Читать книгу Противостояние - Стивен Кинг - Страница 4

Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.

Он подошел к двери и заорал:

– Эй вы, заткнитесь немедленно!

Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого они и ссорились. Каждый раз, когда Норм смотрел на детей, он чувствовал в себе два противоположных стремления. Сердце его ныло, когда он видел, как его дети носят обноски, полученные в подарок от Армии спасения, наподобие тех, которые носит негритянское отродье на востоке Арнетта. Но в то же самое время ужасный, исступленный гнев захлестывал его и внушал ему выбежать на улицу и избить их до полусмерти.

– Да, папочка, – сказал Люк глухо. Ему было девять.

– Да, папочка, – эхом отозвался Бобби. Ему пошел восьмой.

Норм задержался на мгновение, глядя на них. Потом он захлопнул дверь и нерешительно оглядел сваленную в беспорядке одежду.

Эта грязная сука, – подумал он. Не могла даже убрать мои лохмотья.

– Лила! – завопил он.

Ответа не последовало. Норм чувствовал себя усталым и ощущал тошнотворную, пульсирующую головную боль. Похоже на похмелье, но ведь вчера он выпил только три банки пива у Хэпа. Чертовски неприятный случай. Мертвые женщина и ребенок в машине, и этот парень, Кэмпион, так и не доехал до госпиталя. Вик Палфри дал показания от имени всех пятерых. Коронер отказался делать предположения о том, что могло убить этих людей.

– Во всяком случае, не холера. И не пугайте людей подобными россказнями. Будет вскрытие, и вы обо всем прочтете в газетах.

Он поразмыслил о том, стоит ли заправлять рубашку в штаны, решил, что вряд ли президент заглянет сегодня к ним на огонек, и шаркающей походкой отправился на кухню, даже не надев тапочки. Яркие лучи солнца из восточных окон заставили его поморщиться.

Радио над плитой голосило:

Но, крошка, если не ты, то кто же мне ответит?

Крошка, поймешь ли ты своего парня?

Он – парень что надо.

Он парень шикарный.

Крошка, поймешь ли ты своего парня?

Дела чертовски плохи, если по местной радиостанции передают какой-то паршивый негритянский рок. Норм выключил музыку, опасаясь, что иначе его голова расколется на части. Рядом с радио лежала записка, и он напряг глаза, чтобы прочесть ее.

«Дорогой Норм, Салли Ходжес гаварит что ей нужно чтобы кто нибудь поседел с детми сегодня утром и гаварит что даст за это долар. Вернусь к лентчу. Хочеш съеш колбасу. Цалую. Лила.»

Норм отложил записку и застыл в неподвижности, пытаясь понять ее смысл. Чертовски трудно думать, когда в голове у тебя гудит мотор. Посидеть с ребенком… доллар. Жена Ральфа Ходжеса.

Три этих обстоятельства постепенно сложились у него в голове в более или менее связную картину. Лила ушла присмотреть за тремя детьми Салли Ходжес, чтобы заработать какой-то вшивый доллар, и оставила его с Люком и Бобби на руках. Ей Богу, трудные времена наступили, если мужчина должен сидеть дома и утирать носы мальчишкам для того, чтобы его жена могла добыть этот чертов доллар, за которые не купишь даже галлон газа. Чертовски трудные времена.

Он заглянул в холодильник. Колбаски были похожи на отрезанные члены этих поганых пигмеев, которые живут в Африке или в Южной Америке или хер их знает где. Так или иначе ему не хотелось есть. Он чувствовал себя тяжело больным.

Он зажег конфорку и поставил кофе. Потом он присел и стал тупо наблюдать за тем, как оно варится. Перед тем, как оно закипело, ему пришлось срочно выхватить из кармана носовой платок – Норм сочно чихнул. Похоже, простудился, – подумал он. Только этого не хватало. Но ему так и не пришло в голову вспомнить о потоке слизи, хлеставшем из дыхалки этого парня Кэмпиона вчера вечером.

Хэп работал в гараже: он ставил новую выхлопную трубу на «Скаут» Тони Леоминстера. Вик Палфри раскачивался на походном раскладном стульчике, наблюдал за Хэпом и потягивал пиво. В этот момент зазвенел звонок у входа на станцию.

Вик скосил взгляд.

– Это патруль, – сказал он. – Похоже, там твой двоюродный брат.

– О'кей.

Хэп вылез из-под машины. По пути на станцию он глубоко чихнул. Он терпеть не мог летние простуды. Самая поганая вещь на свете.

Джо Боб Брентвуд, ростом почти в шесть с половиной футов, стоял у багажника патрульной машины и заправлял бак. За ним, словно мертвые солдаты, лежали три сбитые Кэмпионом колонки.

– Привет, Джо Боб, – сказал Хэп, подойдя поближе.

– Хэп, сукин ты сын, – сказал Джо Боб, переключая колонку в автоматический режим и перешагивая через шланг. – Повезло же тебе, что ты не взлетел на воздух.

– Да, черт побери. Стью Редман заметил, как этот парень подъезжает, и вырубил колонки. Была целая туча искр.

– Все равно повезло. Слушай, Хэп, я ведь приехал не только для того, чтобы заправиться.

– Да?

Джо Боб перевел глаза на Вика, который стоял в дверях станции.

– Этот чудак был здесь прошлым вечером?

– Кто? Вик? Да, он приходит почти каждый вечер.

– Может он держать язык за зубами?

– Ну да. Ему можно доверять.

