Читать книгу Загадки Красного сфинкса - Татьяна Александровна Яшина, Татьяна Яшина - Страница 8

В камине раздался грохот, и на меня выскочил сам дьявол – черный, злобный и орущий. Растерявшись, я двинул ему в лоб поленом. Он рухнул, выронив шпагу, но из камина прыгали еще и еще.

Жюссак отшвырнул меня с дороги, рявкнув «Прячься!» и выхватывая шпагу.

Я отлетел к стене.

Наверное, что-то повредилось в моей голове, но я не мог закрыть глаза и не видеть всего того ужаса, что творился в зале. Я не хотел на это смотреть, но какая-то неведомая сила словно вырубила топором в моей памяти все события того вечера, и зрелище бойни осталось со мной навсегда.

Между тем Монсеньер, два его верных защитника и защитница действовали слаженно, не потеряв ни мгновения – еще одно доказательство, насколько Ришелье привык висеть на волоске – превратности судьбы подстерегали его столь часто, что даже покушение не могло поколебать его дух.

Рошфор закрыл собой Монсеньера и перевернул стол, на который вскочила миледи с пистолетом наизготовку.

Жюссак прорубался к входной двери, за которой тоже был шум и выстрелы.

Граф сдерживал натиск убийц между камином и столом, но их было слишком много. Миледи выпалила из пистолета, затем, почти тут же – из второго, двое упали, но из камина выскочили еще.

Рошфор отбивался от троих, но двое прорвались на середину зала и атаковали Монсеньера.

Под плащом у Ришелье была шпага, и он обнажил ее стремительным, как удар красной молнии, движением, сбросив плащ с одного плеча, обвил им левую руку, тем самым возмещая отсутствие кинжала.

Закрывая миледи, заряжавшую пистолет, Монсеньер ударил первого нападавшего кулаком сквозь плащ, и тот свалился прямо под ноги второму убийце, который подхватил его клинок и теперь атаковал уже двумя. Длинный выпад мсье Армана выбил у него шпагу из левой руки, и та пролетела через всю комнату, вонзившись в сундук, за которым съежился я, умирая от страха.

Жюссак у входной двери уронил на пол огромный дубовый шкаф, тем самым забаррикадировав нас и от врагов, и от друзей.

Он развернулся на помощь Монсеньеру, и я увидел у него на лице кровь. Тут же очередной противник достал Жюссака в бок, но свалился, сраженный рубящим ударом в шею, кровь его пологой струей полилась по косяку.

В этот миг я оглох от выстрела и закрыл уши, ожидая следующего, но пустить в дело второй пистолет миледи не дали – маленький юркий разбойник выбил из ее руки оружие, хватив по дулу кистенем. Миледи выхватила шпагу и воткнула ее в грудь юркому, тот упал, но неудачно – прямо на пистолет.

Осталось четверо нападавших, сильный боец в буром колете не давал спуску даже Рошфору, парируя все удары графа и не давая тому вернуться к Монсеньеру.

Жюссака огромный разбойник отправил на пол ударом в челюсть, Монсеньер опять отбивался сразу от двоих. Высокий рост и длинные руки сразу давали ему преимущество в схватке с любым противником, и Монсеньер умел этим пользоваться, держа разбойника на дистанции и не давая ее сокращать. Его противник это понял и знал, что единственный шанс одолеть высокого, сильного и скорого противника – это быстрый рывок под правую руку в момент выпада.

Миледи, укрывшись за столешницей, орудовала шомполом, а я молился за Монсеньера.

Вот, вот, сейчас… Рыжий разбойник бросился вперед в длинном выпаде, Монсеньер, парируя, открылся справа и туда ударил второй убийца, – но Монсеньер встретил его ударом кинжала, доселе скрытого в складках плаща – выбросил руку назад, прямо тому в незащищенную грудь. Одновременно он довернул правое запястье, блокируя второй выпад рыжего так, что тот не удержал шпагу, и повернув кисть на сей раз в обратную сторону, Монсеньер погрузил свой клинок в прямо в сердце нечестивца.

Жюссак добивал здоровяка на полу, Рошфор заколол истекающего кровью последнего соперника, и миледи, зарядившей пистолет и опять стоящей на столе, уже не в кого было стрелять – в сизом дыму, пороховой вони и лужах крови, казалось, не осталось живых врагов.

Ришелье выступил вперед. Грудь его, обтянутая красным шелком, тяжело вздымалась – от усилий или от волнения, глаза сверкали, темная прядь упала на лицо, пересекая высокий лоб. Рукой в красной перчатке он откинул ее со лба, и орлиный взор его упал на меня.

Я смотрел прямо на него и поэтому заметил движение за его спиной: разбойник, сраженным кинжалом Монсеньера, чуть приподнял голову, и на его отвратительном лице промелькнула радость, я обернулся, следуя направлению его взгляда, и вскрикнул: один из недобитых мерзавцев у двери вставал на одно колено, наводя пистолет прямо в грудь Монсеньеру!

Я взвился в воздух, насколько мне позволили затекшие от неподвижности ноги.

В руку ударило что-то горячее и тяжелое, в глазах стрелка я заметил досаду, а потом глаз у него не стало: в правом зазияла дыра от выстрела миледи, а в левом закачался стилет Рошфора.

