Читать книгу Покровитель. 1 - Т. де Каминос - Страница 5

Портной был раздосадован привередливостью Филипа – сына владельца поместья. Филипу не нравилось буквально все, а пуговицы для брюк он швырнул в камин. Вертевшаяся вокруг Сюзанна едкими замечаниями и остротами подливала масла в огонь.

– Но, сэр! – взмолился несчастный портной, после того как Филип забраковал шёлк для подкладки. – Это самый лучший материал! Такой же использовали для нового мундира адмирала Лоренса!

– Допустим! – смилостивился Филип. – Но пуговицы для брюк!

– У меня с собой ещё несколько сортов. Взгляните на эти восьмигранные агатовые – они уникальны! Ручная работа, сэр, тончайшая золочёная резьба! Ни у кого больше таких не будет!

Филип в немом изумлении уставился на невиданные пуговицы, едва ли уступавшие в размерах мячам для гольфа.

Через час портной удалился, вытирая взмокшую лысину и благословляя про себя подружку Филипа, которая, наскучив обществом костюмных дел мастера, в пять минут уладила спорные вопросы и даже вытащила из камина пуговицы, заявив, что они не так уж и плохи.

– Конечно! – ворчал портной. – Я сразу должен был догадаться, что мисс вертихвостка будет на моей стороне. Ей-то этот костюм нужен больше, чем сэру-придире. Впрочем, – тут настроение портного заметно улучшилось, – ей понадобится свадебное платье! Хотя, наверное, она была бы рада бежать под венец и голая, лишь бы поскорей окрутить богатого и знатного джентльмена!

Портной весело хихикнул, но мысль о том, что мисс вертихвостка может обойтись без платья, неприятно поразила несчастного, и он покинул замок с низко опущенной головой.

Сюзанна между тем в это время как раз и обходилась без платья. Едва портной прикрыл за собой дверь, она потащила Филипа в спальню, посреди которой стояла огромная квадратная кровать, покрытая жёлтой простыней.

Сюзанна считала, что такой фон лучше всего подходит к её роскошным черным волосам. Вообще её сексуальные фантазии были оригинальны и неистощимы, что и привязало к ней знатного холостяка.

Он познакомился с Сюзанной во время матча по регби на стадионе «Миллениум» в Кардиффе, приблизительно год назад. Вначале она не произвела на него впечатления, поскольку не отличалась ни особым изяществом фигуры, ни красотой лица. Но необычайная живость её характера, которая отражалась на физиономии в виде очаровательных гримасок, и исходившая от неё энергия привлекли Филипа.

Постепенно он оказался во власти бойкой девицы. Её родословная была, правда, несколько сомнительна, но скрытые достоинства перевесили, и Сюзанна получила разрешение периодически посещать Филипа. Затем она вполне освоилась в замке, особенно в спальнях для гостей, поселилась в гостинице неподалёку от поместья и стала бывать в замке ежедневно.

Она всюду совала свой нос, за что, помимо прочего, и получила от прислуги прозвище мисс вертихвостки. Девушка казалась недалёкой, но удивительно быстро соображала, особенно когда дело касалось материальных выгод. До знакомства с нею Филип часто менял подружек, которые быстро утомляли его глупостью и расчётами на брак, но Сюзанна оказалась не такой, и он был доволен. Иногда он даже подумывал о женитьбе на ней.

Сорвав с Филипа одежду, Сюзанна швырнула его на кровать и набросилась на него с голодным урчанием. На сей раз она изображала страстную австралийскую аборигенку и для полного правдоподобия покрыла тело гримом. Правда, она немного перестаралась и больше напоминала эфиопку, но это до крайности возбудило Филипа, и он беспрерывно стонал от наслаждения.

Накануне Сюзанна была пресыщенной и холодной дамой из высшего общества. Чтобы разбудить её страсть, Филипу пришлось изрядно потрудиться. Вдобавок ко всему он получил несколько болезненных ударов веером по голове и обзавёлся царапинами на спине, поскольку Сюзанна засунула под него букет роз, с помощью которого он должен был её обольстить, а сама прыгала сверху. При этом она ещё прижимала пышные груди к лицу Филипа и чуть не задушила его. Он дважды терял сознание, но в конце концов испытал подлинный экстаз.

