Читать книгу Последний Рим, или Конец лжепророка - Татьяна Борисовна Артемьева - Страница 10

Зарождением лжепрогресса в сфере человеческих отношений можно считать появление в Месопотамии кочевых племен семитов, несущих в мир идеологию равенства, бывшую с самого начала чужой Земле и бывшей для Земли вредоносным ядом, принесенным пришельцами. Однако внедрение инокультной ереси, обильно умащенной расщепляющими понятие истины эманациями морали, не было односторонним актом вмешательства в эволюцию социума. Технология губительства строилась не только на отравлении души и ума ложным воспитанием. Губительство предполагало также физическое уничтожение человечества посредством внедрения вредоносной системы питания, продолжающей функционировать и отравлять людей по сию пору.

Неправильное питание, предложенное скотоводческими племенами и пропагандировавшееся семитскими пророками, способствовало изменению структуры ДНК, основы которого уже были заложены появлением на Земле млекопитающих. Вредоносное питание вконец испортило организм человека, сознательно превращаемого в больное и жалкое животное. Лжепророк повествует и об этом:

"Все это так, – сказал Мом, – ибо, благодаря человеколюбию Вакх сделал людям такою прекрасною кровь, а Церера – таким хорошим мясо, какими они, конечно, не могли быть во времена каштанов, бобов и желудей. Пусть же от нее ("богини" Человеколюбие – Т.А.) бежит Мизантропия и Недостаток: и было бы согласно с обычаем и разумом, дабы около двух колес ее колесницы слева стоял Совет, справа – помощь" (Д.Бруно. О бесконечности, вселенной и мирах. С. 144).

В совокупности с систематическим алкогольным отравлением человечества губительская система питания уничтожала здоровье человека, подтачивала его силы. Занятый перевариванием тяжелой пищи землянин все меньше заботился о душе и о боге, и все больше предавался ложным идеям стадности, напрасно воображая себя благочестивым.

В чем же состоял вред новой, семитской пищи? В Ветхом завете читаем:

"И вменено будет вам это возношение ваше, как хлеб с гумна и как взятое с точила" (Числ., 18).

Свидетельства наставления племен в еде повторяются неоднократно: углеводная пища должна быть совмещена с новой белковой пищей – мясом убитых животных. В результате совмещения этих видов пищи ферменты, выделяемые организмом на их переваривание, взаимно нейтрализуют друг друга, а энергия, затрачиваемая при этом на обработку тяжелой смеси, в тридцать-сорок раз превышает затраты на нормальное пищеварение. Однако на этом беды попавшего в ловушку губительства человека не заканчивались. Непереваренная пища, находящаяся в желудке и кишечнике, разлагаясь, отравляла человеческий организм новыми, доселе неведомыми ядами, образовывала пленку, препятствующую поступлению в органы питательных веществ, выкристаллизовала соли в камни, забивавшие все шлаковыводящие пути. Человечество было обречено. Оно стало больным стадным животным. Процесс довершили массовые трапезы, так же исходящие от жречества новообразованных общин, служащего лжепророку и губителю. Физическое уничтожение шло рука об руку с духовным. Идеология общины не оставляла надежды на соблюдение закона Вселенной "Каждому свое". Члены общины не могли иметь ничего своего, а все вместе претендовали на чужое. Ими велись захватнические войны, заканчивавшиеся все тем же разделом добычи, когда каждый приучался получать то, что ему дадут (часть от целого). Человек превращался в паразита. Человеческая особь была уподоблена животному, питающемуся из общей лохани. Судьба людей была предана в руки жреца, не знающего бога. Индивидуальность судеб была игнорирована; как животные одного стада, люди не могли уже иметь своей судьбы. Животному положено следовать судьбе и участи вида, даже если эта участь – всеобщее заклание в массовой жертве, становящейся в новых условиях обычным делом.

О совмещении мясных и хлебных жертв, а также о питие вина, в Ветхом завете читаем:

"И вина для возлияния приноси четвертую часть гина при всесожжении, или при заколаемой жертве, на каждого агнца…

А принося овна, приноси в приношение хлебное две десятых части ефы пшеничной муки, смешанной с третьего частью гина елея" (Числ., 15:5–6).

В общем виде наставление звучало так: "и будет приносить жертву Господу, всесожжение, или жертву, заколаемую, от волов и овец, во исполнение обета, или по усердию, или в праздники ваши, дабы сделать приятное благоухание Господу – тогда приносящий жертву свою Господу должен принести в приношение от хлеба десятую часть [ефы] пшеничной муки, смешанной с четвертою частью гина елея" (Числ., 15:3–4).

