Читать книгу Хроники рассказанных историй - Степан Олегович Носов - Страница 4

Утро наступило как всегда рано и неожиданно. Голова, отяжеленная вчерашними думами, уже не так легко, как обычно, оторвалась от подушки. Наскоро умывшись, Ронан привычным путем обошел дом, открыл мастерскую, насыпал овса лошадям и набрал воды. Каждодневные хлопоты давно не воспринимались как тягость, скорее уже и подуматься не могло, что возможно как-то иначе. Приготовив нехитрый завтрак и заварив брусничный чай, Ронан разбудил отца и помог ему одеться.

– Сегодня работы немного: вчера заходил мэтр Валус с мельницы, он просит починить инструменты, еще старейшине надо подковать его тяжеловоза. Вот на сегодня и вся работа, – Гролл был немногословен, впрочем, как и всегда. – Не забудь поправить стропилины в сарае, две штуки точно сгнили уже! И дерна бы на крышу нового, – задачи поутру после слов «вот и вся работа» имели свойства увеличиваться.

– Да, отец, – кивнул юноша. Он уже представлял последовательность того, что предстояло сделать, прекрасно понимая, что перечить тут бессмысленно.

– И да! Вот еще! Сходи… Это! До мэтра Бануса, я у него, по-моему, оставил свой вязаный жилет. Памятная вещь, – тут он глубоко вздохнул и посмотрел на выход. – Твоя мама вязала, – Думаю, что к мэтру лучше сходить до обеда, а то ближе к вечеру у него опять буду гости.

– Мне можно к Банусу днем? Одному? – Ронан удивился и не поверил в то, что услышал.

– Да! Это! Ты же знаешь. Жилет греет левое плечо, без него тянет сильнее. Мне еще надо к мельнику сходить, договориться о починке этого… Привода! Вот! Только не надо мэтра пытать насчет этого… Вчерашней истории, вот! Мэтра не зря зовут Лихим Банусом, когда он чем-то недоволен, то бывает резок на слова и крут на расправу! – по правде говоря, сам Гролл никогда не видел хозяина дома на перепутье в гневе, но Ронана решил назидательно припугнуть: «Пускай будет повежливее, а то мало чего там!»

– Хорошо! Как скажешь! Тебе виднее.

Через два часа, починив инструменты и подковав тучного рыжего тяжеловоза, Ронан решил, что пора направиться к Банусу. Прикинув полчаса пути в одну сторону и столько же в другую, он решил, что до обеда вернется и потом займется стропилами в сарае. Путь был близкий и знакомый, да и задерживаться Ронан был не намерен, поэтому накинул куртку, подпоясался шерстяным кушаком и взял в руки старый плащ Гролла. Последнее было так просто, на всякий случай!

Хотя от вчерашней противной измороси, время от времени переходящей в дождь, не осталось и следа, но рассчитывать на солнечный день было бы легкомысленно. Рон прекрасно знал изменчивую погоду к северу от Южного Перевала. Не зря про эти места говорили: «Дождь на завтрак, солнце на обед, мороз на ужин». Ветра, которые дули вдоль Залива Душ, огибали Глубокий Остров и каким-то неведомым образом приносили за собой изменчивую погоду с моря. Вот и сегодня ясная погода еще не гарантировала отсутствие дождя через час другой.

Идти одному было привычно, но сейчас Ронана переполняло желание поделиться с кем-нибудь своими мыслями. Так что, смекнув, что до дома Блота недалеко, а лошадь старейшины уже подкована, он решил, что можно и отвести рыжего, а заодно и взять в компанию Блота.

– Мэтр Клат дома? – Ронан не стал стучаться. Юноша был частым гостем в доме старейшины Болвилля, его хорошо знали, да что там говорить: принимали как своего. Вот и в этот раз, Ронан просто сразу вошел в переднюю.

– Мэтр Клат дома? Я привел подкованного рыжего! – повторил он всякий случай.

