Читать книгу Егорка из детского дома - Софья Орех - Страница 15

Во всех комнатах младшей группы детского дома свет был потушен и только из-под двери туалета пробивался лучик света, служивший своего рода маячком для ребятишек, которые ночью вдруг захотели бы сходить по маленькой или большой нужде. Но в самих комнатах, несмотря на позднюю ночь, было довольно светло из-за мягкого, рассеянного лунного света, буквально лившегося в окна.

– Егор, Егорка… – послышался шёпот у двери в комнату, где стояли четыре детские кроватки.

– Чо тебе, Томка? – недовольно ответил уже засыпавший Егорка. Он лежал на животе, подложив руки под голову.

– Егорк-а-а… а дай конфетку «Мишка на Севере»… У тебя же есть, я знаю… – шёпотом заныла та. – Чо тебе, жалко, что ли?

– Он не даст. Это его конфеты, – неожиданно раздался шёпот с соседней кроватки. Это подал голос семилетний Алеша. – Когда мой папка мне конфетки приносил, я тоже не хотел их раздавать. Только Татьяна Васильевна заставляла раздавать вам всем. Ненавижу её за это!

– Ну, Егорка! Ну, дай «Мишку на Севере». Нам здесь такие конфетки только на Новый год дают. А они вкуснющие! Дай, а? – продолжила канючить продрогшая от ночной прохлады маленькая Тамарка.

– Егор, а пусть она тебе за это свою пипиську покажет, – неожиданно придушенно предложил Алёша.

В комнате наступила тишина.

– Зачем мне нужна её пиписька?! – озадаченно произнёс Егорка.

– А у них, у девчонок пиписьки другие, – заговорщицки понизил голос Алёша.

– Я знаю. У них краника нету. И чё – я должен ей за это конфетку давать?! Так на всех конфет не хватит. Не дам! Всё, я спать хочу.

Егорка отвернулся к стенке. Маленькая Тамарка, поняв, что конфеты ей не дождаться, пошмыгала носом, вздохнула и поплелась, шлёпая босыми ногами по крашеному полу, в свою комнату. Наступила тишина, и было слышно только, как в большом зале похрапывает на диванчике ночная нянька Татьяна Васильевна.

– Егорка, а у тебя твой краник большой? – теперь уже Алёша потревожил засыпавшего Егорку.

– Не знаю…мне всё равно… – пробормотал тот. – Чё ты мне спать-то не даешь, Алёшка?

– А я слышал, как старшаки говорили, что самый чёткий тот, у кого краник толще и длиннее, – возбуждённо прошептал мальчишка. – Давай, посмотрим.

– Дурак что ли?! – послышался заинтересованный голос Егорки. – Как ты мерить собираешься?

– Линейкой. Счас там, в шкафчике, возьму линейку, и померяем, – Алёшка бесшумно сполз с кроватки и на цыпочках пошёл в большую комнату. Через пару минут он вернулся с деревянной линейкой в руках.

Мальчишки подошли к окну, и спустили трусишки. Как назло в этот момент луна зашла за облака, и в комнате сразу стало темно.

– Ничего не видно, – недовольно пробормотал Алёшка, прилаживая своё хозяйство вдоль линейки, и пытаясь разглядеть на последней цифры.

– А пошли тогда в туалет, – предложил окончательно проснувшийся Егорка. – Там свет горит и всё будет видно.

И мальчишки, затаив дыхание, на цыпочках двинулись в сторону светлой полоски, светившейся под дверью в туалет.

Они вновь скинули трусишки, и, принявшись манипулировать линейкой, не заметили, как прекратился храп в большой комнате.

Через несколько мгновений дверь в туалет неожиданно распахнулась и на пороге возникла разъярённая ночная нянька Татьяна Васильевна: – Это чем вы тут занимаетесь, паршивцы, а?!

Мальчишки как испуганные воробушки замерли на месте с линейкой и своим хозяйством в руках. В их глазах застыл ужас.

– А-а, писюнами меряетесь, засранцы?! Все хорошие дети по ночам спят, а эти мерзавцы устроили мне тут чёрти что! Вот я вам щас покажу! – пунцовая от гнева нянька стащила с ноги тапок и с размаху больно шлёпнула Алёшку по голой заднице. Та у него сразу покраснела, а сам мальчишка завизжал и завертелся от боли как волчок.

– И ты иди сюда, Ванжус! Сейчас и тебе достанется! – бросилась она вслед за метнувшимся в сторону Егоркой. Но тут мальчишка внезапно остановился и, глядя ей прямо в глаза, выкрикнул: – Я завтра всё Ларисеванне скажу! Скажу, что ты била меня! А она за меня!

