Читать книгу Ороро - Таша Янсу - Страница 7

Садить маленькие деревца было той еще занятной наукой.

– Сажать, – поправил его Ингрэм и углубил лопатой яму, которую небрежно выковырял у забора Ороро.

– Ну, сажать, – надулся Ороро. – Не думал, что сажать деревья надо уметь. Просто воткнул – и все. Сильные саженцы прирастутся…

Ингрэм закатил глаза, но поправлять не стал – понял, видать, что Ороро специально так сказал. Он так хорошо различал, когда Ороро вредничал из-за капризов, а когда в самом деле плошал, что это было даже не интересно.

– …а слабые все равно придется потом с корнем вырвать.

– Не согласен, – возразил Ингрэм.

Он проследил за тем, чтобы корни саженца полностью скрылись в ямке, и показал, как надо закидать их землей и утрамбовать. Ороро старался, но получалось плохо, – его смущало и раздражало, что жалкий человечишко снова его чему-то учит. Но вместе с этим в груди теснился дикий восторг первооткрывателя. За последние дни случилось столько всего нового! Сегодня утром, к примеру, он впервые сам накрыл стол на завтрак, а потом – тоже сам! – помыл в доме полы! А еще Ингрэм доверил ему прибраться в таинственном, полном загадочных штук погребе! И вот они во дворе, и Ингрэм показывает ему, как сажать деревья!

– Если за слабыми саженцами ухаживать, то они приживутся и порадуют тебя прекрасными плодами твоего труда, – нравоучительно изрек Ингрэм. Похоже, ему нравилась роль наставника. – Хочешь, проверим?

– Проверим!

Ороро достал из кармана фартучка тонкую полоску красной ткани, оставшейся после ремонта одежды. Он видел, что Ингрэм часто доставал из тайников на своей одежде какие-то необходимые вещички – то ножик словно из воздуха, то бечевку, какую-то горькую бодрящую траву, какие-то семена, которые он грыз, кусочек мела, когда хотел что-то начертить, налобную тряпицу – и тоже приноровился кое-что таскать с собой. Ороро привязал красную тряпицу к стволу полудохлого саженца, оставив зазор с палец по совету Ингрэма, и вопросительно уставился на него. Ингрэм хмыкнул и кивнул на оставшуюся связку саженцев.

Несколько дней пролетели в трудах по хозяйству, а вечера проходили в поисках Двери.

Ороро теперь уже не реагировал так остро на неудачи.

– В другой раз точно повезет, – бормотал он, утирая нос.

Направляясь в глубины леса, Ингрэм при помощи рогатки прислушивался к местам расположения ловушек. Деревенские жители далеко в лес не заходили, а если заходили – старались не сбиваться с троп, помеченных указателями: в прошлом несколько человек погибли, попав в ловушки, сооруженные для уркасов и крупных зверей. Пока им с Ороро везло и ловушек не попадалось, но нельзя было расслабляться.

Сумка, которую Ингрэм постоянно брал с собой на поиски, постепенно пополнялась новыми вещицами, которые могли пригодиться Ороро. Смышленый тэйверенок схватывал все на лету: он быстро стал различать съедобные грибы, ягоды и травы от несъедобных, знал уже, где искать воду, учился ловить рыбу и ставить силки. Он был жаден и охоч до всего нового, сетовал, что сильно отстанет от своих сверстников по изучению магии, и жаловался на скучные учебники, которые машинально захватил, когда покидал поместье господина Дарэро; по утрам он опаздывал на завтрак потому, что медитировал – как он объяснил свое безмолвное сидение со скрещенными ногами. Обычно он устраивался возле родника – шум воды помогал ему сосредоточиться.

– Не люблю я медитации, но сестра наказала не отлынивать, – уныло сказал Ороро, и Ингрэм приятно удивился тому, что он следовал заветам сестры, хоть ее рядом не было, чтобы за этим проследить.

Хлопот с ним и хозяйством было много, вдобавок нужно было заниматься заказами. Маленькие амулеты и фигурки Ингрэм вырезал быстро, как, например, оберег для сына Хорея, который собирался занести ко дню его благословения, а вот над заказами крупнее предстояло много работы. Со станками для вырезания по камню и дереву дело пошло бы куда быстрее, но они, к огорчению Ингрэма, были наполовину разобраны, и некоторых деталей не хватало.