– Уже? Дело мастера боится! Спасибо, Ронан! Хотя к тебе уже можно обращаться – мэтр Ронан, – Клат любил этого юношу и частенько ставил его в пример своему сыну, которого считал лентяем и лодырем. Блот таковым не был и помогал отцу по хозяйству, как и любой в деревне, но от репутации «без царя в голове» так отделаться и не смог.

– Мэтр? Нет, простите, я еще далеко не мастер. Мэтр Клат, отец отправляет к мэтру Банусу, мне одному идти не с руки, да и дорога как-никак, можно Блот пойдет со мной? Разумеется, если он свободен от дел?

– Да он всегда свободен, когда не занят, а не занят он всегда! – даже в разговоре с соседями Клат всегда старался подчеркнуть, что Блот, по его мнению, лентяй. – Сможешь найти его за амбаром, он должен был поправить ограду возле него, боюсь, что ограда так и осталась на месте.

Старейшина Болвилла как всегда сильно преувеличил: Ронан застал своего друга за выполнением отцовского наказа. Забор стоял ровнехонько, а Блот, пыхтя и сопя, пытался пристроить к нему последнюю планку.

– Приятно видеть тебя за настоящей «помощью», – Ронан «пустил стрелу» в адрес друга. Но в голосе не было ехидства или иронии.

– Отец опять сказал, что я ничего не делаю?

– Что-то вроде того! Составишь мне кампанию по дороге к Банусу? Надо забрать жилет из волчьей шерсти, который вчера у него оставили, заодно и повидаешь самого хозяина. Ты же все равно все закончил.

– Согласен, – лучший друг сразу повеселел. Блота обрадовало, что не надо сдавать работу, а следовательно, долго слушать, что можно было сделать лучше и что: «…в твоем возрасте я делал все как надо и работал по двадцать часов в сутки».

Полдень не стал пугать молодых людей отсутствием солнца, а извилистая дорога сразу захватила обоих. Петляющий деревенский проселок выглядел даже аккуратным, вчерашняя изморось прибила непокорную дорожную пыль, редкие деревья, стоявшие по обочинам до самого Мелкого Болота, отсчитывали расстояние до перепутья. Молодость путников брала своё: за разговором они даже и не заметили, как добрались до дома Бануса. Остановились только у самой двери и замолчали, замерев от удивления.

Дверь была открыта и висела на одной петле, вторая была выломана с корнем. Два прямых окна выбиты, а вокруг валялись осколки. Блот и Ронан молча переглянулись. В Болвилле давно не случалось происшествий, последний раз, еще до рождения обоих, на окраину деревни напали пришлые из-за дремучего края, но жители сумели дать достойный отпор. Бандиты разграбили только два крайних дома, после чего их вытеснили, а часть перебили.

Ронан первый решился переступить порог. В середине гостевой комнаты кучей, словно собранной для костра, лежала переломанная мебель. Стойка, за которой встречал гостей Банус, была разломана, и её остатки валялись по всему полу. Сам хозяин сидел в своем кресле, будто бы на секунду присев отдохнуть, голова склонилась набок, руки и ноги были привязаны к ножкам и ручкам кресла. Ронан дернулся было к нему, но тут увидел кинжал, торчащий по рукоять в груди у Бануса. Желание тотчас придти на помощь боролось с животным страхом смерти, которое вдруг кольнуло в самое сердце. Наконец, взяв себя в руки, он приблизился к Банусу.

– Мэтр? Мэтр Банус? Мэтр Банус? – голос Ронана задрожал, дыхание сбилось.

– Он жив? – спросил Блот, все еще стоя в дверном проеме.

– Не знаю… Не уверен. Надо позвать на помощь!

– Не надо! Поздно уже… Не успеть… Нет смысла… – Банус поднял голову. Говорил он тяжело, медленно, передыхая после каждого выдоха, – подойди ближе Ронан, я узнал тебя, подойди… Не бойся… Я еще жив… Но время дорого… Место и время сейчас… Подойди…

Ронан, словно в оцепенении, приблизился к Банусу, протянул руку, чтобы отвязать запястье.

