Читать книгу Направо пойдёшь… - Татьяна Богатова - Страница 11

Когда Сева покинул ванную комнату и остановился в прихожей у зеркала, расчёсывая влажные волосы, отец настороженно глянул на него из кухни. Кроме нескольких синяков на руках и нехарактерного для сына бледного лица, Пётр не заметил ничего необычного.

– Сева, ужинать будешь? – позвал он его. – Мама плов приготовила.

– Съем немного, – согласился Всеволод, – если тёплый.

– Тёплый, – засуетился отец. – Но я могу и в микроволновке подогреть, если хочешь погорячее.

– Не надо, пап, спасибо, – оказавшись в кухне, Сева нажал кнопку электрочайника. – Особо аппетита нет. Пару ложек, может, осилю, да чаю попью.

– У тебя всё в порядке? – скрывая тревогу, просто спросил отец.

– Нормально всё, – пожал плечами Всеволод. – А почему ты спросил?

– Да, вижу, у тебя синяки какие-то на руках.

– Это я в качалке, с новым тренажёром переусердствовал, – невозмутимо ответил парень. – Не сразу сообразил, как следует с ним обращаться. А у инструктора не уточнил, на себя понадеялся.

– Надо быть осторожнее, – предостерёг Пётр, исподтишка оглядывая торс Севы. – Ну-ка, повернись. На теле-то нет ушибов?

– Нет ничего, – уверил его Сева, кивнув на ноги, в джинсах, – Ещё на ногах немного и всё.

– Аккуратнее ты с этими тренажёрами, Севка. А, вообще-то, давай, к маме в больницу съездим. Пусть осмотрит тебя, на рентген, если надо, сводит. А то ты что-то бледный какой-то.

– Пап, – возмутился Всеволод, – ты лучше ничего не придумал, как маму волновать! Говорю же, нормально всё!

– Ну, ладно-ладно, – сказал отец, – успокойся. Ужинать давай.

– Вот и давай, – через силу улыбнулся Сева.

– А с тренажёрами, сынок, действительно, будь внимательнее. Не забывай, что мама говорит. С твоим зрением нагрузки должны быть гораздо меньше, чем у других, чтобы не произошло отслоения сетчатки.

– Пап, неужели я не знаю! – снова вспылил Сева. – С тринадцати лет занимаюсь, так что, будь уверен, нагрузку рассчитывать давным-давно научился. А вы с мамой вечно со мной, как с маленьким. Честное слово, напрягает!

– Для родителей, Севка, ты навсегда ребёнком останешься, – вздохнул Пётр, – даже когда будешь настоящим мужчиной. Ну, это потом поймёшь, когда своя семья, да дети будут.

– Понял, пап, – примирительно улыбнулся Всеволод. – Извини меня.

– И ты прости, за то, что может и правда, чрезмерно тебя опекаю. А давай-ка, – воодушевился Пётр, в надежде выведать у сына за тёплым застольем обстоятельства конфликта с Мышковцом, – мы с тобой по рюмочке выпьем, за начало нашего отпуска.

– Давай, – неожиданно для отца, согласился Сева, который почти не употреблял спиртного. – Отпуск это классно. Несмотря ни на что.

***

– Ну, вот, справка твоя готова, – сказала Светлана, миниатюрная женщина, невысокого роста, с подстриженными под каре, тёмно-каштановыми волосами, без чёлки, на пробор, в форменном брючном костюме, цвета морской волны.

– Спасибо, Света, – Щеглова поднялась ей навстречу с кушетки в ординаторской городской больницы. – Теперь я прищучу этого урода, если что…

– Кого, Оль? – грустно спросила Лисицына.

– Любовника, – бесстрастно пожала плечами Ольга.

– Рассказать не хочешь? – обернулась к ней Светлана, тем временем нажимая кнопку электрочайника на отдельном от рабочих столе, предназначенном для приёма пищи. – Давай, чайку попьём. Пока по «Скорой» никого не привезли.

– Может, покрепче чего? – спросила Щеглова. – Супермаркет рядом, так что, я быстро обернусь.

– Не надо, здесь у Коршакова коньяк есть, – по-доброму улыбнулась Лисицына. – Он говорит, если что, всегда пользуйтесь. Сам-то не пьёт. Так что, хочешь, в кофеёк добавлю, а хочешь, стопочку налью. Я-то, извини, не смогу тебе компанию составить.