Татьяна Васильевна от неожиданности замахнулась было на него, но, встретив ненавидящий взгляд прищуренных глаз Егорки, остановилась и медленно, опуская руку, растерянно усмехнулась: – Ишь, ты, какой стукач нашёлся мне тут! Я тебе быстро рот-то закрою…

– Я всё равно завтра Ларисеванне всё расскажу! – упрямо повторил Егорка, не спуская глаз с ночной няньки. Он понял, что его слова возымели некое действие, и что грозная Татьяна Васильевна сама чего-то испугалась и теперь даже не смеет ударить его. Возбудившись от осознания своей неприкосновенности для самой страшной среди детей няньки – Татьяны Васильевны, Егор вдруг испытал необыкновенно-острое чувство наслаждения. Губы его стали кривиться в странной улыбке, а в глазах появился мрачный злорадный огонёк.

– А ну, марш спать оба! – спохватилась после секундного замешательства ночная нянька и выпроваживающим жестом показала им на выход. Мальчишки кинулись к двери и Егорка, на мгновение, обернувшись, вновь кинул на Татьяну Васильевну странный, обжигающий взгляд. У той вдруг мороз пошёл по коже:

– Вот ведь, дьяволёнок! – прошептала она. – Такому и впрямь ничего не стоит отвёрткой в бок ткнуть. И по малолетке ему ничего не будет. Зараза такая на мою голову! Придётся пока быть с ним поласковей. А там война план покажет.

Утром, сдав вахту Ольге Афанасьевне, ночная нянька Татьяна Васильевна дошла до дверей заместителя директора по воспитательной работе и аккуратно постучала костяшками пальцев по деревянной двери.

– Да, заходите, – послышался глуховатый голос Ларисы Ивановны. Увидев вошедшую, она приподняла брови: – Ну, чего тебе?

– Да я пришла рассказать вам, Лариса Ивановна, чего учудил ваш Ванжус, – с ехидцей усмехнулась ночная нянька. – Я даже шлёпать его за это не стала, раз вы запретили пальцем трогать. А вот психиатру нашему показать его не мешало бы.

– Запомни, Татьяна Васильевна, во-первых, он – не мой, а во-вторых, давай быстро рассказывай, чего он там опять натворил, а то у меня и без тебя забот сегодня хватает, – нахмурилась заместительница директора и исподлобья уставилась на Татьяну Васильевну, не приглашая её даже присесть.

– Ну, короче, мало того, что он опять сегодня ночью обдулся – я уже про это молчу. Так, они, засранцы такие, вчера ночью вместе с Алёшкой Житковым в туалете своими писюнами мерялись! – воскликнула ночная нянька, встав с видом победительницы в позу руки в боки.

– И?

– Что – и? Говорю же, что они мерили свои писюны с линейкой в руках! – недоумённо посмотрела на Ларису Ивановну ночная нянька.

Лариса Ивановна откинулась на спинку кресла и, вытянув руку, раздражённо забарабанила наманикюренными ногтями по столу:

– Вроде ты, Танька не дура. А ведёшь себя иногда так, как будто дура и есть, – негромко, с недовольством в голосе произнесла она. – Что ты ко мне со всякой ерундой тащишься?! Время только отнимаешь. Никогда не слышала, что и взрослые мужики в армии и в банях своими кукурузинами меряются?

– Ну, слышала, конечно, – теряя свой запал, растерянно пожала плечами Татьяна Васильевна. – Но, это, же маленькие мальчишки!

– Дважды дура, – сухо констатировала Лариса Ивановна и холодно посмотрела на неё из-под очков. – У тебя у самой двое сыновей и спроси у них, когда они стали мерить свои…гм… Ну, короче, ты поняла меня. Всё, иди и больше ко мне с этой белибердой не суйся!

Татьяна Васильевна недоумённо пожала плечами и вышла за дверь: – Вот ведь зараза, какая! Давно ли заместительницей стала! А форсу прямо как у английской королевы. Ну, ничего, я человек терпеливый – дождусь, когда и на моей улице будет праздник.

– Да-да! Давай ещё-ещё! А…а…а, – выгнула спину Лариса Ивановна и с силой сжала бёдра. – Ой, мамочки…ой хорошо-то как! А-а, кобелина, что же ты со мной делаешь?! Ну, почему, почему ты мне раньше не встретился?! – воскликнула она, с упоительным восторгом ощущая, как сладострастные судороги сводят всё её тело.

– Так хорошо, хоть сейчас …встретились… – задыхаясь от напряжения, буквально прорычал Яков и, содрогнувшись всем телом, замер на месте и глухо застонал.

Спустя пару минут они оба, тяжело дыша, отвалились друг от друга.

– Словно приворожил ты меня, Яшечка. Всё время только о тебе и думаю, – разрумянившаяся Лариса Ивановна склонилась над ним и нежно погладила физкультурника по мускулистому плечу. Потом обвила руками его шею и прошептала: – Никому тебя не отдам, никому!

