Читать книгу Мерцание зеркал старинных. Наташа – рождение яркой кометы - Светлана Гребенникова - Страница 8

Мне было одиннадцать лет, пошел двенадцатый. Это было вскоре после дня моего рождения. Яша, мой любимый конь, рос вместе со мной, второй же подарок графа (я так и не дала ему имени) никого к себе не подпускал: приручить его не удалось.

Я выехала на Яше на прогулку и увидела своих так называемых братьев: они тоже скакали верхом. Я догнала их и сказала, смеясь:

– Ну, что же вы, братцы? Смотрите, как быстро я поскачу на своем коне, и ваши кобылы будут глотать пыль из-под его копыт.

В наших конюшнях было больше двадцати чистокровных лошадей. Мне было непонятно, почему мальчишки все время выбирают себе спокойных ленивых кобыл, я даже как-то спросила:

– Не странно ли это для молодых людей? Неужели вам не хочется оседлать жеребца с крутым норовом, пышущего здоровьем? Почему же вы всё время ездите на худосочных лошаденках? Боитесь не совладать?..

Я весело рассмеялась и пришпорила коня. Они переглянулись и быстрым шагом поехали за мной. Нагнав в небольшой рощице, они зажали меня лошадьми с двух сторон, Иван наклонился ко мне и злобно процедил:

– Никогда – слышишь! – никогда ты не будешь нашей сестрой! И если тебе удалось обвести вокруг своего маленького пальчика наших папеньку и маменьку, которая сильно хворает, то с нами этот номер не пройдет. Не верим мы тебе! Мне кажется, ты несешь в этот дом одни несчастья!

– Почему? Почему я вам так не по нраву? За что вы меня обижаете?

– А за что тебя любить-то? Ты выскочка! Ты всё время хочешь указать нам наше место, хотя в первую очередь должна знать свое! Ты ведешь себя не как барышня, не как девушка, а как мальчишка. И ни одна гувернантка не может привить тебе хороших манер. Всё время скачешь по двору и пытаешься играть в мальчишечьи игры. Негоже барышне так себя вести! Ты нас позоришь, позоришь нашу мать, а она, несмотря на свою хворь, всё носится с тобой, дочкой тебя называет! Какая ты им дочка?..

Мне ужасно хотелось расплакаться, но я держалась: не хотела показывать свою слабость, ведь духом я была гораздо сильнее их.

– Ах так! – сказала я гневно. – Барышню, значит, хотите во мне увидеть? Не по нраву я вам? Да я просто сильнее, и вы мне завидуете!

– Да чему завидовать-то, чему? Ты посмотри на себя! Юбки носишь, а что под юбкой-то? Ну-у! Ванька, а ну, подними! Давай посмотрим, что у нее там, под юбкой? А может, она парень?.. Может, прикидывается? – хохотали они. – Сейчас проверим! И если парень окажется, сразу возьмем в свою команду, обещаем!

Я, видя такой поворот, резко дернула поводья. Ребята загоготали.

– Ну-у! Стой, стой! Ванька, держи ее! Держи!

Я испугалась и поскакала, что было сил пришпоривая коня. Яша, скорее всего, почувствовал мой страх и понесся во весь опор. Да так, что я не могла его остановить! Голоса братьев уже стихли вдали, а резвый конь всё мчался, не разбирая дороги. И я не знала, что делать дальше: то ли спрыгнуть на землю, то ли подчиниться воле судьбы… Страх сковал мое сердце: животное не слушалось.

Но тут в голове словно зазвучал чей-то голос: «Ты же сильная, ты же хочешь сравняться с мужчинами, играть в их игры. Вот и докажи, что не заслуживаешь оскорблений!» Собрав остатки сил, я резко натянула поводья. Конь громко заржал, встал на дыбы, и я, скатившись с его спины, больно ударилась ногой о землю. Копыта переминались рядом с моим лицом, и я очень боялась, что они вот-вот раздавят меня. Но Яша быстро успокоился и, громко фыркая, принялся поедать траву. Я встала, потерла ушибленное место и, погрозив ему кулаком, сказала:

– У! Окаянный, чуть до смерти не пришиб, паразит! Вот как дам тебе кулаком по морде! Так, чтобы кровь из ноздрей твоих дурацких брызнула. Чуть не сгубил меня, паршивец! – кляла я его на чём свет стоит. – А ну пошли домой!

Нога жутко ныла, и я не могла опереться на нее и запрыгнуть в седло. Прихрамывая, я взяла его под уздцы, потирая ушибленное место, и мы медленно двинулись в обратный путь.

Я огляделась. Места вокруг были мне совершенно не знакомы, и я абсолютно не представляла, где оказалась. Но надо отдать Яше должное: он чуял, куда нужно идти. И когда я пыталась увести его не на ту дорогу, он буквально тянул меня к дому.