Станки эти привез Гет много лет назад, когда приехал на свои первые каникулы. На Востоке он встретил друзей, которые были столь же талантливы и умны, как и он. Вместе они начали совершенствовать старые инструменты и создавать новые, а потом, к войне с тэйверами, – делать втихаря оружие. Эти станки были одними из первых его усовершенствований. Будучи еще юнцом, Ингрэм понимал, что брат его – другой. Кипящая энергия и теснившиеся в голове мысли не оставляли его в покое ни на мгновение. Гет вечно куда-то торопился, жаловался, что не успевает и что от ощущения уходящего сквозь пальцы времени его руки опускаются. Как-то он с невеселой усмешкой сказал, что завидует Ингрэму. Странно было слышать от него подобные вещи: на людях Гет вел себя с грацией и достоинством человека, который уж точно знает себе цену и куда стремится, но, оставаясь наедине с Ингрэмом, он словно бы превращался в напуганного мальчишку, чьи шалости зашли совсем не туда и стали куда серьезней, чем предполагалось.

Сегодня они с Ороро снова пришли в деревню. Ороро остался у Мэриэль, пока Ингрэм пытался найти нужные детали для станков, – занятые на работе соседи часто оставляли своих детей играть в просторном дворе позади ее таверны. Ороро поначалу возмутился и захотел пойти с ним, но Ингрэм настоял на своем, полагая, что детям нужно хотя бы изредка бывать в обществе сверстников, играть с ними в игры, спорить и мириться – учиться уживаться с другими.

Ингрэм обошел всю деревню, спрашивал у кузнецов и торговцев, но безуспешно. Вздыхая, он попросил о помощи старого знакомого, который собирался отправиться по делам на Восток. Ингрэм подробно расписал, как связаться с Мики Полуки, учившейся с его братом, – она могла подсобить с нужными деталями. Возможно, также она знала, что случилось с Гетом…

Оостэ кивнул, делая пометки в своей книжице. Они с женой были торговцами, странствующими из одной страны в другую через постоянные Двери, расположенные на центральных площадях Великих городов. Двери эти стояли, казалось, вечность, – мир забыл те времена, когда этих Дверей еще не было.

Ингрэм, уже собравшийся пойти домой, вдруг остановился.

Кажется, он и сам кое-что, вернее, кое-кого забыл…

Ороро нашелся позади таверны, в уголке возле птичника. Он был один и сидел на бревне, лежавшем у стены, – остальные ребята, видимо, давно уже разошлись по домам. Заметив Ингрэма, он тут же вскочил и заверещал звенящим и высоким от обиды голосом:

– Ну наконец-то! Где ты пропадал так долго?! А сказал, что быстро придешь! Я устал и хочу домой!

– Прости, не рассчитал время, – криво улыбнулся Ингрэм. – Сейчас пойдем.

Ороро сбросил свой человеческий вид, едва они отошли на безопасное расстояние. Долго приходил в себя, пил воду и жевал мятные листочки. Когда он достаточно отдохнул, они двинулись дальше. Ороро бережно и торжественно нес корзинку гостинцев от Мэриэль. Он заметно поправился со дня их первой с Ингрэмом встречи: немного подрос, тельце заметно окрепло и даже чуть округлилось, серая кожа лоснилась и сверкала на солнце, выросли крылья. Теперь Ороро с каждым взмахом поднимался в воздух все выше и оставался там все дольше. Но и аппетит у него возрос.

– Тебе понравилось играть с другими детьми? – спросил Ингрэм.

Смутная мысль, что он еще что-то забыл, настойчиво мелькала в голове, но он никак не мог ее разглядеть.

– Нет. Они такие скучные, – пожаловался Ороро. – Такие глупые, играют в такие примитивные игры. Там одна только Анн умеет колдовать, но она такая хвастунья! Я бы сотворил то заклинание куда лучше и красивее! Да я бы и с магическими формулами справился!

– Чего же не справился? – усмехнулся Ингрэм.

Ороро возмущенно запыхтел.

– Я бы справился, если б не пришлось так надолго в человека оборотиться! Кольцо очень прожорливо, если бы магия закончилась, оно принялось бы за мою жизненную энергию, а это укоротило бы мне жизнь! Да что ты в этом понимаешь, ты же простой человечишко и даже не маг!

Ингрэм лишь кивнул. Ороро что-то еще бормотал, вздыхал, жаловался и пытался шагать с ним в ногу, но не успевал – ножки еще были коротенькие, сам он весь – небольшой подвижный комок с крылышками.

