Читать книгу Город - Стелла Геммел - Страница 12

Под лучами полуденного солнца цветные полосы сплетались сложным узором. В начале сражения все они – бурые, голубые, алые, зеленые – были ровными и широкими и прочно держались каждая на своем месте. Их обрамляли плотные, быстро двигавшиеся сгустки, серые и черные. Художники, рисовавшие этот узор, ничуть не сомневались в своем мастерстве и уверенной рукой разворачивали полотно. Сколько раз они творили его прежде! И вот полосы начали сталкиваться, смешивать цвета… и кровоточить.

Пока длился день, цвета постепенно утрачивали четкость и определенность, а узор заволакивали облака пыли. К исходу сражения, когда уцелевшие возвратятся к своим укреплениям, на холсте равнины останется лишь серый, густо попятнанный кровью.

Поле битвы было плоским и настолько широким, что в тылах возвели деревянные башни, дабы творцы сражения могли видеть происходившее. Полководцы сидели на верхней площадке в окружении помощников и слуг. Некоторые ели и пили; еду и питье с немалым трудом поднимали на лебедках. Другие все-таки воздерживались от излишеств, покуда внизу умирали их люди. Эти военачальники развлекались болтовней, временами слышался смех. Туда, где лилась кровь, смотрели изредка и неохотно.

Очень немногие молча и внимательно наблюдали за всеми перипетиями боя, отмечая каждый доблестный прорыв, каждую горестную потерю.

Среди этих последних стоял Фелл, и сердце его надрывалось от бессильной ярости. Сто четырнадцать дней подряд он в броне и с оружием в руках вставал среди своих людей, в переднем ряду, и вместе с ними переживал каждый успех и каждую неудачу. А вот нынче Флавий Ранделл Керр, главный полководец Третьей Приморской, велел ему остаться в тылу и наблюдать с башни.

– Город не может тебя потерять, – заявил ему старый придурок, когда на рассвете они обходили строй.

– Я всегда сам веду своих людей в бой, – сквозь зубы ответил ему Фелл. – Ничем более полезным заниматься я не умею.

– Хороших людей нужно беречь. – Военачальник лишь покачал головой. – Однажды, мальчик мой, нам понадобятся новые полководцы!

Фелл Эрон Ли обвел глазами престарелых идиотов, пересказывавших друг другу военные байки за чаркой утреннего вина.

«Нет уж! – подумал он. – Чем стать таким, лучше удавиться прямо сейчас!»

Он в отчаянии огляделся, надеясь увидеть городского командующего. Марцелл был единственным полководцем, которого Фелл искренне уважал. И единственным из высшей знати, кого когда-либо видели на передовой. Он лично сражался – и покидал поле брани едва не последним. Бок о бок с ним Феллу драться не приходилось, но если говорить о честолюбивых мечтах, связанных с нынешней войной, то да, Фелл хотел бы однажды оказаться плечом к плечу с Марцеллом Винцером. Увы, наверху башни он его не увидел. В общем, он не очень-то и надеялся. Если тот здесь и был, то, уж верно, дрался внизу. Или бил врага где-нибудь на отдаленной позиции. Фелл разглядел Рафа Винцера, младшего брата Марцелла. Однако с этим человеком он не был знаком и не хотел с ним заговаривать.

Фелл сделал глубокий вдох и ответил Ранделлу Керру, постаравшись, чтобы голос прозвучал спокойно:

– Я что-то не припоминаю, когда последний раз у нас погибал полководец. Разве что упомянуть Викторина Рэя Хана, которого хватил удар во время утех с тремя шлюхами разом? Да еще Джея Гарнея, который упал с лошади, повредил ногу и настаивал на лечении раны крысиным пометом, пока не помер от заражения крови?

– Способ смерти не имеет значения, сынок. – Керр только хмыкнул. – Важнее то, что ты можешь стать первым со времен Шаскары полководцем, лично водившим в бой свое войско, – если, конечно, ты к этому стремишься.

– Еще Марцелл водит.

– Он – командующий. Может творить все, что ему заблагорассудится.