О тех же требованиях принесения жертв можно прочесть во многих главах Ветхого завета (Числ., 18; 28; Лев., 2; 7; 8; 10; Лев., 14; 23 и др.).

Однако, Ветхим заветом дело не закончилось.

Как мы знаем, Иисус творил чудеса, в числе которых было превращение воды в вино. Павел позже учил «совершенных» мужей: "Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина" (1 Тим., 5:23).

При этом продолжали приноситься жертвы. Как же обстояло дело с пищей? Произошли ли изменения? Вовсе нет. Все так же на праздник опресноков (пресного хлеба) приносилась кровавая жертва агнца, которого Иисус умертвил для себя и апостолов во время массовой трапезы (тайной вечери) собственноручно. Члены низшей общины, народ, также вкушал вредоносно смешанную пищу. Такой пищей были, например, хлеб с рыбой, которыми и угощал народ сердобольный и добрый Иисус (Иоан., 21; Иоан., 6; Лук., 9; Матф., 15).

"И взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам своим, а ученики – народу" (Матф., 15).

Ревностный христианин Иоанн Грозный писал в XVI веке в письме в Кирилло-Белозерский монастырь:

"Если нужда, пусть он ест ее (пищу – Т.А..) в келье, как нищий: кус хлеба, звено рыбы" (Послание царя в Кирилло-Белозерский монастырь 1573 г.)

Что же происходит с современным человеком? Он послушно, как и полагается жертвенному агнцу, продолжает вкушать пищу, образующую в его организме яд. Что представляет собою современная пища? Биг-маки, сэндвичи, чисбургеры и спагетти с сыром, хот-доги, гамбургеры и пирожки с мясом, пельмени, пловы, пиццы, жаркое, вареники и макароны по-флотски? Это – не что иное, как все та же, завещанная семитскими «судьями» пища, превращающая человека в заживо разлагающийся труп.

Факты говорят сами за себя. Если Адам жил 930 лет, его потомок Авраам – значительно меньше, а именно – 175 лет (Быт., 5; Быт., 25), то жизнь современного человека составляет в лучшем случае 70–80 лет. Человеческая жизнь стала непродолжительной вследствие общего ухудшения его здоровья, вызванного неправильным питанием.

Губительной для человека стала вся животная пища. Уже само по себе употребление большого количества мяса нарушало обменные процессы в организме человека.

Идея заклания, или жертвоприношения, ставшая религией новых племен, однозначно определила все дальнейшее религиозное развитие человечества. Его дорогой стала религия зверей. И если жрецы первых общин умерщвляли не только животных, но и людей, целыми племенами (см. ч. III), то позднехристианские культовые обряды ограничиваются лишь имитацией жертвоприношения. Георг Даумер, описывая древнехристианские обряды, пишет:

"Вместо человека стали приносить в жертву животное или выпеченную из теста фигуру человека. Совершающий обряд служитель религиозного культа брал в руки нож (копие) и со словами "приносится в жертву агнец божий" вонзал этот нож "во главу" жертвенного хлеба, затем резал его на мелкие куски и клал в чашу" (Георг Даумер. Тайны древнего христианства. С. 166).

Современная просфора – тоже «туловище» и «голова». Таким образом, хлеб, используемый в обрядах и в сочетании с мясными жертвами приносящий столь серьезный вред, означает человеческое тело, жертву тела. Иногда это не просто тело, а тело целой планеты, разрезаемой на части, подобно пасхальному или рождественскому пирогу. Сами праздники Пасхи и Рождества – репетиция пира на пепле, окончательного грабительского дележа энергии при спровоцированном конце света. Взрыв шампанского на рождество или Новый год, отмечаемый не весною, как полагается, а холодной зимней ночью, символизирующей победу над земной природой, расположенной к теплу, – не что иное, как репетиция взрыва погибающей от надругательства и дисбаланса планеты. (Отсюда фейерверки, залпы, хлопки и т. д.).

Вкушение тела и крови на празднике пасхи – продолжение традиции каннибализма, лежащей в основе религии жертвоприношения. Вначале приносят в жертву животных, потом животным божествам приносят в жертву людей. Такова справедливость в зверином понимании.

Такое развитие планеты, при котором наступает ее гибель, является лжепрогрессом, выдаваемым губителем за прогресс.

Начало лжепрогресса зиждется на появлении живущих стадами (общинами) людей, уподобляющих свой образ жизни животным. Имеющие изначально «души» животных и употребляя животных в пищу, они тем самым поедают себе подобных, то есть являются зверями по сути и по проявлениям.

