Читать книгу Сборник рассказов. Мираж. Чудовище. Грандиозные планы. Рассказ нищего. Руки - Тамара Гайдамащук - Страница 10

В доме известного бизнесмена Джорджа и его супруги Сандры всегда было многолюдно и весело. Они часто устраивали званые вечера, да и просто встречи с друзьями и все с удовольствием любили бывать у них. А их очаровательные дочери – десятилетняя Мария и cемилетняя Анна – были всеобщими любимицами. Мария писала стихи и была уже известным юным поэтом в городе, её стихи печатались в журналах, часто приглашали девочку на телевидение, у неё был и свой блог в интернете.

Не менее известной была и младшая дочь Анна, она рисовала и рисовала так, что ей пророчили большое будущее.

Джордж и Сандра очень гордились своими дочерьми, но старались не баловать их и очень не хотели, чтобы слава вскружила бы им их очаровательные головки.

Джордж был владельцем крупной строительной компании, которая создана была ещё его отцом и отцом Сандры. Родители их мечтали не только бизнес объединить, но и породниться и были просто счастливы, когда их мечты претворились в действительность – Джордж и Сандра поженились и бизнес объединился в семейный.

Когда девочки подросли Сандра с удовольствиеме стала заниматься благотворительностью, она патронировала дома престарелых, детские приюты и приюты для бездомных животных. Старшая дочь уже помогала матери, младшая тоже предлагала свои услуги, и это было так трогательно. Сандра не отказывала дочерям, брала их с собой в детские приюты, в дома престарелых, где каждая из них них делилась своим умением, старшая читала стихи, младшая показывала свои работы, иногда жители дома престарелых просили Анну написать что-нибудь для них и девочка с удовольствием выполняла их просьбы. Но в приюты для бездомных животных Сандра дочек не брала с собой,, не хотела травмировать их психику видом животных, ведь в приют привозили всех, даже самых безнадёжных.

Как-то находясь в детском приюте с очередным визитом, Сандра увидела новую девочку, которая ни с кем не общалась, сидела в углу и плакала. Девочка была очень красива – белокурые волосы спускались на плечи крупными локонами, а из больших голубых глаз её ручьём текли слёзы. Пройти равнодушно мимо ребёнка Сандра не смогла и подошла к ней, но девочка продолжала плакать и контакт с ней установить не удавалось. Но Сандра не привыкла отступать и обратилась к директриссе приюта.

– Можно к вам? – Открывая кабинет директриссы, спросила Сандра.

– Вам – в любой момент, когда только пожелаете. – Закрывая тетрадь, в которой что-то записывала, директрисса, улыбаясь, посмотрела на Сандру. – Если бы не вы, моему приюту пришлось бы туго, вечно всего не хватает. А с вами – у детей всего вдоволь – и медикаментов и игрушек и одежды, а уж про еду и говорить не приходится, даже деликатессы получают. Не знаю как и благодарить вас.

– Да не надо меня благодарить. Я рада, что могу и вам помогать и другим организациям. Я увидела в коридоре девочку, она плачет, хотела успокоить её, но – она не стала со мной говорить.

– Это новенькая, её зовут Эмили. С ней работает наш психолог. Ей такое пришлось пережить… взрослый не выдержит, не то, что ребёнок.

– Что же произошло с ней?

– Эмили из очень хорошей семьи, отец её, как удалось мне узнать, занимался бизнесом, мать – бывшая супермодель, но после рождения ребёнка, бросила ради семьи карьеру. Всё у них было хорошо до… до недавнего времени. Я точно не знаю, что произошло в бизнесе у её отца, но он – разорился, появились долги, которые довели его до самоубийства и он повесился дома. Представляете, каково это ребёнку увидеть отца в петле.

– Ужас. Бедная девочка. – Сандра искренне переживала за Эмили.

– Но, как известно, беда не приходит одна. Мать Эмили не справилась с горем, они были очень дружны с мужем и спустя через несколько дней, Эмили нашла свою мать в ванне с перерезанными венами. Представляете, что девочке пришлось пережить? Сперва отец, потом мать. Не удивительно, что Эмили замкнулась в себе. С ней работает психолог, но пока результата нет, ведь всего три сеанса только было.

