Читать книгу Всего лишь лето юности - Софья Александровна Евдокимова - Страница 8

Стук в дверь, ещё и ещё один. Я знаю, кто находится за дверью, потому что его движения, то, как и с какой силой он стучит, я не перепутаю не с чьими.

Денис жалобно молит, чтобы я открыла дверь. Он говорит в щёлку, и я чувствую его дыхание. Я сижу на полу возле двери и просто молча слушаю всё, что срывается с его губ, пытаюсь заставить себя не верить в эти пустые слова, которые звучали десятки раз. Но внутри снова слышу голос, который придумывает ему оправдания. Оправдания для насильника.

– Послушай, я хочу извинится. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.

На самом деле нет, ты просто знаешь, как я люблю тебя, вот и всё, этим и пользуешься. Только сейчас я поняла, что так будет вечно. Проступок – извинения – примирение, замкнутый круг. Надеяться на какие-то изменения просто бесполезно. Но я вновь его сегодня прощу, ну, или не сегодня, а завтра, и всё будет, как прежде, но до каких пор? Пока он меня не убьёт или пока я не решу прекратить всё. Но решу ли я когда-нибудь? Вряд ли. Слабачка. Почему я позволяю ему себя унижать снова и снова, ведь я вроде это осознаю, хоть мозг и отключается, стоит ему коснуться меня или заглянуть в глаза. Я ничего не могу с собой поделать.

– Я знаю, знаю, что сделал тебе больно.

Больно!? Да ты меня изнасиловал! Ты просто взял и воспользовался моим телом, когда тебе это стало удобно! Грёбанное животное! Я опять заревела. Да почему я такая ничтожная, почему такая слабая. Та ночь вновь всплывает перед глазами. Я также стою возле стенки и безмолвно рыдаю, пытаюсь хоть на немного высвободиться из своего тела. Становится страшно и внезапный холод окатывает мои ноги. Я прикладываю руки к шее и сотрясаюсь от воспоминаний, от цепкой хватки вокруг шеи, как будто его пальцы вновь касались её.

За дверью слышится ещё один голос, я недоумевающе поднимаюсь и смотрю в глазок – прилизыш пришёл. «Вовремя». Он стучит в дверь, предупреждая, что это Евгений.

Я распахиваю дверь дрожащей рукой, пытаясь внушить себе уверенности и немного спокойствия, ещё не хватало, чтобы он меня утешал.

– Мамы нет дома, – я с нетерпением жду, когда прилизыш сменит свой маршрут и направится подальше отсюда, но он, кажется, и не собирается.

– Я зайду? – прямая осанка, поднятая голова, раздражает его напыщенность. Я киваю ему, и прилизыш проходит в квартиру.

Денис придерживает дверь рукой.

– Давай поговорим, я всё объясню, – объяснишь, почему ты пользуешься чужими телами, интересненько. – Не плачь, пожалуйста.

– Руку убери, иначе пару пальчиков окажется одновременно и в квартире, и в подъезде, – эти слова были такими же железными, как и тон моего голоса.

Денис недоверчиво посмотрел на меня, но сразу понял, что никакого сарказма в моей речи не присутствовало. Мне и самой казалось, что я сейчас на это способна, но, к счастью, Денис убрал ладонь и я сразу же захлопнула дверь. Мне хотелось причинить ему физическую боль и, направляясь на кухню, я уже стала жалеть о том, что всё-таки не сломала ему пальцы. Воображение этого доставляло мне моральное удовлетворение, я представляла, как раздаётся хруст костей пальцев, как он начинает вопить, как с ужасом смотрит на свою руку и как я в этот момент улыбаюсь, с каким коварством и, наверное, сумасшествием. Да, зря я предупреждала Дениса, надо было просто ломать пальцы и всё…

Прилизыш умостился на стуле за кухонным столом, жестом он предложил присесть напротив него. Я вновь ощутила, как слёзы подходят к глазам. Тыльной стороной ладони я смахнула их и присела на стул.

– Я случайно подслушал часть твоего разговора с твоим молодым человеком. Просто я поднимался и услышал, как он говорит и решил не перебивать, – подсушивал выходит, но мне наплевать. Я с равнодушием продолжаю на него смотреть. Наверное, сейчас моё лицо всё опухшее с красными пятнами. А я тут воображаю, что оно ничего не выражает.

– Я просто хочу кое-что сказать. Настоящая Лина никогда никого не дала бы в обиду, в особенности саму себя. Я видел её такой пару раз – сильная, яркая, громкая, эмоциональная, а не та закомплексованная девочка, которая сейчас сидит напротив меня, это не ты. Я не знаю, что сделал тот парень, Денис кажется, но я знаю, что Лина не позволила бы себя унижать.

