Читать книгу Покровитель. 1 - Т. де Каминос - Страница 9

Превосходно набальзамированное тело Хьюго Сиденхэма, облачённое в парадный мундир, погребли в семейном склепе. После церемонии большинство присутствующих разъехались по домам.

Оставшиеся поднялись в зимний сад и расположились в кожаных креслах и на стульях, расставленных полукругом. Перед ними громоздился стол из драгоценной фиолетовой древесины, какую можно добыть только в Бразилии.

За столом восседали нотариус и священник. Священника, правда, за стол никто не приглашал, но он привык находиться перед паствой, а не среди неё. Места напротив занимали Филип и друзья усопшего – генерал Уоткинс, эсквайр Морган и сэр Роджер Гриффин. Слева расположился адмирал Пенфилд. Рядом уселся адвокат семейства Сиденхэмов, который больше походил на участника боев без правил. Адвокат доставил Пенфилда из Лондона и не спускал с него глаз. Места справа отвели экспертам и представителю агентства по розыску наследников. Позади всех, на табуретках, пристроились доктора Стиллер и Блом, Сюзанна, дворецкий, старые слуги, дальние родственники (никто не знал, чьи) и шапочные знакомые покойного, которых никто раньше не видел.

Нотариус извлёк из потёртой коричневой папки необходимые документы и, водрузив на крючковатый нос пенсне, произнёс несколько подобающих случаю слов. Затем он приступил к чтению завещания. Документ был весьма пространный. Замок со всем имуществом, земли и капитал унаследовал новый лорд Сиденхэм – Филип. Дворецкий получил приличную сумму денег и много личных вещей покойного. Кое-что досталось прислуге. Затем возникла пауза, в течение которой свинцовый взгляд адвоката рассеял посторонних.

После того, как они неохотно удалились, была изложена история обретения лордом Сиденхэмом внучки. Были предъявлены документы и свидетельства экспертов. Для того чтобы все могли убедиться в сходстве Марион и её матери, выставили фотографию девушки и портрет Кэтрин, написанный маслом. По залу пронёсся гул восхищения мастерством художника, запечатлевшего гордый профиль утончённой аристократки смелыми мазками. Помещение наполнилось гулом возбуждённых голосов. Филип сделался бледен. Сюзанна незаметно выскользнула за дверь.

– …и, не желая никаким образом ущемлять законные права моего дорогого сына Филипа, – читал нотариус, напряжённо всматриваясь в текст и запинаясь, – права, касающиеся нашего родового поместья… и капиталов, необходимых для управления им, я завещаю своей желанной внучке Марион средства от продажи… э-э-э… имущества, происхождение которого, перечень, место сохранения и продажная стоимость известны моему доверенному лицу – барону Роберту Пенфилду, каковой изъявил согласие исполнить мою последнюю волю, что подразумевает продажу упомянутого имущества и помещение вырученных средств на специальный счёт в банке. Эти средства будут находиться там, пока Марион не вступит в законный брак, после чего ей будут переданы права на управление счётом. В противном случае указанные средства будут переданы ей на следующий день после достижения двадцатипятилетнего возраста. До этого дня из упомянутых сумм душеприказчик будет выделять ей деньги, потребные для достойного существования. Поручаю барону Роберту Пенфилду быть добрым наставником Марион до самого её бракосочетания или до того дня, когда ей исполнится двадцать пять лет. В случае если Марион скончается раньше, чем получит доступ к наследству, деньги должны быть переданы на благотворительные цели, каковые совместно определят барон Пенфилд и другие уважаемые члены общества, список которых до времени будет храниться у моего адвоката. В случае смерти барона Пенфилда исполнение моей воли я поручаю лицу, возглавляющему упомянутый список. Самому барону Пенфилду, моему доверенному лицу, я с признательностью завещаю коллекцию курительных трубок, находящуюся на реставрации в Лувре…

Уоткинс, Морган и Гриффин переглянулись и одобрительно закивали головами.

Нотариус вытер вспотевшую лысину красным шёлковым платком и снял пенсне. Воцарилась напряжённая тишина. По лицу адмирала нельзя было понять, о чем он думает. Филип сидел с открытым ртом и сжимал кулаки.

Через несколько минут Пенфилд подошёл к Филипу для того чтобы ещё раз выразить соболезнования и попрощаться.

