Читать книгу Познание французского. Нюансы освоения - Таня Сербиянова - Страница 2

Бум, бум, бум! – посыпались глухие и спасительные удары на того, кто тянул меня сзади, и тут же почувствовала, как ослабли на горле звериные удушающие захваты.

Ах! – затянула первый глоток спасительного воздуха, следом выдох и тут же – ощущение освобождения горла от удушающего сдавливания.

Потом, секундой спустя, по моей спине заскользили противные и за все цепляющиеся руки насильника, ими он хватался за бедра и следом, сбивая меня с ног, ухватился, стягивая с меня одежды, потянул за собой книзу…

Я бы упала, если не другие: сильные, крепкие и уверенные руки, которые тут же меня подхватили и удержали. Но все равно, тот, другой, страшный еще секундами назад, он, хватаясь цепкими и наглыми руками, тянул, стягивал с меня одежды обнажая. На секунду его пальцы задержались на поясе юбке, а следом…

Трах… – затрещал, разрываясь, пояс, противно и беспомощно обнажая тело по бедрам, а следом вниз, по ногам, как спущенный флаг у поверженного врага, сползли трусы.

– Держись! – только успела услышать на фоне своего крика: – А…а…а!

Потом еще по тому же насильнику удары: бум, бум, бум!

Навалившаяся сзади страшная и опасная тяжесть, наконец-то сбросилась окончательно, освобождая остатки порванной одежды. И следом, теперь уже его крепкие и надежные руки, меня удерживая, потянули, стараясь вернуть в вертикальное положение…

– Стоишь?

– Да!

– Держись! Держись за меня, дура!

А я и держусь! Только я не дура, а просто не могу устоять из-за ослабевших от страха ногах, шока и от неожиданного обнажения своего тела ниже пояса. И я по женской вековечной привычке присаживаюсь, стараясь прикрыться…

– Встань, слышишь! Да, вставай же уже?! Да я не смотрю…

– Отвернись – прохрипела тому, кто надвинулся надо мной, широко расставив ноги.

– Да ладно тебе…

– Ничего не ладно! Ну и как я в таком виде по-твоему пойду по городу? – говорю дрожащим от волнения и испуга голосом, кого ощущаю рядом, и на кого опираясь, да с чьей помощью, наконец-то выпрямляюсь… Выпрямляюсь и тут же оказываюсь в его объятиях…

Только и успела подумать – неужели же и он тоже? Но он, опережая мои нелепые и такие сейчас неуместные, страхом воспаленные мысли:

– Ты чего? Неужели ты думаешь.… Да как ты, вообще, могла обо мне такое подумать? Ну и бабы?…

Слышу, наконец, от него и различаю впервые, улавливая тембр и гневные интонации в голосе моего спасителя…

– И вовсе не бабы, а женщины, красивой и порядочной… – говорю ему прямо в лицо с глубокими придыханиями.

– Ага! Особенно в таком виде… Да ты никак пьяная?

– И вовсе не пьяная! Запомни, пьяных женщин вообще не бывает! Бывают только веселые и легкодоступные…

– Ну, да! Ох, и веселая же ты тогда! – говорил тот, кто спас меня и так ловко теперь обнимал, прижимая к себе за обнаженные бедра, отчего я, вопреки пережитому только что дикому страху, все еще напряженно дрожа, невольно отреагировала на тесные объятия… Откинулась и пытаюсь рассмотреть своего спасителя, но темнота и потом, действительно ведь я и резкость – то без очков не могу на него навести… А может, это от выпитого? – так тоже мгновенно подумала.

– А ты кто? – спрашиваю.

– Я? Валериан! – сказал и еще крепче и так прижал за обнаженные бедра, что я… Только и, успевая, пытаясь себя сразу же не обломать и не желая ему уступать…

– Только ты, Валериан, того и даже не говори мне, что я спас тебя и все такое… Я бы и сама с этим справилась. А ты его, случаем, не убил? – тут же встревожилась.

– Не убил, а хотел бы! У, сволочь! – сказал и, отделяясь от моего тела, несколько раз пнул куда-то в темноту и себе под ноги…

Тут же в темноте ищу его руки…

– Не бросай, не уходи от меня! – нашла руку и вцепилась, сама шагнула навстречу и снова крепко прижалась к нему всем телом. Притиснулась плотно своими обнаженными бедрами, ощущая, какие у него сильные и горячие руки, которые меня прижали с силой.