– Зачем вы это делаете?

Он нахмурился и ещё больше выпрямил спину:

– Что я делаю?

– Говорите это, – слова стали дрожать, я сглотнула слюни и глубоко выдохнула, чтобы не разрыдаться на глазах прилизыша, не настолько я ещё опустилась. – Что вы знаете обо мне или о ситуации, которая произошла с моим парнем? То, что вам рассказала мама, которая тоже не имеет точного представления о своей дочери, потому что всё, что её интересовало в этой жизни – это как бы не остаться в одиночестве, иронично, но она всегда оставалась, из-за её навязчивости её все бросали. Вы на удивление ещё долго держитесь, обычно её отношения длились не больше пары недель. А может вы выстроили этот портрет, основываясь на каких-то наблюдениях. Но мне наплевать, не вам всё это мне говорить. Вы мне никто! Маме я действительно сообщила, что поругалась с Денисом, сказав, что он меня обманул. Да, конечно, обман – это отвратительно, особенно когда лжёт близкий в твоём понимании человек, но есть вещи хуже этого, о которых я бы не хотела упоминать, а потому я была вынуждена соврать маме.

– Разумеется. Я лишь посчитал, что тебе необходимо было услышать эти слова. И ещё, я прекрасно понимаю, где мы живём и что не за всеми преступлениями следует наказание. Но, если ты посчитаешь нужным рассказать мне, что произошло между вами, и это окажется статьёй, то я клянусь тебе всем, что у меня есть, мы накажем этого ублюдка по всем законам, он сядет надолго, я тебе гарантирую, – сколько же прилизыш подслушивал наш разговор, такое ощущение, что он в курсе всего произошедшего. Прилизыш – юрист, при том довольно-таки хороший юрист. Я видела его машину, на таких лошарики не ездят.

Сейчас я была благодарна ему, но посадить за решётку Дениса, я была не готова. Он заслужил это – шепчет голос в голове, но другой, слишком громкий, заглушает первый и не позволяет ему поверить, он придумывает свои версии, лишь бы оправдать Дениса. Этот голос больше всего ненавидит признавать, что кто-то может лучше него в чём-либо разбираться, а сейчас именно так, я это знаю, но не хочу знать.

«А не та закомплексованная девочка». Это не про меня. Я ещё это докажу. Хотя сейчас я чувствую себя такой ничтожной и беспомощной, казалось бы, у меня сейчас все козырю в руках, бери да наказывай урода, но я не могу, потому что мне жаль его, жаль рушить его жизнь.

После того, как ушёл прилизыш, я беру в руки гитару и уже от её ощущения в руке становится легче. Провожу неспеша рукой по грифу, иногда я представляю, что гитара скучает по моим прикосновениям, а потому, каждый раз вновь дотрагиваясь до струн, я вкладываю в это всю свою нежность. Мне нравится относится к ней, словно она живая, нравится о ней заботится. Если задуматься, то инструмент заслуживает этого, ведь именно гитара оказывается рядом в самые дерьмовые моменты жизни и своим звучанием спасает от боли, обжигающей грудь, она исцеляет меня. Когда я пою песню, созданную мной же из только что прочитанного стихотворения, я ощущаю душу, поднимающуюся в высь и парящую в это время в небесах, она кружится где-то в облаках. Чувства переполняют меня, они захлёстывают, и песня получается очень громкой и чересчур наполненной эмоциями. А ещё я слышу, как доносится голос души до меня, ведь часто вследствие нашего разума, мы забываем о ней, пытаемся опереться на логику, но не всё в этом мире можно постичь с помощью логики, многое познаётся с помощью чувств, слишком многое и, слыша этот голос, приходит это понимание на уровне чувств. Я слишком много заглушала его, не прислушивалась к нему, ведь он мне твердил, что в тот день стоило остаться, а я все равно поехала с Денисом. Однако, никто не может утверждать, что это бы не произошло в другой день. И ранее случались отвратительные ситуации с Денисом, когда он находился под чем-то, но последняя оказалась самой болезненной. А ведь я всё терплю и терплю…

Пожалуй, придётся соседям немного оценить мои музыкальные таланты. Я вспоминаю одно из стихотворений Есенина «Пой же, пой…». Оно безумно чувственно, а значит именно в нём я сейчас и нуждаюсь. Пальцы быстро начали сменять аккорды, проигрывая вступление. Я же ощутила внутреннюю свободу, будто больше не от чего не зависела, будто больше ничего не посмеет меня задеть, будто я сильна и никакой внешний мир не властен надо мной, но разум продолжал твердить, что это не так и вряд ли когда-то так будет.