Читать книгу Пес, грызущий железную кость - Татьяна Белецкая - Страница 7

Давно забытый запах мазута и пыли, что царит на подводных уровнях, заставляет Харда морщиться. Они спускаются ниже помещений реактора по техническому тоннелю. Скорее всего, тут много лет не было никого кроме роботов и крыс. Теперь по низкому коридору крадутся люди, скорчившись и затыкая носы. В своем городе они ищут укрытия.

– Хард, далеко еще? – тихо спрашивает темнокожая девушка, подсвечивая путь фонарем.

– Не вздумай ныть, Риз, – огрызается заместитель маршала и сворачивает в особенно вонючий отсек.

Затхлость и сырость. Из семнадцати уровней, считая подводные, военные выбрали самый грязный и запутанный, чтобы укрыться от всевидящего ока камер. Остатки диггеров. Снова и снова Хард Майерс пытается услышать мысли Эвана, пока пробирается сквозь темноту, но в эфире глухо. Кажется, что толстые бетонные стены глушат любой сигнал. С другой стороны, это только к лучшему.

– У города идет перестрелка, – сообщает Сит из середины процессии.

Полусинтетик с вирусом внутри, дитя главного компьютера и человеческих усилий, волнуется, как ребенок перед первой операцией. Здесь ему легко черпать информацию из воздуха – совсем рядом сердце города, душа его родителя – Полиума. Стержень чистой энергии, что питает весь город.

– Корабль вернулся, – эхом отзывается Тала – второй вирус.

– Маршал? – Хард надеется, что продукты эволюции действительно видят сквозь толщу стен.

– Ничего, – отвечает Сит, – я попробую с ним связаться.

Они продолжают свой путь к заброшенным комнатам, существующим только по легендам, не отмеченным на картах. Именно такое убежище и нужно мертвецам. Официально все, кто ступает по лужам и чихает в этой человеческой многоножке, мертвы.

Через несколько поворотов группа выходит на открытое пространство, где можно выпрямить спины, встать ровно, и Риз – темнокожая девушка – зовет Талу:

– Покажи нам карту?

В темноте вспыхивает объемная голограмма всего города: пятнадцать круговых уровней, как детская пирамидка, центральный столб энергии, в его основании еще одно кольцо – уровень реактора, и ниже – пустота.

– Где мы находимся? – спрашивает Риз.

Вирус прислушивается и увеличивает нижний правый угол схемы, указывает на пространство под ярким блином, пальцем дорисовывает коридоры, и они появляются на карте. Тонкая голубая линия.

– Значит, не просто легенды, – с облегчением выдыхает Хард.

– На уровне ниже есть еще помещения, – равнодушно сообщает Тала, дополняя карту. – Там нет жизни, этаж законсервирован.

– Мы сможем туда добраться?

На свободном пространстве столпились люди, они переводят дыхание и наблюдают за своими проводниками. Они знают, что заместитель все сделал правильно, а еще знают, что, вероятно, наблюдают за новым маршалом. Хард держится прямо и с высоты своего исполинского роста смотрит на подчиненных, потом переводит взгляд на свет.

– Есть проход, – спустя несколько долгих минут Тала приближает правый крайний угол уровня и рисует вертикальную шахту.

– Он может быть затоплен, – предупреждает Сит, не отрываясь от своего портативного компьютера.

– Придется проверить, – резюмирует Хард и трет ладонью грязную шею.

Все люди сливаются с бурыми стенами – чумазые и хмурые, совсем одинаковые в темноте. Они молча ждут дальнейших указаний. Взрывов наверху больше не слышали, значит, гражданских уничтожить не пытались. Телепатическая связь диггеров нарушена, обычная тем более, чтобы что-то обсудить приходится перешептываться. Общее настроение уловить не сложно. Военные растеряны и вымотаны.

– Привал, – командует заместитель и первым садится на холодный сырой пол.

Они идут уже не меньше четырех часов. Они бегут. Из своего дома, от своих друзей. Теперь стоит говорить «бывших друзей». Семья – давно забытое понятие. Не зря, видимо, его забыли.

Стройное шуршание одежды, ног, и все садятся следом, благо: форма не промокает. Риз обходит ряды и переговаривается с ранеными, осматривает, старается не показывать волнения. Единственный фонарь тускло освещает лица, и Хард видит, что боятся все. Ожидаемое, но все равно неожиданное. Революция, переворот, война, как ни назови – одно и тоже. Предпосылки были, только не среди диггеров. Как давно президент вербовал курсантов, раз больше половины военных стали предателями?

– Где Тала? – Сит все же закрывает коммуникатор и осматривается.

– Только что была здесь, – Хард моргает и ежится, девушка андроид словно растворилась в полумраке.

В темном замкнутом пространстве привыкшее к хорошему освещению зрение то и дело подбрасывает образы. Блики на влажных стенах словно живут своей жизнью.

– Она ушла туда, – говорит кто-то из команды и указывает на лаз в ответвлении коридора.

Хард, Риз и Сит переглядываются. Сейчас нет ни сил, ни средств, чтобы бороться с вирусом, даже просто попытаться ее обезвредить не получится. Все оружие осталось наверху, вместе с техникой, броней и верой в лучшее. Все, что успели с собой захватить – близких.

– Пусть идет, – пожав плечами, решает заместитель.

Главное, чтобы не вернулась с преследователями. Как идти дальше без провожатого Хард не имеет представления. Нервы потихоньку сдают даже у закаленного военного. Оспаривать решения маршала было проще, чем принимать собственные.