Измочалив партнёра, Сюзанна унеслась принимать душ. Филип поплёлся в ванную лишь после того, как она возвратилась и толкнула его в бок. Посмотрев на себя в зеркало, он довольно усмехнулся. Не слишком высокого роста, он был худощав и сутул. В детстве он считался хилым и болезненным, спортом не интересовался и, достигнув тридцатилетнего возраста, имел слабые мышцы и быстро уставал. У него была маленькая голова, бледное лицо обрамляли длинные русые волосы. Большие голубые глаза Филип постоянно прищуривал, поскольку имел слабое зрение. Несмотря ни на что, он считал себя настоящим мужчиной, к тому же очень сексуальным.

Когда он вернулся, Сюзанна сидела посреди кровати, скрестив стройные ноги. На ней был оранжевый льняной комбинезон причудливого покроя. Измятую и испачканную жёлтую простыню она сбросила на пол и застелила кровать покрывалом из ярко-синего китайского шелка. Перед Сюзанной стоял старинный серебряный поднос, на котором дворецкий разносил почту. Среди корреспонденции возвышались запотевшие бокалы с белым вином.

– Дорогая, где ты взяла этот поднос? Неужели стащила у Джона? – со смехом осведомился Филип, пригубив вино.

– Старика сморил сон, – проворковала Сюзанна, потягиваясь и выгибая спину. – Посмотри, какие красивенькие марочки на этих конвертиках. Можно, я возьму их себе? Ты не забыл, что я завзятая филателистка?

– Тебя интересуют марки? Вот так новость! Я подарю тебе на Рождество кляссер. Даже два!

– Спасибо, дорогой! Я только недавно почувствовала тягу к собирательству, так что хватит и одного.

И, невинно улыбаясь, Сюзанна принялась ловко вскрывать конверты.

– Эй-эй! Дорогая! Что ты делаешь? Марки будут твоими, но лишь после того, как адресаты прочтут письма. Неприлично вскрывать чужую почту!

– Марки ценятся намного выше, если они наклеены на конверт, – тоном знатока сообщила Сюзанна. – Особенно кверху ногами. Но, если ты так боишься, я заклею конверты, и никто ничего не заметит. Дворецкий вечно пьян, а твоему отцу сейчас не до того, он и внимания не обратит.

– Ты недооцениваешь родителя, – пробурчал Филип. – Он видит и знает все. Такова его профессия.

– Знает все? Значит, ему известно, что ты лишил меня невинности задолго до свадьбы?

– О чем ты? Ах да! В роли девственницы ты оказалась большой искусницей! Помнится, мы даже повторили это два или три раза. Кстати, ты так и не объяснила мне, откуда каждый раз бралось столько крови? Не меньше кварты, я думаю! Доктор Стиплер считает это не вполне обычным при повторных дефлорациях.

– Что он понимает? Не беспокойся, дорогой, в первую брачную ночь тебя ждут ещё более сногсшибательные сюрпризы!

– Сюрпризы? Расскажи! – капризно потребовал Филип.

– Не теперь, любимый! Ой, я забыла, какое письмо из какого конверта! Придётся тебе посмотреть, чтобы не было путаницы.

Филип с ужасом увидел, что его подружка успела вытащить все письма и перемешала их. Он схватил конверты, всего их было четыре, и стал изучать адреса отправителей и почтовые штемпели.

– Так! – сказал он, развернув первое письмо. – Это счёт от аптекаря из Лондона. Почтенный доктор Блом прописывает замечательно дорогие лекарства! Эти доктора пустят нас по миру!

– А это, – сообщила Сюзанна, разглядывая листок голубоватой бумаги, – чек от какого-то Пауэлла, книготорговца. Выписан на имя Томаса Лайтвуда, твоего кузена. Тут и записка.