Я повернулся к Монсеньору и увидел в шелке на его груди дыру от пули. Что?.. Мои губы дернулись, но сказать я почему-то ничего не смог.

Не сводя с меня глаз, Монсеньер рванул одеяние за воротник, с треском разрывая и обнажая – не сорочку с кровавым пятном, как я страшился увидеть, – но кирасу с маленькой вмятиной от пули.

Под плащом он прятал не только шпагу, но и кирасу.

В этот момент в дверь аккуратно затарабанили, и голос мэтра Шико произнес:

– Вы целы, монсеньер?

Кардинал кивнул Жюссаку, и тот дохромал до двери, скривившись, сдвинул шкаф, чтобы открыть дверь на небольшой зазор, куда проник медик.

– Что там? – поинтересовался кардинал, вытирая шпагу белоснежным кружевным платком.

– Рота из Дижона прибыла, командир – капитан Рембур. Граф Вьенский арестован, всех его людей заперли в кухне. Монсеньер, вы целы?

– Да, мэтр, я цел, но для вас есть работа. Где капитан Рембур?

– Ждет за дверью.

– Пусть подождет, – его высокопреосвященство обернулся к нам, – есть потери в личном составе?

– Пустяки, дело житейское, – буркнул окровавленный Жюссак, расстегивая камзол. – Им займитесь, – он кивнул на меня.

– А где Рошфор?

– Тут я, – раздался голос из камина, зловеще усиленный эхом. – Люсьен прав, здесь роту можно спрятать – в дымоходе потайной тоннель в толще стены и Бог весть, куда он ведет. Я бы слазил, проверил…

– Нет уж, возвращайтесь.

– Слушаюсь, монсеньер!

Рошфор выскользнул из дымохода, ничуть не повредив свой лиловый наряд. Может, всю сажу вытерли своей шкурой напавшие на нас мерзавцы, может, граф обладал какими-то особыми свойствами, но на нем не было ни пылинки и ни царапинки. Единственной приметой только что пережитой битвы могла служить сбившаяся перевязь, которую он тотчас же поправил.

Миледи изучала оружие несостоявшегося стрелка-убийцы.

– Откуда у этого канальи колесцовый пистолет? – задумчиво произнесла она, вертя его в руках и пристально изучая замок.

Мэтр Шико занимался моей левой рукой. Пуля чиркнула мне по руке и вырвала полоску из рукава, изрядно пропитавшегося кровью. Медик распустил мне шнуровку и помог вынуть руку.

– Больно?

– Нет.

Это была правда, почему-то я не чувствовал боли, просто припекало. Медик осторожно обтер кожу вокруг раны, быстро прижег чем-то, оставившим короткую острую боль, впрочем, тут же прекратившуюся.

– На всякий случай, – подмигнул мэтр Шико, красиво перевязал мне руку тонким белым полотном и обратился к Жюссаку, чей обнаженный торс покрывали свежие следы сражения.

Меня замутило от вида прокола, первый раз я видел, какие следы оставляет клинок – синюшная дыра с окровавленной каймой, бледная кожа, струйка крови, выплескивающаяся из разреза при малейшем движении – рот наполнился слюной, я прижал к губам ладонь, сдерживая тошноту.

– Ничего, – прохрипел Жюссак, – ерунда, царапины.

Я впервые представил себе другой исход – каково получить вершок стали в свою грудь, в бок, в живот? Оглядел себя – все было такое целое, гладкое, всего было бы так жаль…

– Ты молодец, Люсьен, – миледи взлохматила мне волосы, неслышно подойдя сзади. – В первый раз страшно, а потом плевать, привыкаешь.

Ее лицо лоснилось, под глазами залегли огромные темные тени, губы нервно кривились – и она была прекрасна, как ангел мщения.

– Рука у тебя тяжелая, – оказалось, Рошфор изучал парня, которого я хватил поленом, – еще бы шпагу держать умел – цены б не было такой руке.

– Я его убил?

– Нет, он жив, но встать долго не сможет. Надо кого-то и допросить…

Кроме него, еще два разбойника были ранены, но живы. Капитан Рембур изучил камин, послал в потайной ход двоих солдат на разведку и увел, хотя скорее – унес – на допрос тех разбойников, что могли говорить. Монсеньер ушел с ним в сопровождении Жюссака.

Вынесли семь трупов. Слуги оттирали от крови пол в зале, и мы с Рошфором и миледи устроились в моей каморке.

Рошфор завел рассказ о подземных и потайных ходах в старинных замках.

– Так вот почему дуло, – высказалась миледи.

– Мы проверили все стены и крышу, а в сам дымоход между комнатой и трубой не заглянули, – покаялся Рошфор. – А там потайной ход, может, аж до подземелья. Предпочитаю останавливаться в помещениях, где толщина стен не превышает трех футов. Чтобы не превратиться в перепела на вертеле. Где камин используют по прямому назначению.

– Да, как-то зябко, – заметила миледи.

– Я замерз, – пожаловался я, почему-то мне не было больно, но стало холодно.

Рошфор подмигнул и вынул из плаща две бутылки вина.

– Вы, граф, прекрасны, как и всегда! – оживилась миледи. – Люсьен, добудь нам бокалы.