Читать книгу Чернокнижник - Тараксандра - Страница 45

Только сейчас Ксаверий заметил припаркованный у обочины роскошный «ягуар».

– А мою – здесь бросить? – Ксаверий кивнул на своего «жигуленка».

– Я позвоню в эвакуацию, вам доставят ваш автомобиль на дом.

– Да, лихо у вас все.

– Я бы мог пригласить вас к себе, но, честное слово, мой дом довольно далеко.

– Да уж, не сомневаюсь, у нас поблизости таких франтов не проживает. Только у меня не хоромы белокаменные, обычный деревенский дом, без всяких там джакузи-макузи.

– Я тоже жил в деревенском доме. Мои родители были художниками.

– Надо же. Интересно.

Ксаверий сел на заднее сидение автомобиля Симона Меровинга. Симон включил негромко запись Моцарта.

– Вам не мешает музыка? – спросил Симон.

– Нет. Круто тут у тебя, – Ксаверий потрогал бархатистую кожу сидений.

Симон достал из бара пластиковую бутылку и пластиковый стаканчик, налил в него жидкость и протянул Ксаверию.

– Вы подверглись воздействию гипноза, чтобы не было негативных последствий для организма, выпейте воды.

Ксаверий понюхал предлагаемую жидкость, осторожно попробовал каплю.

– Да, действительно вода, – Ксаверий стал медленно пить, головная боль проходила. – Ты, как медик ведешь себя.

– Экстрасенсорика и медицина идут рука об руку.

Отличный автомобиль быстро домчал их до дома Ксаверия. «Ягуар» проехал в ворота.

– Там, – показал Ксаверий, – сарайчик есть. Сейчас он пустой, пока моего конягу не доставили, занимай.

– Да я могу его и во дворе припарковать, – сказал Симон, – не стоит беспокоится.

– Стоит. Дорогая у тебя тачка, еще ветка упадет, или ветер мусор накидает. Всякое может произойти. Тут, парень, природная жизнь. Тебе убыток и мне отвечать придется.

– Не придется, – засмеялся Симон.

– Не спорь со мной, здесь мой дом и мои правила!

Симон вновь засмеялся. Они остановились возле сарая.

Врач вышел из машины и открыл дверь, Симон завел туда свой статусный автомобиль. Ксаверий заботливо закрыл «гараж» на мощный засов и увесистый замок.

– Всё. Теперь пошли, – сказал Ксаверий.

Ксаверий привел посетителя в свой дом и проводил в горницу. Включил скромную лампу под потолком.

– Ну вот, так я и живу.

На автостраде было довольно темно, а в машине Ксаверий был в слишком смятенном состоянии, чтобы разглядывать Симона. Но теперь врач, чуть успокоившись, рассмотрел своего нового знакомого. Перед ним был молодой человек лет 25-ти, очень рослый, больше двух метров, мощный, с пышной копной белокурых волос и ясными светло-голубыми глазами. Одет он был в синюю спортивную куртку, синие джинсы, стильные кроссовки, идеальной белизны и чистоты. С первого взгляда было видно, что все это очень дорогое и качественное.

Симона нисколько не смутило простое деревенское жилище, он снял куртку, под которой оказался белый мягкий свитер. Не чинясь, сел на деревянную лавку.

– Чайком бы тебя угостить, но в доме никаких запасов нет, я здесь шесть лет не был, – сказал Ксаверий. – Да и не планировал больше тут оставаться.

– У меня в машине есть чай. Очень хороший, тибетский. Симон вышел, вскоре он вернулся с тканевым пакетиком.

– Слушай, Симон, но, в самом деле, чего тебе надо от меня?

– Помочь вам и сохранить для мира подлинную жемчужину экстрасенсорики.

– Вот чудак, кого ты жемчужиной экстрасенсорики-то называешь?

– Вас, Ксаверий, конечно, вас.

– Ох, повезло мне связаться со спятившим гипнотизером. Сейчас печку затоплю, а то холодно у меня.

Возле печки лежало несколько поленьев, возможно, сохранившихся еще с того времени, когда Ксаверй жил здесь, или позже принесенных соседкой, нашлись и спички. Ксаверий быстро растопил печь. Стало уютно и тепло.

Они сидели за деревянным столом, который Ксаверий застелил льняной скатертью. Симон заварил свой тибетский чай.

– Вкусно, – оценил экзотический напиток Ксаверий. – Симон, вот ты остановил меня, когда я собирался сделать то, что задумал, несешь какой-то бред про жемчужину экстрасенсорики. Ну, действительно, чего ты от меня хочешь?

– Только то, о чем я уже сказал. И я не отстану от вас, пока не увижу, что вы вне опасности.

– Не было печали, да черти накачали. Слушай, Симон, давай на «ты».

– Я согласен.

– Так вот, Симон, я никакой не экстрасенс и не колдун. Я врач, потомственный врач. Уж не знаю, чего ты там себе напридумывал, вероятно, где-то прочитал или посмотрел про мои приключения, вот и решили, что я какой-то особенный.

