Читать книгу Канатоходцы. Том II - Татьяна Чекасина - Страница 8

Утро. Холодно и тихо! Пётр и Варя рано встают. В комнате диван, как днём. Ах да! Пётр и Варя за веру… Долго будут люди муки принимать за эту веру?

Жанна твёрдо:

– И Михаил там.

– Вряд ли… У товарища.

– У товарки.

Эндэ авторитетно:

– Хватают либо дома, либо на службе. Надо в девять ему на работу позвонить.

– Позвоните.

– А теперь ты к родителям?

– Ладно, не уеду. До Вари. Ребёнок требует внимания.

Холод (нет Петра!). Придётся им печи топить. Мишель наверняка у Светланы, ведь там дочь.

– А тебе на когда?

– Я не имею никакого отношения к делам братьев Крыловых.

Готовит. Вёдра выносит.

Перед уходом на работу:

– Следите за электроплиткой: жаркое, щи… А когда пойдёте, проверьте электроприборы.

Будто с больной!

– Ну, что ты, милочка! Я, напротив, сделаю пожар…

На телевидении говорят: «Крылова нет». И Светлана давно не видится с ним. Нет энергии говорить о плохом. «Привет моей правнучке Натали!» Видимо, права Жанна. И куда теперь? Набирает телефон коммунальной квартиры. Архангельский дома. Дело не в этой вере. Те бумаги в книгах, – нелегальная литература! Революционеры! Этим горда. Да, и время неплохое. Убиений не будет.

Телефонирует Коровиным. Так и так, Петя и Варя… Племянница Саша: «Опять религия!» Да-да, ребёнок побудет у них, «тёте Натали» в прокуратуру, тем более, дом от этой конторы неподалёку. Кузина Ольга давно умерла. Её дочь Саша – вдова. А внучка Валя за Валентином, у них маленькая, имя Ольга, как у прабабки. С ними нет как такового общения. Но и другой родни нет.

В кафетерии куплены булочки. Валентин и Валентина на работе. Племянница на пенсии с маленькой Олей.

Кромкинд («Моя фамилия без «д»):

– Вы… мама Крыловых?

И второй внук в тюрьме!

Удивительно. В центре внимания выстрел в конце января. Видимо, ищут тот револьвер. Э-эх! Неприятно. Её отрицательные ответы. Приводят! Не внуков. Немецкий мальчик! И его?

Давно он тут: одет в неновое, но казённое. Такие телогрейки выдают в лагерях. А теперь и в тюрьмах? Он глуповат. А надо хитрить.

Ребёнок доволен: «бабулька Саша» читала им с Олей про Карабаса Барабаса…

С работы Жанна: полная сумка еды.

Она манкировала допросом!

– И Мишель там.

– Видели?

– Нет. Только немца…

– Мельде?

– А ты как жена…

– Я подала на развод.

– Ты плохая декабристка.

– Декабристы не бегают в общежитие на улице Нагорной!

Эндэ чистит морковь на винегрет. Жанна капусту тушит для пирожков. Тесто из «Кулинарии». Пирожки у неё объедение… Неплохо, что не уедет до Вари. А с Мишелем тверда. Вид фарфоровый, характер кремень. Терпелива. Но он, да… канатоходец.

Горностаева отворяет в один момент, как отлипнув от дверного глазка.

– Танечка, твой отец был таким добрым!

– Думаете: я?! Вы с ума сошли!

– Но ты говорила: пение молитв!..

– Это не предлог докладывать в прокуратуру.

Видимо, Брюхановы…

– Мы никуды ничего… – мямлит Брюханиха. – Вот придёт супруг из тюрьмы… Робяты ваши давно не фулюганят, навроде…

Пантелеймоновна:

– Как могли – Варю! Женщину-мать! А проституток полно в гостиницах города!

И она в гостинице. Маникюршей. Отец Пантелеймона (её предание) – командированный интеллигент.

– Жанну – вот кого берегите! В милиции могут надругаться!

У этой глупые фантазии.

Телефон:

– Наталья Дионисовна? Добрый вечер! Ильин. Мишель дома?

– A-а, господин Ильин… Князь? Его нет…

– Всё нормально?

– Не по телефону…

– Вы не против, я к вам подъеду буквально на пять минут?

– Давайте завтра. Буду рада вас видеть.

Радости нет…

«Вена. Унтер-офицер стоящего в Герцеговине полка застрелил в казарме троих и троих ранил. Когда его обезоруживали, он убил четвёртого. После сопротивления унтер-офицер убит». Молодой, у него, наверное, мать, или тётка, или бабка. Родился для того, чтобы умереть. «Философия уходящих», – говорил Пьер. Как у Ницше. Вполне вероятно, унтер-офицер не больной, а ницшеанец. А внуки? И они полны нетерпения. Куплен револьвер! Из него наверняка убит кто-то, и оттого так много арестов.