Феллу было известно, что его собеседник уже лет сорок ни под каким видом не менял своего мнения. Тем не менее он продолжал спорить:

– Из меня скверный стратег…

– Полководцев, мальчик мой, в Городе более сотни. – Керр небрежно махнул рукой в сторону остальных старцев. – И из них стратегов – лишь двое, причем я в это число не вхожу. Политика, дружок, все кругом сплошная политика…

– К которой я способен еще менее. Я умею только драться.

Ранделл Керр был рослым человеком, хотя и согнутым годами, с лицом усталого пса и большими оттопыренными ушами. Они мотнулись туда-сюда, когда он покачал головой.

– Вон там, в поле, десять тысяч мужчин и женщин, тоже умеющих драться, – сказал он, указывая на сражение, где воинство Города медленно уступало синекожим. – Один человек ничего не изменит.

Феллу очень хотелось схватить его за эти самые уши и заорать: «Еще как изменит! Сила и мужество одиночки ход битвы могут переломить!»

Точно так же, как и чья-нибудь трусость.

Только Фелл ничего не стал говорить. Если Керр до сих пор этого не понял, то уже и не поймет. Фелл лишь очередной раз задумался, каким образом человек вроде Ранделла Керра сумел продержаться в войске так долго.

Пока он вглядывался в облака пыли, силясь уловить тактику обеих сторон, там, далеко, бурая линия выгнулась вперед и стала теснить алую, которая неохотно попятилась. Со своего насеста Фелл видел, как справа пробивалось черное пятнышко. Это была конница синекожих, которая пыталась воссоединиться с пехотой и отрезать крыло алого войска. У Фелла перехватило дыхание. Он знал со всей определенностью, что наибольшей опасности сейчас подвергается его собственный отряд.

Двое у него за спиной обсуждали ставки на собачьих бегах…

Не в силах совладать с охватившим его бешенством, Фелл испытал немалое искушение сграбастать обоих бездельников и сбросить с башни. Удержался с трудом – вместо этого кинулся к лестнице и помчался вниз по деревянным ступенькам. Во дворе выхватил у перепуганного конюха поводья, вскочил на чью-то лошадь, выслал ее вперед… и запоздало спохватился, что рванулся в бой не только без лат, но и без оружия, если не считать тонкого поясного ножа. Ладно, щит и меч он себе на поле сражения уж как-нибудь раздобудет.

Лошадь оказалась крепкой и быстроногой. Это был отличный вороной жеребец; грех такому возить какого-нибудь полководца из дворца на пир, на выпивку и обратно домой! Фелл пригнулся в седле и пустил коня во весь опор. Он объезжал битву тылами, кровь уже закипала от стремительной скачки и предчувствия настоящего дела. Глаз мельком выхватывал то убитых, то раненых, которых тащили с поля отважные измученные ребята с носилками. На пути попадались подстреленные и охромевшие лошади. Могучий жеребец пронесся мимо них будто даже с презрением.

Здесь, внизу, трудновато было сообразить, где находился Фелл по отношению к месту схватки, замеченной с башни. Это был самый первый раз, когда Фелл Эрон Ли вступал в битву со стороны тыла. И еще эта пыль, ничего не рассмотреть! Лишь звуки вокруг были очень знакомы ему. Жуткий лязг металла о металл, отвратительный хруст, с которым распадалась под клинком живая плоть, страшные крики раненых, визг покалеченных лошадей…

Здесь Феллу пришлось придержать коня: теперь он ехал через порядки пешего войска. Мужчины и женщины с удивлением оборачивались. Кто-то спешил в сторону передовой, кто-то, наоборот, прочь. Пыль забивала горло и не давала толком ничего рассмотреть; чтобы не потерять направления, Фелл был вынужден ориентироваться по солнцу.

Наконец он заметил в отдалении всадников в черном. Там, за пеленой вьющейся пыли, сверкали мечи и вздымались гривы коней. Оставалось только надеяться, что перед ним был именно тот отряд, что напал на его подчиненных. Сколько прошло времени? Что, если он опоздал и все погибли?

Особого опыта конных боев у Фелла не было. Тем не менее он натянул повод и, нагнувшись с седла, подхватил чей-то меч, выдернув его из мертвого тела. Вновь пустил вперед рвущегося жеребца и на всем скаку налетел сразу на троих конников в черном.