– Милостивый государь! – возмущённо выкрикнул Филип, не принимая протянутой руки. – Не находите ли вы, что я вправе требовать от вас объяснений?

– Требовать? – насмешливо спросил адмирал. – Объяснений? От меня? Милый друг, вам следовало получить необходимые справки у отца, пока он был жив!

– Это неслыханно! – не унимался Филип. – Я оспорю завещание! Я обращусь в суд, чтобы вы под присягой дали исчерпывающие сведения о моем имуществе, которым собираетесь завладеть. Завещание или подделано, или отец не понимал, что пишет, или его принудили. Лучше расскажите сейчас же, что вам удалось выведать у него перед смертью, иначе я устрою такой скандал, подниму такую бурю в газетах и на телевидении, что вам придётся солоно! Ваше имя будет втоптано в грязь, вы будете обесчещены! Да! Да! Да!!!

Филип затопал ногами, как слон, очевидно желая показать, как именно будут втаптывать в грязь славное имя адмирала.

Заслышав крики скандала, все отошли на почтительное расстояние, за исключением доктора Стиллера, который, напротив, приблизился и встал за спиной Филипа.

– Вы вне себя от горя, – предположил озадаченный адмирал. – Я не могу воспринимать всерьёз то, что вы тут наговорили. Успокойтесь, посоветуйтесь с юристами. Подумайте, что вы собираетесь оспаривать? Родство

Марион с вами? Право на достойную её происхождения жизнь?

– Я признаю эту цыганку своей племянницей, – отрезал Филип, с ненавистью глядя на адмирала, – только после независимых экспертиз и судебных решений. Да, да! Я готов нести бремя расходов, чтобы разобраться в этой грязной истории. Но я не желаю, чтобы нашим имуществом пользовались посторонние. Я этого не допущу! Я требую, чтобы вы теперь же дали мне полный отчёт в том, где находится моё достояние, из чего состоит, сколько миллионов стоит! Немедленно! Слышите, вы!

Тут речь Филипа оборвалась, тело его выгнулось дугой, он закатил глаза и лишился чувств. Доктор Стиллер хладнокровно подхватил падающее тело, и вместе с подоспевшим доктором Бломом они уложили наследника на кушетку, чтобы оказать ему должное вспомоществование.

– Господин барон! Не принимайте близко к сердцу то, что он тут нагородил, – зашептал доктор Стиллер. – Он с детства отличается дурным характером и взрывными эмоциями. А как заведётся, так с ним случается припадок. Это у них наследственное, такой же была его бабка.

– Очнётся и всё забудет, сэр! – зычно вторил доктор Блом. – Скандалить точно не станет. Недели две будет смирный да молчаливый.

– Дополнение к завещанию не безупречно, – проворчал нотариус. – Я предупреждал об этом милорда.

Адмирал слегка склонил голову, прощаясь, и устремился к выходу, бормоча: «Dulce est desipere in loco!»

Уоткинс, Морган и Гриффин поклонились ему вслед с преувеличенной любезностью.

До самого Лондона адмирал анализировал события последних дней, и чем дольше он думал, тем мрачнее становилось его лицо. Проблема состояла в том, что он совершенно не знал, где искать имущество, которое следовало продать к выгоде Марион. Ещё Пенфилд опасался, что коварный Хьюго Сиденхэм, взвалив на него странные и обременительные обязанности, все-таки заманил его в какую-то ловушку.

Вздохнув, адмирал выбросил из головы все мысли, целиком отдавшись волнующему процессу курения Black Dragon, полдюжины которых ему повезло приобрести за три тысячи фунтов.

Филип, как всегда бывало с ним после приступа, чувствовал себя отвратительно. Он с трудом приподнял голову и увидел, что лежит на диване в отцовском кабинете. У ног наследника сидела Сюзанна и внимательно наблюдала за тем, как сознание возвращается к её возлюбленному.

– Ты ушла слишком рано и не видела самого интересного, – прохрипел Филип, криво усмехаясь.

– Я видела все, что нужно. Остальное мне рассказали. Как ты? Может, будет лучше, если тебя проводят к себе?

– Я и здесь у себя! Не забывай, пожалуйста, о моем новом положении!

– Как можно, милорд! – с притворной робостью пробормотала она, поспешно вставая с дивана и делая книксен. – Я знаю своё место!

Филип довольно улыбнулся.

