Читать книгу Кали-юга. Книга для чтения в метро - Тарас Журба - Страница 7

О, Крис Риа, божественна музыка,

Божественен аромат цветка.

Жена, почувствовав позывы,

Разродилась.

Накренилась шлюпка,

Черти засмеялись.

Вот ход в забытую реальность —

Смех чертей.

И красного трико не надо.

Их видно, слышно.

Обоняние улавливает их обаяние.

Глаза блестят, рога растут,

Копытца зреют.

Там и тут их встретишь.

Толпой плетутся за трамваем,

Толпой пасутся в косяках макрели,

Толпою звёзды отражают.

От них и бабы ведь рожают.

Кукушка, покукуй-ка!

Сколько там осталось?

Когда нет смеха избежать

Апокалиптических уловок,

То лучше всё же дело делать.

Кукуй!

Чу! Слышь?

Считалка кукует.

Считалка воркует.

Считалка волхвует.

Считалка халву ест,

Хоть тысячу раз и повторяла,

Что слаще вроде и не стало.

У книг постыдно тонкие страницы.

Абрек верхом на «Вольво» проскакал,

Потомок диких савроматов.

Пешком не ходят поезда,

Коль в ресторан – так с автоматом.

Уолл-стрит звенит потоком неги.

Труп Маяковского смердит,

Коли понюхать.

Фашисты изгнаны навеки,

Но вечность «брэк» кричит и им,

И нам, и нашим братьям.

Чужие шорохи, проклятья,

Стоны, старты с заветных

Заводей покоя

И приземления в объятья

Технотронического гноя.

А антрополог Ли,

Приехавший из Бюракана[7],

Так и не смог нам предсказать

Про «смерть газонокосильщика»[8].

В котле нас варят не титаны,

Но и не могильщики.

Но и не было здесь того, что там не будет.

Тугой, упругий, мрачный выхухоль

Зажал в объятьях солнце.

Их разум спит, наш – не поёт.

А жаль, ещё не поздно.

Грех позади, грош разменяли ещё предки.

И только юная на ветке

Сидит кукушка, ласково считает.

Пусть небо снова охолонёт,

Раздвинутся жалюзи;

И, приобретая уверенность,

Вольётся в дом Эфира колкость.

Пусть полосы, плоскости, направления

Проявятся.

Пусть будет то, что я хочу.

Я буду Буддой будоражить истошность тщеты

Потакания желаниям.

Пусть ноготь мой

Царапает стекло,

Пусть зубы выпадают

И прорастают

В выгребных ямах.

Пусть волосы взорвутся

В тишине каталептического безмолвия

И начнут свой танец дующего в себя ветра.

Шляпа моя из фетра,

Кожа моя из кожи,

Ноги мои не из глины.

Пусть пространство поможет

Победившим могилы

Обрести невесомость.

Растекайся, тоска,

Разбивайся, доска,

Раскладывайтесь на атомы, гробы,

А атомы пусть строятся

По поколениям.

Я буду щекотать крестом

Под юбкой у монахинь;

Ты будешь вышивать крестом

Координаты мрачных пятен.

Я буду тормозить крестом

Пересеченья шумных улиц;

Ты будешь паучицею, ткачихою,

Орденоносной крестоносильщицей.

Пусть будет то, что хочешь ты.

Пусть буду я.

Пусть я не буду

Отрицать необходимости расплаты

С тягостными минутами

Ожидания теперь.

Пусть духи льнут ко мне, танцуя,

Пусть хором напевают,

Но только не романсы,

Ундины, химеры, заклёпки.

Под париком – одеколон.

А у меня нет денег,

Но я не нищий:

Я сам всевышний эталон

Ничтожества.

Мною меряют меня.

За что?

За то, что я создал весь этот мир

Лишь тем, что выдохнул – вдохнул?

За что меня тревожит атмосфера?

За что мне эти муки

Предсказания погоды

На собственных костях, суставах,

Крупицах, капельках?

Пока растили лепестки,

Другие весело гадали.

Седина осталась от меня —

Знак чего, не знаю сам.

Жирна ты, почва!

Хочу, чтоб звали тебя молча по именам:

Дистанция, Квалификация, Любовь, Инсинуация,

Продуманность, Непознанность, Фелиция,

Интерференция пусть даже —

Но только не Незыблемость.

Предки глазеют.

А что им ещё делать?

