Читать книгу Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика - Святослав - Страница 4

Охранники шли, будто со знакомым. Пройдя сквозь корпус главный, свернули влево, остановились, рядом с зданием, к нему пристроенным.

Он, без одежды появился на территории, весели плавки на балконе, украл их и, оделся, не щеголять же обнажённым, по территории курортной? Охрана, его вычислила сразу. Совсем недавно появилась, и – красавица. Ту завернули в полотенце и в СБ доставили.

– По видимости – служба безопасности. Иван Васильевич, предположил, смотря на здание, пристроенное; – на стенах камеры.

Должна ведь с ним, судьба определиться. Его отправили в другое измерение, за Соней следом, – успел лишь возмутиться – экспериментом, без подготовки.

Руководитель, чуть не лопнул, злясь. Он, недовольно, закричал, словно спираль, краснея – накаляясь, – когда закончатся, все выходки и, недовольства, ты успокоишься? Ты, не меняешься! Следом, хочешь, отправиться?

Я, для себя стараюсь? Ты мне сказал, – почти нашёл причину, «ухода», птицы-человека, в неизвестность. Так проверяй, есть – для тебя материал, а хочешь, – на себе, испробуй.

– Возможно, будет лучше, – ушёл из-под влияния. Хуже, быть не должно, чем в Прасковеевке, в лаборатории, на бреге моря Чёрного, подумал он, не представляя, что ждёт его; какое это – измерение, другое?

На входе ждал их офицер. Округлая блестела голова, словно варёное яйцо, со снятой скорлупой, и на его лице играла мерзкая улыбка.

– Где их находите? Ещё один. Быть может, с одной песни, знакомые они?

Проверим, знают ли друг друга.

Ивана завели вовнутрь. Там, в комнате сидела Соня. Она растерянно, смотрело на него….

– И, Вы сюда попали? – спросила, понимая, абсурдность этого вопроса, ведь видит же его – в живую.

– Откуда, к нам, такие прибывают? В гости вас, к нам, не приглашают? – спросил их старший офицер, видя, что те, знакомы.

– Мы заблудились в измерении, – испуганно сказала Соня, лишь понимая, что живая и, не находится в лаборатории.

– Они друг друга слышали и, понимали, но, только интонации, ведь говорили, непонятными им, звуками, на разных языках. Позвали переводчика, но тот был в отпуске, а офицер, русский язык не знал, не довелось, общаться с русскими, таких, вообще не видел раньше, никогда – на службе.

– Ну, если мы друг друга «понимаем» сейчас, прекрасно, надеюсь, – больше не увидимся! Я правильно вам говорю?

– Не понимаю, Иван Васильевич ответил.

– И я вас, также, тот отметил.

– Мы заблудились, словно провалились в колодец временной.

– О! Деринкуйо?

Они не поняли, что офицер спросил, и вынужденно промолчали.

Тот, улыбнулся и, ответил:

– На эту тему, говорить не будем, не беспокойтесь. Теперь, проблема, не самая большая. Поможем вам в её решении. Ведь Деринкуйо, значит многое для нас – культура древняя – жизнь под землёю. Вы, из легенды?

Ходили слухи, – существует жизнь подземная.

Он Соню, взяв, под руку, и предложил, с Иваном, проследовать с ним в комнату для отдыха, пока послал, за транспортом в Адану.

В комнате отдыха – прохладно и приятно, не ощущалось солнца жаркого. Они, с огромным удовольствием присели; и утонули в креслах.

– О! Деринкуйо! – воскликнул офицер и, палец вверх большой, направил, улыбаясь. – Чай? Кофе? – предложил. Что, пожелаете?

– Как вам угодно, – ответила, с улыбкой Соня, догадавшись. Попить, не помешает. Жарко. Расслабившись, в красавицу, вновь превратилась.

К ним подошёл официант с подносом, на нём стояли: чайник с жидкостью, стеклянные стаканчики и блюдца.

Поставив содержимое на стол, добавив леденцы и сахар, достав их из серванта.