– Когда мы наедине, допустимо обращаться ко мне по-прежнему. Сегодня, я полагаю, ты можешь уехать в гостиницу пораньше, я совершенно разбит.

– Как скажете, милорд! – согласилась Сюзанна.

Лёгкая улыбка промелькнула на её лице.

– Между прочим, милорд, не соблаговолите ли посмотреть вот на эту фотографию? Мило-о-орд?

– Прекрати! – рассердился Филип. – Ты нарочно произносишь мой титул таким противным голосом?

– Что вы, сэр! – пропищала Сюзанна, испуганно тараща глаза. – Разве бы я посмела, сэр! Ой, у меня сыро в трусиках! – захныкала она. – Вы испугали меня, сэр!

Филип натянуто рассмеялся. Он рассмотрел фотографию и отбросил её.

– И хочется тебе без конца дразнить меня? Сегодня я уже досыта насмотрелся на эту физиономию. Ничего не скажешь, смазливая рожица у этой португалки!

– Боже, Филип! – Сюзанна всплеснула руками. – Ведь это портрет Элис – моей голландской родственницы!

– Кто бы мог подумать? – удивился Филип, вновь обращаясь к портрету. – Сходство правда поразительное. Разве что эту красотку никто не заподозрит в родстве с трубочистами! Так это твоя родственница? Передай ей, что она чудесная малышка!

– Ещё какая чудесная! – согласилась Сюзанна, вздыхая. – Только не все так думают.

– Кто же считает её плохой девочкой?

– Очевидно те, кто засадили её в тюрьму, – ответила Сюзанна, прикладывая к глазам носовой платок.

– О! – воскликнул шокированный Филип. – Что она натворила? Ограбила почтовый вагон? Зарезала кондуктора?

– Как ты можешь такое говорить? Элис – не преступница!

– Понимаю! – рявкнул Филип, вскакивая с дивана. – Она – жертва судебной ошибки!

– Ещё какая жертва! – подтвердила Сюзанна. – Ей уже восемнадцать, и она очень развита, хотя по виду этого не скажешь. Но у бедняжки есть серьёзная проблема.

– Это очевидно!

– У неё непреодолимая тяга к мистификациям. Рано или поздно это должно было довести её до беды.

– За розыгрыши не сажают в тюрьму. Что произошло на самом деле?

– Ты не поверишь, но она выдавала себя за победительницу конкурса красоты в Ипсуиче.

– Браво! Она и в самом деле красива. Но ведь это не преступление!

– Верно! Но она зашла слишком далеко и получила главный приз – мельхиоровую диадему, украшенную стразами. Имитация черных жемчужин кусочками антрацита.

– О!

– Да! Она вышла на церемонию награждения вместо настоящей мисс Ипсуич и случайно унесла диадему с собой. Это открылось раньше, чем она успела её вернуть.

– Ни публика, ни организаторы не заметили подмены? Красота! Да эта Элис почище любого хамелеона! А где была настоящая мисс Ипсуич?

– Застряла в туалете.

– Вот оно что! Должно быть, разразился скандал?

– Ничуть не бывало! Никто не захотел выставлять себя дураком, и дело замяли.

– Но как Элис оказалась в тюрьме?

– По простоте душевной! После конкурса малютка решила развлечься на Лазурном берегу, а её ограбили на пляже. Отняли даже бикини! Что было делать невинной девчушке, оставшейся в одних сандалиях? Просить милостыню? Дебютировать на панели? Утопиться? Она испробовала все, но игра не стоила свеч. Бедное дитя обменяло сандалии на солнцезащитные очки и, горько рыдая, несколько дней шло, не разбирая дороги, пока не очутилось на заброшенном армейском складе, где валялись какие-то никому не нужные штуки. Наивный ребёнок стал продавать их через интернет-аукционы, и дела сразу пошли в гору.

– Так в чем же преступление? Не платила налоги?

– В контрразведке ей сообщили, что, торгуя с Ираном, она нарушила какие-то санкции. Якобы нарушила, – уточнила Сюзанна и всхлипнула.

Филип содрогнулся.

– Так вот за что её посадили! И поделом! Иран – оплот врагов мировой демократии!

– С врагами демократии Элис не по пути! – отрезала Сюзанна. – Ну конечно! Она торговала с Ираком! Просто я всё время путаю эти ужасные страны!