Автоматическая подача отключилась. Хэп выдавил из шланга остатки бензина центов на двадцать, затем повесил пистолет на место и выключил колонку.

– Ну? Так в чем же дело?

– Пошли-ка лучше внутрь. Старик тоже может пойти с нами. И если есть возможность, позвони всем остальным, кто был вчера здесь.

Они вошли в помещение.

– С добрым утром, шеф, – сказал Вик.

Джо Боб кивнул.

– Кофе? – спросил Хэп.

– Да нет, пожалуй. – Он оглядел их тяжелым взглядом. – Не знаю, понравится ли моему начальству, что я тут с вами разговариваю. Не думаю, что они будут очень рады этому. Так что, когда эти ребята заявятся сюда, не говорите им, что я был у вас, ладно?

– Какие ребята, шеф?

– Ребята из департамента здравоохранения, – пояснил Джо Боб.

– О, Господи, так это все—таки холера. Я так и знал, – сказал Вик.

Хэп перевел глаза с Вика на своего двоюродного брата.

– Джо Боб?

– Я ничего не знаю, – сказал Джо Боб, усаживаясь на один из пластиковых стульев. Его костистые колени доставали чуть ли не до подбородка. Он вытащил пачку «Честерфильда» из кармана куртки и закурил. – Финнеган, коронер, позвал доктора Джеймса, чтобы тот взглянул на Кэмпиона, а потом они вдвоем позвали третьего доктора, которого я не знаю. Потом они позвонили в Хьюстон. Около трех часов ночи эти люди приземлились в маленьком аэропортике неподалеку от Брейнтри.

– Какие люди?

– Патологоанатомы. Трое. Они провозились с трупами до восьми часов. Вскрывали, наверное. Затем они связались по телефону с центром по изучению чумы в Атланте, тамошние ребята приедут сюда сегодня днем. А пока они сказали, что департамент здравоохранения должен прислать сюда людей, чтобы осмотреть тех, кто был на станции прошлым вечером, и тех, кто отвозил Кэмпиона в Брейнтри. Точно не знаю, но мне кажется, что вас хотят посадить на карантин.

– Пресвятая Богородица, – сказал Хэп испуганно.

– Чумной центр в Атланте имеет федеральный статус, – сказал Вик. – Стали бы они присылать целый самолет государственных служащих из-за обычной холеры?

– А что сказали Джеймс и тот, другой доктор? – спросил Хэп.

– Не слишком много. Но выглядели они испуганно. Я никогда не видел докторов такими испуганными.

Наступило тяжелое молчание. Джо Боб подошел к автомату и купил бутылку «Фрески». Слабый шипящий звук пенящейся газировки стал слышен, когда он открыл пробку. Когда Джо Боб вернулся на место, Хэп вытащил бумажную салфетку из ящичка рядом с кассовым автоматом и высморкался.

– А что вы выяснили про Кэмпиона? – спросил Вик. – Кто он такой?

– Все еще выясняем, – сказал Джо Боб важно. – В документах значится, что он из Сан-Диего, но удостоверения, найденные в бумажнике, почти все просрочены на два-три года. Срок действия водительских прав давно истек. Кредитная карточка была выдана ему в 1986 и оказалась недействительной. У него был военный билет, так что мы наводим справки в их ведомстве. Капитан подозревает, что Кэмпион не был в Сан-Диего уже года четыре.

– Дезертир? – спросил Вик. Он вынул из кармана большой цветной платок и, откашлявшись, сплюнул в него.

– Еще не знаем. Но в его военном билете указано, что он находится на действительной службе до 1997 года. А ведь он был в гражданской одежде, да и, к тому же, далековато от Калифорнии.

– Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им обо всем, что ты сообщил, – произнес Хэп. – Спасибо тебе.

Джо Боб поднялся.

– Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то не хочется потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кто рассказал тебе все это?

– Нет, конечно, – сказал Хэп.

В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказал слегка извиняющимся тоном:

– С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать с тебя деньги, но раз уж дела обстоят так хреново…

– Все в порядке. – Джо Боб протянул ему кредитную карточку. – Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.

Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.

– Будь поосторожней, – сказал Джо Боб. – Нет ничего хуже, чем летние простуды.

– Мне ли не знать этого?

Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:

– Может быть, это и не простуда.

Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.

– Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мне уже шестьдесят, – сказал Вик. – Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, и стало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мы заразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он умер.

Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент, когда он собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло, он снова чихнул.

Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:

– Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только на один день.

Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить все свои возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнить только то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что ж, просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим Кэмпионом он чувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.

Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев – таков был возраст троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму во дворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянулась сигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то щекотал гортань перышком.

Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ей захотелось, чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли было увлечение: она рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими была увешана вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина с изображением Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что на картину пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти три месяца. Это было настоящее произведение искусства.

Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм, крошка Черил начала плакать – прерывистый, безобразный визг, перемежающийся со взрывами кашля.

Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. Четырехлетняя Ева продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ее приобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.

Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ее ребенка. Она перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее по спине. Черил квакнула, как лягушка, и неожиданно выплюнула на пол сгусток желтой слизи.

– Лучше? – спросила Лила.

– Да-а-а, – протянула крошка Черил. Она уже почти заснула вновь.

Лила вытерла пол бумажной салфеткой. Ей никогда не приходилось видеть такой обильной мокроты у ребенка. Лила закурила новую сигарету, чихнула на первой же затяжке и сама уже зашлась в приступе кашля.