Читать книгу Зеркало Льюиса Кэрролла - Сказанна Росс - Страница 8

В семь часов утра Лина проснулась, словно по будильнику. Обычно это случалось около семи утра, когда Эдик вставал, шёл в душ, одевался, чтобы ровно в восемь сесть завтракать. Однако, этим утром он будто не собирался даже вставать с постели. Лина продолжала дремать под монотонный звук мелкого дождика, скребущего тысячей муравьиных лапок в стекло. Жалюзи, которые муж, не переносящий ранних летних рассветов, всегда плотно закрывал на ночь способствовали этой неге. И всё же через некоторое время она легонько похлопала мужа по плечу.

– Милый, ты собираешься сегодня вставать или нет?

– Нет, – буркнул Эдик, – не собираюсь. Ты что не помнишь, что я взял выходной.

– Выходной? – удивилась Лина. Ты мне вчера ничего не говорил об этом. – У тебя же сегодня встреча с китайцами.

– Какие китайцы, Лина, дай поспать! – Эдик накрылся с головой одеялом.

Лина оставила Эдика в покое, подумав, что супруг просто решил попозже поехать на работу. Но вдруг с улицы откуда–то издалека послышался до боли знакомый звук подъезжающего трамвая. Лина распахнула глаза, ухватилась обеими руками за одеяло и замерла. Она слышала, как трамвай подъехал к остановке, как из него вышли люди, новые, пассажиры зашли, затем водитель объявил название следующей остановки, двери закрылись, и звук стучащих о рельсы колёс стал отдаляться. Лина лежала неподвижно, глядя в еле угадываемый в темноте потолок. Стали вырисовываться очертания знакомых уже предметов: люстры с четырьмя плафонами на оклеенном белыми обоями потолке, большой одежный шкаф с зеркальной дверцей, картина на стене напротив кровати над старинным комодом. Лина приподняла край одеяла и не увидела там нагого тела, именно в таком виде она легла вчера спать – Эдик любил чувствовать тёплый бок жены под одеялом, а увидела уже знакомую атласную ночную рубашку черного цвета на тонких бретельках.

– Господи!!! Неужели опять? – тихо прошептала она.

Лина накрылась одеялом с головой и стала судорожно думать, как ей теперь себя вести и что предпринять. Лежит ли с ней рядом её муж или это какой–то чужой человек с внешностью её мужа? И вдруг вот–вот откроется дверь и снова прибегут дети, которые начнут звать её мамой?

Лина задавала себе десятки вопросов, но после того, как они закончились и первичное волнение улеглось, ею овладело очень странное ощущение. Она поняла, что не боится того, что с ней происходит… Она поймала себя на мысли, что напротив – это уникальное везение! Во–первых, она теперь ясно понимала, что не сошла с ума, что она лежит здесь из плоти и крови, что это не сон и не галлюцинации от передозировки таблеток. Во–вторых, ситуация повторяется, а значит, есть возможность выяснить ЧТО с ней произошло и в первый раз.

Теперь разум Лины не метался. Она собралась и стала продумывать план дальнейших действий. Она решила, что когда все проснуться, она подержит игру обитателей этого дома и сделает вид, что она жена и мать. «Я должна постараться делать всё то, что делает их мама каждый день, пока не проясню для себя некоторые моменты» – размышляла Лина. «Я обязательно должна позвонить «моему» Эдику и попросить его как–то помочь мне всё расставить по местам. Хотя, не известно, как он воспримет факт, что я просыпаюсь второй раз в постели с его двойником…».

Лина лежала, сжавшись в комок и, не отрываясь, смотрела на белый циферблат кварцевых часов, чья секундная стрелка при каждом шаге издавала звук, похожий на звук капающей в ванной воды из не закрытого до конца крана. Лина словно маг пыталась взглядом подтолкнуть стрелку, чтобы та быстрее складывала секунды в минуты, а минуты в часы вплоть до того момента, пока этот новый день официально начнётся с пробуждением жителей этой убогой, на её взгляд, квартирки. Но стрелка её не слушалась и продолжала свой неторопливый ход по кругу, передразнивая, как пересмешник, капающий кран. С другой половины кровати послышался «мелодичный» храп.

– Боже, и этот тоже храпит! – тихо сказала Лина. – Она взглянула через плечо на спящего рядом клона мужа, – Только стрижка на редкость безвкусная, будто машинкой для овец стригли, и как это я ещё в первый день не заметила?

В этот момент за стенкой послышались тихие детские голоса. Лина напряглась:

– Начинается, – прошептала она, тихонько улеглась и укрылась с головой одеялом.

В коридоре по линолеуму зашлёпали детские ножки, но когда их звук приблизился к двери, шаги остановились, и Лина услышала шёпот девочки:

– Куда ты идешь? Не ходи к маме, ты что, не знаешь, она устала, помнишь, как она плакала вчера? Пойдем на кухню.

Две пары детских ножек зашлёпали прочь, и Лина даже немного расстроилась, что начало её расследования слегка отодвигается.