Сказав спасибо, сделал реверанс, и удалился, восвояси.

Чай был с кислинкой – виноградной, вкусный, чем-то похожий на шиповник. Выпив по порции, налили по второй. Затем, передохнув, налили в третий раз, вдруг, не придётся больше. Закончится удача.

– Не пил такого чая, вкусного – Иван Васильевич, признался Соне.

– Да! Очень вкусный! – согласилась Соня и, жажду быстро утоляет.

– А, что за Деринкуйо! – спросил он у неё.

– Не знаю. Язык, турецкий, вроде – колодец, кажется, обозначает. Не помню точно. Мало понимаю. Здесь, вроде – город был подземный; спасались в нём от изуверов нападений.

– Проблемы у меня, – с турецким языком, его не знаю, и, другие, – пытался пошутить, Иван Васильевич. Не получилось. И, не надо.

Горячий вкусный чай, приятная прохлада, повергли в сон. Их разбудили и, предложили выйти. Фургон ждал, за оградой.

Васильевичу дал рубашку, шорты и легкие сандалии, а Соне – куртку кожаную и, комбинезон рабочий, и также, – лёгкие сандалии, сопроводил их до фургончика, вздохнув, послал – в дорогу, попросив – не возвращайтесь, ради бога.

Есть, и без Вас, проблемы. Причём, их много.

Внутри фургончик был удобным, зайдя, с комфортом, разместились.

Дорога в горы шла и, змейкой вилась. Через тоннели, пролетали – большие, малые, на скорости приличной. Водитель, торопился. Хотел добраться, – засветло. Прошли Нигде, когда спускалось солнце. Ему, ведь, нужно, возвращаться. Дорога, времени забрала много, им ехать, далеко ещё. В горах, дорога дальняя. Тем более – извилистая.

От серпантинов голова кружилась, вновь потянуло в сон обоих. Они сопротивлялись, сколько было сил, возможности здоровья, не справились, заснули, Нигде проехав.

Остановились, мягко, неожиданно. Их разбудил водитель, обрадовано, сообщив, – приехали мы, к – Деринкуйо!

Открыв дверь пассажиров, показал, – на выход.

Глаза горели ярко, рад, что выполнил задание. Довёз, до заданного города.

Васильевич, смотря недоуменно – на Соню, на водителя, слегка пожав плечами, вышел на обочину. Соня шла, следом, молча.

Фургончик, развернулся, лишь вышли и, уехал, словно за ним, погнались, спасался.

Создалось впечатление, что это им приснилось. Через минуту, слышно, автомобиля не было. Они одни стояли на дороге. Вокруг, как вымерло.

Соня, взяла за руку и, тихо прошептала:

– Где мы?

– Как понимаю, в Деринкуйо! Он показал на тускло освещённый звёздами и, месяцем, дорожный знак, с названием, им непонятным. – Так называется, скорей всего, селение, что впереди нас – Деринкуйо.

Невдалеке, опора одинокая, с неярким освещением. За ней виднелось здание – в 2 этажа, с огромной вывеской светящейся. Они поближе подошли, увидели на русском и английском языках – название: – «Мотель люкс – Деринкуйо*» (одна звезда).

– Не вижу выбора, Васильевич, спросил – идём? Здесь русский язык знают, это – вселяет нам надежду.

– Боязно мне, не знаю – почему, ответила Иван Васильевичу, Соня, рукою локоть сжав, того.

– Стоять здесь, разве лучше?

– Да нет. Пошли! Мне страшно. Ты не заметил, – глаза горели у водителя? Словно у волка, – охотника ночного.

– Заметил! Ты охотница?

– В каком-то роде. Интересно…

Когда везти нас собрался, они так не горели. Есть нехорошее предчувствие, с ним связанное, или с нами…

– Было светло тогда, поэтому, и не было, огня в глазах его. И, если связано, твоё предчувствие, с горящими глазами, тем более, стоять не нужно.

– Да-да! —засуетилась. – Пойдём отсюда!