Эти племена, явившиеся на Земле чужеродным элементом, пришельцами с иной, низкоорганизованной культурой, несли в себе информацию религии зверей и распространяли свои обычаи религии зверей, что само по себе явилось вмешательством в жизнь ориентированной на человеческий уровень планеты. Вот почему грубо, но тем не менее достаточно ясно звучат слова:

"Да принадлежит корона вечно тому, кто нанесет им последний удар, и да странствуют они три тысячи лет, переселяясь все время из ослов в ослы" (Д. Бруно. Изгнание торжествующего зверя, С. 62).

При этом следует помнить, что изначально созданный по образу и подобию животного божества народ был одарен и высокими субстанциями подлинного божества, без которых творенье осталось бы мертвым. Кроме того, претерпев судьбу изгоя, семиты пронесли по кровавым векам лжепрогресса не менее тяжкий крест, чем другие народы Земли, страдая часто от плодов своих же рук. Современные семиты – столь же разношерстная публика, как и остальные народы, представляющие весь спектр скопленных на Земле душ, от высоких до низких. Что касается печей и прочих атрибутов геноцидов, то они целиком и полностью на совести кровожадного животного божества быка-печи, издревле пожиравшего людей тысячами. И об этом речь еще впереди.

Однако, для того, чтобы осуществить план лжепрогресса в полной мере, требовалось еще одно условие: люди должны были поверить лжепророку. Для того, чтобы это произошло, необходимо было нейтрализовать главного защитника и советчика человека, человеческую душу, напрямую связанную с богом и дарованную богом. После котировки желаний как пагубных страстей лжепророк внушил человечеству, что основа прогресса – мысль. Научая людей мыслить в соответствии с обстоятельствами и воспитанием, лжепророк оторвал человека от корней прошлых жизней, мудрость которых хранится в душе, и тем самым закрепил за ним положение животного, живущего один-единственный раз. Вот почему следует серьезно отнестись к утверждению о том, что лжеблагодетель человечества Прометей сделал людей «разумными» и "мыслить научил":

Так эволюция человека приобретает сугубо интеллектуальный, интеллегибельный характер. Ибо именно мысли предстояло, по замыслу губителя, стать категорией мысли-смерти, породив уничтожающий природу распадающийся атом.

Апостол Павел знакомит учеников с именем кумира, буквально называя его – бог-мысль, бог-Разум:

"Братия, я не почитаю себя достигшим, а только, забывая заднее и простираясь вперед стремлюсь к цели, к почести высшего звания Божия во Христе Иисусе. Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить, если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет. Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить" (Фил., 3:12–16).

Торопливость промыслителя часто выражается в его стремлении "забежать вперед", закрыть, подменить собою нечто важное.

Ведомый богом разума Иаков забегает наперед старшего брата и крадет принадлежащее тому отцовское благословение (Быт., 27).

Царь Соломон, сам воплощение бога Саваофа, захватывает царскую власть и подыскав предлог, убивает своего старшего брата! (3 Цар., 2). То есть убивает наследника престола, забегая вперед и занимая не принадлежащее ему место. И это в такой степени показательно, что желая охарактеризовать Иисуса, Иоанн Креститель, истинный спаситель Земли, говорит о нем:

"Идущий за мною встал впереди меня" (Иоан., 1).

То есть впереди бога встал, впереди души и бога поставил мысль свою и начал промышлять.

Это забегание вперед промыслителя имеет еще одно значение. Последний стал первым и возглавил движение лжепрогресса. Таким образом и сам лжепрогресс – движение с обратным знаком, движение вспять. Вот почему пастырь Гермес, ведя краденых коров, "передние задними сделал", "задом и сам продвигался" (Hom, hymn III 77–78). Это попятное движение – путь ложного движения вперед, собственно, сам лжепрогресс.

И все это – из «любви» к человечеству, ибо промыслитель – «человеколюбец» (Aeshyl. Prom. II; Hes. Theogon. 535–566). Он с самого начала начинает жалеть человечество и помогать ему, хотя его об этом не просят. Так осуществляется вмешательство в дела Земли. И вмешательство преднамеренное.

Прометей так же, как и Гермес, обманщик. Он обманывает Зевса, подкладывая ему при жертвоприношении жир и кости вместо мяса. Гермес такой искусный обманщик, что о нем говорит Аполлон:

"Хитрец и обманщик" Гермес (Hom. hymn III 282) столь же хитер и прозорлив, как и Прометей. Оба они – воры (Aeshyl. Prom. 211–218).

