Читать книгу Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Тамара Вепрецкая - Страница 17

Беловежский разговаривал по Скайпу с Антоном Комодовичем в интернет-зале хостела. Он специально рано встал, чтобы застать Антона до работы и до своего отъезда. В восемь утра они с Томиной собирались стартовать из Оахаки.

– Интересно все-таки, где в итоге он осел? – размышлял Александр о «сосуде Ветрова».

– А черт его знает, но пока нет фотографий развертки вазы, то с текстом работать бессмысленно. Зато иконография хороша.

Саша прикрыл окно Скайпа и кликнул на изображения сосуда, присланные ему Антоном. Несколько секунд разглядывал фотографию и спросил:

– Что за тип тут изображен?

– Тут их, похоже, больше одного. Ты о котором?

– Который основной. Как назло, ракурс не самый удачный.

– Ан Михыч считает, что это, скорее всего, Болон-Октэ.

– Болон-Октэ? – Беловежский уткнулся в картинку.

– Привет, Саш! Ты встал? Так рано?

– Привет!

Он нехотя оторвался от рисунка на экране.

Марина Томина подошла к его компьютеру:

– «Сосуд Ветрова»?

– Да, – буркнул Саша как-то недобро и вернулся в Скайп: – Тоха, картинка действительно потрясная. Очень живая, деятельная, что ли.

– Вот то-то и оно!

– Привет, Антон! – Марина помахала в экран. – Я Марина Томина, попутчица твоего приятеля.

– Привет! Знаю про тебя. Удачи вам! Заезжайте к нам в Плайю. У нас есть море.

– Непременно! Плайя-дель-Кармен ведь есть у нас в списке? – уточнила Марина у Беловежского.

– Нет, так будет! Море – это важно. Ладно, Тоха, нам пора. Планов громадье. Намерены доехать до Тустлы-Гутьеррес. А это больше пятисот кэмэ.

– Удачи! Пока!

Выйдя из Скайпа, Саша на секундочку все же завис над фотками вазы и резко выключил компьютер:

– Пошли завтракать, и в путь!

Столовая находилась на террасе в симпатичном патио хостела «Паулина», обрамленном яркими цветами, фикусами, пальмами и прочей бурной тропической зеленью. Марина выбрала столик по своему вкусу, чтобы взирать на всю эту экзотику. Побалагурив с буфетчиком, Саша получил две порции завтрака, включенного в стоимость проживания. Традиционная яичница с сальсой по выбору, традиционная коричневая фасоль – это мексиканская часть трапезы. Тосты с маслом и мармеладом, чай или кофе из аппарата – часть европейская. Ко всему этому еще полагались сок и салат из фруктов.

– Как чудесно! – восхитилась Марина. – Съем все! Надо как следует подкрепиться перед дальней дорогой.

– Так как мы едем? – осведомился Беловежский и разложил на столе карту Оахаки.

– Я очень хочу побывать в Ламбитьеко и Митле. Вот видишь? – Она ткнула пальцем в трассу на карте. – Это 190-е панамериканское шоссе. Как раз можем посетить эти городища и добраться засветло до Тустлы, как планировали, и там заночевать.

– А тут еще Ягул какой-то по пути.

– Ты там не был?

– Не успел. Все только собирался облазить окрестности Оахаки.

– Тогда Ягул отложим?

– Пожалуй.

– Ночуем в Тустле и на следующий день уже будем в Тонине.

– Заметано. Тебе чай или кофе? – Саша поднялся из-за стола.

– Кофе, спасибо.

Через пару минут он вернулся и застал свою попутчицу вперившей удивленно-завороженный взор в экран телевизора, висевшего на стене напротив. Проследив за ее взглядом, он на мгновение застыл в изумлении, но нашел в себе силы полюбопытствовать:

– Что это?

– Ягул. Это Ягул!

– Круто! – констатировал он, когда закончился небольшой рекламный туристический ролик про сапотекское городище Ягул. – Что скажешь?

– Что скажу? – тихо и осторожно переспросила девушка. – Надо ехать туда!

– Однозначно! Но доедем ли мы до Тустлы засветло?

– Обязательно засветло?

– Да, меня настоятельно предупреждали, что только засветло!

