеристику. Они понятия не имели, каково быть тем, кто ни в чем не достиг уровня «нормы» и кого на этом основании все кому не лень топчут ногами.

– Я нахожу твою хозяйку очень симпатичной, – признался Самсон Джазу. – Честно говоря, Джиллиан мне нравится больше, но она замужем.

Джаз негромко заскулил. Самсон погладил его лохматую голову.

– До сих пор твоя хозяйка меня не замечала, но сегодня все изменится. Не бойся, малыш. Вечером ты ее увидишь.

Они дошли до парковки гольф-клуба. Там стояла только одна машина, поэтому Самсон и решился обойти клубное здание. Темные окна свидетельствовали, что внутри никого нет. На входной двери висела афиша рождественского бала в ближайшую субботу. Организатор мероприятия, если верить пронзительно алым буквам, – известный лондонский адвокат Логан Стэнфорд. Кульминацией вечера должна стать беспроигрышная лотерея в пользу бездомных детей России.

Самсон знал имя Логана Стэнфорда из многочисленных рекламных буклетов, которые Милли разбрасывала по всему дому. Стэнфорд был чрезвычайно успешным адвокатом и имел связи с самыми богатыми и влиятельными людьми страны, вплоть до Даунинг-стрит. Известность ему принесли и громкие благотворительные акции, которые Стэнфорд организовывал по всему миру. За ним даже закрепилось прозвище Благотворитель Стэнфорд, которому адвокат всячески стремился соответствовать. Он делал щедрые пожертвования в пользу тех, кто действительно в этом нуждался, и все-таки Самсон относился к нему крайне настороженно.

На глянцевой обложке журнала «Хелло!» Логан Стэнфорд выглядел до неприличия самодовольным, в окружении гостей с неживыми от ботокса лицами. Изысканные вечерние платья, мерцающие украшения и шампанское до упаду… Эти люди всегда действовали в собственных интересах, тем не менее их деньги работали и на бездомных.

– Ну и что с того? – спрашивала Милли, замечая, с каким недоверием Самсон разглядывает глянцевые снимки. – Что с того, что им весело? Кого это волнует? По крайней мере, они хоть что-то делают для других.

Самсон и сам не смог бы объяснить, что именно его смущает. Его неприязнь была связана со смутным чувством, будто эти люди делают рекламу даже из нищеты и человеческого горя. Иначе при чем здесь были бы русские беспризорники? Они, в сознании Самсона во всяком случае, совершенно не увязывались с тем, что он видел на обложке. С другой стороны, деньги есть деньги, и они работают вне зависимости от того, с каким сердцем делается пожертвование. Все остальное – пустые домыслы, Милли права.

Побродив некоторое время возле здания клуба, Самсон наконец решился спуститься к реке, несмотря на риск столкнуться с обезумевшей от горя хозяйкой Джаза. Собственно, эта встреча особых неприятностей Самсону не сулила. Он всегда мог отговориться тем, что только что подобрал собаку и собирался вернуть ее владелице.

Самсон без помех добрался до берега. Песок был тяжелый и мокрый, над водой, как темная туча, нависал туман, из которого доносились приглушенные крики чаек. В сравнении с тем, какая температура держалась последние дни, потеплело. Но хуже холода была сырость, проникавшая сквозь одежду и пробиравшая до костей.

Они пошли вдоль берега, мимо запертых купальных кабинок с разукрашенными фасадами и резными украшениями на крышах. Куда ни глянь – ни души. Джаз как будто смирился со своей участью и покорно трусил рядом с Самсоном, время от времени обнюхивая выброшенный на берег рекой мусор. Или задирал лапу, обнаружив что-нибудь особенно интересное. Увлеченный прогулкой, он как будто на время забыл о своем беспокойстве.

Самсон ругал себя за то, что не догадался припарковать машину где-нибудь поблизости. Надо же быть таким идиотом! Собирался гулять до позднего вечера и даже не позаботился о месте, где можно было бы согреться… Чем позже Самсон вернет Джаза хозяйке, тем больше будет ее благодарность, но к тому времени можно и подхватить грипп. Как всегда, он поступил очень умно, умнее не бывает!

Между тем спустя некоторое время, показавшееся Самсону вечностью, они с Джазом достигли мыса в устье Темзы. Здесь, в Шоберинессе, были чудесные побережья и луга, перемежающиеся с оборонительными укреплениями, при помощи которых Англия пыталась защититься от возможного немецкого вторжения в последнюю войну.

Самсон хорошо знал эти места. В детстве они с Гэвином часто играли здесь, хотя до Торп-Бэй довольно далеко. Гэвин приводил друзей. Самсона тоже брали в игру, потому что на этом настаивала мама. Приятели Гэвина ворчали, но подчинялись. Уже тогда Самсон понял, каково быть изгоем.