– Ну, чокнись, хоть чаем, – через пять минут приподняла Ольга кофейную чашку, на треть наполненную коньяком.

– За здоровье, – тепло ответила Светлана. – И чтобы любовники были только хорошие!

– Никакие не нужны, – опрокинув в себя напиток, скривилась Щеглова. – Без них обойдусь. Меньше проблем.

– Какие твои годы? – осторожно предположила Лисицына. – Только такие негодяи, с рукоприкладством, действительно, ни к чему.

– Вот поэтому, Света, мне и понадобилась справка, чтобы он больше ко мне не таскался. Пригрожу посадить, так сразу отстанет.

– Кто он? Я его знаю?

– Вряд ли, – уклончиво ответила Щеглова. – Так, знакомый по работе.

– Опять с работы?

– Почему опять? – удивилась Ольга. – А, ты Матвея вспомнила, – сообразила она.

– Да, – кивнула Светлана, отпивая глоток чая, – его. Мне казалось, что ты его любила? Разве нет?

– Никого я, Света, в своей жизни не любила.

Ольга едва удержалась, чтобы не добавить: «кроме Петра», остановившись в последний момент, хотя ей невыносимо хотелось. И про то, что берегла себя для Петра, тоже очень хотелось сказать. Но как скажешь? Да и смысл теперь, говорить, когда столько времени прошло. Ждала-ждала, что Петя когда-нибудь проникнется её преданностью, да так и не дождалась.

– Он всего лишь оказался первым, Матвей, – продолжила Ольга, – а никакой любви меж нами не наблюдалось. У него, что называется, плоть взыграла, пока жена беременная была. Ну, а я… просто решила, что пора пришла… Что толку было чахнуть над своей, никому не нужной честью, словно Кощей над златом, – ухмыльнулась Щеглова.

Она украдкой глянула на Светлану, растерянно помешивающую ложечкой чай, который та всегда пила без сахара, с тоской предвкушая нравоучения по поводу того, что стоило подождать, когда придёт настоящая любовь. Ольга даже ответную фразу заготовила, о том, что не всем в жизни повезло, как Светлане с Петром. Однако, она забыла, что Лисицына никогда не следовала в своих суждениях стереотипам и не стремилась морализировать. Вместо этого, как и много лет назад, она пожалела Ольгу.

– Напрасно ты тогда аборт сделала, – печально сказала Лисицына. – Сейчас бы ребёночку уже тринадцатый год пошёл.

– Если бы, да кабы, – беззлобно отмахнулась Щеглова. – Не суждено, значит. Видно, судьба у меня такая: без совпадений в любви всю жизнь мыкаться.

– Зачем же ты так говоришь, Оля? – мягко упрекнула Светлана. – Никогда не надо терять надежду на счастье.

– Нет уж, Светочка, – покачала головой Ольга, – кому смолоду не суждено счастье обрести, тому так и прозябать дальше. Без взаимности, любви и ласки, – горько добавила она. – Это только в романах пишут, да в кино показывают, будто жизнь в сорок лет только начинается. А на самом деле, всё гораздо печальнее и… противнее… Налей-ка ещё глоточек, подруга, – попросила Щеглова.

– Пожалуйста, – потянулась к бутылке Лисицына. – Только по поводу романов ты не права. Самые лучшие из них написаны именно для того, чтобы помочь человеку обрести счастье, указать возможный путь к нему.

– Ага, – рассмеялась Ольга, – направо пойдёшь – счастье найдёшь.

– Так Петя всегда любит повторять, – ясная улыбка озарила лицо Светланы.

Не успела Ольга что-либо возразить, как дверь ординаторской открылась и молоденькая медсестра позвала Лисицыну:

– Светлана Николаевна, там пациента привезли, с подозрением на аппендицит…

– Иду, Ирочка, – с готовностью поднялась женщина. – Подождёшь меня? – обратилась она к Щегловой.

– Спасибо, Света, – встала следом Ольга, – пойду домой, отдыхать. А то у меня отпуск ещё не скоро. Так что, надо выходные провести с пользой.

– Да, это я сегодня смену отработаю, и гуляй два месяца.

– Ты всегда полный берёшь? – спросила Щеглова, покидая ординаторскую вместе со Светланой. – Не разбиваешь на части?

– Чаще всего, – подтвердила Лисицына. – Сначала на даче с Петей поживём. Потом, все вместе, с Севой, как всегда на море поедем.

– Ну, понятно. Счастливо тебе, смену доработать, – приподняла раскрытую ладонь Ольга. – И спасибо за справку. Пока.