– Не надо… Не трогай меня! Уже не помочь… Слушай! Слушай внимательно! Любая история имеет место… И время… Место и… – для каждого нового слова Банус собирался с силами.

– Слушай… Обрыв – это тоже история. Он… Он… Есть для тех, кто верит в историю… Ты понял? Человек жив, пока о нем рассказывают, обрыв жив, пока о нем говорят и в него верят… Ты меня понял? Понял меня? Верят в него и про него рассказывают! История никогда не закончена… Ты, Ронан, всегда слушал, слышал… Обрыв – это история… Ты меня понял? Понял меня… – Воздух с трудом выходил из легких.

– Обрыв…Об… Об… – Банус дернулся, его взгляд остекленел. – Помни… Исто… Обр… – Банус дернулся еще раз и замер.

– Он что? Умер? – голос Блота вывел Ронана из оцепенения.

– Не знаю, боюсь проверить. Нет… Не дышит.

– Что делать? Делать то? – если у Ронана паника прекратилась, то его друг только сейчас осознал, что тут произошло.

– Бежим в деревню? Бежим, расскажем!

– Нет, обожди, надо думать! Давай беги в деревню, приведи отца и людей, я же останусь тут – присмотрю, чтобы никто не зашел сюда, пока ты ходишь за помощью. Отвяжу его, положу, не можно же мэтра оставлять вот так!

– Хорошо! Сейчас только руки трястись перестанут! Погоди, а как же остальные? В доме мэтра всегда кто-то есть? Вчера кто был?

– Я и не подумал! Олмон! Мэтр Олмон был! Он вчера точно тут оставался! Я в комнаты для постояльцев, а ты давай дуй в Болвилл, пускай твой отец собирает людей!!! Может быть, это бандиты или люди из Волхолла, а может быть, и пираты из Залива Душ! Или, что куда страшнее, торговцы людьми из-за Великого Моря, – юный кузнец сам не верил в то, что говорил, но других предположений у него не было. Все истории про лиходеев и злодеев, которые он слышал от Бануса, моментально всплыли в его памяти.

Ронан кинулся бегом по лестнице, ведущей наверх. Не вбежав, а влетев в спальные комнаты на втором этаже, он увидел тот же разгром, что и этажом ниже. Двери в три небольшие комнаты были открыты, мебель перевернута, однако Олмона нигде не было. В соседних комнатах разгрома было меньше, но белье везде было скинуто, а вещи свалены в кучу. Казалось, что кто-то целенаправленно что-то искал, искал, не считаясь с последствиями.

– Здесь никого! Мэтра Олмона нет! Много разбросанных вещей, больше ничего! – прокричал Ронан сверху. Он еще раз осмотрел все комнаты на тот случай, если что-то не заметил. Привычка доводить любое дело до конца даже в этом случае сделала своё дело, а ответственность, к которой он уже привык, заставила принимать решения. Спустя минуту он вернулся на первый этаж. От первоначальной дрожи в голосе не осталось и следа, в словах и делах проявилась решительность.

– Нет там никого! Ни постояльцев нет, ни Олмона! Я обойду вокруг дома, посмотрю в сарае, а ты не теряй времени! Давай скорее!

– Может вдвоем? А? – Блота все еще трясло крупной дрожью, и оставаться одному, пускай и по дороге к дому, ему совсем не хотелось. Сын деревенского главы был отнюдь не трус, в драку он всегда лез очертя голову, да и в проказах и хулиганствах был всегда впереди всех, но сейчас ему было явно не по себе.

– Успокойся! Тут остаюсь я, а тебе и надо-то вернуться домой и позвать на помощь! Сразу беги к отцу, уверен, он знает, что делать! – Ронан положил руку на плечо другу, чтобы приободрить. – Кто еще, кроме тебя бегает быстрее всех?

– А ты? Тебя оставлять одного тут – нехорошо! – он цеплялся за возможность остаться до последнего.