Вокруг нет ни одной души живой, в округе. Немного постояв, перед мотелем, словно набравшись смелости, к двери решительно шагнули, толкнули колокольчик. Тот зазвенел тоскливо, громко.

В испуге, Соня отскочила, после звонка, за спину спрятавшись, Иван Васильевича.

Толкнул, дверь не замкнута оказалась. За стойкой, на стене рецепшена, весел глаз сине-чёрный – круглый, в стекле, цвета – зелёного.

– Это от сглаза, – произнёс Иван, пытаясь Соню успокоить. – Где-то читал, точно, не помню.

Тук-тук! Кто есть? – спросил он, громко.

Никто не отзывался.

– Хозяин! – ещё громче, крикнул, недовольно.

Послышался шум из – напротив, помещения. Через минуту появился человек, – администратор или сам хозяин.

– Кто здесь шумит? – зевая, он спросил, при этом улыбался, стараясь не показывать особо, интереса к русским.

– Мы, те, кто – перед вами, – Васильевич ответил, не зная, как преподнести то, что они, – в местах этих, случайно, без денег, – спать им негде? Спускаться вниз – под землю, и там искать ночлега.

– Я вижу, – из России? Вы иностранцы?!

– Да. Иностранцы. Откуда, сразу, не расскажешь.

– Хотите здесь остановиться, как понимаю?

– Да. Хотели бы, но…

– Никаких – но! Выбрали мотель, Вы правильно! – всё так же улыбаясь, он продолжил. – Ближайший же отель за двадцать два километра и, там не так приятно, как здесь. У нас, намного – лучше.

– Давайте паспорта! Зарегистрирую

– У нас проблема с документами, – Иван Васильевич замялся. Завтра в полицию отправимся, напишем заявления. По времени, сегодня – поздно.

Улыбка добродушная, сменилась взглядом строгим.

– Что вы не курды, это хорошо! Но вы не террористы? Может…?

– А мы на них похожие?

– Не знаю, – тот, признался честно. Я их в глаза не видел, зато, наслышан много. Такие же – приезжие, из ниоткуда – эмигранты.

– Нам нечем что-либо взрывать, у нас-то и вещей, с собою нет. Пропали с документами.

– Но это, – вовсе, подозрительно!

– Возможно, это, – не главная проблема, что есть у нас. Мы, оказались, и, – без денег.

– Эти проблема, не решаемая. Полиция, без денег, не поможет. Ведь нужно, штраф вам заплатить и, кой кого, подмазать. – администратор произнёс, растерянно.

– Проблемы, есть, – вздохнул Иван Васильевич.

– Всё! Всё! Проблем не нужно! Свободных мест в отеле нет. Закрыты мы. Не видите? – затараторил он. – Давайте! Выходите!

– Вы, извините…

– Всё! – Сказал, давайте – выходите, иначе вызову полицию! Вы, этого хотите?

Иван Васильевич, понурив голову и, отвернулся. Увидев – лицо Сони, развернулся, спросил администратора.

– А где поблизости здесь, можно, было бы, заночевать? Подскажите?

– Недалеко другой отель. там сможете поспать, наверное.

– Но вы сказали, – через за двадцать два километра, отель ближайший.

– И что? Не очень далеко. Часа четыре на дорогу. Вы молодые и здоровые. Покой вам, только снится.

– Но, ночь сейчас! Не знаем мы дороги.

– Идите…, к богу? Полицию мне, вызвать! Пока есть ноги…

– Простите, может бы, узнали о проблеме? Не стали бы, нас выгонять, наверное.

Я же не денег попросил у вас.

– Сейчас! И, денег подавай ещё! Всё! Вызываю я, полицию! – он к телефону подошёл и, номер набирать стал – длинный.

Как, возмутительно! Ещё и денег просят! Я усажу, надолго Вас в тюрьму! У нас нет попрошаек! У вас в России, нищета? Вы побираетесь, повсюду? Одна беда, лишь ходит с вами?

– Скажи, ещё, в ушанках – летом, медведей за нос, водим— больных, с «приветом»! – вскрикнула, Соня.

