Читать книгу Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон - Страница 13

О нет! О боже! О Иисусе! Все плохо. Я даже не знаю, как подобрать слова.

Нет, минуточку. Я знаю! Они – секта. Я попала в секту! Но они не из тех ненормальных, которые пьют яд и совершают массовое самоубийство.

Черт, Джессика идет. Надо бежать. Теперь я знаю, что в ее кружке из «Старбакса». Надо спасаться!

Так. Теперь я готова все записать. Я убежала из дома и укрылась в безопасном месте – в маленькой забегаловке «Варунг Вайан». Вайан – здоровая тетка, которая носит на груди пятерых младенцев одновременно и хохочет, как будто гром гремит. Хотелось бы мне признаться ей, почему я оказалась здесь одна.

Но боюсь, возникнут трудности перевода.

А как все хорошо сегодня начиналось! Я пришла на занятие, немного нервничая, но была рада увидеть Индру. У меня сразу возникло чувство, что все будет в порядке. Все будет просто прекрасно!

Занятия проводились в том самом большом деревянном павильоне, у которого Маде меня вчера высадил. Он называется вантилан. У вантилана остроконечная крыша, как у плетеной корзины с крышкой, а вид из него открывается на зеленые поля и лес, так что хочется встать в центре и кружиться как волчок. В одном его углу стояли гамеланы женского оркестра – множество разных ксилофонов и гонгов в деревянных футлярах, раскрашенных красной и золотой краской. Когда кто-нибудь из нас подпрыгивал или падал, гамеланы потом еще несколько минут вибрировали.

Индра и Лу вошли в павильон, держась за руки. Оба с головы до ног в белых льняных одеждах. Я поняла, что впервые вижу их вместе. Они улыбнулись сначала нам, потом друг другу, потом снова нам. Я поразилась, как им удается сохранять такой йогический вид: ведь если бы мне пришлось изображать такую полную безмятежность, я наверняка бы рассмеялась.

Мы быстро сели в круг, Индра и Лу заняли свои места. Индра села на пятки, Лу – скрестив голени. Прежде чем обратиться к нам, Индра каждому заглянула в глаза. Когда взгляд ее больших карих глаз упал на меня, я не могла сдержаться – кошмар, какая же я впечатлительная – и расплылась в улыбке. Я была так рада ее видеть. Она рассмеялась.

Индра начала рассказывать, что предстоит нам в ближайшие два месяца, а Лу тем временем делал сам себе массаж. Он, не прекращая, мял себя, массировал пальцы ног и пятки, икры и бедра. Даже мочки ушей. Мне хотелось крикнуть: да успокойся ты и найми себе наконец массажиста! Например, Джессику. Но он продолжал мять свои пальцы и, казалось, витал где-то далеко в облаках.

Итак, мы по очереди представились.

Лу сказал:

– Я очень жду, когда можно будет начать нашу совместную практику. Это будет нелегко. Это будет тяжело.

Он еще что-то добавил, но после «это будет тяжело» я уже ничего не слышала.

Потом заговорила Индра:

– Я очень рада, что у этой группы йогов и йогинь появится возможность лучше узнать друг друга. Лу! – Она повернулась к нему, и ее лицо просияло. – Как думаешь, сможем мы сделать из них преподавателей йоги за два месяца?

От ее слов мне захотелось прыгать от счастья и хлопать в ладоши.

Когда настала моя очередь назвать свое имя, Индра меня и вовсе осчастливила.

– Сюзанн – моя любимица! – проговорила она. – В Сиэтле она всегда спрашивает именно о том, чему мне хотелось бы учить. Итак, Сюзанн, скажи, ты готова поработать над своим центром?

– Э-э… да, безусловно, готова, – отвечала я.

– И как вы сегодня себя чувствуете, Сюзанн? – спросил Лу, прохрустев всеми пятью пальцами на ногах.

– О, замечательно, – сказала я. – Не терпится размять мышцы после самолета. – Все рассмеялись, точно я сказала что-то очень забавное и всем понятное. А потом начался кошмар. Ни с того ни с сего я вдруг выпалила: – А еще я боюсь умереть.

Повисла тишина, и я почувствовала, как открылись краники в моих порах. Потом Индра посмотрела мне в глаза, и я перестала потеть.

– Мы все боимся смерти. Именно поэтому мы здесь. Ты молодец, Сюзанн.

И мы двинулись дальше по кругу.

Так я сразу почувствовала, что попала в хорошие руки и сделала верный выбор, приехав сюда, чтобы собраться с мыслями перед переездом в Нью-Йорк. Мне пришло в голову, что, возможно, именно за этим ощущением безопасности и понимания люди начинают ходить к психотерапевтам. Но не успела я взлететь под потолок на облаке счастья и облегчения, как Индра заявила, что хочет сказать нам пару слов о мерах предосторожности на Бали.

– Не пейте воду из-под крана, – предупредила она, и мы хором рассмеялись.

В самом деле – это же все знают, так? Воду из-под крана в развивающихся странах пить нельзя. Но оказывается, как сообщила нам Индра, когда находишься где-то два месяца, рано или поздно почти невозможно не хлебнуть глоток-другой воды. К примеру, однажды утром от усталости забудешь и прополощешь зубную щетку водой. Или запоешь в душе и не заметишь, как вода течет по лицу и попадает прямо в открытый рот. Небольшая реакция в благотворной для размножения бактерий желудочной среде, и у вас уже балинезийский желудочный паразит. Это заболевание отличается от других тяжестью протекания. По сути, это амебная дизентерия, такая же, как «месть Монтесумы» или «синдром индийского ресторана», но, по словам Индры, она особенно противна своими длительными и неприятными последствиями. Оказывается, при заболевании балинезийским паразитом после того, как проведешь несколько дней в туалете, токсины начинают выходить через язык. А я вообще не люблю, когда токсины выходят откуда бы то ни было. Я против этого.