На кухне загремела посуда, стали открываться шкафы. Лина решила сама встать и «пойти в наступление». Она подошла к шкафу в спальне и открыла дверцу:

– Где тут интересно у этой мадам халаты? М–да, гардеробчик у неё скромненький, хотя есть и неплохие вещички. Боже, это же Versace! Только старенькое, год 2008, наверное. Неужели мой двойник бродит по дисконт–центрам? Я этого не вынесу! – Лина перебирала длинный ряд вешалок с нарядами. – А вот и халаты! – она достала из шкафа коротенький чёрный халатик–кимоно с розово – красными цветами сакуры и надела его. С кухни запахло горелым молоком и Лина, захлопнув шкаф, поспешила туда. Она влетела на кухню, но при виде детей остановилась как вкопанная. Девочка стояла у плиты в длинном фартуке и мешала в кастрюле нечто, похожее на манную кашу, а малыш выкладывал на полу дорожку из кусочков белого хлеба.

– Мамочка, ты уже проснулась? А я варю для тебя кашку. – Девочка подняла поварскую ложку, ручка которой была полностью облеплена кашей, а густая жижа в кастрюле надувала упругие пузыри и продолжала подгорать. Лина подбежала к плите и переставила кастрюлю на незажженную горелку.

– Я хотела приготовить для тебя завтрак, мамочка. Я запомнила, как ты готовила кашу для Тимофея и сделала для тебя. Ты ведь очень устала вчера, – девочка сделала озабоченное личико. – Скажи, а почему ты плакала вчера и почему кричала на папу?

– Я кричала на него? – Лина смутилась.

– Да, ты кричала. Но это, наверное, по тому, что он пришёл вчера поздно, когда мы уже спали, без денег, без ничего… Ты кричала: «Где деньги? Где деньги?», а папа стоял и что–то тихо говорил. Я не очень поняла, что и пошла дальше спать.

Девочка выглядела так трогательно в этот момент, было видно, что она переживает за маму и папу и не понимает, почему они ссорятся. Лина подошла к Миле и присела на корточки:

– Не волнуйся, мы разберёмся с папой, я и сама очень хотела бы знать, почему мы поссорились вчера. Но сегодня у меня уже хорошее настроение, и я очень голодна. Ты меня покормишь?

Глаза девочки засияли, она встала на табуретку, достала из шкафа белую тарелку и ловко наполнила её до краёв кашей. Потом проделала эту процедуру для себя и для брата и пригласила всех за стол:

– Тима, ты руки помыл? – деловито осведомилась девочка.

Малыш кивнул и взялся за ложку.

– Кушайте на здоровье! – пожелала Зоя, засовывая салфетку в ворот пижамы.

Лина взяла ложку и попробовала кашу. Она была ужасной на вкус: приторно – сладкая, без соли и масла, да ещё с комками и подгоревшими хлопьями. Зоя с надеждой в глазах смотрела на маму и с нетерпением ждала оценки своего труда. Лина проглотила кашу и одобряюще сказала:

– Очень вкусно, дорогая, даже я не умею так варить.

Девочка захлопала в ладоши и принялась за свою тарелку, но, едва попробовав первую ложку, скривилась, её носик покраснел, глаза наполнились слезами.

– Зачем ты обманываешь меня? Она гадкая, гадкая и невкусная, её невозможно есть! – Она заплакала и выскочила из–за стола.

– Нет, Зоя, постой! – Лина поймала её за руку. – Она совсем не гадкая, просто слишком много сахара. – Вот увидишь, я всё доем!

Но Зоя вывернулась и убежала в свою комнату. Лина посмотрела на маленького Тимофея, который с удовольствием уминал кашу за обе щеки.

– Тебе нравится?

– Угу, – буркнул малыш, отправляя очередную ложку в рот.

– Ну правильно, ты мужик и должен кушать хорошо. Я тебе не гарантирую, что смогу приготовить что–то лучше. – засмеялась Лина.

– Угу, – повторил Тимофей, выскребая ложкой остатки завтрака.

– А сестричка твоя с характером, прямо как я, – Лина пододвинула ближе полную тарелку Милы. – Раз обещали показать Зое чистые тарелки, давай стараться.

В ответ Тимофей показал Лине чистую тарелку.

После того, как Лина с помощью Тимофея справилась с кашей, она взяла тарелки и направилась к детской. Дверь была плотно закрыта. Лина приложила ухо, чтобы послушать, плачет ли Зоя, но за дверью было тихо. Лина тихо приоткрыла дверь и заглянула в комнату. На кроватке, зарывшись по уши в стеганое розовое одеяло, лежала Зоя. Лина хотела также тихо закрыть дверь, но девочка открыла глаза.

– Это ты, мама?

– Да, – Лина вошла в комнату. Я принесла наши с Тимой тарелки. Посмотри, они совсем пустые.

– Ты меня обманываешь, вы выбросили кашу, а мне говоришь, что всю её съели! – девочка отвернулась к стенке и накрыла голову одеялом.

– Да нет же, мы правда всё съели, а Тимофей ещё просил добавки. Пришлось делиться. – Лина присела на край кровати.

– Может, вы и съели – продолжала Зоя из–под одеяла, но приготовила я её отвратительно. Что я такая за женщина! Я ни на что не гожусь! Вот Катька из нашего класса каждое утро готовит своим братьям и сестре завтрак, а я даже кашу не могу сварить!

Лина засмеялась и убрала одеяло с лица Зои.

– Зато девочка ты замечательная, если можешь признать, что ты не всё делаешь… идеально. Да, она немного подгорела. И в ней просто было многовато сахара и не хватало щепотки соли. Если ты это учтешь, то следующая твоя каша станет просто шедевром кулинарного мастерства. Все мы учимся разному мастерству потихоньку. Так не бывает, чтобы сразу всё получилось.