Лишь дойдя до дома, Ингрэм вдруг понял, что именно забыл.

– Вот шмак, – ругнулся он. – Обещал же Юки принести сегодня оберег для их сына! Я быстро – туда и обратно!

– Разве это не может подождать? – Ороро недовольно выпятил нижнюю губу. – Ты должен поискать мне Дверь.

– Сегодня полная Зела. – Ингрэм похлопал себя по карманам и с облегчением нашел оберег на шнурке. – Борея благословят старейшины, а без оберега обряд не будет соблюден, это очень важно!

– Но…

– Как вернусь, пойдем искать, – ответил Ингрэм и поспешил назад в деревню.

В доме Хорея как всегда царили оживление и легкая суматоха. Юки хлопотала вокруг угощений для старейшин, Анн увлеченно пыталась наколдовать снежинку размером с большую тарелку. Борей гудел что-то на своем языке и ерзал на кроватке. Хорей еще не вернулся домой, и Ингрэм передал оберег Юки. Анн восхищенно осмотрела оберег со всех сторон, сравнила со своим и попросила научить ее делать такие же фигурки. Ее позабытая снежинка уплыла к кроватке Борея, опустилась на него и тут же растворилась. От неожиданности Борей разревелся. Ингрэм взял его на руки, чтобы успокоить. Запыхавшаяся от хлопот Юки удивилась, почему дети на его руках быстро перестают плакать и вообще ведут себя с ним примерно и послушно. Ингрэм рассказал, что с детства возился с младшими детьми, когда жил у бабушки – за соседскими приглядывал да порой заменял наставника в школе, видимо, тогда и научился. Он уже собирался домой, когда вернулся Хорей со свежими новостями из Бриена. Ингрэм внимательно его слушал – многое из того, что узнавал Хорей от своих друзей-магов, не попадало в бумажные вестники. Порадовался вместе с ним новой школе для магов, которую собирались открыть в Бриене к следующей весне, узнал, что Хорей собрался отдать туда на обучение Анн. Эта школа, уверял Хорей, будет гораздо ближе той, в которой он сам обучался в свое время, а значит, Анн сможет часто навещать их, то-то Юки обрадуется.

Ингрэм вернулся домой гораздо позже, чем рассчитывал. Ороро наверняка будет снова негодовать и топать ножками. Ингрэм усмехнулся, вошел в дом, да так и застыл. Дверь медленно закрылась за его спиной. Затравленно оглянулся на него измазанный в блестящей крови тэйверенок. Поспешно утер предплечьем полные кровищи губы и сглотнул. Ингрэм попятился. Он не заметил, когда успел достать Верного и наставить дрожащим концом на тэйвера.

– Не двигайся.

– Ингрэм, – нервно промямлил Ороро, – ты чего?

– Это ты чего? Откуда здесь столько крови?!

От ее запаха тошнило. Ингрэм, задыхаясь и не сводя с Ороро глаз, поискал за спиной дверь, толкнул. В дом заструился свежий воздух.

Ороро посмотрел на кровавый кусок в своей руке и спрятал за спину.

– Это… ну…

– Что «ну»?! Кого ты…

Его перебило шипение. Ингрэм резко взглянул в ту сторону и увидел, что из подвешенного над огнем котелка брызжет вскипевшая вода. Он осмотрелся. Пятна крови на полу вели к котелку, возле стола лежала содранная шкура. Там же аккуратной кучкой лежали оставшиеся потроха, голова и ножки козленка.

– Ты!.. – разъярился Ингрэм. – Как ты посмел?!

Не помня себя, он подскочил к съежившемуся тэйверу, до боли в руке стискивая Верного.

– Чем ты думал?! Что, мяса пожирнее захотелось?! Раз ты такой великий маг, который аж с магическими формулами справляется, почему бы тогда тебе не отправиться на охоту?! Конечно, проще пойти в сарай и прикончить беззащитное животное! Давай, ты же голодный, ты же тэйвер, тебе все можно!

Всхлипывающий Ороро задрожал, заскулил, заплакал, утирая лицо кулачками, но Ингрэм не только не смягчился, взбесился еще больше. От греха подальше отвернулся, трясущимися руками вложил меч в ножны и отставил в сторону.

Навалилось все разом – гибель семьи, уход из деревни, война, долгий путь по дороге из мертвецов. И вот он приютил одного, чудом выжившего ребенка тэйвера. На что он рассчитывал? Что хотел этим доказать?