– А я справлюсь тут. Не волнуйся! Ну! Ааа…Чтоб тебя обрыв забрал! Быстрее вернешься!

Блот, услышав, что он самый быстрый в деревне и что справятся без него, переборол страх и выскочил на улицу. Ронан не преувеличивал: что-что, а бегал его друг и вправду быстрее всех, возможно, именно эта способность и помогала Блоту выкручиваться из тех неприятностей, в которые он время от времени попадал.

Стоя на пороге разгромленного дома, Ронан недолго смотрел вслед убегающему другу, потом развернулся и вошел обратно в комнату. Подойдя к креслу, к которому был привязан мэтр, молодой кузнец вздохнул поглубже и принялся развязывать Бануса. Ремни поддавались плохо – тот, кто их завязывал, явно делал это с большой сноровкой. Наконец, через минут пять мучений, он освободил тело старого рассказчика, аккуратно положил его на дощатый пол и накрыл занавеской, сорванной с окна. Молча постояв еще некоторое время над телом, Ронан так и не решился притронуться к кинжалу, торчащему из груди убитого. Небольшой миг самообладания, проявленный при разговоре с Блотом, стоил дорого: юноша почувствовал, как его снова начинает бить крупная дрожь, и присел на пол рядом с телом. «Что теперь делать? Закрыть дверь!? И почему меня опять трясет? Где та храбрость, о которой так много рассказывают? Откуда она берется? Обойти вокруг дома, как сказал Блоту? Да! Скорее всего, так и надо сделать! Проверить: на месте ли лошади, где груз Олмона. Сейчас надо поставить дверь на место, подпереть чем-нибудь, чтобы никто не зашел. Пока делаю – успокоюсь!» – представление о том, что надо сделать, как об обыкновенной работе, в который раз сыграло добрую роль: голова прояснилась, дыхание унялось.

Поднявшись с пола и оправившись, привычным движением закатав рукава и подперев дверь обломком топорища, Ронан направился в обход дома Бануса. В отличие от самого строения, все хозяйственные пристройки налетчики, кем бы они ни были – пощадили. Внутри сарая и небольшой конюшни все было на месте. Удивительно, но и лошадей тоже никто не тронул и не забрал. Все они, включая любимца Бануса, крупного рыжей масти жеребца, стояли тут и даже не казались испуганными. Внезапно легкий шорох извне заставил Ронана насторожиться.

С восточной стороны вплотную к конюшне подходил густой лес, своеобразная граница Дубовой Площади, на которой встречались не только дубы, но и прочая, иногда весьма и весьма густая лиственная растительность. Ронан осторожно вышел и попытался всмотреться в лесную чащу. Плотная зелень, да к тому же освещенная полуденным солнцем, была словно живая колышущаяся стена из листьев и прутьев. Проникнуть сквозь неё взгляду человека было решительно невозможно. Пылкое юношеское воображение нарисовало всевозможных злодеев, притаившихся за этой изгородью, и сразу возникло ощущение, что за ним кто-то наблюдает.

Сын кузнеца про себя отметил проявленную беспечность. Они с Блотом так громко разговаривали о том, как следует поступить, да и чего греха таить, так были напуганы тем, что увидели, что совершенно не подумали о возможности быть кем-то услышанными. Тут же вспомнилось отцовское наставление: «Куда бы ты ни зашел, пущай твой глаз ищет инструмент привычный! Вот! Если мастерство свое не покажешь, так хоть в хорошей драке пригодиться сможет!». В углу сарая была заметна груда садового инструмента, среди которого крепким выглядел черен от лопаты. Ронан крадучись добрался до двери и примерился к «инструменту». Старый черенок хоть и блестел от натруженных рук, но гнилым не был, а следовательно, внушал уверенность. Так и держа в руках этот деревянный кол, он начал отходить к дому. «Если здесь рядом кто-то есть, и этот кто-то за мной наблюдает, то лучше попробовать запереться внутри». Желание сбежать, возникшее при первых шорохах из-за зеленой изгороди, тут же исчезло, оставив место ощущению собственной важности и необходимости быть здесь и сейчас. Юноша представил себя рыцарем, защищающим дом, когда никого уже не осталось. Шум, вдруг резко усилился. Отступая к дому, Ронан краем глаза заметил двигающуюся справа тень. Развернуться он уже не успел – почувствовав сильную и резкую боль в затылке, потерял сознание.