Почему-то мои, все еще дрожащие от страха руки, легли, ощущая сильные плечи моего спасителя, и я вся невольно к нему потянулась…

Остро почувствовала запахи мужского ухоженного лица, колкие волосики вокруг его губ – все это вывело меня из оцепенения и я, освобождаясь от пережитого ужаса, вся дрожа, с поцелуем благодарности потянулась к нему…

М… да!

Его губы суховаты, горячие, они ухватили мои и прижали, обдавая невероятно приятной волной ощущения защищенности и заботы мужской близости… Близости мужчины, ощущения его силы, особенно – от его объятий, защищающих меня…

М…м…м… – целую, а сама ощущаю, как в его теле возникает такое знакомое и давно ожидаемое мной – напряжение… Неужели же я у него вызываю сейчас еще и такое…

И он снова удивительно прозорлив, опережая мои мысли:

– Едем ко мне домой и, даже не возражай, поняла?

– Поняла… А это куда? Ну, если только с тобой, Валериан, то я говорю тебе – да, я согласна…

Но два обстоятельства смущают меня: во-первых, тот, кто на меня пытался напасть, тот все еще где-то дом лежит и второе, это мой внешний вид. Это, пожалуй, сейчас для меня – самое важное. Его спросила об этом, а он говорит, что тот, пусть так и лежит, заслужил к себе такого отношения, а что касается моего вида…

Молча снял рубашку и попытался обмотать ею мои обнаженные бедра… При этом я, невероятно волнуясь, стояла перед ним обнаженная, и даже почувствовала его дыхание там у себя… Он присел передо мной, закинул свою рубашку сзади на бедра, потянул за рукава, стараясь связать, как-то не прикасаясь туда, но…

– Пусти, я сама, ну, же… – его руки неохотно отпускают бедра… Потом эти же руки пытаются приподнять по моим ногам то, что осталась от моих рваных трусов, и я ощущаю, как у меня болтается между ногами какая-то бесформенная рваная тряпка…

– Не надо, а ну их, брось! – говорю и, переступая через них, срываю, следом, ловко поддевая ногой и, отбрасываю от себя куда-то в темноту тому, кто так старался стянуть их с меня еще минутами назад.

– И что, так и пойдешь без трусов?

– А что? Тебе неприятно?

– Мне? Ну, что ты! Правда, мне никогда еще не приходилось водить по городу женщину без трусов…

– Во, во… Ну, во-первых, не женщину, а пострадавшую девушку и потом, ты же меня прикрыл? Нет, правда?

– Ну вот что, пострадавшая? Давай, идем уже, надо поймать такси, а ты пока что не сильно-то выходи на свет, постой пока здесь сама…

– Нет! Не уходи!

– Ну и как же тогда смогу поймать такси?

– А вот так, теперь только со мной и вдвоем, и потом, не волнуйся, у меня уже довольно приличный вид…

Приличный – не приличный, а шофер, еще несколько раз все пытался меня рассмотреть в полутьме и моего спасителя тоже он же ведь так и оставался – в одной белой майке, а его рубашка скрывала мои обнаженные бедра. Шофер пробовал нас разговорить, но я уже не слышала, поплыла…

Меня, от всего, что случилось со мной, что чуть было, не произошло, стало убаюкивать в дороге и отпускать, а следом, за уходящей нервной дрожью, на меня навалилась такая усталость, что даже не слышала, о чем говорил мой спаситель – Валериан, Валерианчик, ты мой… С этими мыслями уплыла…

Потом, очень смутно вспомнила: прохладу ночного воздуха, как, выкарабкиваясь из машины, старалась не раскрыться окончательно, как прикрываясь, шла за ним, потом лифт, тусклый свет в кабинке лифта и снова невероятно приятная близость с ним, моим спасителем. При этом – снова его поцелуй, и мы поднимаемся с ним на какие-то его этажи…

Ну а потом, потом – все! Потом, почему-то вспомнила унитаз, на котором сижу и, стараясь не шумно туда… а потом провал и ощущения тепла мягкой постели…