Ингрэма колотило от злости и разочарования. Он резко повернулся к двери, намереваясь выйти, но лишь шарахнул по ней кулаком. Дверь хлопнулась о проем и, отскочив, снова открылась. Ингрэм подскочил к ней и ударил еще раз. Он бил и бил, пока запоздалая боль не пронзила руку раскаленным железом. Тяжело дыша, Ингрэм прижал ушибленную руку к груди и медленно сполз на пол. Глаза горели от слез, которых не было. Все свои слезы он уже давно выплакал, даже на боль их не осталось.

– Ингрэм, – жалобно позвал тэйверенок.

Ингрэм медленно обернулся и с отвращением оглядел его. Котелок продолжал пузыриться и плеваться, огонь – злостно шипеть в ответ.

– Зачем? – резко бросил он.

Побледневший тэйверенок умоляюще сложил дрожащие ручонки у груди. Его грязное лицо перечеркнули светлые смазанные дорожки. Он поджал крылья так, что их почти не было видно, а хвост крепко обвился вокруг лодыжки.

– Я просто… я… я все съел… и все равно был такой голодный, – глотая слова, бормотал тэйверенок. – Я ужасно проголодался, а… а ты ушел, а я… а я все съел, вот все. – Он немного развел руками, словно показывая это самое все, и тут же схлопнул их на груди. – Ничегошеньки не осталось, я и подумал… а куры… а петух так на меня посмотрел, чуть глаз не выклевал, я… я испугался, а потом там козленок, их же двое, и коза ничего не сделала, я просто… вытащил его, а потом… ножиком р-раз! – Тэйверенок почти заулыбался, но тут же мученически скривился. – Кровь такая горячая и так было много, я забыл все приготовить, поэтому… немножечко навел беспорядок… я и шкуру снял, вот, как ты это с фурфиками делал… – Тэйверенок вскочил и, спотыкаясь, подбежал к окровавленной кучке показать. – И в-внутренности все здесь, я только печень немножечко, такая вкусная, сестра говорит…

– Твоей сестры здесь нет, – счел нужным поправить Ингрэм.

Сглатывающий сопли тэйверенок поспешно закивал. Слезы снова полились из его глаз, и он резко и быстро стирал их.

– Я немножечко мяса в котелок и в-варить, а потом услышал, как ты пришел, но не успел прибраться, я х-хотел… я просто хотел есть! – жалобно крикнул он. – И чтобы ты, когда придешь, похвалил меня, что я сам все сделал и приготовил! Вот! – Он засуетился, нырнул в корзинку с выпечкой Мэриэль и дрожащими руками достал пирожок. – Я тебе оставил. Твой любимый.

На примявшемся пирожке были отчетливо видны следы его измазанных кровью пальцев.

– Я не знал, что его трогать нельзя. – Ороро покосился на голову козленка. Блестящие мертвые глаза с укором смотрели на Ингрэма. Ороро протянул ему пирожок. – Я больше так не буду.

– Не будешь, – согласился Ингрэм. – Еще одна подобная выходка, и ты отсюда уйдешь.

Губы Ороро задрожали, но он мужественно кивнул.

– Сейчас ты, – Ингрэм пристально посмотрел на него, – как тот слабый саженец. За тобой нужен глаз да глаз, чтобы ты выжил и вырос в сильное дерево. Понимаешь меня?

– Я не… – вскинулся было Ороро, но тут же поник. – Я… я слабый?

– Это ты мне скажи.

Ингрэм достал из шкафчика миску и поварешку, подошел к очагу, поставил миску на пол и поварешкой принялся вычерпывать из котелка с плавающим там мясом лишнюю воду. Ушибленная рука болела и опухала, пальцы еле слушались.

– Я просто слишком долго пробыл в человеческом облике и потому ослабел и сильно проголодался! – пытался оправдаться Ороро.

– В прошлый раз такого не было.

– В прошлый раз я поел твоей темноты! А в этот раз…

– Что в этот раз?

Ороро опустил голову и смолчал.

– Ты мог просто попросить.

Ингрэм вернул миску на стол. В ведре у стены еще с утра оставалась холодная вода, и Ингрэм сунул туда горящую больную руку. Присел на корточки, но заболела нога. Он сел задницей на пол, потер лицо второй рукой, зачесал волосы назад пятерней.

М-да, задачка.

Ороро сверлил его мокрыми глазенками. Лицо его потемнело, Ингрэм надеялся, что от стыда.

