Читать книгу Ветер. Часть первая. Париж - Таня Трунёва - Страница 6

– О! Катюха! Какими судьбами?

Коля приветливо встретил Катьку на пороге.

– А Неля-то в Новосибирске! Ну я найду, чем тебя угостить. Проходи.

– Я вот приехала в институт зайти. Посмотреть что и как, – как бы оправдываясь, объяснила Катя.

Она, оглядываясь, зашла в двухкомнатную хрущёвку, погрузившись в декорации жизни своего любимого. Всё здесь ей казалось уникальным, освящённым его прикосновениями. И скромный коричневый диван, и торшер, и полки с книгами, и в беспорядке лежащие образцы минералов. В коридоре, снимая пальто, Катя взяла с вешалки Колин шарф, прижала его к лицу, до головокружения упиваясь волнующим запахом.

Они накрыли стол вдвоём, так естественно болтая и расставляя посуду. Катя, досадуя, не могла избавиться от мысли, как было бы здорово вот так быть с ним каждый вечер, окунаясь в тёплое счастье. Видеть его, просто чувствовать рядом. Поставив на стол привезённые таёжные соленья, Катя открыла плоскую бутылку.

– А это что?

Коля раскладывал еду по тарелкам.

– Это? – Катька замялась. – Да… баба Стёпа настойку приготовила. Зимой она хороша. Попробуй вот.

Она налила полный стакан, и Коля выпил, похвалив удивительный вкус.

Засиделись допоздна. Николай рассказывал весёлые истории о прошлой студенческой жизни. Катя, даже кожей вдыхая его запах, млела от Колиного голоса. Ей казалось, что каждая её клетка отзывается манящим пением, которое она девочкой слышала в тайге. Тогда, вздрогнув от трубного крика сохатого, она с удивлением взглянула на отца и услышала его ответ: «Это он самку зовёт. Тоскует. Гон у них…»

– Я тебе в спальне постелю, а сам тут, в зале.

Коля разложил диван и пожелал спокойной ночи.

Катька разделась, ощупывая своё пылающее тело и шепча, как в бреду: «Забыть, забыть! Он со мной как с ребёнком! А ведь всего на шесть лет старше. Вырвать его надо из сердца, как колючий сорняк!»

Она долго смотрела в темноту. Часы на стене показали полночь. Терзаемая и желанием, и страхом, она решительно встала: «Уеду! Прямо сейчас уйду. Вокзал тут рядом. Первая электричка в два ночи. Не могу больше терпеть. Только вот гляну на него одним глазком на прощанье». Катя накинула халат и тихо прошла в комнату.

Слушая ровное дыхание, Катя присела рядом и долго глядела в полумраке на лицо любимого. Неожиданно Колины ресницы дрогнули, и он, сонно приподнявшись, уронил руку на её колени. Застыв, растерянная, оцепеневшая, Катя следила за этими движениями, молча гладя его жёсткие волосы.

– Катюша… – он прижался ближе, увлекая её на постель.

Вьюга ледяными пальцами стучала в окно, уличный фонарь, скрипя, моргал тревожным мерцанием. Под эту музыку ночи душа «таёжной царевны» вырывалась из груди и возвращалась вновь. Катя, привыкшая видеть совокупление животных, лишь телесное, порой грубое, впервые встретилась с человеческой страстью. И с восторгом поняла наслаждение близости тела любимого мужчины.

Колёса электрички глухо стучали по замёрзшим рельсам. Катя через подёрнутое инеем окно вглядывалась в проплывающие пейзажи. Она, упиваясь сладким страданием, видела в морозных искрах весь минувший день: утреннее пробуждение рядом с любимым; его смятение, бесконечные извинения и терзания укорами совести, когда он, пряча глаза, скомкал испачканную простыню; их прощание на вокзале, оборванное торопливым поцелуем и робким объяснением.

– Прости, Катенька. Не знаю, что на меня нашло. Как не в себе был.

И её ответное:

– Не кори себя, Коля! Я тебя с первой минуты как увидела, полюбила. Вины твоей тут нет, и тайна эта только наша. Никто не узнает.

Заколдованная бешень-травой ночь, жаркая, липкая, стонущая, теперь постоянно жила с Катей. И вместе с той ночью к ней пришло что-то новое. Чувство притупленного стыда и азарта, как у карманной воровки, впервые заполучившей чужое и желанное. И ещё – всезатмевающая любовь, от которой она уже не страдала, а наслаждалась как чем-то своим, естественным. Так любуются отражением в зеркале повзрослевшие девочки, тайно радуясь своему превращению и восхищаясь мягкой выпуклостью линий тела, ранее плоского и угловатого.