– А сколько лет Эмили?

– Ей восемь лет. Всего восемь лет, а уже такая душевная травма у ребёнка, даже не представляю, что с ней будет.

– Неужели родственников нет у неё?

– Вот ищем, но никто пока не откликается.

– Скажите, а я могу удочерить девочку? Ей нельзя оставаться без семьи.

– Удочерить, конечно же, можно. – Чуть задумавшись, ответила директрисса. – Но подумайте сами, зачем вам в вашу замечательную семью брать такого ребёнка. У неё психика уже надломлена и вдруг это отразится на её дальнейшей жизни. Такого ребёнка даже опасно брать в дом. Вот вчера ей одна из девочек протянула куклу, так она, знаете, что сделала?

– Что же?

– Она оторвала кукле голову. Представляете? Психолог так объяснила её поведение – в ней живёт агрессия из-за всего, что с ней произошло и к чему приведёт эта агрессия – неизвестно. Я бы вам не советовала торопиться, вы пока можете присмотреться к ней, подружиться, и если психолог отметит положительную динамику в её состоянии и поведении, то тогда сможете её удочерить, я возражать не стану. Я же прекрасно знаю вас и вашу семью, я сейчас больше о вашей семье беспокоюсь, чем о ней. Поймите меня правильно. И поверьте мне, Эмили в приюте плохо не будет, ей нужно время, чтобы осмыслить свою новую жизнь.

– Я не брошу её, буду приходить к ней каждый день и дочек своих познакомлю с нею.

– Воля ваша, но если девочка будет вести себя агрессивно с вами или вашими детьми – вы сразу же об этом сообщите психологу, но и мне, конечно же.

– Я почему-то уверена, что найду с ней общий язык.

– Я буду только рада этому. Я сама очень переживаю за своих воспитанников и желаю им только добра. Сандра, но я должна вас предупредить, если объявятся её родственники, то ни о каком удочерении не может быть и речи.

– Я понимаю. Это будет замечательно, если она окажется среди своих родных и близких. Я хочу лично для неё сделать взнос. – Сандра выписала чек и протянула директриссе. – Вот, это ей. Если бы кто отвёл бы её в маркет и купил бы всё, что она пожелает, это тоже могло бы помочь справится ей с горем.

– Спасибо вам. Вы воистину добрый человек. Но… я даже не знаю кого с ней отпустить, она ни с кем не контактирует, вот… только с психологом.

– Тогда попросите психолога с ней пойти, не думаю, что психолог откажет. Если надо я заплачу психологу за дополнительную работу. – Сандра выписала ещё один чек и протянула директриссе.

– Ну, теперь точно она согласится. Спасибо вам.

– Не стоит меня столько благодарить. Я просто представила своих дочек на её месте… Простите мне уже пора, завтра я приеду, может мне удасться найти к Эмили подход.

– Приезжайте. Я тоже думаю, что ребёнок откликнется на доброту вашей души.

Сандра вышла из кабинета директриссы, но прежде чем покинуть приют, ещё раз хотела повидать Эмили. Она нашла девочку там же в углу и девочка продолжала плакать. Рядом с ней стояла приятной наружности женщина и пыталась успокоить её, но ребёнок был поглащён своими горестными мыслями. Сандра на какой-то момент подумала, что эта женщина может быть её родственницей и у неё защемило сердце, Эмили сразу очень понравилась Сандре и терять её она не хотела.

– Вы родственница Эмили? – Осторожно спросила Сандра.

– Нет. Я психолог. У нас с ней сейчас сеанс, но она не хочет идти, придётся ждать, когда она успокоится. А вы кто? – Психолог посмотрела на Сандру, а потом быстро добавила. – Ой, простите я не сразу вас, Сандра узнала. Вы столько всего делаете для приюта, не все решатся на такое. А вы – большой души человек. Вся ваша семья… вы все такие добрые, отзывчивые. Спасибо вам всем.

– Я оставила два чека, один для Эмили, другой для вас, отведите её в маркет, пусть она выберет всё, что ей понравится, ведь и это тоже может пойти ей на пользу.

– Да, я с вами согласна, это её отвлечёт и развлечёт. Но зачем вы оставили чек и для меня?