– Принеси, пожалуйста, кожаный мешочек из сундука возле шкафа с одеждой, – подумав, сказал он.

Ороро с облегчением поторопился достать нужное.

– Этот?

– Да.

Ингрэм, кряхтя, перебрался на табуретку, подтянулся вместе с ней ближе к столу, вздыхая, оглядел разбитую руку.

– Умеешь магию исцеления?

Ороро засопел, помотал головой, прижимая мешочек к груди.

– Доставай, что там, – кивнул Ингрэм.

Ороро осторожно вытащил из мешочка содержимое – старые бинты, пузырек с лечебной притиркой, склянки с пахучими мазями.

– Вымой руки. Хорошенько вымой. Будешь мне помогать, хорошо?

Не то чтобы он сам с этой ерундой не справился…

– Хорошо, – пробормотал Ороро.

Он беспрекословно выполнил краткие указания, отрезал нужной длины бинт, сложил несколько раз, намочил притиркой. Жалко было тратить ее на руку, поболело бы несколько дней и само зажило, но дело было не в руке.

– Приложи, – велел Ингрэм.

– Куда?

– А ты как думаешь?

– Там, где опухло и кровит?

Ингрэм кивнул. Ороро под его руководством начал накладывать повязку, выискивая взглядом одобрение в его глазах.

– Больно?

– Да. Пожалуйста, аккуратней.

– Я стараюсь.

– Мне кажется, ты все это делаешь, чтобы насолить мне, – задумчиво сказал Ингрэм. – Отомстить за то, что оставил сегодня у Мэриэль.

– Это не так! – с жаром запротестовал Ороро.

Он кое-как завязал узелки и вцепился в руку Ингрэма железной хваткой. Ингрэм стиснул зубы, едва не вскрикнув.

– Я не хотел, я как лучше хотел! Прости меня, пожалуйста! Мне очень, очень жаль!

– Ну и? Было сложно?

– Я в первый раз раны обрабатывал! – взвился Ороро. – Конечно, это было сложно!

– Я не про перевязку. – Ингрэм закатил глаза. – Ты попросил прощения.

«Я уж на это и не рассчитывал…»

Ороро вытаращился на него. Его лицо снова потемнело. Он помялся, переступил с ноги на ногу. Подумав, отступил на несколько шажочков назад, спрятав руки за спиной.

– Я виноват и заслужил твой гнев, – сказал он, склонив голову. – Я признаю свою вину, пусть ты и всего лишь человечишко. У нас… у нас не принято извиняться перед низшими народами, это… до сих пор не верится, что я говорю это. Сестра учила меня, что если мы в чем-то провинились, то нужно исправиться, но никогда не говорила, что низшие народы смеют указывать нам, что делать, вот только… Я ничего не умею… И моя магия… Я слабый. Все, чему меня учили… оно совсем не помогает, только хуже делает.

Ороро поднял голову. Ингрэм ожидал, что он опять расплачется, но его припухшие глаза были ясными и серьезными. Ороро снова склонился, гораздо ниже, медленно и почтительно. Прижал левую руку к груди.

– Прошу прощения.

Ингрэм неловко встал из-за стола.

Ему самому все еще бывало странно указывать представителю высшего народа, что делать. Ну а вид склонившегося перед ним тэйвера и вовсе поначалу показался глупым видением. Ингрэм даже крепко моргнул, проверил, но Ороро не шелохнулся. Чего-то ждал.

– Э-э, хорошо, – пробормотал Ингрэм. – Извинения приняты. Я уже не сержусь. Впредь будь разумней и не бойся просить помощи. Я же на твоей стороне и хочу тебе помочь.

Он поднял онемевшую забинтованную руку и потрепал Ороро по голове. Ороро обеими ручонками сжал его руку и тут же отпустил. Уставился удивленно, с надеждой в глазах.

– А теперь – марш прибирать устроенное безобразие, – спохватившись, скривился Ингрэм. Щелкнул Ороро по носу. Ороро довольно его потер, глазенки заблестели.

– Считай, что дело сделано! – хвастливо заявил он и маленьким ураганом понесся по дому.

Посмеиваясь, Ингрэм взялся за кипящий котелок с мясом. Что ж, ужин их ожидал поистине роскошный.

Дневники Гета

История о том, как я попал в академию Юниорта весьма занятная, и друзья мои знают лишь краткую версию тех событий, и я решил, что изложу здесь полную.