Своё уже зачали —

Теперь бы лишь причалить

Свою шлюпку, фотографически двухцветную

Оболочку астральную,

В какой-нибудь гавани у пирса уважения.

Что ж, чальтесь у меня в душе —

Всё польза: по крайней мере, буду лучше.

Мальчишки мечтают о страницах,

Девчонки грезят переплётами,

А позитивисты видят лишь тебя,

Моя обложка.

Довольно пыли, влаги, важности!

Хочу летать, нырять,

Шуметь, звонить одновременно.

Хочу купаться, бражничать.

Труха – из петуха,

Из коровы – оспа.

Из осы – жемчужина,

Из трусов – пружина.

Я вью тебя верёвочкою,

Узкая моя, стройная моя.

Поэма.

Я плету тебя косичкою,

Разноцветная моя,

Природа.

Я из ленточки

От дяди Мёбиуса

Вытворяю кружева.

Я с женою изменяю

Канцлера Бестужева.

Я Вас беру за руку,

Ваше Высочество Амбивалентность.

Я, Твоё Величество Полнота,

Тобой излечен-искалечен,

Порождён-погребён,

Разведён-обвенчан.

Я вас часто путаю,

Чтобы больше было.

Вечер. Трель молота,

В овчину молодости керогаз завернут.

Целостность. Игра. Муха.

Шлюха. Шалость. Гаубица. Горлица.

Топонимика.

Изнасилование. Родовспомогательство.

Чересчур.

Вам не чересчур?

Мне не чересчур.

А мне чересчур…

Попробуй волю дать спонтанным

Ветрам смыслопорожденья,

И вслушаться в рождение словес.

У мысла-то не было…

Она уже заподозрила.

Я уже расхотел. Расхохотался.

Не взъерепенивайся,

Друг, не взъерепенивайся.

Милиционеры – менты,

Полицейские – понты,

Робо – копы.

Давайте сведём с вами счёты,

Давайте разведём мосты.

Устрица не пигалица.

Струны. Диагноз – свищ.

Торпедой по носу.

Цель – в отверстии сквозящей чёрной дыры.

Туда-то я и проникну.

Неизбежность путешествия обязывает к обретению роли.

Победа над болезнью путём атакующих объятий.

Пусть разум

Поможет, и да помолчит.

План мероприятий разом

Инстинкт сочинит.

Пора, брат, беллум.

Пора по бабам.

Кто остался на бобах —

По бобам людей не судят.

Шаги по зеркалу безумья.

Ловушка. Всплески полнолунья.

Свобода. Ночь.

В кармане – свечка.

На шее – галстук, как уздечка.

Звезда горит и шепчет тихо:

«Таблетки счастья – это выход».

Мой друг – наперсник скоротечный

В попытках поисков исхода

Созданьем двигателя вечного.

Окрепни. Успокойся.

Почувствуй радость.

Тише, тише.

Тоньше, медленнее, увереннее.

У тебя есть только

Дыханье в пустоту.

Горькая настойка.

Штиблеты на мосту.

Волчья детская психология.

Не бойтесь ошибок при переходе в иные измерения.

Заботы об экологии,

О перевыборах всех переизбиравшихся радения.

Не перепутай вечность и мечту.

Не бойся побывать разок-другой в мечте.

И направляй её вперёд и ввысь.

И смело под гору настойчиво катись.

Тех, кто юнее, трудно осудить,

Лишь посоветовать: мечтой не коллапсируй.

Откуда здесь взялись слова,

Под слоем мрака и печали?

Слова, которыми

Необъяснимого объять нельзя,

Нельзя и объяснить необъятное.

На удивленье неприятно мне осознавать,

Что Слово так могло упасть,

Так раздробиться зеркалами троллей

И незадачливо,

Не заходя к соседу в гости,

Ухой свариться,

Выплеснуться.

Кости, застрявшие поперёк глоток, многочисленны.

Велика натуга —

Каждый миг в сомненьях,

С фанатизмом, потея,

Молитвами ероша однозначность,

Внимая отзвуку былому, создавать

Живую свою личность,

Тождественную и различимую с той,

Что все другие создают сейчас и впредь

И Богом кличут, клацая зубами.

Запоминание?

Не лучше ль забывание?

Очищение. Подготовка.

Из слов пора отлить нам

Слово.

Кую, стараюсь.

Ловок, ловок.

Молот вспарывает пашню,

Серп многозубый, однополый,

Упрямый головы сечёт.

Природе разве было страшно?