Вот уж чего те не ждали, так это нападения сзади. Первый умер мгновенно – меч Фелла рассек ему шею. Оставшиеся обернулись. Один вскинул щит, заслоняясь от выпада Фелла. Второй рубанул горожанина по голове. Тот увернулся, подавшись вперед, схватил щит зарубленного – и как раз вовремя, чтобы укрыться от нового удара. Меч, нацеленный ему в голову, лязгнул о щит; Фелл же, воспользовавшись выгодой своей позиции, всадил клинок врагу в живот. Последний уцелевший хотел тоже нанести удар ему в голову, но Фелл оказался быстрей, и человек в черном умер, приняв его меч прямо в глазницу. Фелл же подобрал новый меч и длинное миссийское копье.

– Эй, Дикие Коты! – заорал он в клубящуюся пыль. – Есть кто живой? Все сюда!

Он понятия не имел, слышал ли его кто-нибудь из своих. А вот враги один за другим поворачивали в его сторону коней, отвечая на такую неожиданную атаку, и их становилось все больше. Военачальники выкрикивали приказы, полагая, что на выручку горожанам подоспел конный отряд.

Прямо к Феллу с пронзительным боевым кличем подскакал всадник из числа синекожих. Копье Фелла скользнуло по его нагруднику, ушло вверх, воткнулось под челюсть и пронзило мозг. Всадника выбило из седла, копье сломалось под тяжестью тела. Фелл бросил древко и стал озираться, держа новый меч наготове. Конница синяков собиралась в боевой круг, готовясь отражать нападение с тыла. Фелл ухмыльнулся, глядя на этот бесполезный маневр.

Потом из ниоткуда возник всадник и с налета попытался ударить его в голову. Фелл увернулся и сам всадил меч ему под мышку.

В это время сквозь пыльную завесу наконец-то замаячило бесформенное красное пятно. Сквозь строй наседающих всадников прорубались пехотинцы в алых доспехах.

– Дикие Коты! – снова проревел Фелл, сколько хватило голоса. – Все сюда!

На этот крик явились со склоненными копьями двое всадников-синяков. Фелл скатился с седла и спрятался под конским брюхом, после чего, выскочив, достал одного под латы у поясницы. Наконец-то он стоял обеими ногами на твердой земле! Им начало овладевать упоение боем. Он выхватил из руки мертвого всадника второй меч.

– Коты! Коты! – в третий раз закричал он, озираясь в поисках новой жертвы.

Тут его окружили свои, знакомые ребята, и уже все вместе они насели на оставшихся всадников в черном. У кого-то из солдат оказался при себе запасной нагрудник, который он тотчас же и нацепил на любимого командира. Фелл и не помнил, как его застегнул, – руки все сделали сами.

В это мгновение у солдата, смотревшего ему за плечо, округлились глаза, и Фелл, молниеносно обернувшись, как раз успел отбить удар копья в спину. Перехватив копье, он выдернул его у всадника из руки. Тот схватился за меч, но Фелл опередил его, шлепнув лошадь плоской стороной меча по носу. Животное резко шарахнулось, заставив наездника промахнуться. Фелл живо перевернул копье и ткнул им противника в шею.

Теперь конники отступали. Воины Города бежали следом, добивая отставших.

– Коты! Встать квадратом! – заорал Фелл, и отряд начал строиться в боевое каре.

Только теперь неприятельский сигнальщик поспел за происходившим и протрубил сигнал отступать. Фелл молча ждал, тяжело дыша и опираясь на иззубренный меч, пока трубачи Города не передали приказ: «Стоять на месте. Защищать отвоеванную позицию».

Тогда он позволил себе выдохнуть с облегчением. Будь им велено отойти, ему волей-неволей пришлось бы предстать перед Ранделлом Керром. Тот и в лучшие-то времена являл непредсказуемый нрав, а уж открытое неповиновение могло подвигнуть его на сколь угодно жестокую расправу. Фелл видел однажды, как Керр приказал распять солдата – у того не сразу поднялась рука убить ребенка-синяка, отбившегося от своих.

Но им было велено стоять, так что Ранделл Керр волей-неволей повременит гневаться.