– Ну, как зачем? Это оплата вам за дополнительную работу.

– Спасибо, конечно, но я и без чека пошла бы с девочкой. Я же говорю – вы – редкой доброты человек и девочки ваши тоже светятся добром. Таких людей редко встретишь.

– Если у Эмили не найдутся родственники я хочу её удочерить и буду ждать вашего позволения. Мне директрисса сказала, что у Эмили проходит сложный период адаптации.

– Да, это так. Пока её нельзя брать опять в новую обстановку, пусть привыкнет к этой, а потом, когда она здесь освоится, можно будет уже говорить об удочерении, если, конечно же, родня её не объявится.

– А вы когда с ней пойдёте в маркет? Чеки я оставила у директриссы.

– Сегодня вряд ли получится. Она должна войти хотя бы в минимальный контакт, как только я его замечу, так сразу мы с ней устроим шопинг. – Улыбнулась психолог.

– Спасибо вам. Я вижу, вы любите свою работу, это самое главное. И вы – любите людей. – Сандра тоже улыбнулась в ответ. – Мне пора уже, завтра я опять приду.

Всё время, что Сандра говорила с психологом Эмили продолжала всхлипывать и даже не прислушивалась к тому, о чём говорили женщины. Сандра попрощалась с психологом и Эмили и ушла. Эмили даже не взглянула на Сандру.

Психолог терпеливо ждала пока Эмили перестанет плакать, но девочка не переставала. И тут психолог решила рискнуть.

– Эмили, знаешь, вот эта добрая тётя решила доставить тебе удовольствие и приглашает тебя посетить маркет. В какой ты хочешь пойти – в маркет одежды или игрушек?

Эмили, продолжая всхлипывать, ответила сквозь слёзы. – Мне ничего не надо, ни одежды и ни игрушек и путь она больше ко мне не приходит. И ты, ты тоже ко мне не приходи. А сейчас я хочу… поиграть на пианино. – Впервые за несколько дней пребывания в приюте Эмили заговорила и выразила желание.

– Ты умеешь играть на фортепиано? – Удивилась психолог. Но Эмили опять замкнулась в себе. – Пойдём в музыкальный класс и ты сможешь играть столько сколько захочешь.

Музыкальный класс был свободен, занятия пока не начались и Эмили могла играть. Она подошла к инструменту, погладила его по крышке, подняла её, нежно провела руками по клавишам, потом придвинула стул и села. Психолог думала, что девочка начнёт бренчать, как обычно бренчат дети, но когда Эмили взяла первые ноты, аккорды, то это было не детское бренчание, а игра… игра мастера. Эмили играла. Ничего и никого не замечала она вокруг. Психолог не могла оторвать глаз от девочки, она слушала её, затаив дыхание. Вдруг Эмили резко прервала игру и стремглав выбежала из музыкальной комнаты. Следом за ней сорвалась психолог. Она догнала девочку в конце коридора и Эмили опять горько заплакала. С трудом удалось психологу проводить Эмили до её комнаты и передать воспитательнице. – Помогите ей лечь, пусть немного отдохнёт. Если бы вы слышали как она играет.

– Играет? На чём? – Удивилась воспитатель. – Пока ей удаётся играть только на моих нервах.

– Не говорите так. Эмили очень ранимый ребёнок. А играет она на фортепиано и так, как взрослый не сыграет. Будьте с ней поласковей.

Воспитатель протянула психологу свои руки и задрала рукава. – Видите?

– Что это? – Удивилась психолог, увидев красные круги на коже.

– Это наша ранимая Эмили меня покусала, когда я пыталась ей помочь одеваться. А вы говорите мне быть с ней поласковее. Её изолировать надо, она опасна для общества и я об этом говорила директриссе, но меня она слушать не стала. Даже на укусы не обратила должного внимания. Пока эта чертовка кого-то здесь не прибьёт, мне никто не поверит, что она страшный и опасный ребёнок.

– Надо же понимать, что пришлось перенести девочке. Я очень прошу вас быть с ней ласковее и поверьте, она вам скоро ответит добротой.

– Но если опять покусает или ещё что-то вытворет, я терпеть больше не буду и с жалобой пойду куда следует.