А Бога под крестом трясёт.

Из мёртвых коробок, футляров, бутылок

Куётся гневом скачущей свободы

Плоть мышления.

О Гаури,

Тебя мне грезить стыдно, неловко:

Слишком трудно прильнуть к родившей и кормиться.

Я сам уже, кажись, родитель.

Пустует зыбкая обитель блага.

И только полон балаган

Толпою мрачных балагуров.

Неузнаваемы фигуры

Носителей пера и топора.

Тычет спокойно Кали-юга,

Концу пришла, видать, пора.

Подснежники-розы,

Подснежники-лотосы.

Мороз, но не по коже.

Мужское время. Мужское семя.

Единство тризны, свадьбы,

Пьянки на день ангела.

Принимают актёром,

Играющим роль,

Провожают танцором.

Провожают дифирамбами,

Хотя никому и не хочется.

Под дождями шкура мочится

Неубитого медведя.

Под слезами печень плавится.

Письменные столы прорастают головами духов.

Они глазеют, застывая.

Перо кончается.

Любовник в гамаке качается;

Отец стреляет, не смущается;

Шпион здесь не при чём – прощается.

На печке возлежит забытое, открытое опять,

Уваженное и вновь забытое.

Посуда в лавке, перебитая

Слоном в фуражке генеральской,

С перевязью дружки, тамады, не оплачена.

Не нужно слишком многого искать.

Тот принцип иль иной – не вечны.

Когда пришла пора кончать —

Так спешься, а начинать —

Так дай ноге опору стремени.

Все женщины икают не ко времени.

Тут лопни хоть,

О хаос расколись-разбейся, о космос сплющься, утони,

Но прочь лишь мудрость не гони.

Мир движет цели зло.

Добро же ищет мира.

А Бог – тот вовсе уж наоборот:

Он не явление – событие;

За кофиём гутарят учителя.

Со-бытие. Во! Вишь!

Не то что б просто бытие,

А «со-».

Он трансцендентен, он течёт

Вне той системы,

Где мы себе ведём подсчёт

Движениям, уловкам, трюкам

С различными непознанными штуками.

Тряпкой по лицу – не гоже.

Не гоже тряпкой по лицу.

Яйца – на дороге.

Мухи облепили Сартра:

У него опять позывы.

Как шашкой,

Ланцетом машет

Киркегард:

У него опять симптомы.

И все уже мертвы,

И разговаривают о чудесах.

Один Шанкара равен одному Гегелю

В пересчёте на наши деньги.

Чем глубже, тем живей.

Чем раньше, тем солидней.

Чем позже, тем нервозней,

Заносчивей, радиоактивней,

Гениальней, коллективней,

Разумней, усложнённей, многозначней,

Прогрессивней, энтропийней,

Одиссейней, а не гераклей,

Делимей, а не амёбней,

Импозантней, специализированней,

Не то ритмичней, не то мелодичней,

Не то страшней, не то приятней,

Не то абсурдней, не то привычней,

Не то лиственней, не то кровавей,

Не то корневищней, не то законней,

Не то, ей-богу,

Не то Ей в руки.

Ну и ладушки,

Ну и опаньки.

Есть и яппи здесь, есть и гопники.

Раскладушки есть,

Есть сомнения в результате конечном истории,

Есть паштеты, трюфели в «Астории».

«Астра» есть без фильтра;

Ружья бесфитильные, дармовые.

Головные уборы.

Кали. Сати. Кали. Сати. Кали. Сати…

Я не исписался, не думаю. Главное, не сбиться.

Кали. Сати. Кали. Сати. Кали…

Я не исписался. Кали. Сати. Кали. Сати.

Я философ. Кали. Сати. Кали. Сати.

Задорный, бойкий, самокритичный,

С чувством юмора и с волею к победе.

Гомеопатия.

Панк-рок. Нашествие мучителей-праматхов.

Господь терпел и нам велел – нам, инопланетянам.

Я не исписался.

Дурга. Парвати. Дурга. Парвати. Дурга. Парвати.

Дурга. Парвати. Дурга. Парвати. Дурга. Парвати.

Дурга. Парвати. Дурга. Парвати. Я не исписался.

Я цепко медитируюсь.

Дурга. Парвати.

Дурга. Парвати. А! Дэви! Чанди. Дэви. Чанди.

Аннапурна. Бхайрави. Ума. Махешвари. Родаси 1.

Не смейтесь, не мычите.