Администратор, отскочил от телефона, не ожидая крика девушки. Рассматривая, растерялся, одновременно – удивился:

– Красавица здесь появилась? Желанная, такая, растакая! Наши – похуже.

Соня, немного успокоившись, ему, чуть улыбнулась, смотря кокетливо, в глаза, спросила – отчего не вызываешь?

– Где ты желаешь спать, красотка? Есть выбор для тебя – большой. Хочешь на горы вид? А, хочешь —на ручей. А этот хрен, с тобой? Его оставить, можешь?

– Я с мужем, мой желанный, придётся спать мне с ним… Но в ночь… когда заснёт, я встретиться с тобой не прочь, тихо шептала Соня, хозяину отеля, словно открыла, что скрывала, – почувствовала – увлечение.

– Такой джигит прекрасный, месяц ясный! Увидеть я смогу тебя, если ты, сможешь, страстно обуздать меня – мою кобылку, этой ночью! Я не смогу сдержать себя! Проснусь и, выйду.

А спать нам, – громко, чтобы слышать мог Иван Васильевич, – куда положишь, будем мы, довольными, что предоставишь.

Хозяин их повёл по коридору, и через несколько дверей, – остановился перед комнатой у входа, открыл ключом отдельным, дверь.

– Это, наверное, чтобы – не убежали, он поселил нас здесь, – предположил Васильевич, шутить пытаясь.

– Особенно меня, – Соня добавила, – не оценила его шутку, не рассмеялась.

– А ты зачем его обманывала, сказав ему неправду, – будто мы – муж и жена, у нас пропали вещи, документы?

– Ты, что-то мог, другое, предложить?

– Пытался объяснить…

– Вот именно, – вздохнула, – с видом в дверь, на улицу.

– Я виноват, что он такой!

В полиции, всё выяснят, обман, наружу вылезет.

– По крайней мере, – несколько часов мы сможем спать спокойно.

– А почему, лишь несколько часов?

– Всякое может быть, не нужно, расслабляться. Ладно, давай ложиться спать.

Только, без задних мыслей. Ложись спиной к моей спине, надёжней, от них, будет.

– А, от кого, надёжнее?

– Не придуряйся! – Нам, дурных, не нужно, мыслей. Давай, ложись, быстрее, спать! Ночь летняя, короткая.

Свет выключив, разделась. Нырнув под одеяло, мгновенно отвернулась, к стенке.

– Что ты ему сказала, что он переменился весь? – спросил Иван её, раздевшись.

– Когда проснёмся, может быть, всё расскажу. Повремени, не буркай

– Быть может, если мы проснёмся… Или, быть может, всё-таки, расскажешь?! – спросил её, с тревогой.

Заснула Соня, без объяснений.

Она, устала очень, после событий – всех и, треволнений.

К спине её, невольно, прикоснувшись, почувствовал знакомое волнение, но, помня её просьбу, постарался отвлечься и заснуть быстрее.

Сон, как назло, не шёл к нему. Желание – огромной силы, заставило подняться. Он захотел, по-малому, освободиться.

Наткнувшись на хозяина, от неожиданности, – испугался. Тот, к комнате, где разместил их, крался.

Спросил того:

– Где туалет?

От неожиданности ойкнул тот и, подавившись, закашлял, и споткнулся, чуть было не упал. Но туалет, тот показал. Спросил:

– Ты почему не спишь ещё? – ведь, спать хотели.

– Я засыпаю тяжко, тут, – такие нервы.

– Тяжко – как это? – вздохнул тот, недовольно.

– Под утро, – врал Иван, зачем-то, не понимая, зачем, тот спрашивал об этом.

Заботливым, вдруг стал. Наверно, не к добру! Самостоятельно, не вычислю. Не стану же будить, бедняжку. Пусть спит. Устала от проблем ужасных.

– Какой-то странный и, проблемный! – бурчал хозяин. – Молодой, и плохо спишь, с женой красивой!