– Не за что. И тебе счастливо. До свидания, Оленька!

***

Отец и сын Лисицыны тоже отдали предпочтение коньяку. Вернее, отдал Пётр, поскольку, равнодушному к спиртному Севе было всё равно, что пить. После второй рюмки настороженность у обоих начала постепенно отступать. У Всеволода спало первоначальное напряжение, и усилился аппетит. Положив себе вторую порцию плова, он уже не опасался проговориться отцу о случившемся у Ольги. А у Петра, в свою очередь, в верном, как ему показалось, направлении заработала мысль. Если после звонка Щегловой, он представления не имел, каким образом пробиться к сыну, чтобы выяснить подробности конфликта с Мышковцом и его дальнейшие намерения, то теперь Лисицын точно знал, в каком ключе следует повести беседу.

– С Пашей вчера по скайпу разговаривал, – начал отец.

Поскольку рот у Севы оказался занят, он заинтересованно кивнул Петру, побуждая продолжать.

– Целыми днями занимается отделкой дома.

– Он в отпуске?

– Пока нет. У них же с Наташей не такой как у нас на Севере. Так что, днём он на работе, а вечером деревянные полы в доме настилает, под руководством дедушки.

– Выходит, дом они уже поставили? – уточнил Сева.

– А как же, – подтвердил Пётр, – отделка идёт полным ходом.

– Чего это они так торопятся?

– Да так, пока возможность есть. Павел, как-никак, заместитель начальника железнодорожного управления по эксплуатации. Зарплата достойная.

– А жить там, кто собирается? Сами туда перейдут из квартиры?

– Может и сами. Дом большой. На двух хозяев, с отдельными входами.

– Кто же вторым хозяином будет? Или они дедушку с бабулей к себе заберут?

– Нет, Сева, отец с матерью не собираются свою квартиру покидать. К тому же, там у них всё рядом, помнишь? Паша с Натальей и родители наши в соседних домах живут. И частный сектор, где дом строится, расположен на соседней улице. Так что, присмотреть за родителями труда не составит. Дедушка говорит: стройте, пока деньги есть, а там видно будет. Может Настя замуж выйдет или Мишка женится.

– Ну, до Мишкиной женитьбы ещё как до луны, – рассмеялся Сева, предпочитая не комментировать будущее сестры.

– Разберутся потом, – улыбнулся отец. – Главное, как дедушка говорит, чтобы жильё было. Я, сынок, вот о чём собирался с тобой поговорить. Может быть, ты съездишь на две недели, что до юга остались, дядьке помочь? Вдвоём-то скорее работа пойдёт. То, для чего можно было людей нанять, они уже соорудили. Остались только те работы, которые Паша и сам в состоянии сделать. Но с помощником, конечно, намного сподручнее будет. Да и дед станет только руководить, а не хвататься сам, то и дело.

– Это точно, – подхватил Сева, – куда деду, с его кардиостимулятором.

– Вот-вот, – покивал Пётр. – Что скажешь, сынок, поедешь на помощь родным?

– Без вопросов, пап, – немедленно согласился Всеволод. – А чего дядь Паша сам мне не сказал? Я же виделся с ним по скайпу в начале недели.

– Да кто его знает, – смущённо поскрёб рукой затылок отец, у которого мысль о том, чтобы отправить Севу из города, возникла только сейчас. – Может, постеснялся в отпуске тебя занимать.

– Ну, он даёт, – присвистнул Сева. – Родные всё-таки, а он постеснялся. Договорились, пап, завтра же билет поменяю и отправлюсь.

– Кстати, о железной дороге, – воодушевлённо воскликнул Пётр. – Тебе Паша говорил, что твою программу по грузопотокам внедрили у них на комбинате и пользуются ею, с превеликой благодарностью в адрес разработчика?

– Конечно, говорил, ещё полгода назад. Ты разве забыл, пап?

– Не забыл, Сева. Так просто, к слову пришлось. Радуюсь и горжусь, каким ты у нас мамой замечательным вырос.

– Ой, пап, – рассмеялся Сева, – я сейчас зазнаюсь от твоей похвалы.

– Ничего плохого нет, сын, – серьёзно сказал Лисицын, – в том, чтобы заслуженно похвалить. А что касается работы, так ведь тебя везде ценят, в том числе, и у Паши на комбинате. Помнишь, они через два месяца, после того как внедрили программу, предложили тебе штатную должность?