Придя в себя, обнаружил, что лежит связанным возле тела мэтра Бануса. Голова нещадно болела, потолок плыл перед взором, руки и ноги были так плотно связаны, что пошевелить ими не было никакой возможности. «Это все! Меня схватили и сейчас также убьют, как и Бануса, – первое, о чем подумалось юноше. – Интересно, Блот успел добежать до деревни? Или на него по дороге тоже напали? Может он уже с помощью идет сюда?». Звуки чьих-то медленных шагов вокруг оторвали его от мыслей. Ронан попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, но голова не слушалась, а при попытке хотя бы приподняться отзывалась болью во всем теле. Вслед за шагами послышался шепот, напоминающий тот самый шорох из-за деревьев, как будто кто-то говорил, но так, словно шелестел осенними листьями в лесу: «Шедщшетх, фахщетщ, ошахщ ща баш, ошахш ша баш, ша баш». Юноша попытался вслушаться и разобрать о чем говорят. «Шорстщ ищ щах баш! Нсхаш шкасх аш сха?!» – в голосе возникла вопросительная интонация. Кто-то второй на том же языке, но с гортанным отзвуком в речи, явно отвечал: «Щаархщ, аш баш! Щаарх шорстщ ищ щах, ша баш!». Ронана резко дернули, и чья-то сильная рука поставила к стене. Разбитая голова тут же дала о себе знать: перед глазами все завертелось, а от боли захотелось сильно-сильно зажмуриться; ноги подкосились, и он чуть не рухнул обратно на пол. Однако усилием воли удержался от этого, и постарался отрыть глаза. Прищурившись в попытке различить, что или кто находится рядом, Ронан разглядел напротив оконного проема очертания двух фигур среднего роста.

Как только зрение прояснилось, стало заметно, что перед ним пара взрослых мужчин, одетых по-дорожному: серые плащи с капюшонами поверх кожаных курток. Широкие шаровары, напоминающие те, которые носят жители Глубокого Острова, были заткнуты в низкие сапоги. Лиц и рук не получалось разглядеть, так как они были замотаны какими-то легкими тряпками. Ронан подобную ткань еще не видел. Сквозь разрезы этой ткани из-под капюшона смотрели две пары темных глаз, и можно было понять, что бород у налетчиков не было. Каждый из двоих опирался на дорожный посох с набалдашником, за поясом тускло поблескивала сталь. Ронан лихорадочно пытался вспомнить, кем могли быть эти люди. Ни подобной одежды, ни языка он доселе не слышал – в этих шелестящих звуках не было ничего похожего на Общее наречие или его говоры. Более того, эти двое не попадали под описание какого-либо известного ему народа из всего Начального.

– Шшарщ ша та на баш?! – произнес один из них, указав пальцем на Ронана.

– Ща шорх ща на баш?! – еще раз произнес он, повышая свой голос. В ответ юноша попытался отрицательно замотать головой, показывая, что он ничего из сказанного не понимает, но голова не слушалась.

– Ощаршша, ощаршша, ща на баш!!! – второй двинулся к Ронану, походу доставая кинжал из ножен, точно такой же, каким был убит мэтр Банус. Он резко замахнулся так, что послышался свист от рассекаемого сталью воздуха, оружие сверкнуло синеватым отблеском. Ронан зажмурился, чтобы не видеть приближающуюся гибель, время будто остановилось, отмеряя ход ударами сердца. Сознание дернулось навстречу желанию жить, и юноша провалился в беспамятство.