Лицо физкультурника слегка вытянулось, и он растерянно заморгал глазами: – Так это… семья же у меня уже есть…дочке пять лет…

– Одно другому не мешает. Правда же, Яшечка? Семья – дело святое. И у меня есть муж и две девки. И пусть себе будут. А здесь мы с тобой свою семью организуем, и будем наслаждаться друг с другом. Если ты, конечно, не против? – спросила заместительница директора, не сводя со своего любовника испытующего взгляда.

– Да нет, я не против, – тот пожал плечами и озадаченно почесал себя по затылку. – Только ты же сама говорила, что никто не должен знать о том, что мы… что я с тобою.

– Чем меньше будут знать, тем лучше. Кому надо – тот уже знает, – многозначительно произнесла Лариса Ивановна, но, поймав недоумённый взгляд Якова, пояснила: – Ты же уже понял, что я и несколько наших людей держимся вместе. Это как бы наш такой клуб…

– Клуб по интересам, – автоматически эхом отозвался физкультурник.

– Пусть так, – согласилась его собеседница. – Так вот, те, кто входят в этот, так называемый, клуб знают друг о друге всё или почти всё и никогда не рассказывают об этом остальным. Только проверенные люди, потому что, управляя такой большой организацией, приходится иногда идти на некоторые нарушения. Или могут быть какие-то ошибочные решения, поступки о которых посторонним лучше не знать. Понимаешь о чём я?

– Да, вроде, не дурак пока, Ларочка, – усмехнулся Яков и хитро посмотрел на женщину: – А я уже есть в этом клубе?

Заместительница директора пристально посмотрела на него: – А тебе хочется?

– Ну-у… не знаю…наверное, хочется, – неопределённо протянул Яков. – А что нужно для этого? Ну, я имею в виду – что от меня-то нужно?

Лариса Ивановна стала одеваться: – Первое – не бегать от меня на сторону. Узнаю – вмиг всего лишишься и с волчьим билетом на паперть пойдёшь. Второе – пить, но знать меру. В нашем кругу пьянство одного может плохо закончится для всех остальных…

– В-третьих… – продолжил за неё Яков.

– В-третьих – держать язык за зубами и всегда думать, прежде чем говорить. Это очень важно, потому что тебе станут известны некоторые вещи, о которых не говорят в открытую. В-четвёртых – пойти учиться на водительские права.

– Так у меня же нет машины! – пожал плечами физкультурник.

– Я знаю. Поэтому и говорю, что должен пойти учиться на права, – бесстрастно повторила Лариса Ивановна, поправляя волосы перед зеркалом и доставая губную помаду из кожаной сумочки. – На следующий месяц в детдом придёт «Москвич» по разнарядке. Думаю отдать его тебе.

– Мне – «Москвич»?! – у физкультурника пропал дар речи. Потом он откашлялся и развёл руками: – Ларочка, у меня нет таких денег и никогда не было. Я не смогу купить его, хотя всю жизнь мечтаю о машине.

– Я дам тебе денег взаймы. Будешь отдавать по частям. Но взамен ещё кое-что от тебя потребую, – заместительница директора подошла к Якову, завязывавшему шнурки на кедах, и погладила его по спине.

Физкультурник выпрямился и, обняв собеседницу, возбуждённо прижал к себе: – Если это правда, и ты поможешь мне купить автомобиль, то я готов для тебя на всё. Это была моя самая несбыточная мечта. Я никогда не смог бы накопить на машину со своей зарплаты.

– Сладкий мой, – снисходительно рассмеялась Лариса Ивановна и провела рукой по его чуть заросшей щетиной щеке: – Как же вы, мужики, легко продаётесь!

– Ну, почему – продаётесь?! – возмущённо свёл брови Яков. – Ты сама предложила. Я до этого момента и знать не знал, что на детдом скоро придёт автомобиль. И потом, разве не директор распределяет всё, что приходит сюда: что от государства, что от шефов? Разве ты можешь повлиять на её решение?

– Вот о директоре-то как раз и пойдёт у нас с тобой разговор, но только после того, как ты напишешь мне письменную расписку о своём согласии по всем пунктам, что я тебе назвала.

В комнате наступила тишина. Яков как-то растерянно посмотрел на свою собеседницу и тихо, но внятно произнёс: – Ты страшный человек, Ларочка.

– Не страшный, а предусмотрительный, – спокойно поправила физкультурника та, и вопросительно уставилась на него: – Ну, как? Готов вступить в наш клуб по интересам?

– Всегда готов! – не раздумывая, воскликнул тот и вскинул руку в пионерском приветствии.

– Тогда сейчас слушай меня внимательно. Дело касается нашего нового директора…