Часа через четыре мы дошли до усадьбы. Я очень устала, ноги мои сбились в кровь. Идти я уже совершенно не могла. Как только впереди показался знакомый двор, я в изнеможении рухнула на колени. Но Яшка вынудил меня подняться: он мордой тыкал меня в бок, заставляя встать и идти. Я пыталась лечь, но он не давал мне засыпать. Я ругалась на него в полубреду, била по морде и недовольно говорила:

– Ну отойди же, окаянный, отойди, дай хоть немножко отдохнуть. Сил моих нет!

Яша не унимался, продолжая толкать меня вперед. Глубоко вздохнув, я набрала в легкие как можно больше воздуха, и это позволило мне собрать остатки сил. И только когда я добрела до крыльца, конь оставил меня, громко заржав. Все домашние высыпали на улицу, и мама кинулась ко мне, забыв про трость.

– Ну где, где же ты так долго была?..

Встревоженные и обеспокоенные братья стояли чуть в стороне и переглядывались. По их испуганным глазам и бледным лицам я поняла – они боялись, что правда раскроется и все узнают, в чём они виноваты, почему я упала с лошади и так долго добиралась домой, чудом не сгинув в лесу. Ванька, осторожно оглядываясь, показал мне кулак. А Гришка тихонько стукнул его по руке и незаметно приложил палец к губам. Это было забавно, и я начала улыбаться.

– Чему ты радуешься, глупая? – чуть не плача, в сердцах спросила мать. – Где же тебя носило так долго? Я чуть не умерла от беспокойства!

Мне стало жаль ее, и, хотя силы мои были на исходе, я всё же протянула руку, чтобы она могла на нее опереться.

– Матушка, – сказала я, – пойдемте в дом, вам совершенно нельзя волноваться! Я гуляла, и… лошадь моя заблудилась.

Она остановилась, недоуменно взирая на меня.

– Кто-о? Яшка заблудился?! Глупости! Не верю ни одному слову! Что с тобой случилось? Почему ты вся в ссадинах, почему хромаешь? Платье рваное, грязное… И ноги сбиты в кровь! Ну-ка сию же секунду рассказывай правду! Григорий, Иван, помогите!

Сыновья подхватили ее под руки. Мы вошли в дом, и она обессиленно опустилась на стул.

– Мальчики, признавайтесь: это всё ваши проделки?! Немедленно расскажите матери правду!

Не успев договорить, она начала сильно кашлять. Силы покидали ее, и, заходясь в очередном приступе, она упала на руки служанкам, которые понесли хозяйку в комнату. Я от досады и боли села на пол да так и сидела, потирая опухшую косточку на ноге, которая очень сильно ныла.

Ко мне подошли Гришка и Ванька, плюхнулись рядом. Гриша толкнул Ивана, но тот насупился и никак не хотел говорить. Тогда Гришка начал разговор сам:

– Наташа… ты прости нас, пожалуйста, мы ведь просто хотели пошутить… Ну-у-у… Наташка, не серчай! Ты и вправду очень сильная. Признаю, что смелостью ты похожа на нас.

– Да ничего я на вас не похожа! – в сердцах буркнула я. – Это вам надо юбки надевать, а не ко мне под них заглядывать! Вам надо чепцы повязать, с бантом и с фиалками! Кисейные барышни! Ишь, позавидовали! Чему позавидовали-то?.. Тьфу на вас, видеть не хочу!

Ванька развел руками и указал в мою сторону.

– Вот, видишь? А я тебе что говорил?.. Я ничего другого от этой выскочки и не ждал.

– Да помолчал бы ты лучше, Ванька! – Гриша махнул на него рукой и помог мне подняться.

– Наташка, ты не обращай на него внимания. Он, видать, и впрямь завидует. А я тебя очень даже зауважал! И с лошадью справилась, и про нас ничего не сказала. Ты прости меня, пожалуйста.

– Ага-а-а! – гневно топнула я ногой и ойкнула от боли. – Чтобы, значит, уважение твое заслужить, мне убиться надо было? Да-а? Чтобы ты заметил, чего раньше не мог разглядеть?! И на тебя тоже – тьфу!

Гришка примирительно улыбнулся.

– Наташа, ну не будь злюкой! Да что ж ты всё время ругаешься, как сапожник? Не к лицу это барышне. – Гришка виновато улыбнулся и протянул мне руку. – Ну что, мир, сестренка? Хочешь, мы тебя с собой в игры брать будем?.. Я тебя Ваньке в обиду не дам!

Я заглянула ему в глаза, чтобы удостовериться, не насмехается ли он надо мной, и убедившись, что нет, уже беззлобно спросила:

– Обещаешь?

– Обещаю! – широко улыбнулся он.

Гришка помог мне забраться наверх, довел до самой последней ступеньки. С тех пор он стал моим другом, я полюбила его как родного брата, и он ко мне тоже относился исключительно хорошо… Это было приятно. Мы дружили до самого его отъезда. А вот Ванька так и не смог простить, что я гораздо сильнее его, даром что на мне юбка.