– Я могу проверить, – поднимается Сит и, замерев на мгновение, становится Тасом, – мне не сложно уловить ее энергию.

Он не дожидается ответа или разрешения, просто идет в темноту, ведомый тем же импульсом, что и девушка вирус. Даже искусственные разумы, пусть и созданные наподобие человеческих, идентифицируют себя с женским или мужским полом. Риз хмурится, но не возражает, продолжает осматривать людей, ощупывая запекшиеся корки крови на плечах, руках и головах. Ноги у всех уже настолько грязные, что ботинок-то не видно, не то что ран. Загустевший слой машинного масла покрывает пол во всех проходах, по стенам свисают сталактиты ржавчины и странных на вид водорослей, кажется, что подводные этажи не использовали со времен основания города.

Закрывая глаза, Хард пытается придумать дальнейший план действий. Они доберутся до закрытого уровня, останутся в относительной безопасности. Без энергии, пищи, воды, техники, каких-либо синтетических препаратов и медикаментов. Даже без теплой одежды. Считается ли такая эвакуация успешной? Раненые не протянут и трех дней, здоровые, может быть, неделю. Сбежали от смерти на поверхности, чтобы сдохнуть, как крысы, в канализации. У военных даже нет приличного оружия, чтобы вернуться и погибнуть достойно.

– Хард, – рядом оказывается Риз и касается плеча мужчины, – ты чувствуешь?

От того тоннеля, в который ушли вирусы, ощутимо веет теплом и затхлостью, учитывая прохладу в открытом помещении. Все, у кого остались табельные, машинально выхватывают бластеры и направляют на низкую арку. Медленно из ее глубины приближается свет.

«Спокойно, – слышит Хард в голове и, судя по выражениям лиц остальных, они слышат то же самое. – Опустите оружие».

В дверном проеме показывается Тала. Она несет на руках своего собрата – андроида, выключенного и грязного:

– Мы недалеко от свалки синтетики. Там отсек утилизации, – девушка кладет изломанное искусственное тело под ноги заместителю.

Люди выдыхают с облегчением, к мусору они привыкли. Техники торопливо подходят к пришедшему в негодность роботу, с любопытством осматривают и вдруг замирают. Фонарь переносят из центра зала ближе к находке в полной тишине.

– Это боевые андроиды, сэр, – один из диггеров заламывает роботу запястье и показывает отсеки для миниатюрных бластеров.

– Не слухи, – Риз интуитивно отходит на шаг назад.

Несколько лет назад, в период разгула насилия, в Полисе пытались протолкнуть законопроект о минимальном вооружении уличных стражей, якобы для обеспечения безопасности мирного населения. Конечно, проталкивал господин президент. Вооружение андроидов означало бы нарушение законов, принятых при основании города. К тому же, практически – предоставило бы вирусам отличных носителей. Собрание запретило проект, даже не выслушав аргументы. По слухам, сборку тогда уже начали в качестве эксперимента, а потом просто безвозвратно уничтожили образцы и разработки. До того, как начался бы скандал.

Отодвинув военного техника, Тала опускается на колени рядом с собратом и, положив ладонь на батарею в шее, пускает немного энергии по проводам. Андроид дергается, но тут же затихает, люди снова нервно сжимают рукояти бластеров.

– Он не использовался, – заключает вирус. – Его не программировали, просто создали.

Насколько Хард понимает, девушка пытается утешить всех вокруг.

– Сколько там таких?

– Не много. Отсек меньше этого, заполнен на метр.

Заполнен. Трупами. Синтетическими оболочками. Хард не хочет, чтобы люди это видели, да и сам не горит желанием осматривать.

– А ви…

– Нет, – перебивает его Тала. – Мы не можем в таких жить. У них не было сознания.

– Но можете использовать, как источник материала, забирать необходимые запчасти? – вмешивается Риз.

– Да, теоретически. При наличии высокой технической квалификации.

– Даже при наличии средней, – из тоннеля возвращается Сит с несколькими синтетическими конечностями в руках. – Мы разобрали пару экземпляров, не у всех бластеры на месте.

Мы. Харда передергивает, как всегда. Парень считает себя и вирус внутри – одним целым, что неимоверно раздражает, хоть неприязни к Тасу нет. Вирусы союзники – незаменимая помощь, но одним Верховным известно, что у них на уме.

– Думаешь, Подполье поживилось? – предполагает заместитель.

– Или сопротивление. Их уже использовали повторно, – добавляет очевидное Сит и, помедлив, кивает в сторону ответвления. – Тебе стоит взглянуть еще кое на что.

Стоит, так стоит. Не задавая лишних вопросов, Хард идет за «мы», жестом попросив всех остальных оставаться на месте. Людям достаточно потрясений и пищи для размышлений, пусть отдыхают.

– Им понадобится помощь, – шепотом отзывается Тала.

– Что там? – Риз все еще держит оружие наготове.

– Люк. Если Тас его откроет, лучше, чтобы рядом был медик.

Понимая, что поступает не совсем правильно, оставляя сослуживцев, Риз бросается за Хардом и Ситом, на ходу убирая пистолет в кобуру. Вирус часто говорит непонятно, почти всегда не отвечает, если вопрос не поставить максимально точно, может рассказать даже очень важную новость не до конца, и сейчас поступает так же: знает и не озвучивает.