Он вспомнил, что говорил Джазу возле гольф-клуба, – что находит его хозяйку очень симпатичной. Это было неправдой. Зачем вообще понадобилось так откровенничать с собакой? То есть нельзя сказать, что эта женщина была некрасивой, но точно не из тех, чей взгляд заставляет сердце биться чаще. Не вокруг нее крутились мысли Самсона, когда он ночью лежал в постели, уставившись в потолок, узоры на котором едва просматривались в свете уличного фонаря. Из всех, кого Самсон встречал во время прогулок, хозяйка Джаза была единственной женщиной примерно его возраста. И она точно жила без мужчины. Самсон уже видел, как Бартек выгибает бровь и задает самый естественный в этой ситуации вопрос: какого черта Самсон себя так ограничивает? Почему единственная подходящая женщина в этой прилегающей к его дому части города представляется ему единственной в целом свете? И далее снова пускается в рассуждения о возможностях интернета…

Как будто Самсон не знает этого без него! Более того, пару раз он уже знакомился с женщинами таким способом. Эти встречи оставили после себя самые тягостные воспоминания. Самсон понятия не имел, чем увлечь женщину, и уже спустя несколько минут оказывался в шкуре несносного зануды. Так он это чувствовал, по крайней мере. И после этого начинал заикаться или вдруг переходил на разные немыслимые в приличном обществе темы. Когда же дама узнавала, что Самсон живет с братом и невесткой, окончательно теряла к нему интерес. И безработица, конечно, не улучшила бы ситуацию.

Они покинули пляж и пересекли большую парковку, летом довольно оживленную и пустынную сейчас. Углубились в город и достигли парка – обширного и почти не затронутого цивилизацией, несмотря на множество пересекавших его дорожек. Луга, небольшие перелески, обширные поляны с травой, выглаженной ветрами Северного моря… Этот парк, частично закрытый для широкой публики, был природным заповедником и поистине райским местом для бесчисленных видов птиц.

Самсон вспомнил школьные походы, обычно заканчивавшиеся здесь пикниками с грилем. Как нанизывали сосиски на собственноручно выструганные прутики и подносили к огню. Как открывали принесенные с собой пластиковые контейнеры с картофельным салатом и бутылки с яблочным соком. И все веселились и радовались жизни. Один только Самсон скучал в ожидании конца праздника. Он и там был чужой. Сидел в обнимку с рюкзаком, любовно собранным матерью.

Уже по тому, как мать снаряжала его на экскурсии, Самсон мог видеть, как она его любит. Мать желала ему добра и приятной компании, но ее власть ослабевала с каждым годом. Когда Самсон был маленький, она еще могла заставить других детей возиться с ним. Но по мере того как он рос и взрослел, это срабатывало все хуже. К тому времени, когда Самсон превратился в прыщавого подростка, мать уже ни в чем не могла ему помочь. Только не с девушками, во всяком случае.

Самсон опустился на скамейку, Джаз примостился рядом. Туман окутал их со всех сторон, закрыв обзор. Даже море исчезло за его густой, влажной пеленой. Самсон думал о Джиллиан Уорд. Собственно, в последнее время он только этим и занимался, и это были мысли, каких не принято допускать в отношении замужней женщины. На днях он снова прогуливался возле ее дома. Видел подругу Джиллиан и саму Джиллиан мельком. С некоторых пор он посвящал этой женщине все свое время.

– Я никогда не смогу жениться на ней, – пожаловался Самсон Джазу. – У Джиллиан есть муж и ребенок. Уорды – идеальная семья. Такую нельзя разрушать.

Джаз склонил голову набок, как бы обдумывая услышанное.

Идеальная семья… Самсон почти испугался, когда увидел Джиллиан в баре в пятницу вечером. Одна, без семьи, как она там оказалась? И что за мужчина сидел рядом с ней? Никогда прежде Самсон не встречал его с Уордами и возненавидел с первого взгляда.

Впрочем, Самсон, как всегда, попытался проанализировать свои чувства. Может, он просто ревновал? Или же это зависть взяла верх над ним, потому что с первого взгляда было ясно, что собеседнику Джиллиан достаточно щелкнуть пальцами, чтобы заполучить в постель любую женщину.

Или же эта настороженность Самсона имела более объективные основания и в этом человеке действительно было что-то нехорошее, нечестное и нечистое? Нет, Самсон вовсе не хотел быть несправедлив к нему. Он страстно желал оказаться на месте этого мужчины, но только в воображении. Потому что в действительности предпочел бы тысячу раз умереть.

Сидеть с ней за одним столиком, говорить, пить вино – ничего этого не выйдет без того, чтобы она не почувствовала, насколько он жалок. Самсон не умел быть ни интересным, ни забавным, ни харизматичным. Он заикался, словно спотыкаясь о собственный язык, и портил этим любую мысль или остроту, даже если ее и удавалось придумать. И женщины начинали поглядывать на часы и подавляли зевоту.

У Самсона на лбу выступил пот. Нет, он не допустит такого с Джиллиан. Лучше смерть. Поэтому и стоит начать с кого-нибудь попроще – с хозяйки Джаза, например. Посмотрим, что из этого получится. Главное, чтобы все быстрее закончилось.

Самсон взглянул на часы – девять утра. А ведь он планировал появиться перед ней не раньше наступления темноты. Теперь он проклинал и себя, и свою идею, из которой просто не могло выйти ничего путного.