– Но ты и есть особенный.

– Да ничего подобного! Мой отец тоже говорил про магию, а потом его и мою маму убили. Меня кастрировали и никакая магия, никакое волшебство нам не помогло, как не спасло оно моих дедушку и бабушку, и, насколько я знаю, и их предшественников – тоже. Сам Якоб Синклер скрывался всю жизнь от инквизиции.

– Но ты лучший в роду Синклеров.

– Отец мне тоже что-то такое говорил. Говорил, что во мне великие магические силы, что я избранный, и так далее и тому подобное. Но, Симон, все это не работает! Отец ошибался! Он, мудрейший человек на свете, увы, верил в древние сказки и суеверия. Мой дед и бабушка умерли в сибирской глуши. Мой отец, их сын, Варфоломей Яковлевич Синклер, так и погиб с клеймом сын врага народа, ему даже не разрешили жить в городе. Потому я и родился здесь. А реабилитировали моих дедушку и бабушку и родителей после их смерти, когда мне уже было четырнадцать лет. Никакая магия не помогла ни моей семье, ни мне. Я хотел лишь одного – жить своим трудом и создать семью. У меня была невеста, мы любили друг друга, но я попал в плен, и все мои планы рухнули. Я – жалкий евнух!

– У вас в роду есть предание, что однажды среди потомков, – нет, не Якоба Синклера, но его далекого предка, египетского жреца Сенкера, – появится подлинный чародей, настоящий маг и волшебник, почти бог.

– Да, есть такая сказка в моей семье. Не знаю, от кого ты ее услышал, но смотри.

Ксаверий выбежал в соседнюю комнату и через минуту вернулся с ветхой рукописной книгой.

– Семейная реликвия, – сказал Ксаверий, – написал то ли сам Якоб Синклер, то ли его предок.

– Его предок, – сказал Симон.

– Возможно. Так вот, тут все это написано, о чем ты сейчас рассказывал. Отец часто читал мне ее. Ребенком я верил в эти легенды, но потом я повзрослел. Сим, это все вымысел, старинные предания!

– Жрец Сенкер говорил о тебе. За тысячелетия он уже видел твое рождение и судьбу.

– Тьфу, опять ты за свое! Но почему в этой книге речь идет обо мне, а не о моем отце, деде, прадеде или еще каком-то предке? Сам же говоришь, что тысячелетия прошли. Может, он уже давно родился и помер сотни лет назад.

– Нет, это ты. Открой книгу на середине, там описана твоя судьба.

– Да нет там ничего, тысячи раз читал ее и слушал. Ладно, ради тебя еще раз прочитаю эту сказку.

Ксаверий наугад раскрыл старинный фолиант. Здесь, в рамке из змей, драконов и странных существ, готическими причудливыми буквами был написан текст: «И родится дитя мужеского пола, великий жрец и мудрец еще в утробе матери. Не знали еще люди такого. И не нужны ему будут ни девы, ни мужи, а потом Бог и вовсе освободит его от суетных желаний. Дабы он творил мудрость великую и стоял вместе с ангелами небесными против адских сил».

– Ну и что, – сказал Ксаверий. – А причем здесь я?

– Ты жрец и мудрец от рождения.

– С чего ты это взял? Я обычный парень, была невеста, я хотел жениться, завести детишек, построить хороший дом. Поверь моему слову, ни о каких вселенских подвигах я не мечтал.

– Мечтал, в глубине души. И то, о чем ты только что говорил мне, – не было твоим настоящим желанием.

– Что за чушь ты несешь? Я любил и сейчас люблю Ларису. Но мы хотели детей, а теперь это невозможно со мной.

– Нет, по-настоящему ты хотел не этого. Наоборот, ты всеми силами бежал от семейной жизни. Ты давно был знаком со своей невестой, но не спешил вступать с ней в близкие отношения.

– Я хотел настоящей свадьбы.

– А кто тебе мешал? Ты – сирота, родители Ларисы тоже были не против. Препятствий для свадьбы не было.

– Бедные мы очень. Я хотел, чтобы мои дети жили не в этой жалкой избе.

– Ксаверий, ты не стяжатель. Это были твои отговорки, чтобы избежать обычной человеческой жизни. Ты настоящий ученый, исследователь, искатель. Ты тоже это понимал, но глушил в своем сердце. И кастрация стала финальным этапом формирования твоей подлинной личности.

Ксаверий опустил голову на руки.

– Ты сумасшедший, но ты прав. Я жить не хочу, – простонал Ксаверий. – Старый мир рухнул, а все то, о чем ты тут говоришь, я не могу принять. Я не вижу никакого великого будущего перед собой, но осознаю горькое настоящее. Что мне делать дальше? Я урод, калека, жалкий человек.

– Посмотри на меня и сделай вывод, так ли уж велики твои страдания, – сказал Симон.