– Теперь понятно, почему несчастное дитя так основательно влипло, поддерживая наших друзей! Ведь французы были против освобождения и демократизации Ирака. Помешать нам они не смогли, так выместили злобу на беззащитном ребёнке!

– Как тонко ты разбираешься в политике! – восхитилась Сюзанна. – Знай, что отец Элис – шведский дворянин, а мать была популярна среди самых благородных джентльменов. Жаль, что они расстались в день помолвки и бросили дочурку на произвол судьбы. Её воспитанием по очереди занимались все наши родственники. Ты должен спасти честь непорочной девы, попранную проклятыми якобинцами!

Сюзанна всхлипнула.

– Я?! Но что я могу сделать?

– Не забывай о своём нынешнем высоком положении, – напомнила Сюзанна, вытирая глаза ладонью. – Связи твоего отца могут открыть ворота любого узилища!

– Какие связи? Я никого не знаю! Притом Элис заточена во французской тюрьме, а мы-то в Англии!

– Разве я не сказала? – удивилась Сюзанна. – Завтра нашу девочку доставят в Лондон и будут водить по Ист-Энду для опознания английских сообщников. А для самых громких разоблачений её повезут в Белфаст. И ты это допустишь?

– Боюсь, ты ставишь меня в чертовски неловкое положение! – заныл Филип и в волнении заметался по комнате. – Что я могу? Похитить её по дороге? Укрывать в своём замке? Сидеть с ней в одной камере? Нет уж! И, пожалуйста, давай никогда не будем говорить об этом чудовищном ребёнке!

– Ты называешь несчастную сиротку чудовищем? – возмутилась Сюзанна. – Да она, к твоему сведению, до сих пор сохранила невинность! Просто святая!

– Нет! Не говори ничего, иначе я сойду с ума! Если бы я мог хоть чем-нибудь помочь, тогда – другое дело!

– Я бы и сама всё уладила, но для этого у меня недостаточно денег. Сам понимаешь, расходы предстоят немаленькие: надо кое-кого нанять, кое-кого подкупить. Ты ведь одолжишь мне пятьдесят тысяч?

– Пятьдесят! Полоумная! Откуда у меня столько? И ты всё равно никогда не сможешь их вернуть!

– Ошибаешься, любимый! Если ты дашь мне деньги, то сможешь получить за каждый фунт в тысячу раз больше!

– Не говори, пожалуйста, глупостей! Как это возможно?

– Очень просто! Твою племянницу здесь никто не видел?

– Разумеется, нет! Скорее всего, она и не подозревает о счастье, которое ей привалило. Адвокаты только завтра отправятся в Лиссабон. Впрочем, мы ещё проверим степень её родства с нами. Как и подлинность завещания. Я самым серьёзным образом предупредил об этом барона Пенфилда.

Филип величаво поднял голову.

– Глупо сомневаться в словах покойного отца! Ясно, что эта милая девочка и есть твоя племянница.

– Почему это? – надменно спросил Филип.

– Да потому, что она далеко и её никто не знает. Если вместо неё приедет кто-то другой…

– Ага! – дошло до Филипа. – Например, Элис?

– Ты же принял её за Марион? А если она позагорает где-нибудь на Карибах? Нам останется спокойно подождать, пока Пенфилд раздобудет много денежек и преподнесёт их на блюдечке. Он будет стараться, наш славный адмирал, ведь на кону его репутация. Кстати, тебе сегодня же надо написать ему письмо с самыми искренними извинениями. Да и вообще, разве не следует дорожить дружбой полезных людей?

– А когда я смогу получить деньги?

– Элис всегда мечтала о пышной свадьбе и быстро найдёт подходящую пару. А Пенфилд после бракосочетания должен будет отдать ей всё до последнего грошика.

– А если вы сговоритесь и оставите меня в дураках? – спохватился Филип.

– Дельная мысль! – согласилась Сюзанна, лукаво улыбаясь. – Но у тебя есть способ крепко привязать меня к себе.

– Как это?

– Не прикидывайся глупеньким, любимый! Ты знаешь, как!

– В течение года я должен блюсти траур!

– Не в твоих интересах тянуть резину! Если мы поженимся через три месяца, земля под нами не разверзнется!

– Но Элис может надуть нас и оставить деньги себе!