"Как много народу дотла ты обчистишь,

Делая в доме свою воровскую работу” – скажет Гермесу Зевс (Hom. hymn III 285–286).

Прометей – тоже вор. И его воровство тоже связано с огнем:

Этот образ, толкуемый как похищение огня души человеческой Прометеем и передачу его в дар смертным животным, раскрывает смысл странного изречения Д. Бруно о Прометее, "шествующем с навьюченным курдюками бессмертья ослом" (Тайна Пегаса).

Стремление довести дело «дотла» – вполне в духе обоих «божеств». Прометей грозит, что он "все испепелит", "потопит огненною бурей" (Aeshyl Prom. 403). Как известно, и Иисус собирается "пожар низвесть на Землю" (Лук. 12)[10]

Если показывающего пример самоубийства Иисуса прибивают гвоздями ко кресту, то Прометея приковывают цепями к скале, но при этом звучит:

Далеко не случайно московская "Церковь Христа" имеет на своей прокламации изображение рук, закованных именно в цепи. Посвященное в тайны заговора жречество всех веков хорошо знакомо со всеми деталями осуществляемого убийства Земли. Кумир церкви Христа – Прометей.

Страшный конец Земли, финал лжепрогресса, все время грезится промыслителю. Вот и в финале трагедии Эсхила "Прометей прикованный" вновь возникает картина гибели Земли: заговор, спланированный и исполненный, как будто уже воплотился в жизнь.

Поборник слова и дела, Прометей предвидит итог собственных стараний. И словно от его заклинаний, дрожит и рушится Земля…

Картина гибели мира – излюбленная сцена лжепророка. Любитель потрясать Землю, грозящий потрясти не только Землю, но и небо (Евр., 12) (мятеж против бога!), губитель то и дело возвращается к акту светопреставления, желая приблизить его, закрепить его в сознании людей, сделать неизбежным. Неотвратимость наступления гибели Земли является главной ложью лжепророка, обманывающего человечество обреченностью мира и преждевременно празднующего победу мятежа.

Символ мятежа и разрушающей все живое бури является своеобразной печатью, метой губителя.

"Не бойся их и не страшися их, ибо они мятежный дом", – предупреждает нас Иезекииль (Иез., 3).

Сетх, египетский бог чужих стран и оазисов, борящийся с богом жизни и любви, богом повсеместного цветения и благоухания природы Озирисом вот вечное противостояние губителя и спасителя. Символом одного является буря, символом другого – цветение. Разрушение жизни, ее искусственное уничтожение противостоит естественному процессу жизни, вновь и вновь преодолевающей смерть. Создающий привилегии, «оазисы», лишь для избранных, губитель насылает бури и разрушения на мир людей, и все это для того, чтобы сделать род людей собственной добычей, незаконным приобретением мятежника.

Система лжи, исповедуемая лжепророком, назовись он Прометеем, Иисусом или Гермесом, и является наукой о самоуничтожении человечества. Возведенная в святыню, она была преподнесена как религия. Разнузданность ее обрядов и лежащее в их основе ритуальное убийство определило ее как религию зверей? Исповедующие жертвоприношение чужие божества были изначально оторваны от Земли, им были чужды ее интересы, безразлична ее боль. Изначальная отторгнутость чужих лжебожеств, занявших место подлинных природных божественных сущностей, породила массу символов, передающих эту отторгнутость со всею определенностью. Так мы видим изображение египетского бога мертвых Анубиса, шакалоголового бога, идущим, что на языке символов египтян означало, что это преходящее божество, временно пребывающее на Земле. Греческий Гермес буквально кончиком ноги касается земного шара, преувеличенно ничтожного по размерам (преуменьшение значения подлинного божества). Что же мы видим дальше? Дальше мы сталкиваемся с божеством, полностью оторвавшимся от Земли, висящим на кресте таким образом, что речь может идти об окончательном и полноценном отторжении, что подтверждает все вышеизложенное в полной мере. Кроме того, мы имеем дело с божеством в такой степени противящимся жизни, что изображение его однозначно представляет нам мертвого бога. Как позже скажет апостол Павел, "всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса" (2 Кор, 4).

Вот эта-то мертвость чужого божества, его безучастность к земным судьбам и приверженность личным интересам, ограниченным целью построения града нечестивых мужей на могиле Земли и человечества, и определила всю трагедию планеты, попавшей под власть губителя и временщика. Чужие божества однажды заняли место подлинного бога и заговорили о равенстве, то есть об отрыве от бога. Так из чужих корней появилось древо лжепрогресса.