– Думаю, доедем. Мы ненадолго заскочим в Ягул. Пятьсот кэмэ – это ерунда. Я до Питера семьсот ездила без проблем. Не бойся!

– Я и не боюсь! – заверил Саша. – Дашь мне руль, я тебя вмиг домчу!

– Не могу. В страховке указан только один водитель.

– Успокойся! Не претендую. Хотя, может, иной раз?..

– Осторожно, «топе»!

Вопль Беловежского заставил Марину инстинктивно ударить по тормозам:

– Что???

– «Лежачий полицейский», официально – reductor de velocidad[29], в просторечье – tope. Аккуратней, их здесь море. До и после каждого пешеходного перехода и в других местах, где нужно быть внимательней.

– Я уже с ними знакома. Сейчас просто отвлеклась на беседу с тобой и знак проморгала, – отметила Томина. – Но восхищает, что о них заявлено заранее. Смотри, знак: «топе» через 350 метров, «топе» через 250, «топе» через 150 и, наконец, бинго! «Топе» – и стрелочка вниз, дескать, вот он, лежит!

Саша улыбнулся:

– Да, здесь много забавных знаков. Есть дорожные, информационные, социальные, типа, не бросайте мусор, а то смерть.

Марина расхохоталась, но тут же напряглась:

– Опять эта чумовая улица. Мы тут как-то уже ехали.

– Да, здесь странным образом меняется рядность. Осторожно, не окажись на встречке. За теми машинами держись…

– Я вообще не понимаю, куда ехать, – паниковала Томина.

– Эх, надо было мне за руль!

Девушка с минуту молчала, сосредоточенно глядя на дорогу, и, когда непонятная дорожная ситуация благополучно разрешилась, соизволила ответить:

– За руль тебя не пущу и не проси!

– Не гунди! Это тебе нельзя вести машину. Видишь, вот и знак специальный: «Si toma, no maneje»[30]. Если ты Томина, не садись за руль.

Девушка сделала сердитое лицо, но не выдержала и смехом отреагировала на каламбур.

– Эти знаки здесь на каждом шагу, так что частенько будет напоминание, что водитель у нас неправильный, – продолжал шутить Саша, исподволь наблюдая за настроением спутницы.

Он пока еще не разобрался до конца в ее характере. То она казалась избалованной и капризной, то слишком серьезной и правильной, то наивной и непосредственной, а то даже самоуверенной и высокомерной. Он по-своему истолковывал моменты ее молчания. А она через минуту произносила что-то такое, что совершенно опровергало его размышления и несказанно удивляло его. Нет, простой она не была. И еще она явно не глупа и даже скорее умна. Главное – она красива. В общем, он считал, что ему повезло. Он ехал не один, ехал на машине, ехал с прелестной девушкой, которая к тому же говорила на его родном языке, что тоже приятно после двух месяцев в Мексике.

– Саш, мы не проехали Ламбитьеко? Следи за указателями.

– Слушаюсь, мэм. Тебя почему так тянет в Ламбитьеко?

– Там же обалденная маска какого-то бога.

– Гм. Да?

– Я ее в маминой брошюре про Оахаку видела.

– Это меняет дело, – хмыкнул Александр и тут же заметил указатель.

– И где эта твоя маска?

Томина гордо прошествовала мимо пирамидальной конструкции, как будто знала дорогу. Они подошли к скрытому под тентом сооружению.

– Так, что у нас здесь? – Саша пробежал глазами информационную табличку. – Ага, это Платформа Сто Девяносто. Интересно, где остальные сто восемьдесят девять? Предположительно, это резиденция верховного жреца поселения. Ламбитьеко – часть крупного сапотекского поселения. Заселяться эта территория начала в далекой древности, примерно веке в восьмом до Рождества Христова. Перед нами частная усадьба одного семейного клана, вероятно, правителей Ламбитьеко. Поселение достигло своего наибольшего развития с VI по VIII век новой эры…

– Вот она! – перебила его Марина, шагнув под тент. – Да тут их две!

На дальней стене обширной прямоугольной площадки красовались две вычурные крупные каменные маски.

– Ну вот! – расстроилась Марина. – К ним не пройдешь. Тут все загорожено. А они так далеко. Отсюда плохо видно.

– Не дрейфь! Здесь деревянная калиточка, ее можно легко отодвинуть, – подбодрил ее Саша.