– Ну, в любом случае кое-что она должна будет получить, иначе и быть не может. Ведь ей придётся навсегда уехать в дальние края. И я абсолютно уверена, что со мной она будет честна. Даже не сомневайся!

– Откуда такая уверенность?

– У нас в Голландии много любящих родственников, которых Элис очень уважает. Она не посмеет их огорчить.

– А что будет с настоящей Марион? – спохватился Филип.

– Тебе это действительно интересно знать?

– Пожалуй, нет.

– Меня тоже не волнует, что станется с этой простушкой. Скорее всего, по-прежнему будет прозябать, только в другом месте. Но хватит болтать о пустяках! Ты не забыл, что для решения твоих финансовых проблем необходимо сначала инвестировать в дело пятьдесят тысяч наличными?

– Где же я их возьму? У меня и пяти тысяч не наберётся, а наличных и вовсе кот наплакал.

– Ключ от сейфа у тебя?

– Адвокат мне его отдал, раз уж сейф пуст. Он сказал, что, возможно, я захочу хранить там какие-нибудь личные вещи. Я положил туда твои письма.

– Как мило! – всхлипнула Сюзанна. – Давай посмотрим!

Филип открыл сейф. В нем лежала коробка с письмами, перевязанная розовой ленточкой. Сюзанна сунула руку в глубину сейфа и вытащила пухлую пачку банкнот.

– А вот и денежки! – ликующе закричала она. – Даже больше, чем нужно!

Сюзанна спрятала деньги в сумку и села за стол.

– Сейчас я напишу расписку. Вот, один экземпляр тебе, а другой мне – для памяти. Распишись, пожалуйста, здесь и здесь. Спасибо, спасибо, спасибо!

– Но я…

Сюзанна, не дав договорить ошарашенному Филипу, запечатала его рот страстным поцелуем. Затем она увлекла его на кушетку, и только через час он смог перевести дух. Но когда он захотел узнать, каким образом ни он, ни адвокат не заметили в сейфе целую кучу денег, было уже поздно.

– Любимый! – пропела Сюзанна, стоя в дверях. – Я иду в гостиницу, как ты пожелал. Отдыхай, повелитель! До завтра!

И послав возлюбленному воздушный поцелуй, Сюзанна исчезла за тяжёлыми портьерами.

Филип не мог прийти в себя от удивления и страха. Подумать только, он узнал о готовящемся преступлении! Надо было что-то делать! Филип решил отправить в полицию анонимный донос. К его великому облегчению, в кабинет вошёл адвокат, чтобы попрощаться. Выслушав Филипа, он полностью поддержал его намерение жить в рамках законопослушания.

– Деньги она принесла с собой, – предположил он. – Ведь мы с вами точно знаем, что сейф был пуст!

– Откуда у неё такие средства? И зачем ей было врать, что деньги хранились у меня?

– Чтобы вы, милорд, вообразили себя сообщником и не выдали её.

– В любом случае внакладе я не останусь! – утешился Филип. – Ведь у меня её расписка.

Адвокат взял расписку и побледнел.

– Зачем вы подписали этот документ, сэр? Вы читали его?

– С какой стати? А что там написано?

– Там написано, сэр! И вами подписано! Вы пожертвовали пятьдесят тысяч фунтов на организацию побега лиц, арестованных за связи с… Господи! Эту бумагу надо сжечь!

– Но тогда я лишусь денег! К тому же второй экземпляр у Сюзанны. Чтобы она не забыла, сколько мне должна. С юридической точки зрения это очень грамотно. Не так ли?

Адвокат заскрежетал зубами.

– Перед тем как звонить в полицию, вам следует подороже застраховать жизнь и имущество, – посоветовал он, сверля Филипа тяжёлым взглядом. – И наймите вооружённую охрану. Бронированный автомобиль также не будет лишним.

– Для чего? – окончательно пал духом Филип.

– Кровожадные экстремисты, которых вы предадите, не обретут покоя, пока не истребят вас вместе с домом.

– Что же делать? – заскулил Филип. – О, коварная Сью!

– Вам решать, сэр! – холодно заметил адвокат. – Успокойтесь, обдумайте всё хорошенько, но не ошибитесь! Взамен отрезанной головы другая не вырастет!

Филип поразмыслил и пришёл к выводу, что сотрудничать с Сюзанной и её жутковатой родней благоразумнее, чем искать защиты и справедливости у властей.