Читать книгу Долгий путь скомороха - Софья Орех - Страница 17

В город Ратмир попал уже ближе к вечеру. По грязным деревянным мостовым угрюмо сновал городской люд. Измождённые, но шустрые мальчишки, негромко перекрикиваясь, скользили в этой толпе, норовя украсть у торговцев пирогами маленький кусочек съестного, чтобы хоть как-то успокоить мучительное чувство голода.

Подростки постарше и бородатые мужики, пряча под полой кафтана котомку с уже нарезанными кусочками чёрного хлеба, бродили среди озабоченных горожан и негромко предлагали: «А вот хлебушек…кому хлебушка? Можно за деньгу, а можно на обмен». И голодные люди доставали из своих сундуков последние отрезы сукна, ношеные кожаные сапоги и прочую утварь и несли всё это к менялам, чтобы получить небольшой, размером с ладонь, вожделенный кусок хлеба.

Иногда тут же по этим улицам проносились на откормленных скакунах в чёрных одеяниях бородатые, оскалившиеся опричники, с гомерическим хохотом направляя своих лошадей прямо на толпы беззащитных горожан, не разбирая ни стариков, ни женщин, ни детей.

– Будь ты проклят, ирод! – крикнула немолодая горожанка вслед такому царскому слуге, сбившему своим скакуном с ног её престарелую мать, с которой они шли в церковь к вечерней молитве. Толпа вокруг ахнула и тут же наступила тишина. Всадник в чёрном сразу же развернулся и направился к ней.

Стоявший рядом народ бросился врассыпную, а женщина, увидев несущегося на них коня, склонилась над беспомощно возившейся на земле старухой и прикрыла её своим телом. Рассвирепевший опричник на полном скаку нагнулся и, схватив несчастную прямо за волосы, поволок её за собой по земле. Отчаянный женский крик пронзил тишину площади, но никто не посмел и глаз поднять от земли, молясь только о том, чтобы их миновала бы такая ужасная участь.

Потом всадник кинул свою жертву наземь и, проскакав по инерции несколько метров, повернул коня обратно. В этот момент обезумевшая от боли женщина попыталась присесть, опираясь о землю дрожащими руками. Даже любопытные мальчишки в ужасе прикрыли руками глаза, увидев, как страшный чёрный человек на полном скаку саблей разрубил сидевшую на земле горожанку, и её тело медленно развалилось на две истекающие кровью половинки.

Ратмир, наблюдавший за ужасной сценой из-за двери питейного заведения, побледнел и, сжав губы, стал пристально рассматривать гарцующего рядом с убитой женщиной опричника. Тот победно махал окровавленной саблей и выискивал очередную жертву. Но площадь казалась бы безжизненной, если бы не полуслепая престарелая мать погибшей горожанки. Она, сидя на земле, беспомощно водила вокруг себя руками в поисках посоха и негромко звала свою дочь: «Доченька, доченька… Татианушка, помоги мне посох найти».

Ратмир понял, что опричник собирается напасть и на несчастную старуху, и торопливо полез правой рукой за пазуху. Достал оттуда какой-то продолговатый предмет, завёрнутый в белую тряпицу. Развернул её и в руках у него оказалась небольшая полая тростинка. Затем Ратмир огляделся по сторонам. Все посетители питейного заведения, спрятавшись за ставни и под столы, как зачарованные не спускали глаз с дверей корчмы, моля только об одном – чтобы страшный опричник не надумал заскочить и сюда. А тот, чувствуя свою безнаказанность, ощерился гнилыми зубами и направил, было, своего коня прямо на старуху, размахивая окровавленной саблей. Но вдруг в какой-то момент он выронил саблю и схватился обеими руками за шею. Лицо его побагровело, он стал задыхаться и, выпучив глаза, свалился на землю. Выгнувшись всем телом, он продолжал сжимать себе горло, и пена пошла у него изо рта. Опричник натужно хрипел и сучил ногами в чёрных шёлковых портках, вокруг него по деревянной мостовой расплылась лужа.

– Обоссался, тьфу! – негромко произнёс худой хозяин питейного заведения в кумачовой рубахе навыпуск и кивнул головой своим посетителям. – Всё, ребята, бегом по домам. Я закрываю, иначе вскорости здесь такое начнётся!

Посетители быстро повыползали из-под столов и, расплатившись с хозяином, мигом исчезли в городских сумерках. Ратмир завернул тростинку в белую тряпицу и вновь сунул её за пазуху.

– Не знаю, какая его муха укусила, но прилетела она как раз вовремя, – негромко произнёс хозяин питейного заведения, рассчитывая Ратмира.

Последний всё поглядывал на дверь, ожидая посыльного от боярина Саврасова. С улицы продолжал раздаваться женский голос, жалобно призывавший Татианушку.