– Отдай её мне! – Филип выхватил из рук Сюзанны записку и покраснел от негодования. – Я подозревал, что Томас крадёт книги из нашей библиотеки. Но обнаглеть до такой степени, чтобы получать у нас в доме чеки за наше же имущество! Это переходит всякие границы! И это – юрист! А бесстыдный лавочник прислал ещё целый перечень книг, которые просит доставить побыстрее! У нас в доме свила гнездо банда отпетых жуликов!

– Успокойся, дорогой! Скажи лучше, ты уже ознакомился с завещанием? Кому достанутся книги?

– Наверное, Томасу! Отец знает моё отвращение к этой макулатуре. Но это не даёт кузену права распродавать библиотеку прямо сейчас. Ведь я и сам мог бы продать книги и деньги не ушли бы на сторону. Я этого так не оставлю! Определённо не оставлю!

– Ну-ну! Не стоит волноваться! Томас просто немного поспешил распорядиться своим будущим имуществом. Похоже, он стеснён в средствах. С чего бы? Мать как будто исправно снабжает его деньгами.

– Не знаю! – огрызнулся Филип. – Может быть, он завёл любовницу или играет по ночам в бридж?

– Вчера я видела его возле бара «Сумасшедший кенгуру», – припомнила Сюзанна. – Кажется, он что-то покупал у задних дверей.

– Боже! – простонал Филип. – Что там можно покупать, кроме кокаина? Я обязательно поговорю с отцом.

Нельзя поощрять наркомана, давая ему в руки средства для приобретения отравы! Прости, дорогая, а ты-то что делала возле этой жуткой забегаловки? Мрачный тупик, где расположен этот притон, – опасное место для порядочной девушки! Туда боятся ходить даже проститутки.

– Я просто шла мимо, – охотно объяснила Сюзанна. – Пусть бы книги достались тебе, ты сможешь продать их гораздо дороже. Томас наверняка всё спускает по дешёвке. Он кажется мне таким бестолковым!

Сюзанна вручила Филипу очередное письмо, с неудовольствием отметив:

– Это тебе, но непонятно, о чем речь. Слова все какие-то странные, хотя вроде бы написаны английскими буквами.

Филип схватил письмо, прочёл дважды, как бы тоже не понимая, о чем там сообщалось. Затем он упал на спину, закрыл глаза и застонал так страшно, что Сюзанна шарахнулась в сторону.

– Что там? – спросила она шёпотом. – Что в письме?

Филип вскочил с кровати и забегал по комнате, осыпая проклятиями какую-то Ливию. Сюзанне пришлось изрядно постараться, чтобы усмирить разъярённого дружка. Филип путанно объяснил ей, что передал в доверительное управление биржевой маклерше из Нью-Йорка значительные суммы для выгодного инвестирования. Та приобрела большой пакет акций перспективной компании, вышедшей на мировой рынок с новейшими технологическими разработками, но эти акции рухнули и теперь не стоят бумаги, на которой отпечатаны.

– Она сто раз могла мне позвонить и предупредить о катастрофе! Можно было вовремя избавиться от прогоревших бумаг и понести не слишком большие убытки! Теперь я разорён! Все маклеры – жулики или ослы. Впрочем, нет! Настоящий осел – это я!

Филип стукнул себя кулаком по лбу так, что в глазах у него потемнело.

– А эта компания обанкротилась?

– Кажется, не окончательно. Да что толку? Конъюнктура рынка такова, что, возможно, акции достигнут прежней стоимости через годы! Подружка Ливии Сара – та ещё штучка! – приписала в конце, что какой-то занюханный профессор из Массачусетского технологического института публично выступил с клеветническими нападками на разработчика антиэнтропийного генератора. Негодяй-недоучка дискредитировал его научные достижения в глазах главных акционеров, после чего акции PPM Technology обесценились. А деньги мне понадобятся очень скоро!

– Ты имеешь в виду расходы на свадьбу? – промурлыкала Сюзанна, прижимаясь к Филипу. – Часть расходов, я надеюсь, моя семья возместит.