Внимайте гласу мудрому кукушки.

Сати. Кали. Сати. Кали.

Сотрясения воздуха ступают по пятам сотрясения эфира.

Да, жизнь полна вибраций.

Сати. Кали. Кали-юга.

Слиплись ноги.

Ветер, вьюга.

Разведением рамок мыслимого и отображаемого,

Отделением чувствующего от чувственного

Мы дошли до истины почти.

Распались ноги вяло.

Пора ответственность брать на себя,

А не вываливать в перьях небожителя.

Сипаи воевали. Буддисты ухищрялись.

Перечисляются имена Шакти – божественной супруги Шивы в индуизме.

Деррида козу всем делал,

И так с улыбкой хитрой

Влез он в объятья

Ног и рукавов.

И был ли к месту он пришит?

Найти б теперь знамение.

Не путай славу и любовь.

Смотри, не спутайся в объятиях славы и мечты.

Вкушая пот,

Омойся им и уходи туда,

Где нет нужды

Творить преграды для собственных желаний,

Чтоб дать им волю развиваться.

Пришла мечта,

Субъект и рад теперь стараться

Разветвляться

На ложе традиционной любовницы.

Но спелость плода яростной смоковницы

Заменит вряд ли навсегда,

Надолго сколько-нибудь

Картошки истинную суть.

Обжорой, друг ты мой, не будь,

Любовь с едой не путай.

Разнообразь свой рацион,

С бедными делись.

Хоть скупо, но делись.

Делись, а не редуплицируйся.

Объединяйся.

Перед судом фашизма. Перед лицом суда.

За спиной святости. Глядя через призму,

Возможно подойти к забвению.

Материя – на складе.

Великий Сторож, отгоняя сон,

Бьёт по щекам просителей,

Призрачных налётчиков.

Куда? Зачем? Нет. Лучше спать.

И музыка сильнее и сильней.

Налётчики растащат – не беда.

Музыка сильней.

Даже если и появятся,

От них, проклятых, можно ждать всего.

Труда едва ль составит

С толпой их справиться —

Со всеми, падлами, до одного.

Джим Моррисон стоит в дверях.

Ну что же, Джим, ты жмёшься?

Без кислоты не обойдёшься?

А щёлочь ты не пробовал —

По крайней мере, от изжоги?

Заводь дремлет молча,

А внутри рогатые, мохнатые, хвостатые

Водятся и возятся.

Знай, гляди – разлезутся.

Уже вылезли.

Добела – до камушка

Землю вылизать.

Ой, рожу сейчас, мама, мамочка…

Что смешного?

Превращение.

Заложники чуда.

Вечно ожидающие награды

За терпеливое ожидание,

Размытые границами шарады

По избеганию наказания

За невиновность,

Дождётесь.

Дождётесь. Даже вы.

Готовность «номер восемь на боку»!

Сизиф дождётся.

Ку-ку, ку-ку, ку-ку.

Выньте беруши, выньте беруши!

Вам надо услышать,

Коль сказано слушать…

Герольд кричит, герольд мычит,

Герольд разоряется.

Герольдушко,

Перейди полюшко,

И вон в той балочке за лесочком

Поешь-ка поганочек под кусточком.

Завяжи себе хайло платочком.

Три тире, три точки, три тире.

Ку-ку, ку-ку, ку-кук-ку.

Бояться нечего, желать.

Всё есть и так.

Спокойно открывай глаза.

Главное – открыть третий.

Смотри, доверяй, исследуй, вспоминай.

Под одеялом грелся уголёк.

Шептал мохнатость слов на ухо Нежный,

И Гордая, открыв свой кошелёк,

Оплачивала щедро

И небрежно.

Прими утрату чистоты смиренно,

Безмятежно.

Не верь, что плохо,

Что тебя изнасилуют.

Всех насилуют.

Все терпят,

Насаженные на вертел.

В вертепе – волшебство.

Где левая рука – там всюду волшебство.

Хотелось бы побольше волшебства.

Провода, проводы…

Движенье, обретая упорядоченность,

Утрачивает озадаченность.

Провода, троллеи.

Тяжело болеет Фрэнк.

Запил, что ли?

Отморозил к жизни волю?

Бедняга. Но и не такие дождутся.

До неё все доберутся.

Как хочется

Небо разрезать клиньями,

Улететь в ракете в гости к динозаврам,

Из винчестера стрелять в суку-Минотавра!