Итак, слой токсинов сначала бывает зеленым, как слизь, потом постепенно сереет, как будто эта слизь разлагается прямо у вас во рту, ну а потом, когда обезвоживание достигает уже критической отметки, язык чернеет.

В то самое мгновение, как она это произнесла, у меня перед глазами появилась картина из «Имени розы» Умберто Эко: отравленные священники, которых находили с почерневшими языками. Я тут же представила своих товарищей по йога-семинару, распластавшихся по полу вантилана с чернильными языками, вывалившимися из бездыханных ртов. Тут уж мне стало не до полетов под потолком на облаке.

– Но не надо волноваться! – сказала Индра. – Нет ничего страшного. Есть очень простой способ защититься от балинезийского паразита, и не надо даже принимать антибиотики. Мне вот никогда не приходилось беспокоиться, что подцеплю его или язык почернеет. Потому что я пью свою мочу.

Отличненько, подумала я. И не надо даже принимать антибиотики… Что?.. Минуточку.

Тут-то павильон и закружился у меня перед глазами, как карусель среди рисовых полей: вжжжж! вжжжж!

– Люди, – встрял Лу, – понимаю, это может показаться странным, но уринотерапия – обычное дело за пределами западного мира. С ее помощью борются с болезнями, старением…

– А еще из мочи получаются прекрасные маски для лица, – добавила Индра.

Лу яростно растирал свою шею. У него был такой вид, будто он уже замучился объяснять все это нам.

– Моча – чистейший продукт. У нее плохая репутация, ее считают отходом жизнедеятельности. Но на самом деле моча, – договорил Лу, тяжело вздыхая, – убивает токсины наповал.

Индра добавила, что моча веками помогала людям справиться с любыми болезнями – от прыщей до СПИДа. То есть буквально: пьешь мочу и говоришь своему СПИДу «до свидания».

Я даже не стала размышлять над тем, какой это бред. У меня в голове крутилась только одна мысль: «А стоит ли овчинка выделки?»

Индра продолжала вещать. У меня возникло такое ощущение, что эту речь она знала наизусть.

– Итак, сегодня, перед тем как лечь спать, выпейте стакан воды. Не из-под крана! Завтра, когда проснетесь, идите на кухню и возьмите высокий стакан. В него должно поместиться восемь унций жидкости.

Я работала барменом и потому знала, что восемь унций – это примерно четыре двойные стопки по 25 мл. Это осознание долго и угрюмо оседало в голове.

– Затем возьмите этот стакан с собой в туалет и помочитесь в него, – приказала Индра, – взяв мочу из середины струи, как для анализа. А потом выпейте. – Она потерла руки, точно впереди нас ждало самое интересное. – Если будете делать это каждый день в течение всего пребывания на Бали, гарантирую: черный язык вам не грозит.

– И продолжайте пить мочу до конца жизни, – добавил Лу, по очереди заглянув нам в глаза. – Тогда вы станете здоровее, счастливее, а главное – обогатите свою практику йоги.

Ох, мамочка милая!

Мои учителя только что приказали мне пить мочу. Собственную мочу. То есть для них моча – это напиток. Я годами сидела с младенцами и стариками, и точно знаю, что моча – не напиток. Моча – это моча. Так что же это, шутка такая?

Но непохоже, чтобы они шутили.

Дальше Индра и Лу принялись обсуждать, как вкусно смешивать мочу с фруктовыми соками, и я почувствовала в животе знакомое трепыхание. Точно такое же чувство возникало у меня в церкви, когда я знала, что вот-вот рассмеюсь и тем самым сильно разозлю маму. И в точности, как в детстве в церкви Санта Моника, я стала оглядываться в поисках кого-нибудь, кто разделил бы мое веселье.

Сканируя взглядом лица окружающих, я остановилась на Марси – женщине в годах из Сан-Франциско, с густыми седыми волосами, завязанными в хвост. Марси улыбалась. Легкая мишень! Но тут я заметила еще кое-что.

Она не просто улыбалась.

Она еще и кивала.

И Джейсон, что сидел рядом, тоже кивал.

Как и моя соседка Джессика.

Они все кивали. Как будто пить мочу – самая обычная вещь, и все мы уже сто раз это делали. Как будто наши родители в детстве сначала научили нас ходить на горшок, а потом – ходить в кружки для питья.

И тут меня осенило. Я была здесь единственной, кто еще не пил из середины струи. Единственной, кто не знал вкуса собственной мочи. Единственной, у кого не поехала крыша.

Оглядевшись на своих товарищей, которые кивали и улыбались, на учителей, которые кивали и улыбались, я вдруг поняла, что совершила большую ошибку, приехав сюда. Я бросила свой дом, своих родных – и все ради чего? Чтобы вступить в секту. Но мне надо быть осторожной. За свою жизнь я повидала достаточно фильмов про зомби и знала, что если героя обнаружили, значит, он обречен. Поэтому еще до того, как мой разум сделал сознательный выбор, шея сама напряглась, подбородок опустился – и я закивала. Попыталась улыбнуться – мол, как же здорово оказаться здесь с другими, такими же, как я, которые тоже пьют мочу! – и продолжала кивать. Я сомневалась, что мне удастся кого-либо убедить в своей искренности, но что еще мне было делать? Их было больше, а бежать некуда. Я застряла на острове с сектой мочепоклонников.