Все началось с того, что в один прекрасный день я стащил настольную книгу нашего хранителя Колана с магическими формулами, сделал себе бороду из клочка шерсти и развлекал друзей рассказами о том, что и как в магической формуле можно переделать, чтобы получить иной результат. Вместо того, чтобы сразу пресечь мои кривляния, Колан, притаившись, наблюдал за мной, а потом устроил знатную взбучку, когда я перешел к непотребным шуточкам в его адрес.

Через несколько дней Колан уговорил моего отца отпустить меня с ним в Бриен, и там познакомил с Синим Стражем Айресом. Айрес подивился моим талантам, а спустя четыре месяца самолично появился на пороге нашего дома в лесу, чтобы предложить мне обучение на Востоке по обмену, который всего несколько лет назад учредили шэйеры, чтобы улучшить отношения с тэйверами.

После был длительный разговор с нашим господином тэйвером. В общем-то, эта ситуация примечательна тем, что я был пустым, а значит не стоящим такого внимания и усилий. Я и сам не понимал тогда, чего это старый Колан так уперся. Сейчас понимаю – мне исключительно повезло, что он не затаил на меня обиды за шутки и приложил все силы, чтобы убедить господина. Он поручился за меня, сказал что в будущем я принесу нашему господину большую пользу, и после недолгой беседы со мной господин согласился.

Так меня отправили в академию Юниорта, где я бегаю в одежде подмастерья на побегушках у мастеров, получаю за это жалованье да прислуживаю Создателям артефактов. Говорят, я довольно талантлив, хоть и пустой и не должен подобного понимать. Но тут все просто.

Для меня всегда было очевидно, как устроены вещи.

Суть магических формул в том, что они облекают магию – она невидима по большей части, но будучи сильно концентрированной, предстает в виде сияния, – в нужное положение в пространстве, помогают магу сосредоточиться на том, чтобы удержать нужное количество магии в нужной форме. Оттого и светятся магические формулы – это просто концентрация магии в указанных позициях.

Да, я не могу владеть магией как таковой, но я кое-что выяснил. Если расположить кристаллы-накопители в нужном порядке, то и пустой может что-то наколдовать. Но тут своя тонкость, маги, создавая формулы, даже не осознают, насколько интуитивно они это делают.

Колдуя, маг вкладывает свою магию в магическую формулу, которую уже придумали для него и обозначили все места, где нужно сделать какие-либо акценты. Но маг подстраивает ее под себя – если приглядеться к магическим формулам магов, то можно увидеть, что у каждого она своя. Общие обязательные символы на месте, но у каждого мага есть своя подпись в магии – обычно это легкий наклон в ту или иную сторону, особливо крупные или мелкие символы, какой-то штрих, присущий только ему… Оттого и невозможно пустым творить магические формулы – ибо не чувствуют они магии в магическом потоке, не могут осознать, как в него подстроить, скажем, магический накопитель, а у магов это выходит словно само собой.

Однако же мне это удается – мои магические формулы, в основания которых вложить кристалл-накопитель, срабатывают. Создавая артефакты, маги-Создатели пользуются подобными кристаллами, чтобы не перетруждаться, поддерживая постоянно магическую формулу (за неимением кристаллов часто используют других магов – помощников, подмастерий…). Сами артефакты по сути представляют собой предметы, заточенные под определенную магическую формулу, умеющие творить лишь одно конкретное волшебство. Некоторые артефакты выполнены в виде колец – зачарованный кристалл накопитель прикрепляют к металлическому кольцу и готово. Бывают артефакты, сделанные из уже начиненных магией предметов – костей и зубов волшебных тварей, из ветки волшебного дерева… Подобные предметы нуждаются в обработке и шлифовке, но с ними возни куда меньше.

В тот судьбоносный день внимательно расспрашивая меня, господин тэйвер предложил продемонстрировать мои слова на деле, одолжив кристаллы-накопители. Что я и сделал. Я просто знал, что это сработает, ведь это было так очевидно – у каждого кристалла-накопителя свой характер, и я отчетливо видел, что для расколотого посередине нужно нарисовать круг-основание поменьше, да потолще, а для желтоватого, старого – чуть приплюснутый сверху.

Меня считают удивительным и очень наблюдательным (что особенно странно для такого рассеянного человека, как я). Не спорю, скорее, удивляюсь, почему другие не видят того, что вижу я. Здесь, в Длинном Поле, я чувствую, как вокруг меня с первого же дня возвращения возводится невидимая стена. Меня боятся. И это меня печалит.