* * *

Путь назад в расположение отряда отнял у Индаро более суток. Он пролегал через безлесную местность под названием Лимбис. Когда-то Лимбис славился своими виноградниками; теперь это была пустошь, заполненная высохшим кустарником. Лишь кое-где виднелись нищие деревеньки и разрушенные хутора. Вот уже пять лет этими местами то туда, то обратно прокатывалась война. И хотя с некоторых пор Лимбис считался безопасным местом, вина здесь больше не делали. Прежние виноградари, выжившие и вернувшиеся, кое-как сводили концы с концами, выращивая кто зерно, кто коноплю и разводя коз. Дорога через Лимбис заняла примерно полдня. Когда же в воздухе повеяло гарью из плавильных печей северных земель, Индаро миновала небольшие ворота и поехала с внешней стороны стен, направляясь к юго-востоку.

Проведя ночь здесь же, возле стены, Индаро села в седло и снова поехала в сторону передовой, которую оставила два дня назад. На плоской травянистой равнине никого не было видно. Индаро подняла лошадь в легкий галоп.

Она все время думала о нападении на императорскую карету – и по-прежнему ничего не понимала. В том, последнем взрыве ничто живое попросту не могло уцелеть. Ну хорошо, а кто был тот паренек, которого она оттащила? Почему она его позже не видела? Индаро временами казалось, будто он просто примерещился ей в сумятице после взрывов. А с чего она до такой степени испугалась этой Сароан? Ведь испугалась же, и еще как! Враги ее отца давно мертвы. Да и кто она вообще такая – рядовой солдат…

Индаро пыталась выбросить это все из головы. Серая кобыла бодро скакала через восточные луговины, держа путь к бранному полю Салабы. Стена осталась далеко позади. На горизонте ничего не было видно, кроме гряды далеких холмов.

Она почуяла запах битвы задолго до того, как увидела поле боя. Солнце быстро садилось у нее за спиной, – вероятно, скоро войска разойдутся для ночного отдыха. Веяло дымом, жареным мясом… и прочими запахами, что источает большое войско, ночующее на одном месте вот уже год.

И вот наконец в сумерках загорелись лагерные костры. Линия огоньков вытянулась во весь горизонт. Остановив серую, Индаро помедлила в задумчивости, после чего подобрала повод и толкнула кобылу пятками, направляя к югу. Дикие Коты, скорее всего, так и остаются на правом фланге. Еще для Индаро было очевидно, что в этот день сражение не возобновлялось. Доносившиеся звуки были весьма приглушенными. Фырканье множества лошадей, гул стотысячного человеческого скопища, устраивающегося на ночлег. Ни рева, ни воплей, ни отчаянных молений о смерти…

Первыми показались телеги с припасами, некоторые – под усиленной охраной. Здесь же обитали бывалые шлюхи, уже собиравшиеся на ночной промысел. Иные пытались окликнуть Индаро, но она лишь с улыбкой отмахивалась и шагом ехала дальше. Потом начались коновязи. Здесь серая негромко заржала. Индаро соскочила с нее, благодарно похлопала по шее и вручила мальчишке-конюху с наказом как следует накормить после долгого пути. Еще спросила, где сейчас Дикие Коты, но мальчик не знал. Индаро пошла дальше пешком, направляясь по-прежнему к югу.

Когда наконец ее остановил часовой, она узнала солдата и попросила направить ее к палатке Фелла Эрона Ли. Достигнув жилища начальника, спохватилась: почти полночь, стоит ли его беспокоить? Тут входная занавеска откинулась и Фелл вышел навстречу:

– Индаро, ты?

Она расслышала в его голосе недовольство. И чем она уже успела провиниться?

– Я только что прибыла, господин.

Его было едва видно в потемках, но в нос били запахи пота и крови. Индаро была не из маленьких, но он заметно превосходил ее ростом. От него веяло жаром.

– Броглана ранили, – на всякий случай доложила она. – У него рука перебита.

– Что случилось-то?

– Покушение… – Он нетерпеливо кивнул, и она пояснила: – Враги напали на императорскую карету. Эти их магические взрывы… Императора ранило.

Фелл некоторое время молчал. Потом отрывисто спросил:

– Жить будет?