– Конечно, нет! Я имею в виду совсем другое! Дело в том, что это деньги отца. Я распорядился ими по доверенности. Но я твёрдо рассчитывал вернуть их до того, как отец скончается, и надеялся ещё и приумножить наши капиталы. Отец умрёт не сегодня-завтра, адвокаты начнут выяснять, где деньги, и у меня могут возникнуть проблемы!

– Но ведь папочка сам подписал доверенность! Какие к тебе могут быть претензии? Ты же не виноват в чужих неудачах на бирже, – рассудительно заметила Сюзанна.

– Гм… Это, разумеется, правда. Но могут заподозрить, что в день подписания документов отец находился под воздействием лекарств, которые затуманивают сознание. Скажут, что я воспользовался ситуацией и подпись получена незаконно.

– Но ведь эти деньги ты всё равно должен унаследовать. Разве не так?

– Конечно, должен! Но это были не просто деньги. На проценты с этого капитала уплачивались налоги на недвижимость и выделялись средства на содержание поместья. Как я теперь буду выкручиваться? Этак можно остаться и без крыши над головой!

И Филип вновь предался отчаянию. Сюзанна между тем, наморщив лоб, вникала в содержание последнего непрочитанного письма.

– Любимый! Перестань так убиваться! Почитай-ка лучше, что написано вот здесь. Похоже, у твоего родителя есть кое-что помимо растраченного тобою.

Филип взял письмо и прочёл: «Дорогой Роджер! Барон Пенфилд до сих пор у меня не был. Значит ли это, что Морган не справился с заданием? Если так, прошу вас лично обеспечить явку барона. Я должен обсудить с ним важные дела, касающиеся моих наследников, число которых возросло, поскольку оказалось, что у меня есть внучка. Я желаю, чтобы дополнительные средства, которые я, кажется, изыскал без ущерба для Филипа, были бы предоставлены в её распоряжение соответствующим образом в должное время. Ваш Хьюго».

Филип протёр глаза, перечитал письмо и с негодованием воскликнул:

– Ведь это письмо отца Гриффину! Почему оно не отправлено? Где дуралей Джон?

– Из-за чего ты так разволновался, милый? – вкрадчиво спросила Сюзанна. – Барон приехал, значит, всё в порядке. Не стоит бранить беднягу дворецкого. Что с него возьмёшь? Он бродит по дому, как лунатик. Да, может, он не так уж и виноват. Кто знает, как это письмо оказалось здесь?

– Тебе что-то известно об этом? – с подозрением спросил Филип.

– Разумеется, нет! Я обо всем узнаю последней. В отличие от других девушек я совсем не любопытна, никогда не задаю лишних вопросов и не лезу в чужие дела.

– В самом деле? Тогда ты достойна того, чтобы я полюбил тебя ещё сильнее!

– Ах, милый! Ты меня пугаешь! Ты и так настолько темпераментен и необуздан, что я часто опасаюсь за своё здоровье.

Филип покровительственно похлопал Сюзанну по щеке, и девушка затрепетала.

– Ты поразительно чувственна! – с одобрением заметил он.

– Как ты думаешь, что за дополнительные средства изыскал твой благословенный отец? – спросила Сюзанна, синие глаза которой разгорелись и, казалось, вот-вот вспыхнут, как сверхновые звезды. – И что это за внучка, которая намерена огрести твои денежки?

– Не имею понятия! Но я узнаю! Если у нас есть нечто ценное, я спасён! А внучка? Это порождение больного ума.

– Так разузнай же скорее обо всем, пока твой несчастный отец ещё дышит!

– Я немедленно пойду к нему и потребую объяснений! Вот только переоденусь.

– Будь поласковей со старичком, авось что-нибудь проведаешь. Ты редко навещаешь беднягу и поэтому совсем не в курсе дел. Пора тебе исправиться, скверный мальчишка!

Филип поднялся наверх, исполненный решимости раскрыть все тайны, но вместо этого узнал, что к нему перешли титул и поместье, – лорд Хьюго Сиденхэм скончался, не приходя в сознание.