Читать книгу Сборник повестей - Татьяна Чебатуркина - Страница 17

Через неделю после отъезда Жени Саша собралась в свой методический день, в Саратов. Автобус был наполовину пуст. Попутчики кутались в шарфы, сидели в куртках с надвинутыми капюшонами.

Пришедший с севера циклон завалил рыхлыми влажными клоками снега вовсю еще зеленеющие деревья и кусты, и пригнутые к земле тяжестью, цветы на клумбах выглядывали обиженно и недовольно.

Оделась потеплее: одно дело – мчаться в сверхсовременной машине по разбитой дороге, другое – прыгать на колесе, на жестком сидении устаревшего «ПАЗа» под грохот всех раскрученных гаек, болтов, не закрывающихся окон.

В рабочий день в Саратове после девять часов было немноголюдно, все бежали по своим делам, не глядя по сторонам.

В хозрасчетной поликлинике возле Крытого рынка тоже не было очередей одиноко сидели возле кабинетов по одному человеку.

Саша собралась пойти на прием к терапевту, но медсестра регистратуры, услышав жалобу на появляющуюся тошноту после еды, посоветовала провериться, прежде всего, у гинеколога.

Раздеваться и лезть на кресло не хотела, но возле кабинета никого не было, и она решилась.

Приговор был однозначный – шесть или семь недель беременности, предварительно – мальчик.

Эта новость заставила густо покраснеть, когда после расспросов пожилая располневшая врач улыбнулась:

– тридцать пять лет – отличное время для рождения второго ребенка. Позвоните скорее, порадуйте папочку. Вам необходимо быстренько встать на учет по месту жительства.

Вот этот фактор – стать на учет по месту жительства да побыстрее – был одним из неприятнейших. Не станешь – не получишь декретного отпуска. А появление в больнице в известном кабинете – бомба немедленного действия с разлетом осколков-вопросов «А кто отец ребенка?» по всему селу.

Потом располневшая фигура, торчащий живот и кривлянье учеников на уроках и переменах за спиной, комично изображающих изменившуюся походку учительницы математики.

Все это смутило Сашу лишь на секунды раздумий, – она все переживет, перетерпит. Для нее даже не стоял вопрос – рожать или нет? Она уже думала о нем, о своем будущем малыше, хотя до его рождения нужно было прожить еще почти год.

– А вот Женя? Как быть с ним?

Новый сотовый телефон, подарок Жени, лежал в сумочке и словно дразнил: «Позвони. Все равно придется». – Подумав, Саша решила пока Жене ничего не сообщать.

Она решительно направилась к модному кафе напротив здания цирка, осторожно, то ли позавтракала, то ли пообедала, – ведь впереди предстояла двухсоткилометровая дорога. И никто не мог подсказать, как малыш отреагирует на долгую тряску по избитому машинами старому асфальту.

Добралась благополучно и сразу растворилась в крепком сне, осознав, наконец, что вся жизнь теперь будет наполнена не только беспокойством за здоровье и благополучие дочери в далеком областном центре, ожиданием возвращения Жени.

Самое главное волнение сейчас – за нормальное развитие малыша и чудо его появления.

На другой день после уроков Саша отправилась в поликлинику, решив ничего не откладывать на потом.

Слух распространился по больнице немедленно.

Не успела Саша поставить чайник на плиту и помыть руки, как прибежала, видимо, не заходя домой, мама. На ней под плащом был виден белый халат:

– Саша! Ты действительно беременная? Она налила в бокал из чайника не успевшей даже нагреться воды, выпила, села на стул.

– Да! А что? – Саша поставила на стол банку с медом, конфеты, какие-то фигурные печенья.

– Ты не можешь рожать! Тебе уже поздно! А вдруг осложнения? Аннушка осталась без отца, а если с тобой что-нибудь случится? – мама била точной наводкой по самой больной точке.

Когда тряслась в автобусе, эта мысль тоже мелькнула.

– Не нужно думать о плохом. Буду думать о Женечке, – Саша налила чай в бокалы, присела к столу.

– Сашенька, ты разумная девочка! Не делай глупостей, доченька! Поживи для себя. Ты же любишь путешествовать, а здесь свяжешь себя на всю оставшуюся жизнь. Тридцать шесть плюс двадцать, – тебе будет пятьдесят шесть лет, когда ребенок вырастет. И кто ты будешь? Старушка-пенсионерка с минимальной копеечной пенсией. Хотя зачем я все это говорю? Ты, все равно, решишь по-своему. Пойду домой, – отца порадую, – и она ушла, забыв свою сумку на стуле в прихожей.

– Мамочка, самый близкий и родной человек, заменившая ей всех подруг, – даже тебе я ничего не сказала о Жене, – Саша вздохнула, – все, что было с ним – их недолгие встречи, разговоры – были настолько личными, сокровенными, что остались в самом надежном тайнике – в ее памяти.

Саша никогда не понимала своих ровесниц, которые на другой день посвящали своих подруг в обсуждения подробностей свиданий, объяснений в любви и даже постельных сцен.

– Пусть говорят, что хотят, – это их личное дело, но без моего участия, – так она объясняла отказ слушать последние новости села.

С мамой они говорили обо всем, сидя на диване перед телевизором, за столом на кухне, вызывая откровенную ревность отца, демонстративно уходившего от разговоров с газетой в другую комнату.

– Привыкнут к моему положению, – Саша опять посмотрела на два молчащих телефона, стоящий и лежащий сотовый, на столе.

– Ничего не скажу, – решительно села за компьютер готовиться к урокам.