– Говорят, будет, – сказала она. Помялась и запальчиво продолжала: – Только я сама видела, как разнесло карету! И подорванных видела! Этого никто не мог пережить! А они твердят, что должен поправиться…

Военачальник кивнул, словно все получилось именно так, как он и предвидел.

– Пострадавший при взрыве, скорее всего, был двойником, – пояснил он Индаро. – Я слышал, Бессмертный в последнее время не покидает дворца. Когда необходимо, он посылает людей, имеющих с ним хотя бы отдаленное сходство. То-то задание с самого начала показалось мне странным…

– Стало быть, ты послал нас погибать ни за что? – брякнула Индаро, забывшись от прихлынувшего гнева.

Фелл стоял в потемках, беспомощный и опустошенный. Эта женщина не на шутку раздражала его. Она еще и попадалась ему либо после боя, либо, вот как теперь, под занавес бесконечного дня. Злость распространялась вокруг нее подобно туману. Ну что за непотребная наглость! У кого еще хватило бы наглости в глаза его распекать? Но за нахальством, как водится, таилась ранимость, и вот она-то определенно притягивала его.

– Двойников императора непременно сопровождают телохранители, – услышал Фелл собственный голос. Оказывается, он унизился до объяснений. – Иначе враги сразу поймут, что это не он. А он и сам временами из Города выезжает… – Запнулся и добавил: – Опять же по слухам, конечно.

– Карету разнесло в щепы, – помолчав, ответила Индаро. – Я видела изуродованные тела.

– Значит, какой-то смельчак отдал за императора жизнь.

– Но тогда какой смысл продолжать притворяться? – упорствовала она. – А та начальница повела себя так, будто император тяжко ранен. Она повезла его в Город.

– Ну, выходит, стоит предположить, что император вправду был там, только досталось ему не так сильно, как ты решила. – Сказав это, Фелл сам усомнился в весомости собственных слов и даже поймал себя на том, что был внутренне готов согласиться с доводами Индаро. – Возможно также, что в карете ехал двойник, император же – верхом среди своих людей. Лично я так бы и поступил. Хотя… их начальник уж точно обязан был знать, где настоящий император, а где подставной. Кто, говоришь, там был во главе?

– Фортенс. И он выглядел совсем горем убитым.

– Фортенс – ветеран Тысячи. Он служил в гулонах, а это самая отборная сотня. Кому уж знать императора в лицо, если не ему! Он с ним поехал обратно?

– Сперва да. Но еще за пределами Города мы встретили вооруженный отряд, и Фортенса с людьми из Тысячи отослали обратно, к месту покушения. Я решила, это в наказание. Остаток пути императора везла Первая Несокрушимая.

– А-а-а, Ночные Ястребы, – кивнул Фелл. – Кто командовал?

– Я толком не знаю. Но всем распоряжалась та начальница, Сароан, это государыня блю…

– Знаю, знаю я, кто такая Сароан, – перебил Фелл.

– Э-э-э… то есть да. Фортенс сказал ей, кто я такая. В смысле, мою фамилию назвал.

– С какой стати?

В лунном свете было видно, как она повесила голову. Едва ли не впервые в жизни ей не хотелось рассказывать.

– Я… пыталась убийцу перехватить. Мне не удалось, но, может, хоть прицел ему сбила…

– Так ты императору жизнь спасла? – Фелл испытал весьма противоречивые чувства.

– Не знаю. – Она передернула плечами. – Возможно.

– И Фортенс указал на тебя Сароан для поощрения?

– Ну… э-э-э…

Фелл вдруг спохватился, что они беззаботно обсуждали такие материи, о которых вряд ли стоило говорить во всеуслышание.

– В общем, солдат, все это не твоего ума дело. – Он запоздало понизил голос. – Ступай к себе в палатку и смотри помалкивай.

– Но, господин…

– Индаро, прошу тебя! – Он наклонился к ней поближе и ощутил тепло ее тела. – В кои веки подержи рот на замке! Иди к своим товарищам, а последние несколько дней лучше вовсе выкинь из головы.

Он ждал, что она снова бросится спорить, но этого не произошло. Она лишь опустила голову – видно, слишком устала. И, не добавив больше ни слова, исчезла в ночи.