– И знак «Проход закрыт».

– А ты такая законопослушная, что не нарушишь правил во имя объекта своего вожделения? Здесь же нет вообще никого. Мы одни, не считая ящерицы и того парня, что продал нам билеты. Так он в своей будке телевизор смотрит.

Томина подергала деревянную загородку.

Саша решительно сдвинул ее с места:

– Вуаля! Вперед!

Девушка смело шагнула в запретную зону, но тут же присела и, подобно утице, на корточках начала пересекать расстояние до предмета ее интереса. Тем временем Беловежский развлекался. Снимая на видео ее забавное передвижение, он начал громко вещать:

– Скорее сюда! Смотрите все! Аттракцион неслыханной жажды знаний! Злостная нарушительница дерзко проникла в запретную археологическую зону! Скорее сюда!

Марина оглянулась, смеясь, помахала ему, дескать, присоединяйся.

– Ты отлично вписываешься в это помещение. Тебя почти не видно. Твои светлые джинсовые шорты и белая маечка сливаются с серым цветом окружающей среды.

Марина уже не обращала внимания на балагурившего Беловежского. Она, как была, на корточках, застыла перед одной из масок.

«Моя красная футболка и черные с красными лампасами шорты вряд ли сольются с серостью штукатурки, но мы викинги!» – подумал Александр, не дождавшись ответа спутницы, нагло в полный рост ступил на запретное поле и в несколько шагов, не пригибаясь, преодолел расстояние до Марины. И остолбенел.

Одна из масок сохранилась плохо и представляла собой грубоватую гипсовую копию, зато со второй на пришельцев грозно взирал исподлобья сапотекский бог. Голова его терялась в величественном каменном плюмаже.

Саше показалось, что Марина уж слишком долго в напряжении и неудобной позе взирала на маску. Он тронул ее за плечо:

– Сапотекский Перун, прошу любить и жаловать!

Она, конечно, улыбнулась, но не сразу, а, как в замедленной съемке, осторожно повернула голову на звук Сашиного голоса, с опозданием воспринимая информацию.

– Это Косихо – сапотекский громовержец. Довольно значимое божество в доколумбовой Америке, чуть ли не на уровне создателя всего сущего.

Теперь уже Марина слушала Беловежского. Разговор происходил странным образом: девушка продолжала сидеть на корточках, а Саша возвышался над ней так, что она задрала голову, чтобы внимать его словам.

Чувствуя неловкость, он присел и продолжил:

– Маска, конечно, потрясающая! Вот на лбу, видишь, такая изогнутая линия, похожая на рога барана, – это сапотекский иероглиф С. Якобы он отображает стилизованную морду ягуара. Но, по-моему, он соответствует миштекскому знаку воды.

– Откуда ты все знаешь?

– Миштекское письмо я совсем недавно изучал.

– В Монте-Альбане?

– И там тоже. Но сначала мне попались надписи на одном мосту…

– Ой, помню! Ты еще заметку размещал во «ВКонтакте»!

– Было дело.

Александр уставился на каменного божка, помолчал и заговорил снова:

– Справа – рука, видишь, возле уха, точнее, ушного кольца, что-то вроде серьги?

Марина перебралась поближе:

– Это волосы, что ли, в руке зажаты?

– Нет. Это льющаяся вода – символ повелителя дождей.

– А справа нет руки, – разочарованно протянула Марина.

– Не сохранилась. По идее, должна быть рука, держащая стрелы молний.

– Может, на левой маске есть?

Саша встал и подошел к левой маске. Марина утицей проследовала за ним.

«Упрямая!» – про себя отметил он, а вслух сказал:

– Есть! Правая рука, а в ней что-то.

– Жаль, что на той маске утрачен этот символ громовержца, – грустно подытожила девушка и, переваливаясь, на корточках направилась к выходу.

– А нас уже ждут с наручниками как злостных нарушителей, – предрекал Беловежский.

Но никто их не ждал. Они беспрепятственно вскарабкались на небольшую пирамидальную платформу и уперлись в проволочное заграждение.

– Такое маленькое городище, и ничего нам не показывают, – сокрушалась Марина.

– Правильно! Чтоб турье всякое не шлялось, когда здесь ведутся исследовательские работы.

– Мы не всякое турье…

– Мы вообще не турье.