– Старушку жалко. Нет у неё больше никого, хотя и из бывших боярынь. Мужа-то, боярина Сказовского, казнили в прошлом году. Поместья и утварь – всё отошло казне. С дочерью они едва перебивались с хлеба на воду. А вот теперь и без дочки осталась. Если бы Татианушка-то ейная молча стерпела бы боль от того опричника – жива бы осталась. А сейчас и сама Татиана пойдет на студень, да и мамаше ейной немного осталось, – досадливо морщась, произнёс хозяин заведения и с удивлением посмотрел на Ратмира: – А ты, смотрю, не особо торопишся? Или ждёшь кого?

– Да посыльный должен был принести одну бумажку, – в свою очередь с досадой откликнулся Ратмир. – Пристроить бы к кому эту старуху-то. А то не по-христиански как-то получается.

– А к кому? Все сейчас голодают, лишний рот никому не нужен. Хочешь – забирай себе.

– Сейчас не могу.

– Вот видишь, и ты не можешь.

– А на время ты можешь её к себе взять? Я потом заберу. И денег тебе на её прокорм дам, – Ратмир увидел в этот момент высокого, голенастого подростка в тёмно-зелёных портках, заходившего в двери питейного заведения.

– А на кой она тебе сдалась? – удивился хозяин корчмы и обратился к подростку. – Чего тебе здесь нужно, парень? Закрываюсь я.

– Он ко мне, – произнёс Ратмир и достал из-за пазухи два рубля. – Это на месяц. Потом заберу её.

– Ого! – приподнял брови хозяин заведения. – Да за такие деньги она у меня как сыр в масле будет кататься. Если и дальше так будешь платить, то можешь её насовсем у меня оставить.

– Посмотрим, – кивнул Ратмир. – Иди, забирай её при мне, чтобы я видел. Навещу через пару дней, – и, убедившись, что хозяин питейного заведения сам побежал к старухе, обратился к подростку: – Ну, Мишка, давай быстрее бумагу и беги отсюда. Вот-вот здесь появятся опричники и начнут лютовать.

– Я сейчас слышал, что один из них сам себя задушил! – восторженно произнёс тот, торопливо вытягивая из рукава старенького кафтана свёрнутый в рулон лист бумаги, и спросил. – Как такое возможно?

– Не знаю, – развёл руками Ратмир и, забрав у подростка бумагу, подтолкнул его в спину: – Беги, давай быстрее. А то сам попадёшь под плети опричников.

Выйдя из дверей, Ратмир увидел, как хозяин корчмы бережно, под локоток, повёл полуслепую старуху куда-то на задний двор.

Ратмир вскочил на лошадку, окинул взглядом опустевшую площадь, неподвижное тело опричника… Брови его удивлённо поползли вверх – он не увидел тела разрубленной женщины. Только широкое кровавое пятно напоминало о недавней трагедии.

Ратмир покачал головой и направил лошадку в узкий проезд между каменными домами, заросший какими-то кустами.

Неожиданно он услышал шум, приближавшийся к площади – крики и брань людей, топот коней, бряцанье сабель. Ратмир быстро спешился, привязал поводья лошади к тоненькому стволу молодого тополя и бесшумно направился к кустарнику, росшему почти у начала проезда. Здесь он присел на корточки и стал наблюдать, как беснуется, словно стая оголтелых ворон, толпа одетых в чёрное опричников на чёрных же лошадях с притороченными к сёдлам мётлами. Со страшными ругательствами, размахивая плетьми, они кружили по площади вокруг тела своего товарища. Двое из них опустились перед погибшим на колени и стали внимательно разглядывать его со всех сторон. Потом один из них покачал головой и развёл руками. Ратмир внимательно прислушался.

– Да вот же на шее у него укус! – воскликнул один из них, тыкая толстым пальцем куда-то в шею погибшего.

– Сам себя он поцарапал. Видишь же, какие перстни у него на пальцах. Да и что такое могло его так укусить, что он тут же окочурился ? – возразил ему второй.

– Шмель мог так укусить.

– Да второго дня его шмель вон в спину у реки укусил, а ему хоть бы что было, – с жаром заявил первый.

Остальные опричники в это время медленно кружили по площади, словно вынюхивали жертву. Но площадь была безлюдна, все ставни на окнах закрыты. Неожиданно Ратмир напрягся и прищурился. Он изо всех сил старался рассмотреть одного из опричников, проехавшего в этот момент на лошади у противоположного края площади. Вот он повернул коня, и Ратмир хмыкнул.

– А почему бы и нет? – вполголоса он задал вопрос самому себе, и, не спуская глаз с того опричника, стал внимательно слушать дальше.

Опричники же, не найдя ничего необычного в смерти своего товарища, посовещались и решили отвезти и отдать его тело родным. Они погрузили мертвеца на лошадь, перекинув его через седло, и укрепили конопляной бечёвкой. Тут же приторочили окровавленную саблю. Один из них взял лошадь погибшего за поводья и повёл её к своей лошади.

Ратмир, убедившись, что чёрная стая опричников скрылась за каменными и деревянными стенами невысоких домов, отвязал свою лошадку от тополя и, сев верхом, направился в сторону выезда из Москвы. Он посмотрел на первые звёзды, появившиеся на небе, и покачал головой: «Опоздал я к Антонио»