Глаза протри, увидишь, – туалет открытый, напротив комнаты, где ты, не спишь! – он, недовольно повернувшись, ушёл по коридору, под нос, бурча – пообещала, этот…, зря….

Соня сопела, отвернувшись от стены. Предательски освещены, светом луны, её раскрывшаяся грудь и добродушное лицо, – наивное, по-детски.

Им чувство овладело, и он, в постель улёгся, невольно, к ней прижался, из-за размеров – их постели.

Она дышала жарко и, попыталась с ним обняться. Он вытянулся, словно оловянный – в испуге, что – проснётся, боясь пошевельнуться. Но видно, не устроил, чем-то, её во сне или почувствовала запах, поняла, что это не любовник, а товарищ, в этой беде, вновь сладко засопела, отвернувшись. И он, дыхание, переведя, вздохнул и, успокоившись, заснул, как джентльмен, – не покусившись, на плоды, что под запретом.

Спал очень крепко. Проснулся лишь, когда задел рукой его, хозяин, орудуя рукой по телу спящей Сони, той гладил плечи, спину, бёдра. А Соня, тяжело дышала, не просыпалась.

Иван Васильевич схватил того за руку.

– Ты что забыл в нашей постели?

– Спи! Тихо! А не то, зарежу!!

Иван Васильевич, не испугался, вскочил с кровати:

– Ах ты, тать окаянная! Ты из поганой рати?!

Увидев, злобное лицо хозяина, дошло, что предстоит сражение – большое, трудное, за честь и тело дамы – товарища его; предположительно, с изгнанием их, из отеля.

Он приготовился, нападки отразить врага, но тот, шипел и бормотал о чём-то, и…, с места не сходил. По видимому, ждал, когда муж женщины, набросится.

Не тут то было, Иван Васильевич, был не дурак, прекрасно знал, – первый удар, всегда подсуден, потом, попробуй, докажи, кому-то, что ударял того, лишь в целях обороны и, защиты чести!

Так простояли несколько минут, потом хозяин, посоветовал, собраться, бежать отсюда, пока добрый, – даёт, возможность, им убраться, за шесть минут.

И, вынеся им приговор виновный, вышел из комнаты, довольный.

Соня проснулась, при – их перебранке и, как тот вышел, тоном недовольным, сказала зло, Иван Васильевичу:

– Ты влез, – куда не нужно, влазить! Я справилась сама бы с ним. И, было бы, нормально

– Он, честь твою хотел украсть! – пытался оправдаться.

– Вот блин! А я её, забыла дома! Какая же, досада!! – пыталась Соня пошутить, но шутка, у неё – не получилась.

Им было не смешно. Задумались.

Лишь хуже будет, – предрекла она, придумывая, как исправить положение.

Ещё было темно и, звёзды, небосклон ночной, не ярко освещали, луна за облаками спряталась. Как будто бы, раздваивалась.

Внезапно в комнате, над головой, включился свет. Через минуту, – зашёл серьёзный, очень недовольный, хозяин заведения в параде полном. Видно спросить, какое их решение?

– Вы не собрались? Не выполнили мой совет? – спросил он, удивлённо и, как кабель, сорвавшийся с цепи, залаял, по-турецки.

Соня, накинула комбинезон, встала с кровати, подошла к тому, пыталась, что-то объяснить, стараясь, улыбаться, кокетничая с тем, при этом. Но тот её, и слышать, не хотел. Не обращал внимания, на – грудь роскошную, комбинезоном не скрываемую. Её он, будто бы не видел и, не смотрел. Словно и не было, желания его и приставания – недавнего.

Видя, что те стоят, не выполняют пожелания, он вызвал колокольчиком, звоня в него, – «охранников».

Вошли в дверь, сущности – человекоо’бразные, напоминающие обезьян – отряд орангутангов. Те их, без церемоний, взяли под руки и, понесли по коридору, и, вниз по лестнице.

Их бросили, у лестницы-времянки в просторном помещении, без окон и дверей. Хотя одна, была дверь всё же – вверх, но открывалась – сверху, была массивной, и тяжёлой, – её они вдвоём бы, не смогли открыть – поднять, если бы лестницу, те, не убрали.

Они увидели, где находились, пока была, открыта – дверь, а как захлопнулась, – настала темнота кромешная, словно ослепли.

– Мне кажется, что это погреб, – подумав, сделал заключение Иван Васильевич, в одну из стенок ковырнув. Это земля.

– Какой, догадливый! Не зря же стал учёным! – Соня иронизировала (по голосу – тоскливо).

Во тьме не видно было – её улыбки.

– По видимости, – заключил Иван Васильевич, – улыбка саркастическая, недовольная. Но что, мне было делать?! Он сделал вывод. – Лучше здесь, чем допустить, чтобы тот изнасиловал!

– А почему, ты думаешь, – тот, обязательно, меня бы изнасиловал? Или, ты за себя, – боялся? Бедненький!

– Он был такой противный, гадкий, злой. Скорей всего, так бы и поступил с тобой, если бы за тебя, не заступился.

– Догадливый! Герой!

– Я с детства, был таким.

– Оно и видно! Таким ты и остался.

– Горбатого могила лишь исправит! – пытался пошутить, Иван Васильевич.

– Быть может, эта?

– Ты, так думаешь…

– Так, раньше, нужно, думать было!

– Так я же! Я…

– Вот именно, что ты…

Они, на время, замолчали.

Иван Васильевич обиделся на Соню, но поседев, подумав, решил – не обижаться, ведь, все они бывают ветреными, иногда, не до конца оценивают – серьёзность ситуаций, происходящих в жизни.

Случается…. Потом, бывает поздно, но…

В погребе было душновато, откуда-то, со стороны шёл небольшой приток прохлады – воздуха. Пол – не холодный. Под место, подложив сандалии и куртку, на них присели и, задумались, за что, судьба, так поступила, с ними? Сюда забросила.

Молчали долго, времени, немало было, можно, отбавить много. В машине сон, ночной – неполноценный отдых – их не восстановили, они заснули, облокотившись, спинами, – друг к другу, по несчастью.

Первому, «отдых» надоел Иван Васильевичу, и он хотел, подняться с пола, размять конечности, частично онемевшие, от долгого сидения в одной и той же позе, но, слыша нервное посапывание – «подруги», за спиной, не мог решиться – сделать так, не рушить, сон той. Но, долго вытерпеть не смог, судорога стиснула – одну из ног, с болью её вперёд подвинул, и застонал, как бегемот.

От стона Соня вскрикнула, проснувшись

– Что это?!

– Я, Иван Васильевич. Ты, извини, пожалуйста. Схватила сильно судорога за ногу и, я не выдержав, тихонько закричал.

– Тихонько, закричал?

Она всё вспомнила.

Сюда не проникал, луч света.

– Наверное, – нам было лучше, в лаборатории, – предположила Соня, тем самым, подтвердила мысли, клубившиеся в голове подельника.

– Пути Господни, неисповедимы, – вздохнул он, почесав затылок, невольно тронув волосы её.

Та, чувствуя, прикосновение руки, взяла, в руку свою и, развернувшись, с благодарностью, на сердце положила.

Иван не ожидал подобного и, растерявшись, грудь рукою взял. Она была отброшена, – мгновенно.

– У вас – одно лишь на уме, – сказала Соня, рассердившись, и предложила, чтобы думал – о чём другом.

– К примеру?

– Как, выбраться отсюда, ведь ты мужчина, а не я! Или мужчина, лишь в постели?

– Ума не приложу пока, – честно признался он и, опустил беспомощно, руку свою на ногу, что, судорогой была захвачена недавно и, с удивлением заметил, что от неё, нет и следа.

Прошла, – он удивился, а я и не заметил, когда она прошла.

– Кто и, куда прошла?

– Да, судорога моя – ноги. Только была, сама прошла. Было опасным положение её, наверное, пересидел, не двигая.

– Ноги? – переспросила машинально Соня, и замолчали вновь они, – надолго.